Поскольку эпоха насыщена событиями и занимает почти столетие, мы не видим смысла развивать один общий сюжет: по выбору игроков могут быть отыграны любые сюжеты, связанные с эпохой викторианства и относящиеся к любому временному отрезку долгого правления королевы Виктории на всем пространстве великой Британской империи.
Проект "Викторианское наследие" посвящен эпохе правления королевы Виктории (20 июня 1837 года - 22 января 1901).
Викторианское наследие |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Викторианское наследие » Крик Банши » Средь шумного бала, случайно...
Действующие лица: Элис Кендал, Генри Кендал, Джеймс Томас, баронет Уайт
Время: поздний вечер 28 декабря 1854 года.
Место: особняк леди Ребекки Чатсуорт в Карлайле
Спойлер: порой предсказания сбываются быстрее, чем можно было ожидать.
Дуэли в Англии были официально запрещены в 1844 году, но как это часто случается, силу этот запрет имел преимущественно на бумаге.
Бал - столь ответственное мероприятие, что подготовке к нему приходится посвятить не один час и даже не два. Весь день Элис была крайне занята, но это были такие приятные хлопоты, что они не вызывали ничего, кроме радости и восторга. Так долго лишенная и вовсе какого-либо общества, девушка с трудом сдерживала свое воодушевление, боясь показаться мистеру Кендалу и мужу слишком уж легкомысленной. Впрочем, за весь день они почти не виделись, а если и встречались, то только в столовой или в оранжерее за чаем. Все остальное время Элис проводила в обществе Полли и модистки с помощницами, которые приехали уже во второй половине дня.
С самого утра Полли вымыла миссис Кендал волосы, а затем, высушив их, стала укладывать. Они испробовали с десяток разных вариантов и извели, кажется, целое ведро сладкой воды, прежде чем, уже ближе к вечеру, прическа обрела свой окончательный вид: волосы были уложены на прямой пробор, на затылке - собраны в объемный пучок, оставляя открытой шею и украшенный лентой в тон платью. Несколько завитых локонов на висках спускаются вниз, обрамляя лицо. Просто, но достаточно элегантно. Было бы еще замечательно украсить пучок заколками с жемучинками, но просить мужа о дополнительных тратах было выше сил Элис. Слуга и так несколько раз ездил с поручениями в Карлайл: то оказалось, что у миссис Кендал не хватает шпилек, чтобы соорудить прическу, то оказалось, что нужно заказать еще дюжину новых платков и велеть украсить сумочку бисером, а на танцевальные туфли срочно нужны банты.
После пяти легкая суматоха стала еще более ощутимой: приехала модистка со своими помощницами, которые тут же начали подшивать и дошивать платье под желания заказчицы. Впрочем, следовало сказать, что платье подошло идеально, и единственное, что пришлось переделывать, это кружева да рюши; и Элис попросила чуть утяжелить подол, чтобы юбка не так широко разлеталась в стороны во время вальса.
- Ах, мадам, в следующий раз мы сошьем вам не такое скромное платье! Вы достойны лучшего! - воскликнула модистка, оправляя последние складки.
Но Элис считала, что и это платье - великолепно. Нежный, но насыщенный, голубой цвет, оживлял ее бледное лицо. По ткани шел замысловатый серебристый узор. Глубокий вырез, оставляющий открытыми плечи, был украшен кружевами. Короткий кружевной рукав смело открывал руку.
Ее так сильно утянули в корсет, что девушка не сразу приноровилась дышать, а уж о том, чтобы проглотить хоть кусочек еды или сделать глоток воды - и речи не шло. Зато выглядела она такой стройной, что даже самой себе понравилась. Элис повернулась - мягко шуршали нижние юбки, богато украшенные кружевами. Платье сидело великолепно.
Перчатки, веер, небольшая сумочка с самыми важными и необходимыми вещами.
Элис была готова вовремя и, к тому моменту как следовало выезжать, уже спускалась вниз по лестнице.
Пока жена была занята последними приготовлениями к балу, Генри предавался приятному безделью.
Его драгунский мундир не требовал даже сотой части таких хлопот, как бальный наряд жены и ее прическа. Утренние часы Генри провел с дядей, удовлетворив его любопытство по поводу происходящего в Крыму и еще раз подробно обсудив с ним шаги, которые должны были быть предприняты в отношении баронета Уайта.
- Вы поедете вместе с нами к леди Ребекке? - спросил он напоследок.
- Нет, мой мальчик, - ответил Бартоломью. - Я уже говорил, что слишком стар для подобных развлечений и к тому же в следующий вторник я ожидаю леди Ребекку вместе с майором Кавендишем и преподобным Сэвиджем к себе на партию в вист. Очень рад, что она, как женщина вдовая и занимающая высокое положение в здешнем обществе, может позволить себе посидеть за карточным столом с тремя престарелыми джентльменами и пропустить стаканчик-другой бренди. Да и ее возраст, знаешь ли, уже не дает повода для сплетен.
При этих словах у дяди чуть дернулось левое веко и Генри показалось, что старый лис ему подмигнул.
Протомившись ожиданием вечера еще несколько часов, в течение которых он никак не мог сосредоточиться ни на чем, кроме курения сигар, Генри с большим облегчением выслушал известие, которое Перкинс принес ему вместе с сапогами, вычищенными до зеркального блеска.
- Миссис Кендал уже спускается по лестнице, сэр! А экипаж я давно приготовил.
Поспешно натянув сапоги, с которых по случаю бала были сняты шпоры, Генри бросился к двери, чтобы не заставлять Элис ждать его в холле внизу.
