- Ну это как сказать, - возразил Жалинский. - В умелых руках и палка стреляет. Другое дело, что доктор ваш скорее всего  никогда трезубец в руках не держал, да и чтобы сеть набросить на противника  известная сноровка нужна. Видите, какой у графа на голове шлем? Круглый и гладкий, как яичко-крашенка,  зацепиться не за что. И  лицо закрыто забралом, и на ногах поножи, а щит-то какой - почти целиком его закрывает
Жалинский покосился на главную хранительницу: ее хладнокровие граничило с полным равнодушием, в то время как Анна была не на шутку взволнована и всей душой переживала за бедолагу-доктора.  С другой стороны, с чего бы хранительнице переживать за вампира? Но ведь он-то, не будучи вампиром, все равно испытывал к доктору сочувствие!
Граф тем временем принял классическую стойку: выставил вперед согнутую в колене левую ногу и закрылся щитом. Жалинский, повидавший немало боев, знал, что будет дальше: секутор, вооруженный коротким легионерским мечом,  попытается максимально быстро сократить расстояние между собой и ретиарием, чтобы не дать ему размахнуться и набросить сеть. 

Дешам был хорошим фехтовальщиком да и стрелял изрядно, но эти навыки были практически бесполезны, когда в руках у него были сеть и трезубец. Более того: несмотря на отсутствие свидетелей, он чувствовал себя униженным, и  это, видимо, и было главным оружием графа: деморализовать противника, выгнав его на арену практически голым и с дурацкой сетью в руках. Трезубец же почему-то напоминал Дешаму крестьянские вилы, и это тоже делало все происходящее похожим на маскарад, а его самого - на ряженого шута. Однако первый же выпад графа показал, что шутить он не намерен: короткий гладиаторский меч рассек руку Дешама, державшую сеть. Это была пустячная рана, учитывая способность вампиров к регенерации, но боль была настоящей и обожгла руку кипятком.  Дешам отскочил в сторону и побежал прочь от графа, чтобы увеличить расстояние между ними. В мгновение ока преодолев половину пути от центра арены до её края, он обернулся и увидел графа прямо перед собой: в скорости передвижения они явно не уступали друг другу,  да и как могло быть иначе, ведь граф тоже был вампиром. Длинная сеть била Дешама по ногам, превратившись из оружия в досадную помеху, но бросить ее он не мог, так как она была привязана к запястью крепким кожаным шнурком. Выражения лица графа он не видел, так как оно было полностью закрыто цельнометаллическим забралом, в котором были небольшие отверстия для глаз и узкая прорезь на уровне носа, но был уверен: граф смеется над ним. Дешам  ткнул в графа трезубцем, целясь в не защищенный щитом правый бок, но граф даже не пошатнулся и парировал его неловкую атаку новым ударом меча - на этот раз в грудь. Удар ошеломил Дешама, и он упал на колени, выронив трезубец. Но через считанные секунды кровотечение остановилось и рана начала затягиваться. Граф мог бы воспользоваться его минутным замешательством и вонзить меч ему в горло, но вместо этого просто стоял, наблюдая за Дешамом через две черные дыры в забрале. Потом приподнял забрало и провел языком по лезвию гладиуса, слизывая кровь.
- Неплохо, неплохо, - промолвил он, отвратительно причмокнув губами. - Уверен, что Анне Петровне понравится вкус этого напитка - я обещал преподнести ей полный кубок после того, как закончится бой.

Дешам схватил трезубец и поднялся на ноги, опираясь на древко. Рана на груди полностью затянулась, как будто ее и не было, но он чувствовал слабость от потери крови, тем более что не пил "лекарства" с самого утра. Он искал слова, чтобы напоследок уязвить графа, потому что исход боя был ему ясен, но не находил их, а граф продолжал ухмыляться, так и не опустив забрало. И тогда Дешам ударил его в лицо кулаком левой руки, вложив в удар всю свою ненависть и презрение. Что-то хрустнуло и граф выплюнул не песок обломок клыка.
- Черт возьми, - сказал он, - А у мальчишки, оказывается, хороший удар.
И тут сбоку от них на песок приземлилась какая-то большая птица.  Дешам с графом дружно повернули головы и увидели Анну. Дешам от удивления открыл рот, а  граф громко расхохотался:
- Видите, маркиз, - я был прав: малютка так хотела отведать вашей крови, что не дотерпела до конца представления. Что ж, не буду ее разочаровывать.
Граф с чудовищной силой схватил  Дешама за шею левой рукой, а правой замахнулся мечом, чтобы пронзить ему горло.

Жалинский, слегка обалдевший от всего происходящего, расценил резкое движение главной хранительницы, как попытку к бегству. И хотя намерение сбежать было несколько запоздалым, он его целиком и полностью разделял и поддерживал!
- Не туда! - рявкнул Жалинский, испугавшись, что Ольга Аристарховна захочет повторить отчаянный поступок Анны. - Выход здесь!
Нельзя сказать, что главная хранительница вызывала в нем теплые чувства, однако она была его пропуском обратно в Особенный отдел: тайный советник Трудный не мог не наградить того, кто спас его супругу от обращения в вампира!
Жалинский схватил Ольгу Аристарховну за руку, чтобы предотвратить прыжок с верхнего яруса амфитеатра, но тут арену накрыла огромная тень. Летучая мышь размером  с мифическую птицу Рух зависла над ареной, а потом плавно опустилась на песок и обняла своими чудовищными крыльями Анну и доктора Дешама.
- Кривич, ты?! - вскричал граф, отшатываясь от Дешама. - Как ты узнал, старик? А впрочем, неважно: стань моим союзником, забудь про этих слабаков, недостойных носить высокое звание вампиров. Вместе мы перевернем этот мир!
Летучая мышь прижала к себе двух вампиров, казавшихся на ее фоне малыми детьми, и возопила громовым голосом, от звука которого у Жалинского чуть не лопнули барабанные перепонки:
- ЭТО.. МОЯ... СЕМЬЯ!
Граф будто съежился, стал меньше ростом и залепетал:
- Окстись, старик! Оставив всё как есть, ты снова попадешь в кабалу к хранителям... Я пытался убрать с дороги главную хранительницу, подменив бутафорский кинжал настоящим, но идиот Головин неожиданно изменил мизансцену и сам стал жертвой моей интриги. Но я придумал лучший выход: обратить хранительницу в вампира.
- Пшёл вон, паскуда,  - приказал Кривич, складывая кожистые крылья за спиной. - Вон из поместья, вон из губернии, вон из России! И ежели я когда-нибудь узнаю, что ты вернулся...
Дважды ему повторять не пришлось: граф превратился в летучую мышь - не такую большую, как Кривич, а нормальных размеров, - и взмыл в темное небо. А Кривич принял человеческий облик и ласково обратился к Анне и Дешаму:
- Ну что ж, детки, пора по домам. Аннушка, может снова к нам с Жаном Ивановичем переедешь?