Элис не видела того, что происходило в комнате, но воображение подсказало ей: Джанет ушла, а Генри остался. Не нужно быть слишком догадливой, чтобы понять это. Никто, кроме лейтенанта, не стал бы стучаться в ее комнату так рано. А стучаться только чтобы заглянуть и справиться о делах.. нет.
Генри остался здесь - Элис слышала легкие шаги около дивана уже после того, как дверь закрылась.
Это было очень глупо и странно: продолжать лежать, не подавая вида, что давно проснулась. Но девушка еще какое-то время притворялась спящей, пока не поняла, что это совершенно бесполезное занятие. Тогда она вздохнула и открыла глаза, первым делом взглядом отыскивая Генри, который лежал на диване и будто даже спал. Элис натянула одеяло повыше - до самого подбородка, и в растерянности вновь замерла: она почему-то не ожидала, что мужчина будет спать. Что же ей теперь: так и лежать в кровати, пока он не уйдет?

Элис молча смотрела на мужа, не шевелясь и не делая никаких попыток улыбнуться. Она могла бы сказать, что проснулась еще до рассвета, но это тут же уличило бы Генри в обмане - ведь он делал вид, что проспал на диване всю ночь.
Зачем, если он провел ночь в своей кровати? В своей.. эта мысль вдруг, невесть с чего, показалась Элис какой-то неприятной. Поэтому она слабо улыбнулась:
- Доброе утро, Генри.
Нет, слишком уныло. Генри быстро опостылет унылая жена. После всего, что он сделал ночью!
Элис улыбнулась более широко, приветливо и подтянула одеяло еще чуть выше.
- Благодарю вас.. надеюсь вы не слишком сильно страдали на диване? Мне, правда, очень неудобно, что я заставила вас ночевать здесь.. не понимаю, что взбрело мне в голову ночью.
Тему с поцелуями девушка обошла стороной - словно и не услышала.

Скованная улыбка словно приклеилась к губам Элис - да так и было по сути. К тому же она явно не могла соперничать с широкой, счастливой улыбкой Генри, который явно радовался не тому, что ему пришлось остаток утра пролежать на узком диване. Он радовался чему-то иному. Что-то обрадовало его ночью настолько, что он не мог перестать улыбаться до сих пор.
Мечта любого офицера! Если бы офицеры мечтали о таких диванчиках, то они бы, совершенно точно, не шли бы в армию, где беспрерывно приходится терпеть лишения!
И леди Ребекка, значит, не встала? Элис чуть было не спросила откуда это известно Генри, даже рот открыла, но... не стала ничего говорить. Она и так знала ответ на этот вопрос, а смущать Генри пока что не хотела.
Лейтенант же, продолжая радостно улыбаться, вышел, а Элис, коротко простонав, размахнулась и швырнула подушку ему вслед. Подушка ударилась о дверь и упала на пол. А девушке будто стало немного, чуточку легче.
К тому моменту как в комнате появилась Джанет, Элис уже пришла в себя: она была спокойна и сосредоточена, но не многословна. Вся их беседа ограничилась несколькими словами со стороны миссис Кендал, а там и Джанет замолчала. В гремящей тишине Джанет зашнуровала корсет, помогла одеть платье и причесала девушку.
- Подавайте завтрак, - холодно попросила Элис, уязвленная тем, что и Джанет не сказала ей ни слова о том, что Генри оставлял ее вместо себя. Ей лгали. Лгали все. Только она не знала почему.

Элис прошла в ту комнату, где она ужинали вчера. Удивительно как в ее жизни все стремительно менялось: то робкое счастье и надежда и почти сразу же - крах мечтаний, недоумение и боль, теснящая грудь. Или это слишком туго затянутый корсет?
Джанет быстро и ловко принесла несколько больших подносов с едой, на одном из которых стоял большой кофейник, чашки, молочник, сахарница и несколько тарелочек со сладостями. Стол бы мгновенно сервирован и Элис, не дожидаясь мужа, присела на стул, наливая себе кофе.
- У нас еще осталось кобылье молоко?
- Да, мэм. Селим принес утром свежего.
- Подогрейте стакан молока для лейтенанта Кендала.
Вскоре на столе, напротив второй пустой тарелки, появился стакан с кобыльем молоком. Джанет улыбнулась и ушла на кухню готовить вторую порцию оладьев. Элис осталась одна, звонко и даже по своему дерзко постукивая ложечкой о края чашки.