- Сэр! Кивер забыли и перчатки! - бросил ему вслед Перкинс, с неодобрением наблюдавший за тем, как мечется по комнате лейтенант, которого он никогда раньше не видел в таком возбужденном состоянии. - И дайте-ка я вам складки сзади на мундире расправлю
- Черт, действительно...
Генри схватил белые перчатки, валявшиеся на бюро, и надел их, попутно позволив денщику поправить на себе мундир, хотя и понимал, что после получасовой поездки в экипаже эти труды пойдут прахом.
Держа в руках кивер, он выскочил из комнаты и стал быстро спускаться по лестнице, у подножия которой ждала его самая красивая женщина из всех, которых он когда-либо встречал.
- Вы будете королевой сегодняшнего бала, миссис Кендал! - пылко воскликнул лейтенант, подходя к жене и целуя ей руку
Как приятно было ощущать себя красивой! Медленно спускаясь по лестнице и чуть придерживаясь за перила, Элис наслаждалась забытыми ощущениями: как крепко обнимал ее корсет, как покачивались юбки, как касался локон ее шеи.
Полли уже принесла шубку, которую заботливо встряхнула, расправляя мех.
- Такая чудесная у вас шуба, мадам! Никогда такой славной не видела!
Элис кивнула, но отвечать не стала. Шуба и вправду была великолепна – лейтенант не скупился. А стоило подумать о Генри, как и он появился: сияющий, стремительный и невероятно красивый в военный форме.
- Благодарю вас!
Можно было сказать, что Генри преувеличивает, но Элис вдруг захотелось не проявлять положенную скромность, а просто согласиться. Девушка улыбнулась. За весь день между ними не возникло ни одного недопонимания, в основном из-за того, что они толком и не общались. А если и встречались, то в присутствии дядюшки.
- Я так понимаю, что мистер Кендал не поедет с нами? – уточнила Элис. Полли накинула ей на плечи шубу и помогла надеть шляпку. Девушка подхватила муфту, зажав ее в левой руке, а правую подала мужу.
На улице было спокойно и очень тихо. Землю освещала луна, лучи которой отражались в сугробах снега, и даже кладбище сейчас не казалось столь угрожающим, каким увидела его Элис в самый первый свой день в «Папоротниках».
- Нет, не поедет.
Генри не стал добавлять, что, возможно, это и к лучшему: не ровен час, его дядя решил бы скоротать дорогу к дому леди Ребекки рассказами об ужасах Варанаси, Джаггернауте и безжалостных слугах богини Кали.
Эта мысль, тем не менее, вызвала в нем по странной ассоциации не менее мрачную: возможно, причиной тому был вид кладбища, освещенного мертвенным светом луны. Подводя жену к экипажу, он бросил взгляд на надгробья и у него помимо воли вырвалось:
- Здесь похоронен сквайр Грегори Ноулз, во время правления принца-регента стяжавший себе славу удачливого охотника, непобедимого игрока в крикет и заядлого дуэлянта. Как говорили в былые времена, он был джентльменом с полным трюмом: храбрым, хладнокровным и при деньгах. Стрелялся он часто, но при этом был ранен всего лишь однажды, да и то легко. А умер от банальной простуды, перешедшей в жестокой воспаление легких после того, как он, разгорячившись от игры в крикет выпил две пинты ледяного пива. На его могильном камне начертана в назидание потомкам весьма глубокомысленная эпитафия:
Под камнем сим лежит стрелок от Бога,
Достоинств было у него так много,
Что если б пиву он предпочитал кларет,
То не скончался бы в расцвете сил и лет.
Генри распахнул дверцу экипажа и помог жене забраться внутрь. На этот раз о сел не рядом с нею, а на противоположное сиденье спиной к лошадям, чтобы иметь возможность беспрепятственно любоваться женой во время поездки. Перкинс щелкнул кнутом и копыта лошадей гулко застучали по обледеневшей подъездной дороге.
- Леди Ребекка вам понравится, душа моя: она из тех редких женщин, что не завидуют чужой красоте и молодости. Говорит она всегда то, что думает, но обижаться на нее не стоит, лучше заручиться ее расположением, что при некотором старании сделать будет не трудно: ведь с моим дядей ее связывают узы старой дружбы и глубокой взаимной симпатии, а меня она знает еще с тех времен, когда я ездил на пони.
Это было очень странное замечание: про мертвеца, который похоронен на здешнем кладбище. Элис с легким удивлением глянула на мужа, а затем перевела взгляд на надгробия, которые, пусть и не внушали ужаса, но и радости с собой не несли.
Один раз в Лондоне Элис встретила крайне странную даму: она утверждала, что любит гулять по кладбищам, потому что там на нее снисходит спокойствие и умиротворение. Но миссис Кендал думала, по крайней мере сейчас, совсем иначе: кладбища несут в себе грусть и вселенскую тоску. Они – памятники чужих потерь и душевной боли.
- Надгробную надпись явно сочинил злой шутник, - покачала головой Элис. – С другой стороны, это, действительно, очень глубокая мысль: жизнью нашей управляет случайность.
Девушка аккуратно придержала кринолин, забираясь в карету, что сделать в пышной юбке было не так уж просто. И она одна заняла чуть ли не все пространство внутри.
- И хорошо, что сейчас дуэли запрещены, – покачала миссис Кендал головой. – Ужасный обычай!
