ПРОЛОГ
15 августа 1711 года, Мозамбикский пролив.

Призрак, Шмель и Зеландия - три торговых корабля, принадлежавших голландской Ост-Индской компании, шли друг за другом, как три откормленные утки, по проливу, отделявшему африканский берег от острова Мадагаскар. Все три были под завязку загружены специями, которыми славился Цейлон, - ванилью, корицей, кардамоном и перцем, - за фунт которых на амстердамской торговой бирже давали фунт серебра. Корабли были пропитаны запахом специй, который окутывал их густым облаком и заглушал запах гниющих морских водорослей, соли и рыбы. Несмотря на то, что путь предстоял долгий, а впереди их ждали коварные, а порой и смертельно опасные сюрпризы мыса Доброй Надежды, матросы выглядели довольными, здоровыми и бодрыми и ничуть не походили на своих изможденных собратьев с английских, французских и испанских кораблей.  Секрет был прост: конструкция кораблей, построенных на верфях Объединенных Северных провинций, требовала меньшего количества рабочих рук, чем корабли других европейских стран. Как правило, голландскому капитану было достаточно восемнадцати человек команды, в то время как англичанин должен был нанять двадцать шесть - тридцать. Как результат, голландских матросов кормили значительно лучше, а сами корабли были значительно чище и безопаснее.
Призрак вышел из Роттердама, имея на борту восемнадцать матросов, капитана и первого помощника, но на Цейлоне один из матросов умер после того, как его укусила ядовитая змея. Случилось это за день до выхода из гавани Коломбо, и капитану Йоаннесу де Буру пришлось спешно искать ему замену. Нашел он ее в лице англичанина, невесть какими ветрами занесенного на остров, принадлежавший голландцам. Малого звали Фрэнком Арчером и он сам пришел к капитану, попросив взять его пассажиром и доставить в любой европейский порт. Денег у него нет, признался Арчер, но он пять лет плавал на английском торговом корабле и готов выполнять работу матроса в качестве оплаты за проезд. На голландском малый изъяснялся практически свободно, а на вопросы, заданные капитаном, и касавшиеся работы с такелажем и парусами, отвечал толково и без запинки, поэтому де Бур согласился на предложенные условия и взял его на борт. Как показало время, новичок полностью оправдал его ожидания, а в чем-то даже и превзошел, и потому жалеть о своем решении де Буру не приходилось.
Погода благоволила голландцам: ветер надувал паруса, а до наступления сезона ураганов было еще далеко, и единственное, что беспокоило капитанов Призрака, Шмеля и Зеландии - близкое соседство Мадагаскара, в тайных гаванях которого прятались пираты. Внутренне голландцы были готовы встретиться с морскими разбойниками и дать им достойный отпор, поэтому держали оружие наготове, а порох сухим, но тем не менее подспудная тревога нарастала, и впередсмотрящие всех трех кораблей, несшие дозор на верхушках грот-мачт, были собраны и внимательны, как никогда, и до боли в глазах всматривались в горизонт, боясь пропустить малейшее пятнышко, которое могло предупредить их о приближении пиратского судна.

