Генри удивленно посмотрел на тонкий рулончик ткани, которая явно предназначалась не для постельного или дамского белья.
- Это все? - спросил он. - Я помню, что ваш список был гораздо длиннее... У меня же особых планов не было, и я уже  осуществил даже более того, что мог бы запланировать.
Фатих переминался с ноги на ногу рядом с лейтенантом, желая сообщить ему, какую цену тот должен заплатить за столь скромную покупку.

- Я решительно настаиваю на том, чтобы вы купили все, что указано в вашем списке, - заявил Генри. - Вы хотели приобрести ткань для постельного белья - где она?
Лейтенант чувствовал, что его лицо запылало. Жена явно на что-то обиделась - скорее всего, на то, что он отверг ее предложение застилать шелками его холостяцкую (вопреки его формальному статусу) постель.
- Где список? Мне хотелось бы взглянуть на него еще раз.
Фатих с интересом прислушивался к разговору и Генри не стал добавлять ничего более.

На этот раз Генри ознакомился со списком гораздо внимательнее и, мысленно отдав должное практической жилке начинающей домохозяйки, вернул его ей обратно со словами:
- Я не вижу в вашем списке ничего, что указывало бы на расточительность или склонность к ненужной роскоши, за исключением шёлковых простыней, которые легко заменить хлопковыми. Но, по-видимому, в этой лавке вам ничего не приглянулось. Давайте зайдем в другую - может быть там окажутся ткани и прочие товары, которые удовлетворят вашим требованиям. Только позвольте мне сначала расплатиться за эту покупку.
Юный толмач тут же сообщил ему цену отреза и Генри отдал деньги продавцу, разочарованному столь незначительной сделкой. Фатих таращился на лейтенанта во все глаза, и тот задумался, чем это могло быть вызвано: может быть, он до сих пор видел только обратные примеры, когда жена настаивала на покупках, а муж всячески возражал? Но вряд ли мальчишка встречал в Константинополе достаточное количество английских супружеских пар, чтобы проводить между ними сравнения и делать какие-либо выводы.

Заметив у покупательницы новый проблеск интереса к своему товару, торговец моментально приободрился и принялся разворачивать рулон ткани, что-то объясняя Фатиху.
- Он говорит, - перевел толмач, - Что это лучший меткал - такого вы больше нигде не найдете. Есть еще муслин и нансук - небеленые и с рисунком в полоску и клетку. Леди может нашить из них шейных платков и галстуков для эфенди, занавесок на окна,  платьев и нижних юбок для себя, а еще ...- Фатих запнулся, пытаясь повторить трудное слово, - Пень... пня...
- Пеньюаров, - подсказал Генри,  удивляясь тому, что турецкий торговец знаком с названием этой интимной детали европейского женского туалета. Миткаль, на основе которого вырабатывался муслин, и который торговец и Фатих называли на персидский манер меткалом, был наилучшей тканью для жаркого климата, в котором им с Элис скоро предстояло оказаться.
- Мне нравится, - сообщил лейтенант жене, живо представив ее за утренним чаем в тончайшем пеньюаре из муслина. Белое индийское бунгало, окруженное благоухающим садом, в котором цветут диковинные тропические растения и поют звонкоголосые птицы, - и молодая леди-сахиб, тоже вся в белом. От этой мысли настроение у него улучшилось и небольшой инцидент с шёлковыми простынями стал казаться несущественным.

- В розовом вы будете похожи на английскую розу, а в голубом - на пармскую фиалку, поэтому мы купим оба рулона. И, душа моя, как я уже говорил вам, я категорически против шёлкового постельного белья для себя, но не хочу ограничивать вас ни в чем: скажите Фатиху, какой длины отрез вам нужен, и покончим с этим.
Взгляд лейтенанта, рассеянно блуждавший по лавке, упал на отрез китайской чесучи непередаваемо тёплого, почти медового оттенка с лёгким золотистым отливом. Как хорошо было бы иметь длинный восточный халат ткани наподобие того, в котором  так любил посиживать у камина его дядя! А еще лучше - из дамаста, затканного ориентальным узором. Правда в жаркой Индии такой халат ему навряд ли бы пригодился, поэтому лейтенант с усилием отвел взгляд и от роскошной дамасской ткани, и от китайской чесучи

Лейтенант так увлекся мечтами о длиннополом халате, что очнулся лишь тогда, когда Фатих, громко озвучив требуемую сумму дважды и не услышав ответа, был вынужден дернуть его за рукав, чтобы привлечь к себе внимание.
- Сколько? - переспросил лейтенант и, когда Фатих в третий раз сообщил ему, какую именно  сумму надо заплатить,  отсчитал нужное количество банкнот и монет и передал их продавцу.
-  Фатих, все купленные ткани мы пока оставим здесь, как прежде - ковер, чтобы не носить рулоны за собой по всему рынку. Но чтобы донести их до пристани, нам понадобятся помощники.
Руки у Генри были заняты кальяном, который он купил для Кендала-старшего, и он с трудом представлял себе, как справится с несколькими рулонами ткани и ковром одновременно.
- Не беспокойтесь, эфенди: помощники будут.
Фатих сунул два пальца в рот и свистнул. По его сигналу как из-под земли появились двое мальчишек из все той же компании, которую лейтенант видел на пристани.
- Мехмет и Кадир - мои друзья, эфенди, - сверкнув белозубой улыбкой, представил своих подручных Фатих. - Втроем мы донесем все ваши покупки до пристани и погрузим их в лодку.
Генри постарался не выдать своего замешательства, вызванного невероятной пронырливостью Фатиха:
- Прекрасно! Но только после того, как моя жена закончит делать покупки. Дорогая, кажется, в вашем списке остались только приятные мелочи наподобие кружев и нового зонтика? - на всякий случай уточнил он у Элис.