Качнулась карета, трогаясь в путь. Вскоре огни поместья мистера Кендала исчезли и за окошком стало совсем темно. И единственным источником света снаружи был фонарь, висевший около Перкинса. От Генри слегка пахло сигарами.
- Значит леди Ребекка остра на язык? – переспросила Элис, отмечая для себя важные моменты. – Буду иметь в виду. Может быть мне нужно знать еще что-то про здешнее общество, чтобы не совершить ошибки? И.. Генри, нас ведь наверняка будут спрашивать про свадьбу и про.. все это.
Девушка не задала вопроса, но, надеялась, что муж понял ее сомнения: что можно говорить и что стоит придержать, отшутившись пустыми фразами? Очень уж хотелось обойтись без разговоров за спиной и сплетен хотя бы в первый день!
Генри пожал плечами:
- Разумеется, будут: человеческое любопытство безгранично. Заткнуть рот сплетникам можно лишь двумя путями: вам -добившись расположения леди Ребекки; мне - вызовом на дуэль, если злопыхателем будет мужчина. Мне очень жаль, что дуэли официально запрещены: это говорит лишь о том, что в наше время мужчины стали злоупотреблять отпущением грехов своим обидчикам, предпочитая обратиться в суд нежели смыть нанесенное оскорбление кровью. Но как сказал один из героев мистера Филдинга, "Я люблю свою религию, но свою честь я люблю больше" Потеря репутации равносильна потери жизни, так считаю я и те, кто еще не забыл о чести и совести. Что касается леди Ребекки, ее высокое положение в обществе, богатство и возраст дают ей возможность не стесняться в выражениях, когда она этого хочет, и укоротить язык самому дерзкому из сплетников. Именно поэтому я и советую вам заручиться ее расположением. Ведь если здешние злопыхатели поймут, что она к вам благоволит, они не посмеют распускать сплетни за вашей спиной даже когда я уеду. Мой совет: будьте с нею откровенны, отвечайте на все ее вопросы так, как отвечали бы священнику на исповеди. Эта дама очень проницательна и не терпит лжецов.
Лошади, отдохнувшие и откормившиеся в конюшнях "Папоротников", бодро неслись вперед, подстегиваемые окриками Перкинса и ударами его кнута. Когда экипаж остановился, Генри отодвинул занавеску и увидел огромный по меркам Карлайла трехэтажный особняк, залитый ярким светом. У входа теснились экипажи, гости все прибывали и прибывали и Генри решил, что дядя преуменьшил значимость и размах нынешнего вечера.
Надежды оставить причины их свадьбы нераскрытыми, растаяли, будто дым в ветреный день. Впрочем, Элис и не особо рассчитывала на это. Точно так же понимала она, что в итоге местное общество узнает каким именно образом – скандальным, они сочетались браком. Что невеста была в старом платье, а объявлял их мужем и женой не священник, а кузнец.
- Я постараюсь добиться расположения леди Ребекки, - кивнула миссис Кендал. Хотя в душе она не слишком верила в понимание со стороны старой леди. Известно ведь какие они: женщины с уже сморщенными и высохшими лицами, с бесцветными глазами и тонкими руками, обтянутыми перчатками - любительницы покритиковать молодых девушек. И пусть Генри говорил обратное.. но ведь он сам признавался, что давно не общался со здешним обществом, да и, к тому же, он мог просто успокаивать ее! И Элис могла пообещать говорить откровенно, но не могла обещать заискивать перед старой дамой.
С другой стороны, расстраиваться из-за этого сейчас не было никакого смысла. Что там ни будет завтра, но сегодня у нее есть возможность потанцевать всласть, даже если затем вновь придется стать затворницей, пусть и добровольной.
И вновь разговор коснулся дуэлей. Элис нахмурилась, покачав головой.
О, мужчины! Они готовы быть убиты на дуэлях, готовы отстоять свою честь кровью, но совершенно не думают о своих женах и детях, которые могут пойти после этого по миру. И хорошо, если несчастная вдова и сироты окажутся обеспечены, если родственники позаботятся о них. А если – нет? В таком случае, подставляя себя под пулю, мужчина убивал не только себя, но и своих домочадцев, обрекал их на невыносимые страдания. Хотя, конечно, Генри такие вопросы не могли волновать. Детей у него не было да и жены, как таковой, тоже. Впрочем, и стреляться он не собирался.
- Наверное, женщине сложно понять причины, по которым мужчины готовы лишить друг друга жизней, - мягко заметила она, не желая, как обычно, случайным словом расстроить или обидеть лейтенанта. – Но это лишь потому что женщинам, по природе их, противна любая жестокость.
Девушка выглянула в окошко кареты, разглядывая особняк, из окон которого мягкий свет вырывался наружу, падал на снег и, отражаясь, устремлялся ввысь. Ощущение праздника чувствовалось уже даже здесь.
- Как красиво!
Им пришлось немного подождать, прежде чем их экипаж подъехал к самому крыльцу и можно уже было выходить.
- Внутри все будет еще великолепнее, - шепнул Генри жене, помогая подняться ей по ступеням, ведущим к широко распахнутым двустворчатым дверям особняка. Помимо ливрейных лакеев, выстроившихся у входа и принимавших у гостей шубы, подбитые мехом плащи, шляпки и цилиндры, их встретил мягкий рассеянный свет газовых рожков и ослепительно яркий - тысячесвечной люстры, спускавшейся с потолка на бронзовых цепях. Хрустальные подвески люстры сияли и подмигивали гостям разноцветными огнями подобно бриллиантам. Просторный холл благоухал ароматами лилий, роз и фрезий, доставленных из теплиц, а вдоль стен были расставлены кадки с вечнозелеными папоротниками, как две капли воды похожими на те, что росли в оранжерее Бартоломью Кендала. Рождественская ель высотой не менее двадцати футов стояла в глубоком эркере, заслоняя собой высокие французские окна, и притягивала взоры сиянием зажженных свечей и яркими игрушками: не приевшимися обсахаренными орехами и золочеными яблоками, а новомодными тюрингскими шарами*, сделанными из стекла, покрытого изнутри слоем свинца, а снаружи украшенными блёстками. Верхушку ели венчал золотой ангел.