Небо стремительно потемнело: приближался шквал, короткий, но грозивший большими неприятностями. Йоханнес де Бур отдал приказ сигнальщику и на верхушке грот-мачты затрепетал трехцветный флаг Республики Соединённых провинций, вслед за ним на  фоке развернулся вымпел голландской Ост-Индской компании.  Точно такие же вымпелы и флаги развернули на своих мачтах Шмель и Зеландия. На палубах голланских кораблей воцарилась напряженная тишина: все ждали, чем ответят незнакомые корабли. Но минуты текли, и ничего не происходило: на кораблях, стремительно идущих на сближение, не было сигнальных флагов, и это говорило о том, что на них находились пираты. Йоханнес де Бур, больше не надеясь на удачу, передал первому помощнику связку ключей, которыми отпирались замки на ящиках с оружием, чтобы вооружить команду. Далеко не все матросы умели обращаться с холодным оружием, и тем из них, кто не знал, как действовать саблей, роздали топоры. Из крюйткамеры вынесли мушкеты и несколько пушкарей начали спешно заряжать их порохом и пулями. Фрэнку Арчеру досталась пика с древком из английского дуба. Наконечник у нее был восьмигранный - таким можно было проткнуть насквозь сразу двоих.
По команде капитана были открыты орудийные порты, но на торговом корабле пушек было прискорбно мало и оставалось надеяться лишь на меткость пушкарей и счастливый случай. Капитан Призрака в который раз за последний час поднес к глазам подзорную трубу и стал изучать судно, которое находилось ближе всего к его кораблю: это была бригантина, и хотя пираты попрятались на нижней палубе и за шпангоутами, де Бур прикинул, что на таком судне должно быть не менее сорока человек против его восемнадцати. И все эти сорок были вооружены до зубов и уже не раз проливали чужую кровь, тогда как его матросы еще ни разу не вступали в открытый бой и все, о чем мечтали - поскорее вернуться к родным берегам и оказаться под теплым боком у своей мефрау или податливой портовой девки. Сейчас, несмотря на то, что у них в руках были абордажные сабли, копья, топоры и пики, они выглядели отнюдь не воинственно и пугливо жались друг к другу, напоминая новорожденных кутят.
- Минхеер, вы уверены, что надо дать бой этим стервятникам? - услышал Фрэнк голос первого помощника. Капитан и помощник стояли всего в паре футов от него, повернувшись к нему спиной, а его к тому же загораживало основание грот-мачты. Первый помощник говорил тихо, но поскольку ветер относил звуки в сторону Фрэнка, тот явственно слышал каждое слово.
- Мы еще можем от них оторваться, а если они захватят корабль и Око... - продолжил помощник, но капитан не дал ему договорить.
- Рот на замок, Вундеринк! - рявкнул де Бур. - Еще одно слово и я отправлю тебя на корм рыбам быстрее, чем эти ублюдки забросят первый крюк на палубу Призрака!
- Да, минхеер... - пробормотал помощник.- И все же Совет Семнадцати предпочтет получить Око, а не известие о том, что команда корабля, на котором оно находилось, пала смертью храбрых...
Посвежевший ветер набросился на корабль так яростно и внезапно, что Фрэнк упал на колени, когда палубу окатила огромная волна. Уцепившись за канат, он поднялся на ноги и приготовился к новой атаке морской воды, но в голове у него все еще звучало слово "Око", произнесенное первым помощником. Может быть, он ослышался? Что именно могло означать это слово, и почему первый помощник так беспокоился о судьбе таинственного "ока", что считал правильным сбежать без боя?