Элис было непросто. Внутри нее ожесточенно сражались две противоборствующие стороны: ее чувства, настоящие, неподдельные и доводы разума, которые, по сути, были отражением моральных устоев общества.
Элис хотела поступить согласно велению сердца, но понимала, что не должна так поступать.
Она замерла, осознав, что уже не размешивает сахар в чашке, а попусту взбивает напиток. С досадой отложив ложку в сторону, девушка резко поднялась и прошлась по комнате, теребя кольцо, что подарил ей Генри, на пальце.
Генри обещал остаться ночью, но ушел. Наверняка у него была причина, чтобы уйти! Глупо думать, что он покинул ее комнату только ради того, чтобы устроиться на своей кровати в чуть большем удобстве, чем на диване. О, нет, Генри куда-то уходил.. или кто-то приходил к нему. Ведь и Перкинс вечером так и не появился.. может быть это он привел неведомого гостя?
Так некстати вспомнилась Полли, глядящая на лейтенанта с излишней, нескромной, преданностью, и женщине месье Брантома  - свободные, смелые и бесстыдные. В Англии такое, конечно, невозможно, но они сейчас слишком далеко от родных берегов.
Элис даже прикусила ноготь на большом пальце руки, досадуя и все еще не зная как ей поступить. Пока что ни одной дельной мысли в голове не было - она лишь терзала саму себя предположениями и домыслами.   Стук в дверь заставил ее вздрогнуть и излишне громко воскликнуть:
- Войдите! - она повернулась к двери, сцепила руки перед собой в "замочек" и улыбнулась, растянув уголки губ. Впрочем, она не могла заставить свои глаза улыбаться.

Генри вошел как ни в чем не бывало. Еще и спрашивал не случилось ли чего! Ах, неужели все мужчины ведут себя так? Является ли это нормой для замужней жизни? А ведь Элис уже не у кого было спросить совета..
- Нет, пока вас не было ничего не случилось, - ответила Элис, усаживаясь на свое место. На мужа она не смотрела, предпочитая обратить все свое внимание на чашку с остывающим кофе и оладьи.
Не передумала ли она ехать? Да какая, право слово, разница!
- Из-за известных вам событий я совершенно не выспалась, - заметила Элис, хотя и понимала, что ей следует сказать, что она прекрасно себя чувствует.  Но нетипичное для нее гадкое упрямство позволяло соскальзывать к кончика языка дерзким ответам. - Но это не станет причиной отказа от поездки, если вы хотите поехать. Возможно вы не выспались этой ночью и хотели бы отдохнуть? И, прошу вас, выпейте кобылье молоко. Джанет подогрела его специально для вас.

Элис вдруг, в один миг, стало так стыдно, как не было, наверное, никогда.
Она ужасный, кошмарный человек. Она думает о себе и только о себе, а о остальных, если вообще обращает внимание, сразу предполагает самое скверное. Почему во всем она видит обман и предательство? Да, последний год был тяжелым.. а последняя неделя - просто кошмарной, но это совсем не оправдание.
Генри честный, добрый, умный, самоотверженный, смелый... а она! Она подумала, что он скрывает что-то, обманывает ее! Что за нелепость!
Ее отвратительный характер, верно, и стал причиной, по которой баронет Уайт поспешил ее спрятать от общества, чтобы не шокировать окружающих. Может быть у него тоже были причины для такого поступка, а она - оговорила его. Заставила, своими словами, Генри и баронета стреляться. А вдруг кто-нибудь умер бы?
Элис замерла и побледнела, затем медленно поднялась, продолжая глядеть на стол. Пучина самобичевания, в которую она упала столь внезапно, была слишком глубока, чтобы справиться в один миг. Ей требовалось немного времени.
- Прошу.. прощения, - выдавила она из себя. - Мне нужно подышать свежим воздухом.. но как только вы будете готовы, то мы поедем.

Забота Генри и его внимание только усугубляли страдания Элис. Даже сейчас он показывал так много трепетного отношения по отношению к ней, хотя Элис не была достойна даже малой ее части!
Видит Бог, она очень старалась быть хорошей, но у нее совсем ничего не получается.
Элис продолжала смотреть вниз, но не двигалась. Ее душило чувство вины и раскаяние. О, почему она не леди Ребекка, которая повела бы себя правильно? Но единственное, что она может сделать в этой ситуации: это не лгать. Быть хотя бы честной, потому что больше у нее ничего не остается. Скрывать свои отвратительные черты характера от лейтенанта и дальше она просто не могла.
- Птицы довольны жизнью, потому что лишены дурных мыслей и очерняющей лжи, - медленно, словно с трудом, ответила Элис, имея в виду исключительно себя. - Но я.. словно холодная бескровная змея, что притаилась под камнем.. я должна признаться вам: я ужасный.. отвратительный человек, Генри. Вы должны это знать..
Удивительно, но когда Элис начала говорить, то ей стало чуточку легче. Боль, которая сидела внутри, словно находила выход в горьких, но справедливых словах.
- Я знаю, что вы уходили ночью, но я решила, что вы, дав обещание остаться, все же направились..
Но все-таки даже сейчас Элис не могла сказать ни на "другу встречу", ни, тем более, "к другой даме". Поэтому выбрала нечто более невинное:
- .. по своим делам. Я подумала о вас плохо, хотя не имела на это никаких оснований. А ведь вы были все это время так внимательны, заботливы и честны! И вам стало плохо, а  я досадовала, вместо того, чтобы проявить чуткость, и.. это ужасно.. Я так виновата перед вами! Я не могу просить вас о прощении, но только могу надеяться, что однажды вы простите меня.