- Мистер и миссис Кендал! - объявил лакей, приняв визитную карточку Генри и в ответ протянул другую - бальную, которая перед тем лежала на серебряном подносе. Это было исключение, сделанное по приказанию хозяйки дома: всем остальным гостям бальные карточки рассылались вместе с приглашениями недели за три до бала. Генри отдал карточку Элис и подвел ее к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. По правилам этикета он должен был далее сопровождать жену в бальный зал, следуя за ней, как ослик за прекрасной цыганкой, но ни в коем случае не рядом и тем более не придерживая под руку. Ступая по мягкому ковру, устилавшему ступени лестницы, Генри то и дело ловил заинтересованные и восхищенные взгляды мужчин, и завистливые - женщин, обращенные на его спутницу. Ревность, которая до сего момента питалась лишь его воображением, теперь получала недвусмысленные и раздражающие знаки и разгоралась с новой силой. Если бы не понимание того, что он будет выглядеть смешно и глупо и испортит праздник, устроенный леди Ребеккой, которую уважал и почитал как родную мать, лейтенант вызвал бы на дуэль каждого второго из тех, кто имел несчастье взглянуть в сторону белокурой красавицы в жемчугах.
* Первые стеклянные елочные украшения были сделаны стеклодувами Тюрингии в 1848 году.
Элис захотелось остановиться на пороге и замереть на несколько минут в восторге: настолько здесь все было великолепно! Конечно, она и раньше бывала на балах в богатых домах, но те воспоминания померкли и будто истерлись под серостью и унынием старого фамильного дома. И сейчас девушка ощущала себя так, словно в первый раз пришла на роскошный праздник. Она, будто девочка из сказки, за несколько дней из служанки превратилась в принцессу, и с трудом могла поверить, что это все - взаправду.
И ей вдруг стало очень весело, радостно. Элис старалась сдерживаться - показывать свой восторг слишком открыто было еще рано, но широкая улыбка осветила ее лицо. Приняв бальную карточку, девушка сжала ее в руках, следуя в направлении, которое указывал ей Генри.
- Даже если бы нам сейчас пришлось уехать, - доверительно шепнула миссис Кендал мужу, - то я бы уже была счастлива, что просто побывала здесь.
На них смотрели. Ну, конечно! Любое новое лицо - это неизбежные вопросы, это интерес, это шепот и негромкие предположения. Элис ловила взгляды и сама поглядывала в ответ, не желая показаться высокомерной. Улыбка все еще сияла на ее лице, то она стала чуть менее яркой - девушка не хотела, чтобы ее обвинили в нескромности или, не дай бог, в кокетстве.
- Генри! Вот это встреча!
Голос, воскликнувший имя ее мужа, показался Элис знакомым и это заставило ее приостановиться, обернуться. Высокий, статный мужчина в военной форме уже стоял рядом с ними с восхищением разглядывая девушку. На лице его сияла улыбка.
- Миссис Кендал! У меня нет слов. Я просто очарован вашей красотой!
- Лейтенант Томас, - с искренней радостью произнесла девушка. - Я так рада вас видеть!
Элис и вправду была рада увидеть лейтенанта. Ведь он хотя бы был знаком ей и не был совсем уж чужим. Пусть даже за время их путешествия не раз высказывался против их с Генри свадьбы.
Джеймс тем временем подхватил руку миссис Кендал и прижался к ней губами.
- Истинный бриллиант обрел достойную оправу. Теперь я понимаю почему Генри глаз от вас отвести не мог с самого момента встречи!
- Джеймс! Какими судьбами! Я думал, ты гостишь у своих родственников...
Генри был рад видеть друга, и даже то, что Джеймс смотрел на его жену с восторгом, граничившим с легкой степенью влюбленности (так подсказывало Генри его воспаленное воображение), не уменьшило радости от встречи. Кроме того, Джеймс был не опасен: как и самому Генри, ему в самом скором времени предстояло вернуться в полк, в отличие от хлыщей, толпившихся на подходах к бальной зале и пожиравших жадными взорами его законную половину.
Генри протянул Джеймсу руку и добавил:
- Если бы я знал, что ты в Карлайле, я бы пригласил тебя в дом своего дяди, где мы с Элис остановились и где она будет жить после моего отъезда.
- Генри, дорогой! - женский голос заставил лейтенанта повернуть голову и он увидел хозяйку дома, чье тучное тело было упаковано в платье из парчи цвета бордо, с избытком украшенном хонитонскими кружевами. Леди Ребекка обмахивалась огромным веером из страусиных перьев: в доме было так жарко натоплено, что Генри удивлялся стойкости дам, ни одна из которых пока еще не упала в обморок.
- Добрый вечер, миледи!
Лейтенант поцеловал пухлую, затянутую в перчатку руку и представил дам друг другу:
- Миссис Кендал, моя жена. Элис, позвольте представить вам леди Ребекку Чатсуорт, которая, если мне будет позволено сказать правду, заменила мне крестную мать так же, как дядя заменил мне родного отца.