Как только пиратские корабли приблизились к Шмелю и Зеландии на расстояние пушечного выстрела, над одним из них взметнулось серое облачко порохового дыма. Фрэнк видел, как ядро, выпущенное из пушки, упало в воду почти у самого  носа Зеландии, взметнув фонтан воды, но не нанеся ущерба судну. мелю повезло меньше: выстрел, сделанный со второго пиратского корабля, разнес в щепы фок-мачту, убил двух матросов и ранил еще троих.
Йоханнес де Бур, капитан Призрака, отдал приказ выкатить маленькую переносную пушку, которая не могла стрелять на большие расстояния, но зато ее можно было переносить с места на место и благодаря наличию особых щелей в кормовом шпангоуте, расстреливать врагов, идущих на абордаж. Пираты тем временемем прекратили стрелять из пушек, - их целью было не разрушать встреченные корабли, а захватывать их в качестве приза. Пиратские корабли сблизились и ударились друг о друга с такой силой, что из "вороньих гнезд" Шмеля и Зеландии попадали вниз впередсмотрящие. Пираты выскочили из своих укрытий с диким ревом, раскручивая над головами абордажные крюки. Треск ломающегося дерева смешался с ревом ветра и шумом разъяренных волн. Фрэнк, замер, сжимая в руках топор и с ужасом глядя на то, как абордажныес ботов пиратских кораюлей на палубы Шмеля и Зеландии горохом посыпались пираты.
- Капитан! Мы еще можем уйти! - снова крикнул первый помощник. - Внемлите же голосу разума!
Огромная водяная гора поднялась и опустилась на палубу Призрака, сметая все на своем пути. Те из матросов, кто успел ухватится за ванты, уцелели, остальных смыло за борт. Фрэнк, оглушенный и ослепленный потоками зеленоватой соленой воды, сумел ухватиться за канат, выпустив из рук топор, и ошеломленно смотрел на то место, где только что стоял капитан: Йоханнеса де Бура как корова языком слизнула. Первый помощни, скрючившись, лежал у фальшборта, по-видимому, оглушенный ударом. Но не прошло и нескольких секунд, как он поднялся на ноги и, поняв, что произошло, стал отдавать приказы, из которых было ясно: он собирается уклониться от боя с пиратами и увести корабль. По его приказу уцелевшие матросы бросились поднимать паруса - это был смертельно опасный маневр в условия  крепчающего ветра, - и двое матросов замешкались, понимая, что мачты могут не выдержать такой нагрузки. Увидев это, первый помощник бросил Фрэнку связку ключей, которую ранее передал ему капитан, и проорал:
- Быстро в капитанскую каюту! В сундуке пистолеты - один возьмешь себе, второй дашь мне - будем стрелять в тех, кто противится приказам!
В голове у Фрэнка было пусто, как в бочонке из-под рома. Он схватил тяжелую связку и опрометью бросился к капитанской каюте. Сундук был заперт и ему пришлось сбить замок топором. Открыв сундук, он увидел пару пистолетов, лежащих на кипе аккуратно сложенных вещей. Схватив их, он немного сдвинул кипу в сторону и увидел, что под ней спрятан  ящичек из красного дерева. Это заинтересовало Фрэнка и он открыл шкатулку: внутри оказалась еще одна, на этот раз свинцовая. Мучимый несвоевременным любопытством, он открыл ее и увидел камень величиной с его кулак. Завороженный блеском алмазных граней, он смотрел на камень, понимая, что прямо на него смотрит то самое "Око", о котором говорил первый помощник. Даже не слишком разбираясь в драгоценностях, Фрэнк понимал, что этот камень стоит миллионы гульденов, и что на него можно обменять все активы голландской Ост-Индской компании. Так вот какое сокровище хотел спасти первый помощник! Фрэнк захлопнул  крышку свинцовой шкатулки, затем - деревянной, закрыл сундук, сунул за пояс пистолеты  и бросился обратно на палубу.
На Шмеле уже вовсю хозяйничали пираты, полностью подавив сопротивление команды, а на Зеландии бой еще продолжался, но судя по количеству мертвых тел, усеявших палубу, перевес был на стороне пиратов.
- Левый галс! -скомандовал первый помощник. - Обойдем их с наветренной стороны, ребята!
Призрак пошел под острым углом к ветру, который надувал паруса так, что их едва не срывало. Но теперь команда действовала в едином порыве ибо ничто так не вдохновляет людей, как возможность избежать неминуемой смерти.