- Леди Ребекка, конечно...
Лейтенант страдальчески наморщил лоб: он не представлял, какой подарок выбрать для почтенной дамы, к тому же имевшей в своем распоряжении гораздо больше средств, чем он и его дядя-коммерсант вместе взятые.
- Надо чем-нибудь отблагодарить Джанет... И Селима... - пробормотал он, скорее высказывая мысли вслух, чем советуясь с женой. - Я, право, понятия не имею...
- Леди, кружева - там, - Фатих указал на прилавок, находившийся на противоположной стороне прохода между лавками обувщика и парфюмера. От последней тянулся длинный густой шлейф из ароматов восточных масел.

- Да , действительно: деньги - лучший подарок для слуг, - согласился лейтенант, обрадовавшись, что не нужно ломать себе голову над подарком.
Видя, что жена увлечена выбором кружев, он отдал кальян то ли Мехмеду, то ли Кериму, и подошел к прилавку, уставленному разноцветными флаконами из толстого стекла. В переводчике нужды особой не было: в этом царстве ароматов все решало обоняние.
Открыв один из флакончиков, Генри чуть не отшатнулся, настолько резким был запах, разительно отличавшийся от еле уловимого, тонкого аромата пармских фиалок, исходившим от волос его жены. Ничего общего у него не было и с другими духами, которые предпочитали светские  львицы Лондона и Парижа. Генри не мог уловить ни чувственной сладости сирени, ни шаловливой прохлады вербены, ни цитрусовой свежести лимонных и апельсиновых рощ, ни стыдливого очарования ландыша.  Этот тяжелый, навязчивый  аромат вызывал в нем мысли о черноглазых и по-змеиному гибких и коварных дочерях Сиона и Магриба, о  рыжеволосых саломеях и смуглокожих султанских наложницах, о знойных ночах, наполненных звоном медных литавр и бубнов и пением флейт. Генри поднес флакон к носу и еще раз вдохнул колдовской запах, который притягивал  и отталкивал одновременно.

Генри все еще находился под влиянием загадочного аромата, который вытеснил у него из головы все посторонние мысли.
- Что? Ах да, конечно, я не передумал, - поспешно ответил он, не понимая, о чем речь, и тут же указал продавцу, - благообразному седобородому старику в феске, - на склянку с духами, выражая свое намерение купить ее. Тот посмотрел на Генри непроницаемым взглядом черных глаз, опустил флакон в парчовый мешочек, расшитый золотыми нитями, затянул на нем шелковый шнур-завязку, и что-то сказал, флегматично поглаживая длинную бороду.
- Десять фунтов, эфенди, - перевел подскочивший Фатих, по-видимому, и сам удивленный столь высокой ценой.
Генри, как зачарованный, отдал деньги и забрал флакон.
- Это для леди Ребекки, - объяснил он Элис, хотя не вполне был уверен, что сможет расстаться с колдовским зельем.

Генри заметно смутился: он ведь не думал о вкусах леди Ребекки, покупая  флакон с масляными духами.
- Я уверен, что этот аромат ей подойдет: такие насыщенные, привлекающие внимание духи просто созданы для жгучих черноглазых брюнеток с сильным характером. А вот вам очень идут легкие, нежные запахи наподобие того, каким вы обычно пользуетесь.
Обычно Генри чувствовал аромат пармских фиалок, исходящий от Элис, но сейчас вокруг него клубилось невидимое тяжелое облако из восточных специй, мускуса, амбры и каких-то пряных трав и неизвестных ему цветов с ядовито-сладким нектаром, заставлявшее его почти задыхаться.

- Как вам будет угодно...
Генри был уверен, что Элис не подойдет ни один из ароматов, которыми торговали в этой парфюмерной лавке. Более того: что подобные ароматы ей провопоказаны, ибо слишком резко контрастируют с ее внешним обликом, а самое главное - с характером. Элис напоминала собой акварель, выполненную тонкой кистью на японской рисовой бумаге: зыбкую, несколько размытую, без четких контуров, в то время как леди Ребекка, казалось, была написана чересчур яркими масляными красками, посредством  грубоватых мазков, слишком густо наложенных на холст.
Но он не собирался спорить с женой или разубеждать ее, памятуя избитую пословицу о том, что чего хочет женщина - того хочет Бог.