Леди Ребекка отмахнулась от его слов веером, но Генри заметил, что она польщена: об этом говорил блеск в глазах и улыбка, которую она тщетно пыталась скрыть. Хозяйка дома, прищурившись, некоторое время разглядывала Элис так пристально, что Генри забеспокоился: будь у нее в руках лорнет, она бы точно прибегла к его помощи. Наконец леди Ребекка сказала:
- Превосходный выбор, лейтенант! У вас с миссис Кендал получатся замечательные ангелочки, которым я обещаю стать крестной матерью. Дорогая, идемте со мной: вы будете нарасхват сегодняшним вечером. А вы, господа, постарайтесь не обделять своим вниманием дам, которые не так красивы, как миссис Кендал!
- От такого предложения было бы сложно отказаться! – воскликнул Джеймс, пожимая руку Генри, но при этом вновь бросая взгляд на Элис. По губам его вновь скользнула улыбка.
Девушка хотела было, в свою очередь, спросить как лейтенант добрался до своего дома из Гретна-Грин, но появление хозяйки дома привлекло к себе все ее внимание.
- Добрый вечер, миледи, - Элис присела в реверансе, ощущая внутреннею дрожь и трепет. Это была та женщина, которая, по словам Генри, управляла здешним обществом, его мнением и умами. – Благодарю вас за приглашение.
Миссис Кендал постаралась без лишнего смущения выдержать пристальный, изучающий взгляд. Она словно предстала перед этой женщиной нагая, только обнажено было не тело, а душа – столь внимательным был взгляд.
Но почему-то еще больше Элис смутило замечание о детях. Она опустила взгляд, с легким ужасом думая о такой возможности. В браке ведь всегда появляются дети! И женщине положено желать этого.
- Да, миледи.
Хотя, конечно, с большим удовольствием Элис осталась бы в компании военных, ведь так ей было спокойнее. С другой стороны, разве не приехала она сюда знакомиться и веселиться?
- Ваше слово для мен закон, миледи! Но позвольте украсть еще всего одно мгновение вашего с миссис Кендал времени, – воскликнул Томас, который, видно, уже успел раньше высказать свои восторги хозяйке.
Леди Ребекка чуть склонила голову, давая свое разрешение, и Джеймс обратился к Элис.
- Миссис Кендал, не сочтите за наглость и разрешите пригласить вас хотя бы на один танец. Умоляю: разыщите такую возможность, хотя и понимаю, что у вас, верно, вся карточка уже расписана.
- С удовольствием, лейтенант, - девушка кивнула, подумав о том, что военный явно преувеличивает ее популярность в здешнем обществе. Но даже такая мелочь была приятна.
- Тогда запишите за мной первую кадриль.
На том и разошлись: Элис двинулась чуть позади и сбоку леди Ребекки, а Джеймс повернулся к Генри.
- Ну, должен сказать, тебе очень повезло! – он хлопнул друга по плечу. – Такая красотка!
- Повезло...
Напряженный взгляд лейтенанта, которым он проводил жену, входившую в бальную залу, говорил о другом. За Элис тут же устремился поток мужчин во фраках и белых галстуках: среди приглашенных гостей только он и Джеймс были в мундирах.
Генри подумал о том, сколько новых знакомств заведет его жена во время бала: все ли они пойдут на пользу их браку?
Собственно говоря, он не должен был переживать из-за этого, ведь решил же, что предоставит жене свободу, а затем - и раздельное проживание с выплатой содержания. Но как оказалось, ревность была гораздо сильнее благородства и благих намерений. Видя толпу мужчин, окруживших Элис и леди Ребекку, он чуть не заскрежетал зубами от ярости, чувствуя себя так, как будто у него собираются украсть фамильную драгоценность.
- Пойдем спасать сереньких мышек? - обратился он к Джеймсу, хотя подобные высказывания были ему несвойственны. Он скорее сочувствовал не слишком привлекательным девушкам и уж точно никогда над ними не смеялся. Но сейчас его взбесила необходимость танцевать с какой-нибудь невзрачной дебютанткой или старой девой в то время как его красавица-жена будет порхать по сверкающему паркету в объятиях ловеласов, за нравственность любого из которых он бы не поручился.
Из бальной залы доносились звуки настраиваемых инструментов. Нанятый оркестр готовился играть полонез: танец, которым обычно открывался любой бал.
От взгляда Джеймса не укрылся тот факт, что Генри не казался слишком счастливым. Впрочем, зная все обстоятельства этого брака, все причины, и догадываясь о последствиях, Томас понимал друга. С другой стороны, уж как-нибудь супруги разберутся со всеми своими делами. Мисс Уайт была не первая, кто сочетался браком без любви. Но она получала взамен защиту, безопасность и богатство – и чего еще желать? Ну а Генри привыкнет к этому. Должен привыкнуть.
- Ты как знаешь, но я нацелен на юных симпатичных мисс. Будет ведь большим свинством танцевать с «мышками» и заставлять при этом просиживать в стороне красоток! – в голосе военного звучала легкая насмешка, не относящаяся, впрочем, к дамам, о которых шел разговор. Джеймс признавал существование несчастных страшненьких девушек, понимал, что им тоже хочется танцевать и за вечер мог из жалости пригласить такую мисс на тур-другой вальса. Но не больше. Ему были по душе леди бойкие, с живым прямым взглядом, а «серые мышки».. были серыми мышками.