Фрэнк Арчер  не любил и боялся моря. Он не был ни прирожденным моряком, ни опытным морским волком. Деревянная посудина, увешанная залатанными полотнищами парусов,  казалась ему похожей на плавучий гроб, а моряки - самоубийцами, стремившимся к неминуемой гибели. Но попасть на Цейлон можно было только морским путем, поэтому он, скрепя сердце, и купил билет на корабль, который должен был пересечь два океана, Атлантический и Индийский. Его первое плавание прошло спокойно, за что он непрестанно благодарил Бога, а вот обратный путь стал настоящим кошмаром и Фрэнк уже не надеялся когда-нибудь увидеть родной английский берег. Пока что ему удалось избежать смерти от абордажной сабли или мушкетной пули, но громадные валы, набрасывавшиеся на Призрак, как стая бешеных волков, брызжущих слюной, лишали его остатков мужества. Он бы предпочел сражаться с пиратами не на жизнь, а на смерть, но при полном штиле, чем цепляться за ванты в попытке удержаться на ногах и не отправиться в бурлящую бездну следом за капитаном де Буром и несколькими матросами.
Оставив за собой четыре корабля, попарно сцепившихся абрдажными крючьями, и подгоняемый шквалистым ветром, Призрак летел вперед, то зарываясь носом в воду, то снова взмывая вверх, хотя при такой погоде капитан должен был уменьшить парусность. Но капитан де Бур лежал на дне морском, а его первый помощник думал лишь о том, как бы оторваться от возможной погони и поскорее скрыться от вездесущего ока главаря пиратов. Фрэнк понимал, что кроме пиратского ока, первого помощника волновало и другое - то, что было спрятано в двойной шкатулке. Под сильным порывом ветра трещали мачты, и Фрэнк с замиранием сердца ждал, что какая-нибудь из них не выдержит и сломается, и его ожидания сбылись: первой сломалась бизань. Никто не ведал, в какую сторону направлялся Призрак: затянутое тучами небо не позволяло определить направление по положению солнца, а один из громадных валов  разнес в щепки нактоуз, - деревянный ящик, на котором был установлен корабельный компас. Ослепленный брызгами соленой воды и клочьями морской пены, Фрэнк скорчился у одной из бухт, вцепившись в нее онемевшими пальцами. Кроме него, на палубе оставался лишь рулевой, которого успели привязать к штурвалу, но  толку от него было мало: Призрак не подчинялся рулю и больше напоминал вертлявое корыто, которое с минуты на минуту должно было затонуть вместе со всем содержимым. Фрэнк начал молиться и последними его словами, совпавшими со страшным ударом деревянной обшивки корабля о камни, были "И отпусти нам грехи наши..."

Конец пролога

Остров, называемый Райским, таким и был: несколько квадратных километров, заросших пальмами и окаймленных белоснежной лентой песка, а за ними - искрящийся, ярко-синий шелк океана. Когда-то на нем был пятизвездочный отель, посещаемый баснословно богатыми людьми и знаменитостями, - некоторые прилетали на своих личных самолетах, для которых была построена взлетно-посадочная полоса, сейчас представлявшая из себя унылую, побитую дождями и циклонами ленту. Именно циклоны и положили конец некогда процветающему бизнесу, и теперь отель стоял пустым, глядя разбитыми окнами на цепочку крытых пальмовыми листьями хижин, протянувшихся вдоль берега  - туда, в эти хижины, до сих пор приезжали туристы-однодневки, чтобы провести день, наслаждаясь солнцем и ловлей рыбы, которую затем можно было зажарить  на углях.
Фрэнк бросил якорь в потаенной бухточке, куда никогда не заглядывала ни одна живая душа - проход в нее преграждали коралловые рифы, и только отчаянные головы или люди, знавшие местные воды, как свои пять пальцев, могли позволить себе рисковать пройти по узкому проходу между скрытыми под водой рифами. Два дня назад Фрэнк еще занимался тем, что зарабатывал себе на хлеб насущный - возил на рыбалку толстосумов, желавших похвастаться фотографиями, на которых они стояли рядом с подвешенными на стальные крюки громадными марлинами. Работа была непыльная, но требовала  хорошего знания окрестных вод и хитростей ужения рморской рыбы. Из гавани Фрэнк обычно выходил не позже шести утра, а возвращался затемно, радуясь похрустыванию банкнот, выданных ему клиентами - он предпочитал наличные. Кроме этого, он подрабатывал прокатом аквалангов и оборудования для подводных работ. Акваланги можно было заправить от компрессора его яхты. У Фрэнка было двое постоянных помощников, местных уроженцев, но сегодня он отправился на Райский остров без них, чтобы провести первую разведку. Фрэнк не торопился, - он привык делать все размеренно и как следует подготовившись. Кроме того, за последний месяц он вымотался и нуждался хот бы в одном дне полноценного отдыха. Поэтому, прибыв на остров, он первым делом занялся обустройством временной стоянки, перетаскивая на берег  все, что могло понадобиться и располагая вещи так, как это делают эскимосы в своих иглу: каждая вещь заняла определенное место, до которого Фрэнк мог дотянуться с закрытыми глазами, просто протянув руку. Обустроив все по своему вкусу, он взял сеть и пошел к отмели, где еще с яхты заметил темно пятно ракушек. Вернувшись, он развел костер, не боясь, что его увидят туристы, - к этому часу все они уже покинули остров, - почистил раковины и сложил их мякоть  в походный котелок, добавив к ним вина из бутылки, которую захватил с собой из дома, и приправив чесноком, солью и острым перцем.  Пока варево булькало над огнем, он сидел на песке, глядя то на языки пламени, то на пылающий закат, окрашивающий волны Мозамбикского пролива в пурпурный цвет.