- Не волнуйтесь, дорогая, я за все заплачу.
Генри с помощью Фатиха объяснился и с парфюмером, и с торговцем кружевами, и расстался с очередной суммой, ощущая удовлетворение от того, что жена купила почти все, что хотела, а у него еще не закончились деньги. Оставалось купить зонтик - сущая безделица по сравнению с ковром для дяди Бартоломью и масляными духами для леди Ребекки. Флакон оттягивал карман кавалерийских брюк и вызывал у Генри смутное и безотчетное чувство вины. Поразмыслив, он решил, что вручит подарок леди Ребекке сразу же по возвращении в Скутари  и выкинет из головы мысли о рыжеволосых Саломеях  и султанских наложницах раз и навсегда.
Фатих напомнил ему, что рынок скоро закрывается. Это тоже порадовало Генри, потому что он, как и большинство мужчин, быстро уставал от прогулок по торговым рядам.
- Душа моя, вы, кажется, знаете, где искать зонтики, - обратился он к Элис. - Давайте купим вам самый красивый и отправимся домой.

Пока Элис выбирала зонтик - так же тщательно, как иная хозяйка выбирает сезонные персики в лавке зеленщика, проверяя, нет ли у какого-нибудь из плодов залежалого и подгнившего бочка, - Генри переговорил с Фатихом. Два других мальчишки по-английски не говорили ни слова, и, кажется, не понимали тоже. На их фоне Фатих казался Генри еще более смышленым и проворным, и лейтенант решил, что называется, дать ему шанс. Мальчишка явно не доедал, и Генри подозревал, что и живет он в каких-нибудь трущобах неподалеку от пристани.
- Послушай, Фатих, не хотел бы ты поступить в услужение к английской леди? - спросил он как бы между прочим, глядя, как продавец раскрывает перед его женой очередной нарядный зонтик и крутит его над головой, как цирковой акробат -  обруч.
Черные глаза мальчишки вспыхнули надеждой:
- К этой леди, эфенди? - спросил он, делая нажим на слове "этой" и указывая взглядом на Элис.
Генри не смог сдержать улыбку:
- Нет, я говорю не о миссис Кендал: мы с ней очень скоро уезжаем из Скутари навсегда. Но есть другая английская леди, которая останется здесь еще на пару -тройку месяцев, и ей, как я думаю, может понадобиться посыльный. Я не могу тебе ничего обещать, но думаю, что можно попробовать: если ты поедешь с нами, то сможешь поговорить с леди Чатсуорт уже сегодня.
Фатих радостно затряс головой, хотя в его глазах и успела промелькнуть искорка разочарования в том, что его будущая нанимательница - не красавица-блондинка, на которую заглядывались все встречные мужчины, а его товарищи так и вовсе смотрели, приоткрыв от удивления рты. Увидев, что она наконец сделала выбор, он тут же заговорил с продавцом и сообщил лейтенанту цену. Генри слегка удивился: он не ожидал, что кусок вощеной ткани, натянутый на каркас с костяной ручкой, может обойтись дороже, чем парадный мундир лейтенанта английской кавалерии. Тем не менее он с самым невозмутимым видом заплатил, слушая жаркие заверения своего толмача в том, что платит хорошую цену за настоящий французский зонтик, и с облегчением вздохнул: их миссия закончена и можно возвращаться к лодке на пристани.
- Перкинс наверняка уже ждет нас у причала с лодками, - заметил он, подавая жене руку, чтобы помочь ей выйти. - Надеюсь, мы услышим от него хорошие новости насчет корабля, отплывающего на Мальту. Я ведь, кажется, говорил вам, что на этом бывшем оплоте мальтийских рыцарей мы пересядем на другой корабль?

Генри с удивлением посмотрел на жену: он был уверен, что корабль, на котором она с леди Ребеккой добиралась от Англии до Константинополя, делал остановку на Мальте. Но возможно, он и ошибался. Он хотел ответить, что путь до острова займет десять дней, от силы две недели, если погода будет неблагоприятной, а их корабль будет идти только под парусами, не имея паровой машины, но тут встрял Фатих:
- Эфенди пообещал, что богатая английская леди возьмет меня на службу! - сияя, как начищенная медная монета, сообщил он Элис. - Мне все мои друзья обзавидуются! Но я не гордый: как только леди мне первый раз заплатит, всех угощу пахлавой!
Генри поморщился: он ничего определенного не обещал и совсем не был уверен, что леди Ребекка возьмет мальчишку на службу. Да и о богатстве её не сказал ни слова. Но для нищего молодого турка любой англичаний должен был казаться столь же богатым, как султан.
- Я всего лишь сказал, что Фатих может поговорить с леди Чатсуорт по поводу устройства к ней на службу посыльным. Думаю, что ей не помешает лишняя пара рук в доме. Фатих, ты же сможешь жить в доме своей нанимательницы?
- Конечно смогу, эфенди! - еще более возбужденно воскликнул Фатих, так громко, что на него стали оглядываться прохожие, а один седой старик в тюрбане укоризненно покачал головой, что мальчишку совершенно не смутило. - Наконец-то буду спать на постели, а не на песке!
Сообразив, что сболтнул лишнего, мальчишка замолчал, опустил голову и стал преувеличенно пристально разглядывать свои босые ноги.