- Кажется, я видел миссис Хилл с дочерьми. Младшие просто чудо как хороши!
Мимо проплывал слуга с подносом, уставленным бокалами с шампанским. Джеймс ловко подхватил один бокал и повернулся к Генри. Слуга тут же остановился и легким поклоном предложил лейтенанту Кендалу тоже взять бокал.
- Выпьем за чудесный вечер, Генри! За то, чтобы забыть сегодня о проблемах и получить желаемое.
Пока Джеймс делился с ним своими планами на предстоящий вечер и хорошеньких дочек миссис Хилл, Генри не отрывал взгляда от жены, к которой уже успел подойти первый претендент на ее руку в предстоящем танце и что-то говорил ей с улыбкой, показавшейся лейтенанту отвратительно плотоядной. Не глядя на поднос, услужливо предложенный слугой, он схватил первый попавшийся бокал и опустошил его залпом, почти не ощутив вкуса напитка.
Первые пары уже вышли на середину залы, выстраиваясь друг за другом, как солдаты на плацу. Возглавляла танцоров хозяйка дома об руку с пожилым представительным джентльменом, в котором Генри узнал сквайра Трелони, одного из друзей своего дяди. Судя по всему, где-то неподалеку должен был быть и младший сын сквайра, приехавший на рождественские вакации из Кембриджа. Генри видел юного Трелони больше года назад и запомнил его как неглупого и воспитанного молодого человека, красивого несколько слащавой красотой. Наверняка и он не преминет ангажировать хотя бы на один танец прекрасную миссис Кендал.
- Так которую мисс Хилл мне пригласить? Старшую или младшую?
Генри было абсолютно все равно, с кем танцевать, и вопрос он задал лишь затем, чтобы поддержать беседу и дать возможность другу выбирать из цветника те розы, которые привлекали его более других.
Лейтенант взял с подноса еще один бокал с шампанским и поднес его к губам: в конце концов, нужно же хоть от чего-то получить удовольствие в этот худший из возможных вечеров.
Генри пил так, словно собирался напиться. Да только как напьешься с шампанского? Одни только пузырьки: как в голову ударят, так и выскочат обратно. Впрочем, Джеймс не сильно отстал от друга, одним махом выпив целый бокал – хоть развеселишься немного.
А, проследив за взглядом друга, лейтенант покачал головой: уныние Генри и его мрачный настрой ему совсем не нравились. Что же это в самом деле!
- Приглашай старшую! Только не ту, которая в розовом – она ужасная зануда. И, бога ради, улыбайся, а то ни одна дама не захочет с тобой танцевать, - шепнул Джеймс и, вернув бокал слуге, стремительно направился исполнять свой план. Он не собирался опаздывать на танец и совершенно точно собирался ухватить симпатичную мисс Хилл в бледно желтом платье, украшенном розами.
Как и боялась Элис, разговор с леди Ребеккой начался совсем непросто.
- Вы нас всех так удивили, милочка, - заметила леди, плавно двигаясь вперед. – О вашей свадьбе с Генри мне стало известно лишь на днях.
Девушка поняла, что это легкий укор в их сторону. Генри назвал ее практически своей крестной матерью, но на свадьбу не пригласил, даже больше – не сообщил о намечающемся событии.
- Мне очень жаль, - вздохнула Элис, не зная что еще сказать. Не признаваться же, что еще пять дней назад она сама не предполагала, что вступит в брак и что невестой она была едва ли сутки.
- В какой же церкви произошло это чудесное событие? – поинтересовалась леди Ребекка.
- Это.. – Элис хотела что-нибудь придумать, но затем вспомнила совет Генри и ответила честно, - Это случилось в кузне Гретна-Грин.
Брови пожилой дамы взлетели вверх, не скрывая удивление. Леди Ребекка остановилась и еще раз внимательно посмотрела на миссис Кендал.
- Однако, - заметила она. – Это неожиданный ответ.
- Но он честный, - только и нашлась, что робко заметить девушка.
- Мы еще обязательно поговорим об этом, но позже. А сейчас... – хозяйка дома повернулась к одному из гостей, что кружили вокруг нее, словно бабочки вокруг света. Немного этого внимания доставалось и Элис. – Мистер Андерсон, позвольте вам представить миссис Кендал.
Потекли вежливые разговоры, полные улыбок и скрытых комплиментов. Мистер Андерсон, молодой и симпатичный мужчина, все это время находился где-то рядом и даже пытался угостить Элис бокалом шампанского. Но девушка пока что покачала головой и отказалась – пить ей вовсе не хотелось.
- Тогда позвольте пригласить вас на танец, миссис Кендал?
- С удовольствием, - Элис чуть присела и тут же подала руку. Мистер Андерсон осторожно сжал ее ладонь и повел в зал, где пары уже выстраивались, чтобы танцевать полонез.
- Как жаль, что я раньше не имел счастья видеть вас.
- Я приехала в эти края совсем недавно, - улыбнулась девушка и чуть повернула голову, глядя на мужчину. – Но мне уже очень здесь нравится.
Краем глаза Элис заметила Генри с бокалом в руках и Джеймса, который как раз приглашал даму на танец.
Выслушав совет друга, Генри решил, что пригласит ту из сестер Хилл, которую Джеймс отрекомендовал занудой: раз уж он обречен вытерпеть длинный и мучительный вечер, то можно хотя бы облагодетельствовать даму, в бальной карточке которой наберется от силы два-три приглашения. В довершение всего он терпеть не мог розовый цвет, что делало его поистине мучеником. Тщётно поискав взглядом слугу, разносившего шампанское, он смирился с неизбежным и направился к молодой даме в розовом, стоявшей у стены с таким выражением на лице, как будто она пропостилась не менее года. Его жена тем временем уже обзавелась кавалером и заняла место в длинной процессии танцоров.