Закат догорал, а языки пламени, плясавшие под котелком, становились все меньше, и как только солнце скрылось за горизонтом, от костра остались лишь угли, таинственно мерцавшие красноватым светом. Фрэнк приподнял крышку и принюхался: пахло перцем и лавровым листом,  и этот запах пробудил в нем задремавший было аппетит. Он взял ложку и поднес ее к котелку, чтобы зачерпнуть из него и снять пробу, хотя и без того знал, что рагу из моллюсков - его коронное блюдо. Но короткий треск за его спиной заставил его замереть. Опыт егеря и охотника, приобретенный за годы работы в Амбосели и Цаво, подсказал ему, чем вызван этот звук: чья-то нога наступила на сухую ветку. Фрэнк знал, что в Мозамбикском проливе можно ожидать чего угодно, в том числе и незваных гостей, имевших неприятную привычку стрелять без предупреждения. Но поскольку пока он был жив, у незнакомца, находившегося за его спиной, были другие намерения, а какие - предстояло выяснить. То, что на острове не было хищных зверей, оставляло единственную вероятность: к стоянке Фрэнка подкралось не животное, а человек. Оружия у Фрэнка не было, если не считать острого, как бритва, рыбацкого ножа, висевшего в ножнах на поясе его брюк. Фрэнк разжал пальцы, позволив ложке упасть на песок, и медленно потянулся к рукоятке ножа, торчавшей из ножен.
- Добрый вечер, - сказал он по-португальски, не оборачиваясь.
Голос его звучал спокойно и ровно, но пальцы крепко обхватили рукоятку.

Сказать, что Фрэнк был удивлен, услышав молодой женский голос, было бы преуменьшением. Что здесь забыла девушка? Ночью, на острове, куда туристов привозили  исключительно для короткого однодневного отдыха? Говорила она по-испански, но акцент выдавал человека, чьим родным языком был английский. Фрэнк родился и всю жизнь прожил в Вавилоне, называемом Африкой,  и благодаря этому научился различать акценты, да и сам худо-бедно говорил на нескольких языках, как и многие уроженцы Кейптауна. Пальцы, стиснувшие рукоятку ножа, разжались. Он повернулся в ту сторону, откуда доносился голос, и спросил на английском:
- Заблудились, мисс? Или опоздали на последний паром до Мадагаскара?
Нескрываемая ирония, прозвучавшая в его словах, выдавала досаду. Он никак не ожидал, что встретит на Санта-Каролине посторонних, тем более так близко от места, где, как показывали его расчеты, затонул Призрак.
Едва мерцавшие угли костра не давали ему возможности как следует рассмотреть незнакомку.
- Присаживайтесь к костру, ужин готов, - добавил он, потому что другого выхода, как разделить с незнакомкой рагу из моллюсков, у него не было.

