Лавр Сидорович вернулся домой в гораздо лучшем расположении духа, нежели когда уходил. Встреча на высшем уровне прошла успешно: помощник министра выразил удовольствие тем, что увидел, а во время обеда, который устроил в своем доме городской голова,  даже намекнул на то, что если работы по восстановлению тюремного замка продолжатся теми же темпами, что и строительство храма, тайный советник Трудный продвинется  в Табели о рангах на ступень выше.
Лавр Сидорович горел желанием поделиться радостью с женой и тем самым наконец поставить точку в затянувшихся семейных прениях. Было и еще кое что, на что он втайне надеялся: что жена, услышав о его успехах на тернистой карьерной стезе, простит его не только душой, но и телом, лицезрения и осязания коего Лавр Сидорович был лишен уже довольно продолжительное время. Сняв с себя запыленный полицейский мундир и  совершив вечернее омовение, Лавр Сидорович выпил для храбрости рюмку коньяка, облачился в расшитый серебром халат и мягкие восточный туфли с загнутыми носами и отправился в спальню к Ольге Аристарховне. Увы, жены там не оказалось, но Лавр Сидорович решил не отступать и дождаться ее в постели. Ложе, на котором в одиночестве почивала его супруга, размерами не уступало кровати для новобрачных, и после недолгого раздумья Лавр Сидорович улегся с той его стороны, которая была обращена к высокому французскому окну, выходящему в сад.
Сначала он просто глазел на узорчатый балдахин, которым была окружена кровать, затем мысленно перечислил гостей, присутствовавших на холостяцком обеде у городского головы, после этого вспомнил названия всех блюд, подававшихся к столу, и наконец, отчаявшись хоть как-то скоротать время, начал считать овец. Из сада потянуло ночной прохладой, в комнате, освещенной лишь огоньком лампадки, стало совсем темно, а Ольга Аристарховна все не шла. Утомленный напрасным ожиданием, Лавр Сидорович незаметно задремал, натянув на себя одеяло так, что из-под оного высовывался лишь кончик его носа.

Перебрав в уме варианты доставки, Дешам  понял, что единственный надежный способ - доставить подарок лично. Жаль, что он не умел превращаться в летучую мышь, как Кривич - а как было бы удобно принести кольцо в клюве и положить на стол в спальне адресата! Впрочем, у летучих мышей клювов не было, а в почтового голубя он превращаться тоже не умел. Дождавшись наступления темноты, Дешам накинул темный плащ и выскользнул из дома. Пробравшись огородами в сад, тянувшийся от реки к дому Трудных, он незаметно прошел к неосвещенному окну ольгиной спальни и замер, прислушиваясь к тому, что происходило внутри. Острый слух вампира подсказал ему, что внутри не происходило ничего: из спальни доносились лишь два вида звуков, -  трение друг о друга шестеренок в часовом механизме и ровное дыхание спящей. Правда, один раз легкие вздохи сменились раскатистым храпом, что крайне изумило Дешама, не ожидавшего сего от дамы, но затем всё затихло. Подождав еще немного, Дешам повыше приподнял раму высокого французского окна и забрался внутрь. По дороге он решил, что спрячет коробочку с кольцом под подушку, чтобы Ольга нашла ее утром после пробуждения. Подкравшись на цыпочках к кровати, Дешам осторожно сдвинул балдахин и увидел тело, с головой накрытое одеялом. Он потянулся к подушке, но тут снова раздался могучий всхрап и вампир вздрогнул и инстинктивно отступил на шаг. Все же хорошо, что ему не довелось провести с Ольгой целую ночь, подумал он, чувствуя, что ее очарование начинает терять над ним былую силу, и начиная понимать причины, по которым тайный советник Трудный обзавелся отдельной спальней. Снова приблизившись к изголовью кровати, вампир приподнял край подушки и ловко подсунул под нее коробочку с кольцом. Но как только он собрался уйти, тело на кровати пошевелилось, из-под одеяла выпросталась рука, а вслед за ней показалась и голова.
- Душа моя, наконец-то! -  хриплым ото сна голосом просипела голова, - А я уж думал, ты сегодня не придешь...
Вслед за этими словами раздался зевок и тайный советник Трудный протянул руку к Дешаму и ухватился за край его плаща.
- Что такое?! - воскликнул Трудный, окончательно стряхивая с себя остатки сна. - Какого чёрта?!
Дешам метнулся к окну, но тайный советник так крепко вцепился в плащ, что тот соскользнул с плеч Дешама и остался в спальне, в то время как сам Дешам скрылся в темноте, выбравшись из спальни тем же путем, что и явился. Убегая в сторону реки он слышал крики, доносившиеся из спальни, и с ужасом думал о том, что теперь будет. Плащ, оставшийся в спальне, не имел метки с его именем, но опознать его было несложно, так как подобные плащи носили только офицеры французской армии. Добежав до реки, вампир  умерил шаг и пошел вдоль берега, понемногу приходя в себя. Какой-никакой выход из положения все же имелся: он всегда мог сказать, что его плащ был украден в конце весны неизвестным злоумышленником. Оставалось надеяться, что тайный советник не обнаружит коробочку с кольцом, спрятанную под подушкой.

