Совершенно точно можно было сказать одно: Ольга Аристарховна не собиралась заходить так далеко. Она хотела лишь чуть-чуть попробовать блюдо, но не собиралась съедать его целиком. Но в какой-то момент разум ее отказался принимать решения, диктуемые правилами общества, остались только чувства и желание. Причем желание настолько сильное, яркое, яростное, что оно поглотило собой абсолютно всё.
Были дыхание, мягкое шуршание одежды, прикосновения, шепот, движение тел и пленительный, неповторимый запах шиповника. А еще много солнца и удовольствия, которое захлестывало волной, погружая в мир бесконечного счастья.
Откинувшись на траву, уставшая, но в то же время полная душевных сил, Ольга Аристарховна ненадолго закрыла глаза. Она хотела еще и еще.. не прямо в эту минуту, но позже, вечером, и непременно – завтра, чтобы затем, день за днем, вновь оказываться в объятиях француза.
Каждый день видя восхищение со стороны мужчин, принимая от них букеты и подарки, она на самом деле не получала того самого сокровенного, что так жаждала. До сегодняшнего дня. И теперь не собиралась отказываться от того, что обрела.
Открыв глаза, актриса повернула голову и поцеловала доктора в висок – куда дотянулась. Одной рукой приобняла его, провела ладонью по его руке.
- Когда ты придешь в следующий раз? – спросила Ольга Аристарховна немгромко. Спросила так, что становилось понятно: Жан Иванович обязательно придет.  – Я не хочу и не смогу долго ждать.

Ольга Аристарховна не слишком торопливо и совсем не активно помогала французу приводить свой наряд в порядок. И то она делала это лишь потому, что мужчины, как правило, отлично знаю каким образом избавить женщину от одежды, но совсем не представляют как женщины эту одежду одевают, где нужно затянуть, зацепить коючок или где подвязать.
Зато в это же время она могла целовать Жана, жадно хватая его губы своими, будто хотела напоследок урвать еще немного.. и еще.. еще..
- Неужели уедешь от своего старика? Что ж... поторопись, – выдохнула Ольга Аристарховна между поцелуями, а затем поняла, что напрасно они трудились над тем, чтобы поправить платье.
Она обняла любовника и притянула его к себе, вновь откидываясь на примятые цветы, что служили им ложем. И вновь покачивались цветы шиповника, глядя на них сверху; пели птицы, но даже их звонкие голоса не могли заглушить вздохи и стоны удовольствия.
Мир сжался до крохотной точки и вновь начал увеличиваться, когда одно целое стало опять двумя людьми. Актриса некоторое время совсем не хотела шевелиться, а затем повернулась к Дешаму, шаловливо закинула ногу, обтянутую чулком, на его бедро и провела ступней вверх.
- Пришли мне сегодня букет, - сказала Ольга Аристарховна, целуя любовника в шею. – Пусть в нем будут цветы шиповника.
И, разумеется, никакой записки, но говорить это она даже не стала. Жан не дурак, сам понимает, что нужно осторожничать. А еще он что-то говорил про ее мужа.. ах, да, муж! Тот человек, который ей изменяет и ничуть этого не смущается.
Да и какая теперь разница.

Колокольчики и незабудки!
Что ж, следовало признать, что букетов из таких простых цветов ей еще не присылали. С другой стороны, порой в простоте может скрываться что-то воистину важное и особенное – во всяком случае так бывало в каждой первой пьесе, что ставили в театре. К тому же такой букет будет выгодно выделяться на фоне прочих цветов.
Ольга Аристарховна улыбнулась, соглашаясь на такой дар, и, не возражая, поднялась на ноги. Брови ее тут же удивленно взлетели вверх: окунуться в Днепр! Впрочем, идея искупаться в реке была довольно оригинальна – так никто и никогда не заподозрит, чем они на самом деле здесь занимались.
Но как жаль, что такое оправдание сработает лишь один раз! Ведь если она будет падать в реку каждый раз при встрече с доктором Дешамом, то господин тайный советник, коли соизволит оторваться от своей серой мыши, может что-то и заподозрить.
А еще окунуться в прохладные воды сейчас должно быть довольно приятно – день был жарким, а последние полчаса.. час?.. и вовсе прошли в пламени страсти.
Ольга Аристарховна, вместо того, чтобы во второй раз поправить платье, вдруг и вовсе сбросила его. Сняла рубашку нательную, избавилась от чулок.. еще немного и она уже стояла совершенно нагая, простоволосая, и ничуть не смущалась этого. Впрочем, на берегу она задержалась не долго: тут же отступила к воде, заходя сначала по щиколотку, затем по колени.
- Всех обольщают людей, какой бы ни встретился с ними.
Кто, по незнанью приблизившись к ним, их голос услышит,
Тот не вернется домой никогда. Ни супруга, ни дети
Не побегут никогда ему с радостным криком навстречу.
Звонкою песнью своею его очаруют сирены..* - вдруг продекламировала она и тихо рассмеялась, отступая все дальше. И вода уже ласкала ее бедра и живот, поднималась выше.
Хранительница знала, что Жан предлагала им искупаться в одежде: иначе вся задумка не имела никакого смысла, но прежде она захотела, просто захотела!, искупать нагишом. И ее желания было достаточно, чтобы воплотить эту мысль в действительность.
- Так ты спасешь меня из коварных вод?