Фрэнк пожал плечами:
- Я тоже не ожидал встретить кого бы то ни было здесь и в такое время. Ну что ж, давайте знакомиться. Я - Фрэнк. К сожалению, с посудой у меня напряженка, но я уступлю вам свою единственную миску.
Фрэнк стал наполнять тушеными моллюсками старую алюминиевую миску, - поцарапанную, со вмятинами в боках. Сам он собирался доесть то, что осталось, прямо из котелка.  Однако ложка у него тоже была только одна, поэтому он сунул ее в миску и протянул девушке, решив дождаться, пока она закончит есть, а потом уже воспользоваться ложкой. Она сказала, что пробыла на острове несколько дней, значит, посуда и столовые приборы у нее были, но не гонять же ее за ними к стоянке? Уступив гостье раскладной стул, Фрэнк по-турецки уселся рядом с банкой пива в руках. На яхте у него был небольшой холодильник, в котором он хранил запас бутилированной воды и пива.
- Пива хотите? Это Касл лагер, южноафриканское, но на лодке у меня есть Гиннес и Амстел. Если предпочитаете какое-нибудь из них, я сбегаю, принесу. Или вы всем напиткам предпочитаете воду? Вода у меня тоже есть, - вон там, под навесом, припрятаны несколько бутылок.
Фрэнк открыл банку с пивом и сделал несколько глотков, откровенно разглядывая девушку. Симпатичная и даже более того. И явно не робкого десятка раз явилась посмотреть на соседа, вооружившись топориком. А вот зачем она прихватила с собой ведро, Фрэнк не понял, но спрашивать не стал.

- Да, можно и так сказать, - быстро ответил Фрэнк, - возможно, слишком быстро. - Вообще-то я занимаюсь тем, что вожу туристов на рыбалку. Сейчас высокий сезон и надо ловить момент, чтобы заработать достаточно денег и продержаться во время низкого. Последние недели были напряженными и я решил пару дней отдохнуть, тем более, что один из моих постоянных клиентов не смог прилететь из Нью-Йорка. Забавный тип: спекулирует на бирже, а сюда прилетает раз в год, чтобы спустить пар, как он сам выражается. А вы чем занимаетесь?
По виду девушки Фрэнк не мог определить, чем она зарабатывает себе на жизнь. Возможно, она вообще студентка, которая любит плавать с аквалангом. Но все-таки странно, что она оказалась одна на острове, очень странно и необычно. Он снова стал потягивать холодное пиво, думая о том, что теперь ему делать, когда у него под боком свидетель.

- Зависит от характера, - сказал Фрэнк, сминая опустевшую банку и бросая ее в мешок для мусора. - Хотя на самом деле эти два вида охоты похожи тем, что требуют от человека хладнокровия, огромного запаса терпения и умения быстро принимать правильные решения - все, как в бизнесе, за исключением того, что опытный охотник никогда не идет на неоправданный риск и уважает своего противника. А вы когда-нибудь охотились по-настоящему или всем видам оружия предпочитаете фоторужье?
Он снова окинул взглядом ладную фигурку девушки: для того, чтобы плавать с аквалангом или производить подводную съемку в теплых водах Мозамбикского пролива, требовалось немалое мужество, так как они буквально кишели акулами.
Забрав у Эбигейл пустую миску и ложку, он ополоснул ложку водой из бутылки, насухо вытер ее о шорты и принялся за еду, зачерпывая прямо из котелка. Пиво пробудило в нем аппетит и с остатками рагу он расправлялся так же быстро, как марлин - с кусками дельфиньего мяса, брошенного ему в качестве приманки.

Фрэнк снова пожал плечами:
- Ну, я бы не сказал, что дела идут настолько хорошо, но на отсутствие работы не жалуюсь. Я здесь не очень давно, и еще не успел обзавестись большим количеством постоянных клиентов, которые приезжали бы из года в год именно ко мне. Таких у меня всего пять-шесть, трое из них - друзья моего отца, а еще один знаком со мной с тех пор, как я работал в Амбосели. Слышали об этом Национальном парке, может быть, даже фотографировали там?
Он подчистил остатки рагу и сложил в котелок миску и ложку, чтобы отнести их на берег и вымыть в соленой воде и как следует оттереть песком.