- Дует не из моего окна, а из вашего! - в исступлении вскричал Лавр Сидорович, вскакивая с постели и потрясая пред женой плащом, как тореадор, вызывающий быка на бой. - Здесь только что был мужчина,  и я требую от вас объяснений - какими ветрами его задуло в вашу опочивальню?
Лавр Сидорович так разъярился, что даже не заметил абсурдности своей фразы: он ведь тоже был мужчиной и находился в спальне своей жены. Продолжая потрясать плащом, он случайно опустил глаза долу и увидел, что из кармана плаща выпал какой-то листок. Подняв листок с пола, тайный советник поднес его к глазам и понял, что в руках у него оказалась ценная улика: это была рецептурная пропись, заверенная подписью доктора Дешама. Названия снадобий были написаны на латыни, в коей Лавр Сидорович был не силен, а получателем оных значился настоятель католической церкви отец Канизий!
- Господь всемогущий! - еще громче  и исступлённее воскликнул Лавр Сидорович, - А я ведь всегда утверждал, что католикам доверять нельзя! Нет, ну надо же, каков плут: у него пожизненный целибат, а он ночью лезет в окно замужней дамы! Я бы еще мог понять, если бы к вам в окно залез этот француз Дешам: он хотя и католик, но не давал священных обетов. Но священник! Настоятель храма!! Сударыня, отвечайте: что вас связывает с отцом Канизием? И не говорите мне, что вы  решили перейти в католичество - я все равно не поверю!

Лавр Сидорович собирался развить тему отца Канизия, хотя в словах Ольги Аристарховны и был свой резон: действительно, с чего бы мужчине приходить в спальню любовницы, когда объект его желаний отсутствует? Он ведь не муж, в конце концов... Это муж имеет право являться, когда захочет, а у любовника должны быть строго установленные часы, которые надобно неукоснительно соблюдать! Вот, скажем, он сам: пришел бы он к Анне Петровне раньше или позже уговоренного времени? Да ни в жизнь! Хотя при чём тут Анна Петровна, - незамужняя дева непоколебимых моральных устоев и безукоризненного поведения? Да и он никогда еще не изменял жене и даже ни разу об этом не думал... Возможно, что и зря!
И тут Ольга Аристарховна прервала плавный ход его мыслей, сообщив, что оставила кучу драгоценностей в незапертом кабинете, куда мог беспрепятственно войти кто угодно, включая отца Канизия, который, как было известно всем в городе, собирал пожертвования на новую церковную утварь. Да если наковырять камней из тех украшений, которые купила жена - хватило бы на все церкви Смоленска!!!
- Вы окончательно ума лишились, милостивая государыня?! - проревел Лавр Сидорович, гневно взмахивая плащом, -  С таким же успехом вы могли бы бросить в камин пачку ассигнаций вместо растопки! Оставайтесь здесь и заприте окно, а я проверю кабинет.
Лавр Сидорович скомкал плащ и поспешил вместе с ним на выход, потеряв по дороге одну из своих восточных туфель. Пояс его халата развязался и одним концом тащился по полу, задевая за мебель, но Лавр Сидорович не обращал внимания на подобные мелочи. Рысью пробежав по коридору, он ворвался в кабинет и бросился к столику под гобеленом, на котором была выткана картина, изображавшая Юдифь, убивавшую Олоферна. Этот известный библейский сюжет имел для Хранителей особый смысл, ведь вампира можно было убить лишь путем отсечения головы. Мельком глянув на Юдифь с окровавленным мечом в руке и Олоферна с запрокинутой головой, Лавр Сидорович сосредоточил все свое внимание на груде украшений, которые лежали на  инкрустированной поверхности столика. Испытывая неимоверное облегчение от того, что вор не успел совершить свое черное дело, Лавр Сидорович снял со стены гобелен с Юдифью и Олоферном и открыл сейф, встроенный в стену. Спрятав драгоценности, он запер сейф и водрузил гобелен на место, после чего разложил на письменном столе плащ и стал его внимательнейшим образом изучать, проверяя карманы и ощупывая подкладку.