Наверное, Элис хотела, надеялась, что Генри скажет, что прощает ее. Или что он попытается простить ее. Но чего девушка не ожидала, так это тех слов, что сорвались с губ лейтенанта.
Глаза ее удивленно расширились, она подняла голову, глядя в лицо в мужчине.
- Как же так?.. - пробормотала она растерянно  и замолчала.  Она так глубоко погрузилась в собственное раскаяние, что теперь не знала что ответить. Она едва поняла о чем толковал Генри. - Почему?..
Он уходил ночью из дома... все-таки уходил. Сердце обожгла искра ревности, которую девушка тут же старательно заглушила.
Генри уходил ночью из дома, хотя и обещал..
Нет, не так.
Еще и эта корзинка с ковром.. такая малость, а обман!
Элис вновь опустила голову, пытаясь собраться с мыслями.   
Все это не показывало какая она это показывало как Генри относится к ней. Возможно потому что она заслуживала этого. Ведь признание лейтенанта вовсе не умаляло того факта, что она, с самого начала, все-таки подумала о нем скверно, и даже не догадась подумать о военном в хорошем ключе. Пусть даже и оказалась в итоге права.
- Я рада.. я рада, что вы все-таки здоровы и у вас не было колик, - наконец сообщила она.  - И, конечно, вы можете поступать так, как считаете нужным. Мне.. это вовсе не касается меня: куда вы ходили ночью. Мне лишь жаль, что своими ночными страхами я отвлекла вас от важных дел.
Было ужасно душно, корсет так сильно сдавливал грудь, что не хватало воздуха. Элис поднялась, чтобы подойти к окну: там можно смотреть на сад, на деревья, на птиц.. на что угодно.
Она не должна обижаться. И она не будет обижаться. Не на что.

Отредактировано Элис Кендал (2018-06-03 14:01:00)

Элис не сказала ни слова до тех пор, пока Генри не вышел. А потом уже говорить было не с кем. Да и что еще сказать? Она выразила свою радость от того  факта, что лейтенант здоров, заверила его, что ни в коей мере не собирается стеснять его, интересуясь мужскими делами, пусть даже они, подобно преступным замыслам, происходят по ночам. Сообщить, что никакие покупки не уменьшат ее ночных страхов? Сообщить, что Генри она ночью никогда больше из-за таких глупостей не побеспокоит?
Но в итоге Элис оказалась не так уж виновата, как думала. Это ведь хорошо!
Стоя у окна, девушка обмахивалась ладошками и все пыталась, пыталась уговорить себя, что все в порядке. Просто она хочет слишком много, не давая ничего в ответ. Взять всю прошлую неделю: они и не общались, по сути, каждый занимался своими делами и все были довольны. Более-менее..
Так что изменилось теперь? Неужели на нее так повлиял вчерашний день - слишком прекрасный, чтобы можно было забыть о нем просто так.
Девушка вернулась за стол и села, в мрачном настроении допивая холодный кофе. Безо всякого аппетита она съела три оладушка, немного сладостей и только после этого поднялась, медленно направляясь к себе в комнату.
В этот раз она не могла швырнуть вслед Генри подушку, поэтому, несмотря на все свое горячее и искреннее желание стать хорошей женой, поддалась искушению помучить немного лейтенанта ожиданием.
В комнате Элис одела шляпку, перчатки, взяла парасоль. Придирчиво посмотрела на себя в зеркало, с унынием убедившись, что выглядит словно бледное и мрачное привидение, после чего отправилась на поиски Джанет, которой сообщила, что они уезжают. Пришлось потратить ещё немного времени давая указания относительно новой служанки, что должна была прибыть сегодня.
И только после всех этих приготовлений девушка направилась к причалу.

Сердце в груди бешено стучало, когда Элис шла к маленькому причалу. Она волновалась теперь из-за того, что не знала как ее встретит Генри. За это время он мог рассердиться на нее или еще что… Глупо, конечно, волноваться из-за того, чего не знаешь. Но Элис ничего с собой поделать не могла. Но, может быть одно то, что ей не все равно – это уже хорошо?
Среди деревьев впереди мелькнула гладь Босфорского пролива. Был слышен плеск и крики чаек. Вот и причал показался и лодка.
Девушка крепко сжимала рукоять зонтика, держа его таким образом, чтобы ей из-под самого краешка была видна лодка и фигуры около нее, но чтобы другим было затруднительно рассмотреть ее лицо так сразу. Она шагала ровно, спокойно – ей так казалось. Край платья задел клумбу с тюльпанами, которые на мгновение склонили свои головы, но Элис даже не заметила этого, силясь еще издалека понять в каком лейтенант настроении.
- Доброе утро, Перкинс, - приветствие было в меру любезным, но тон – несколько прохладным. Девушка опустила зонтик еще немного ниже и повернулась к Генри. – Я готова ехать на другую сторону.