* Гомер «Одиссея»

Отредактировано Элис Кендал (2022-06-19 00:13:35)

Ольга Аристарховна повернулась на бок, глядя на Жана, который начал уже одеваться. Затем потянулась, будто кошка. Очень довольная и счастливая кошка. И ей совсем не хотелось уходить из этого маленького уютного мира, но она понимала: пора возвращаться в свой дом, в привычный мир, играть очередную роль.
Но, возможно, завтра.. или на днях..
Женщина села на песке, ничуть не заботясь из-за того, что крохотные песчинки прилипли к ее телу.
Из уст француза слова о том, чтобы намазать ее сметаной, звучали будто некая игра: Ольга Аристарховна и сама не знала что ее в этом вдруг так взволновало. Хотя сегодня во всех смыслах был необычный день – вот и мысли в голову приходят странные.
- А я скажу сенной девке, что готовлюсь к роли Клеопатры, - ответила актриса, хотя и она и Жан отлично понимали, что оправдываться перед крепостной ей не придется. – Ведь Головин уже весь дом своими планами взбаломутил.
Ольга Аристарховна одевалась не торопливо, но и не растягивала специально время. Она, будучи натурой творческой, даже к этому процессу подходила с изяществом, позволяя французу, который справился с одеждой гораздо быстрее ее, смотреть и получать эстетическое наслаждение.
И когда она уже была готова, перед тем как им следовало, теперь уже в одежде, окунуться в воду, прежде чем сесть в лодку и вернуться к причалу в саду, хранительница положила руки на плечи любовника и страстно поцеловала: не пытаясь вновь соблазнить, но будто делая последний вздох перед тем, как нырнуть на глубину.
- Мне нужно знать когда мы увидимся вновь, - сказала она несколько мгновений или минут спустя. Уголки губ ее при этом чуть поднялись, а взгляд стал особенно внимательным: нет, ей даже в голову не пришло, что Жан откажется вновь провести с ней время. Вопрос был в другом: как долго он сможет выжить без ее объятий, как скоро его начнет душить желание быть с ней?
Развернувшись, Ольга Аристарховна пошла к реке, ведя за собой француза: сейчас ему придется поддерживать ее, чтобы тяжелые юбки не утянули ее на дно.

Доктора Дешама дома, к сожалению, не оказалось. Анна Петровна, придя за своими вещами, была изрядно этим разочарована: она рассчитывала сразу поговорить с французом и уже решить все свои насущные проблемы. А теперь получалось, что она уезжает, не имея при этом никакой надежной опоры под ногами.
Изрядно расстроенная этим, Анна Петровна аккуратно собралась свои вещи, которые уместились в небольшой саквояж и маленький сундучок. По сути, все эти вещи приехали сюда из ее отеческого дома и теперь просто возвращались обратно.
Обугленные лилии так и стояли в гостиной и Анна Петровна, взглянув на них коротко, которого нахмурилась. Вздохнула и решительно вышла прочь: уж решила уезжать – значит решила! Извозчик быстро довез ее до нового старого дома, где девушка принялась решительно обживаться.
Убрала все комнаты, открыла окна, чтобы свежий воздух вынес прочь запах сырости и «лежалости». На кухоньку натаскала дров – с новой силой даже колоть дрова было совсем не сложно. Впрочем, кухня сама по себе была ей совсем не нужна: ведь еда вампирам без надобности.
Обычная еда..
Присев на стул около окна, девушка задумчиво крутила флакон с кровью, который оставил ей Жан Иванович. Она уже проголодалась, но стоило ли есть сейчас.. подождать?
Навестить доктора еще раз?
Или пойти к граверу?

Появление доктора Дешама было сюрпризом. Анна Петровна никак не ожидала, что он появится у нее сам: будто бы причин для этого совсем не было, разве что Кривич прислал бы француза с требованиями вернуться обратно.
И все же она была рада видеть Жана Ивановича, пусть даже утренний разговор немного и охладил ее прежний пыл по отношению к доктору.
- Спасибо.. я, признаться честно, сама хотела вас просить об этом, хотя и понимаю, что это крайне навязчиво с моей стороны.. но я пока решительно не понимаю как обойтись без вашей помощи, - вздохнула девушка, принимая бутылку. – И если я смогу быть вам полезна, то всегда с радостью помогу. Прошу, проходите.. я еще не успела обустроиться толком.
Упоминание мальчишки заставило Анну Петровну задуматься о том, как же ей теперь держать связь с Лавром Сидоровичем. А, впрочем, мало ли на улице беспризорников, готовых за монету отнести письмо и вернуться с ответом!
В гостиной на стуле все еще лежал богато украшенный кинжал и Анна Петровна едва успела накинуть на него шаль, которую носила в руках  и пока просто не успела убрать.
- Присаживайтесь, Жан Иванович, - девушка указала на свободный стул, на стол поставила бутылку с кровью, а из резного шкафа достала два бокала. – Как видите, в этом доме довольно уютно, пусть он и не такой новый как ваш.