К моменту появления жены, нарушившей его приказ оставаться в спальне, Лавр Сидорович успел всесторонне изучить улику и сделать выводы. Плащ был несомненно французского покроя и в сочетании с рецептом, выписанным рукой доктора Дешама, проливал яркий свет на личность преступника. Обладая такой уликой, Лавр Сидорович мог предъявить Дешаму обвинение в том, что он вломился в частный дом с целью ограбления, арестовать его, отдать под суд и посадить в тюрьму. Проблема была в том, что сажать было некуда: строительство тюремного замка находилось на стадии фундамента. К тому  же из дома ничего не пропало: драгоценности были на месте, а из спальни, насколько мог судить Лавр Сидорович, доктор ничего не унес, а напротив, даже оставил там часть своего личного имущества. И все это в совокупности свидетельствовало о том, что доктор явился в спальню жены Лавра Сидоровича с целью наставить ему огромные ветвистые рога! У Лавра Сидоровича начала зудеть кожа на макушке, как будто пресловутые рога уже стали прокладывать себе путь наружу. С трудом удержавшись от того, чтобы яростно почесать зудящее место, он отложил плащ в сторону и посмотрел на Ольгу Аристарховну. Допрашивать ее не было смысла: она бы все равно отпиралась до последнего, как делала это и ранее. Вот если бы он застал любовников в момент преступления - другое дело, да и тогда Ольга Аристарховна сумела бы выкрутиться.
Лавр Сидорович сунул босую ногу в туфлю, которую жена бросила на пол, и завязал пояс халата.
- Увы, никаких подсказок я не обнаружил, - ответил он. - Но я проверю контакты приказчика Сазонова, который побывал у нас в доме и знал, какие драгоценности вы приобрели. Да и случайного вора со счетов сбрасывать нельзя: вы совершенно правы, утверждая, что полгорода видело вас выходящей из ювелирной лавки. А теперь, сударыня, позвольте пожелать вам спокойной ночи: мы оба устали и нуждаемся в отдыхе. Я прикажу Степану и Прошке стоять на страже у окна вашей спальни до утра: бывают случаи, когда вор возвращается, чтобы завершить начатое.
Доктор Дешам мог вернуться - как минимум для того, чтобы забрать свой плащ, как максимум - чтобы наградить Лавра Сидоровича украшением, носить которое тот категорически не желал. Лавр Сидорович  мог бы и сам остаться в спальне жены на всю ночь, но после того, как перед ним открылась неприятная правда, не чувствовал в себе ни сил, ни желания делить с ней постель. К тому же его пугала безволосая кошка, которая вечно укладывалась в изголовье кровати рядом с хозяйкой. Оставив улику на столе и положив в карман халата ключ от сейфа, он тяжелой поступью направился к выходу из кабинета. Его не волновало, что жена после его ухода обязательно осмотрит плащ и поймет, что он раскусил и её, и доктора Дешама. С этого момента они вступили в опасную, но волнующую игру под названием "Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь".  Пока что все козыри были на руках Лавра Сидоровича, но он подозревал, что и жена припрятала туз или два в рукаве.