- Лейтенант Кендал! - отрапортовал Генри, подойдя даме и кланяясь. - Могу ли я пригласить вас на танец, мисс Хилл, невзирая на то, что нас некому представить друг другу?
Рядом не было никого, кто мог бы прийти им на помощь, но, кажется, мисс Хилл это не смутило: ее вытянутое лошадиное лицо осветилось такой радостной улыбкой, что на мгновение стало почти хорошеньким.
- Раз вы знаете мое имя, в представлении нет особой нужды, - жеманно пропела она и подала руку лейтенанту.
- Мне назвал его лейтенант Томас, - он как раз ангажировал на танец вашу сестру, сударыня, - ответил Генри, надеясь что упоминание лейтенанта Томаса и сестры мисс Хилл исправит неловкое положение.
Мисс Хилл снова улыбнулась, но на этот раз гораздо менее радостно: так, как будто только что надкусила кислый лимон.
- О да, моя сестра пользуется большой популярностью на балах, - промолвила она и вопреки правилам буквально потащила своего партнера вперед, пристраиваясь в хвост очереди из танцевальных пар.
Оркестр заиграл первые такты полонеза Шопена и процессия пришла в движение.
- Скажите, мисс Хилл, вы не знаете, кто тот джентльмен, который ведет блондинку в серебристо-голубом платье? Мне он кажется смутно знакомым, но я никак не могу припомнить его имя, - спросил Генри, пристально наблюдая за женой, шедшей рука об руку с высоким брюнетом через три пары впереди от него и мисс Хилл.
- О! Это мистер Андерсон, - равнодушно произнесла его партнерша и добавила, выдавая истинную причину отсутствия интереса к упомянутому ею господину, - Он женат и у него трое детей.
- Счастливый человек! - пробормотал Генри, испытывая невероятное облегчение и даже тень симпатии к мистеру Андерсону.
Едва музыкальные инструменты были настроены, как Элис развернулась, принимая ту позицию, какая требуется при полонезе. Мистер Андерсон так же явно не был новичком в танцах, потому что не старался схватить свою партнершу за руку, а позволил девушке едва касался своей руки пальцами - как и требуется.
Еще по дороге на бал Элис слегка нервничала: а вдруг она забыла все танцы? Вдруг запутается? Но оказалось, что есть вещи, забыть которые невозможно: глиссе правой ногой, плие, шаг на полупальцы левой ногой и то же - правой. Затем повторить все еще раз, начиная уже с другой ноги. Тело двигалось само в такт музыке, Элис не нужно было даже думать, и все, что от нее требовалось - это отдаться на волю музыке и своим воспоминаниям.
Хозяйка бала решила начать полонез с самой простой фигуры «Фонтан» и гости легко подхватили это начинание. Затем последовало «Приветствие», «Две колонны» и «Траверсе».
Мистер Андерсон оказался не только хорошим танцором, но и интересным собеседником. Он кратко рассказывал разные забавные факты из местной жизни и едва ли расспрашивал Элис о ее прошлом. Впрочем их разговор невольно прервался когда пришло время фигуры «Приветствие» и последующей за ней - «Змеиные линии».
Чем хорош полонез: он веселит, но, танцуя его, совсем невозможно запыхаться, поэтому его танцуют даже старики. Так что, когда мистер Андерсон отвел миссис Кендал на то же самое место, где пригласил ее на танец, то если девушка отчего и раскраснелась, то только от веселья.
Леди Ребекка представила Элис младшего сына сквайра Трелони, который тут же пригласил девушку на вальс и на одну из четырех кадрилей. В этот момент каким-то невероятным образом оказалось, что вся бальная карточка миссис Кендал уже расписана, а подходящие кавалеры вынуждены принимать отказы.
Молодой мистер Трелони оказался еще более веселым человеком чем мистер Андерсон: он много шутил и смеялся. К тому же вальс был более чувственным танцем, чем полонез и более ответственным. Но мистер Трелони с легкостью взял на себя положенную роль, словно легкое перышко подхватил Элис и уверенно закружил по залу, повел мимо других пар. Они скользили легко, стремительно, уверенно. И Элис нужно было лишь совершать верные шаги, не заботясь больше ни о чем. И хотя у миссис Кендал уже начала кружиться голова, но она в этом не желала признаваться до самого момента, когда музыканты остановились - таким чудесным вышел этот танец!
С мистером Трелони пришлось ненадолго расстаться: наступало время кадрили и лейтенант Томас уже оставил свою даму в зеленом и направлялся к Элис. Мистер Трелони поцеловал новой знакомой ладонь, затратив на это чуть больше времени, чем следовало бы, и отпустил - через один танец они вновь должны были встретиться. Миссис Кендал раскрыла веер и принялась обмахиваться, разглядывая зал и ожидая лейтенанта.
Определенно, этот вечер был просто великолепным!