Анна Петровна взяла бокал, пока Жан Иванович отвернулся, сделала маленький глоток.. о, какое это счастье, удовольствие! Гораздо лучше, чем выпить холодной воды в жаркий день!
Настроение у девушки стало еще немного лучше, именно поэтому упоминание о семье не рассердило ее так же сильно, как это бывало когда о «семье» говорил старик.
- Вы совсем как Кривич говорите, - заметила Анна Петровна со вздохом. – Но я не считаю, что мы стали семьей. Мы вынуждены так жить, мы объединены одной тайной.. но идея семьи – это какое-то неистовое желание Кривича..
Девушка замолчала, уже даже жалея, что подняла эту тему. К чему было переливать из пустого в порожнее? Все равно доктор придерживался того же мнения, что и старый вампир – ну вот и пусть живут вместе!
- Мои причины для переезда вам известны: мы говорили о них утром. А что касается средств, то у меня есть кой-какие сбережения. Этого вполне хватит, чтобы оплачивать услуги по ремонту дома, содержать лошадь и.. да и всё. Больше ведь мне ничего не надо. Дров у меня целая поленница, наряды мне без надобности, а до зимы еще далеко. К тому же я теперь буду брать работу: я неплохо шью. И я благодарю вас за беспокойство, но, право слово, не стоит.. ведь с вампиром ничего не может случиться..
Здесь как-то само собой получилось, что возникла глубокомысленная пауза.
- .. пока есть кровь.

Анна Петровна была поражена. Причем поражена сразу дважды и поэтому удар был для нее гораздо сильнее.
Онемев, она смотрела на доктора Дешама, а в голове не было ни одной толковой мысли. Пожалуй что, если бы она продолжала держать бокал с кровью в руке, то непременно уронила его.
Жан Иванович встретил женщину! И она ответила ему взаимностью и, верно, обещала любовь!
В голове у бедной Анны Петровны зазвенели отголоски колокола. Перед глазами промелькнули картинки из недавнего еще прошлого: как маркиз Дешам умирает в снегу, как она отказывается бросать его, как собирается заботиться..
Ей всегда казалось, что их связывает нечто неосязаемое и что еще немного, совсем чуть-чуть и Жан Иванович обратит на нее свое внимание, увидит в ней нечто больше, чем просто дочь ротмистра Остроумова. Может быть он даже уже увидел, просто не торопит события: ведь они и так живут в одном доме, почти как настоящие супруги. Все эти месяцы она тешила себя подобными мечтами, жила в них и они окрыляли ее, позволяли существовать.
Но сегодня был такой, видимо, день: когда все миражы (это слово Анна Петровна вычитала в книге) оказывались развеяны.
Это было, конечно, очень глупо с ее стороны: предаваться подобным мечтам. Но менее горько от этого не становилось, и внезапно накативший стыд заставлял тяжело дышать. Даже на короткое время перехватило горло.
Другая женщина! И она подарила счастье!
Встречаться.. почему нельзя?.. ведь любая девица будет счастлива выйти замуж за француза-доктора, особенно в то время когда в городе женихов ох как не хватает.
И тут Анна Петровна поняла: предмет страсти доктора Дешама, эта неизвестная дама, замужем! Интрига с замужней женщиной! И он хочет встречаться тайно у нее в доме.
Кривич ей всю душу вымотал своими нотациями, а доктор.. вот так легко.. и ее еще просит открыть.. дом свиданий.
Анна Петровна вдруг рассердилась, а потому слова ее звучали коротко, колко, сухо.
- Мне очень лестно, что вы такого высокого мнения обо мне, однако.. однако я не могу помочь вам в столь щепетильном вопросе. Я вынуждена жить одна, сама себя обеспечивать, и если обо мне или моем доме будут дурно думать, то я не смогу найти себе работу. А с вас я денег никогда не возьму: никакие деньги не стоят испорченной репутации.
Девушке вдруг показалось, что доктор Дешам и пришел сюда только ради этого разговора, и бутыль с кровью принес, чтобы задобрить ее, и про достаток спрашивал не просто так. И, конечно, с ее стороны будет честным отказавшись помогать, отказаться чтобы и ей помогали.
- Я пойму и не обижусь, если у вас не будет возможности и дальше помогать мне.. с пропитанием, - выдавила она из себя, уже сразу понимая, что это – огромнейшая глупость. Но слова сами слетели с ее губ и брать их обратно Анна Петровна не стала.