Вернувшись домой, Дешам не находил себе места, ожидая, что с минуты на минуту к нему заявятся городовой с урядником и пара вооруженных солдат во главе с тайным советником Трудным. Ему не с кем было поделиться своей бедой: сообщив о случившемся Кривичу или Анне, он сделал бы их своими сообщниками, которым пришлось бы отвечать вместе с ним перед законом и хранителями. Но время шло, а в дверь никто не стучал. Ночью Дешам так и не сомкнул глаз и встретил рассвет в самом жалком состоянии духа и тела, но не изменил привычному распорядку дня: умылся, оделся, выпил чашечку крови и отправился в смотровую, чтобы начать прием пациентов. Однако первым, кого он увидел в приемной, был посыльный, доставивший письмо от незнакомой дамы. Дешам, измученный бессонной ночью и страхом перед полицией, вынужден был перечитать письмо дважды, прежде чем понял, чего хотела от него незнакомка, не принадлежавшая к числу его пациентов. Приказав Эжену заложить коляску, он проверил содержимое докторского саквояжа и вышел во двор. Адрес, указанный в письме,  был ему не знаком, поэтому по дороге пришлось дважды останавливаться, чтобы спросить, в правильном ли направлениии он едет. Оба раза те, кого он спрашивал, странно на него посмотрели, но он понял значение этих взглядов лишь тогда, когда увидел дом, где якобы находился больной. Собственно, это был не дом, а пепелище, и Дешам  начал думать, что его заманили сюда, чтобы ограбить. Но потом он увидел беседку, а в ней - женщину, сидевшую на скамье к нему спиной, и решил выяснить все до конца.
Соскочив на землю, он решительным шагом направился к беседке и обошел ее кругом, чтобы оказаться с женщиной лицом к лицу.
- Что все это значит, сударыня? - начал он и осёкся, узнав в женщине Ольгу. Впрочем, это не сильно меняло дело: он не понимал, что заставило её назначить ему встречу в таком странном месте и таким необычным способом. Одновременно он задавал себе вопрос, нашла ли она кольцо, которое он спрятал под подушкой, или же это кольцо нашел её муж.

Дешам посмотрел на коробочку, но не притронулся к ней.
- Я обещал вам, что постараюсь возместить ущерб, нанесенный разбойниками, - сказал он. - Это лишь малая часть, но на большее у меня пока что нет средств. Но ежели вы не хотите оставлять кольцо себе, отдайте его на благотворительность - а мне оно тем более ни к чему. А в спальню к вам я пробрался тайком лишь по одной причине: мне надо было передать вам кольцо, но от дома вы мне отказали уже довольно давно, поэтому я и решился навестить вас инкогнито.
Дешам понимал, что его объяснение шито белыми нитками, но не мог же он признаться даже самому себе, что хотел увидеть Ольгу! Ему очень хотелось спросить её, узнал ли его Лавр Сидорович, и если узнал, то какие шаги собирается предпринять. Но гордость одержала верх над инстинктом самосохранения и любопытством, и он промолчал.

Дешам стоял перед Ольгой, понурив голову: он понимал, что она права, чертовски права! Все поступки, которые он совершил за последние несколько дней, стали казаться ему апофеозом глупости, и осознание этого мучило его сильнее, чем страх перед тайным советником Трудным, который мог сильно испортить ему жизнь, а вернее - полностью ее разрушить.
- Рецепт... - пробормотал он, силясь вспомнить, что за рецепт он мог оставить в кармане плаща. В любом случае, кому бы он его не выписал, на бланке стояло его имя, что выдавало его с головой! Впрочем, для разоблачения достаточно было одного плаща... Трудный наверняка все понял - в том, что он был далеко не дурак, Дешам не сомневался. Но хуже всего было то, что своими действиями он подставил Ольгу, и уже не в первый раз! Раскаяние нахлынуло на Дешама, как волна, и он упал на колени перед Ольгой, закрыв лицо руками.
- Простите меня, простите! - сдавленным голосом воскликнул он. - Я виноват перед вами, но я не хотел причинить вам даже малейшего вреда - клянусь Богом! Я покаюсь перед вашим мужем, если вы того хотите: скажу ему, что потерял голову от любви к вам, но что вы никогда не давали мне ни малейшей надежды на взаимность - и ведь это правда!