-Никогда не бывал на Карибах,- покачал головой Фрэнк. - Но верю, что это сказочное место. А где вы устроили стоянку? Возможно, я и загляну к вам завтра. И насчет угощения не беспокойтесь, я непривередлив. В Африке быстро приучаешься есть то, что можно найти под ногами, включая личинок и змей.
Пригласив его заглянуть к ней на огонек, Эбигейл косвенным образом призналась  в том, что не собирается покидать остров в ближайшее время. Это шло вразрез с планами Фрэнка,- у него-то времени было в обрез, и он не хотел иметь под боком свидетеля, да еще и с фотооборудованием для подводной съемки. Но что он мог поделать? Да ничего.
- Может быть, проводить вас? - поколебавшись, добавил он. - Посуду я помою потом. Или, если хотите, могу одолжить вам налобный фонарик, чтобы вы не сбились с дороги.
Вообще-то на острове было сложно заблудиться, но жизнь порой преподносила сюрпризы.

- Давайте я понесу, а вы показывайте дорогу, - предложил Фрэнк, опередив Эбигейл буквально на секунду, и подхватив ее поклажу. - Кстати, вы уже побывали на острове Европа? Там большие гнездовья крачек и олушей, а кроме этого - невероятное количество зелёных морских черепах, - они откладывают яйца на его коралловых пляжах. Вот где надо фотографировать! Там вам никто не помешает работать: остров фактически необитаем, и кроме бывших плантаций сизаля да метеорологической станции, работающей в автоматическом режиме, вы не увидите никаких следов пребывания человека. А какие там живописные мангровые заросли, сколько одичавших африканских коз, которых завезли на остров в 18-м веке, а потом оставили на произвол судьбы.
Фрэнк расписывал достоинства Европы с одной лишь целью, - заинтересовать Эбигейл настолько, чтобы она загорелась мыслью покинуть Санта-Каролину и броситься в погоню за зелеными черепахами.
- Да, черепахи... - мечтательно повторил он. - Когда-то они были любимой пищей пиратов, которые истребляли их сотнями. Триста лет назад здесь было много и тех, и других, но черепахи выжили, а пираты канули в лету.
Тишину ночи нарушал лишь плеск волн на отмели и далекий рокот прибоя там, где волны разбивались о коралловый риф. Луна серебрила воды лагуны и кое-где клубился туман, придававший всему окружающему таинственный и загадочный вид. Фрэнк поправил налобный фонарик и искоса глянул на Эбигейл, шагавшую в ногу с ним. В свете луны девушка показалась ему еще красивее, чем когда ее освещало пламя костра. Стройная, но мускулистая, она двигалась изящно и быстро, как антилопа, не отставая от него ни на шаг.

Фрэнк снова искоса взглянул на девушку: при других обстоятельствах он с удовольствием стал бы гидом для такой красотки. Мелькнула мысль бросить поиски затонувшего корабля, которые могли закончиться полным фиаско, и вернуться к обычным радостям жизни. Какой-нибудь из его прадедов сказал бы, что Фрэнка искушает дьявол, но вот что именно было настоящим искушением, - его стремление завладеть сокровищами или красотка, шагавшая рядом с ним, - он не знал. Возможно, что и то, и другое, и какой бы выбор он ни сделал, итог был бы один.
- Дане особенно много, - ответил он на вопрос Эбигейл. - То же самое, что знают все: Мадагаскар и соседние с ним острова, особенно Сен-Мари, были настоящим пиратским гнездом: там устраивали свои стоянки Каллифорд, Уайт, Тью, Ховард, Берджесс и Кидд, а на острове Нуси-Бе, по слухам, зарыл свои несметные сокровища Левассёр.  Ну, в последнее я не очень верю: если бы на острове действительно были зарыты сокровища, их бы уже давно нашли. Там постоянно кто-нибудь роется, но до сих пор не выкопали из песка ничего ценного. А остров красивый, его называют Таити Индийского океана.