Элис чувствовала некоторую скованность. Все было, кажется, как обычно, но все-таки не совсем. И это «не совсем» пока что мешало ей радостно воскликнуть, что сегодня чудесный день, что шмели особенно трудолюбивы в саду, а птицы так и резвятся около фонтанчика. Вместо этого Элис молча воспользовалась помощью Генри, устраиваясь на лодке, которая мерно покачивалась на волнах. Расправила складки платья  и замерла, прикрываясь зонтиком. К счастью, лейтенант сам начал разговор.
- Я взяла список, - кивнула из-под зонтика девушка, которая захватила не только список, когда заходила к себе в комнату, но, к нюхательной соли в сумочку положила и письмо в «Папоротки», хотя это и было, наверняка, лишним. – Вы, верно, хотите перечитать его.. возьмите..
Элис торопливо достала свернутый четыре раза листок и протянула мужу.
- Это только приблизительный список, покупать все это нет никакой нужды.

Элис сложила листок бумаги и аккуратно убрала в сумочку. Теперь этот список, конечно, изменится. Еще вчера Элис собиралась попросить Генри купить ей материи на платья, но теперь, когда у нее было скверное и унылое настроение, а между ними вновь все было неладно, просить о чем-то лейтенанта было совершенно невозможно. Они купят необходимые вещи и то, что она отметила как покупки для Генри, если в этом есть необходимость. Но о последнем они поговорят на рынке. Например, ему обязательно понадобится сюртук из плотной материи и такой же жилет: прогулки ночами в холодном и сыром климате, могут оказаться крайне опасными для человека с едва угасшей пневмонией!
Девушка на мгновение поджала губы. Как хорошо, что ее не видно из-под зонтика!
- Мне нет необходимости читать ваши письма, - отрицательно покачала головой Элис, даже не думая брать письмо Генри в руки.  – Как и делать приписки. Я вечером написала все, что считала нужным, на отдельном листе: там несколько слов для мистера Кендала и указания для Полли и Джайлз.
Она, в свою очередь, достала листок бумаги и протянула Генри, предлагая взять и перечитать, чтобы затем отдать Перкинсу.
- Посмотрите: может быть вы сочтете, что я подошла к составлению списка недостаточно разумно.

Элис чуть приподняла зонтик, разглядывая приближающийся берег. По левую руку от них расстилалось безбрежное Мраморное море, а впереди о деревянный причал бились волны. Отсюда, с воды, были видны крыши старого дворца султана, утопающие в зелени; видела Элис и минареты Айя-София. Около берега теснились складские помещения, между которыми, словно грибы среди пожухлой листвы, высовывались домики местных жителей.
Даже здесь люди счастливы. По своему, конечно. Но ведь не может быть так, что здесь нет никакой радости! Они могут быть бедны, могут быть даже нищими, но – счастливыми. Значит счастье кроется совсем не в деньгах и не в дорогих подарках. А, впрочем, она об этом и так знала, еще раньше.
Почему она ведет себя так?
Генри явно не считает, что на нем какая-то вина – и он не должен так думать. Так что толку от того, что она обижается? Разве не учили ее в детстве и юности: ты – девушка, дочь баронета, будущая жена и мать, а значит подави в себе все неположенные эмоции, никогда не показывай характера.
И единственная, кому позволено видеть настоящие эмоции – это подушка ночью.
Нужно думать о чем-то другом. О чем-то хорошем.
Элис постаралась улыбнулась, а затем чуть нахмурилась, глядя как стремительно они приближаются к противоположному берегу. Вдруг вспомнился вчерашний разговор с Генри: если вдруг накатит большая волна и лодка перевернется, то она утонет, потому что не умеет плавать. А, впрочем, что толку даже умей она плавать: многослойная юбка и корсет, намокнув, тут же потянут ее на дно. Эта мысль показалась Элис пугающей и, когда лодка в очередной раз качнулась, девушка вцепилась в край.
Нет, нужно думать о чем-то вправду хорошем!
- Может быть.. может быть нам стоит отправить мистеру Кендалу в «Папоротники» подарок? – слова давались поначалу не так уж просто, но затем пошли легче. – Какую-нибудь полезную безделушку.. или что-то, что порадует его. Может быть.. кальян? Или новый ковер, взамен сожженого?

Отредактировано Элис Кендал (2018-06-04 12:24:50)