Несмотря на всю свою любовь к танцам, лейтенант с трудом дождался окончания полонеза, уныло просчитывая в уме скольких еще девиц в розовом придется вытерпеть до того момента, как музыканты заиграют мазурку. Согласно бальной карточке, в которую он успел заглянуть, кроме полонеза ожидались четыре кадрили, вальс и несколько второстепенных танцев. В перерывах между ними лейтенант опрокидывал по бокалу шампанского, чтобы взбодриться, но настроение, вопреки ожиданиям, становилось все более мрачным. Если бы его спросили , как звали дам, с которыми ему выпала честь танцевать, он бы не смог ответить, назвав лишь цвета их бальных нарядов. За розовым платьем мисс Холл последовало синее, затем лимонно-желтое, после него - нежно-лиловое, белое, травянисто-зеленое и наконец - платье из парчи устрашающего бордового отттенка, внутри которого находилась хозяйка дома. Зато он мог бы назвать всех мужчин, с которыми успела потанцевать его жена: фактически, его разговоры с партнершами сводились к тому, что лейтенант спрашивал каждую о "том джентльмене", который в этот момент кружил в танце юную миссис Кендал. Имена их так крепко отпечатались в его памяти, что он был уверен: разбуди его ночью и он перечислит всех поименно.
Когда наступил черед мазурки, которую пообещала ему Элис, все, чего ему хотелось - это поскорее отправиться обратно в "Папоротники", чтобы, выкурив перед сном сигару, забыться мертвецким сном. Но разумеется, поступить так было невозможно, и он отыскал жену, которая выглядела так же очаровательно и свежо, как и в начале вечера.
- Миссис Кендал, вы не забыли, что обещали мне мазурку?
По голосу и поведению лейтенанта было невозможно догадаться о том, сколько он успел выпить за вечер. Лишь Перкинс да возможно Джеймс могли бы назвать точное количество опустошенных им бокалов с шампанским, ориентируясь по опыту прошлых совместных возлияний. Лейтенанта Кендала в подобных случаях выдавала лишь манера более тщательно, чем обычно, произносить слова да блеск глаз, но его жена навряд ли могла уловить столь тонкое различие с тем, что видела до сих пор.
Сегодня решительно все вокруг казались Элис веселыми, громкими, чуточку беспечными, но - в рамках приличий. И все были так добры и милы! Даже леди Ребекка больше не спешила с разговорами и расспросами, целиком отдавшись общению с гостями.
И насколько вальс с мистером Трелони был чувственным танцем, настолько же кадриль с лейтенантом Томасом была веселой и беззаботной. Элис от души повеселилась и это даже несмотря на то, что одна юная леди, верно в первый раз оказавшаяся на подобном мероприятии, забыла порядок шаговв танце , и чуть было не запутала остальных. Затем вновь был танец - еще одна кадриль, с мистером Трелони и другими, не менее обходительными, джентельменами.
Лейтенант Томас первый уговорил ее выпить шампанского, затем постарался мистер Трелони. Ну а третий бокал Элис взяла потому что она очень запыхалась и была бы не прочь освежиться, выпить чего-нибудь холодного и подышать свежим воздухом. Но только не в ущерб танцам!
- Конечно, не забыла, мистер Кендал.
Появление мужа, о котором она успела как-то подзабыть, заставило девушку внутренне собраться. Улыбка ее стала чуть более сдержанной - она пока не поняла в каком настроении находится Генри. Элис глянула в его лицо, мельком посмотрела в глаза, но увидела только отражение сотен свечей.
- Какой замечательный вечер, правда?
- Необыкновенный! - подтвердил лейтенант, в большей степени отдавая дань усилиям леди Ребекки, потраченным на организацию бала, нежели говоря о своих собственных ощущениях.
Пара вплелась в венок, составленный танцорами: на фоне темных фраков своих партнеров дамы в ярких разноцветных кринолинах выглядели пышными цветами. Генри немного опасался того, будет ли он в состоянии исполнить прыжки и подскоки, которых требовала мазурка: шампанское все же ударило в голову, которая, как ни крути, подавала сигналы ногам. К счастью, все обошлось: и хотя время от времени лейтенант и чувствовал себя стреноженным конем, которого пытаются заставить гарцевать, быстрая зажигательная музыка, в которой ему чудился звон кавалерийских шпор, увлекла его настолько, что когда наступила кульминация танца, он подхватил жену и приподнял ее над полом так ловко, что сам себе удивился
Ощущение полного и ни с чем не сравнимого счастья нахлынуло на него, когда он несколько мгновений прижимал Элис к своей груди: хотелось, чтобы оно продолжалось вечно, но оркестр доиграл последние такты и волшебство развеялось, как дым от пушечного выстрела.
За мазуркой всегда следовал ужин, и Генри повел жену в одну из боковых комнат, в которых все было накрыто к ужину на небольших столиках на несколько персон. Он надеялся, что его друг со своей дамой присоединится к ним с Элис за ужином: это было бы приятным завершением вечера. Впрочем, надеяться на то, что за столом рядом с ними окажется именно лейтенант Томас, было бы преждевременно: места были распределены заранее. Ливрейный лакей с поклоном проводил мистера и миссис Кендал к нужному столу, все стулья вокруг которого пока что пустовали.
Несмотря на свои слова, Генри не показался Элис слишком довольным балом. Другие кавалеры были веселы и веселья своего не скрывали, во время танцев пытались поддержать разговор, мило шутили или делали комплименты. Генри же молчал и Элис, отчего-то не решаясь начать разговор первой, тоже не проронила ни слова. При этом лейтенант не был мрачным или угрюмым: он показался девушке внимательно-сосредоточенным, очень предупредительным и вежливым.
Впрочем удовольствие от танца она все равно получила и даже чуть-чуть запыхалась, поэтому, направляясь к столу, вновь обмахивалась веером.
Не успели они присесть на свои места, отмеченные карточками с именами, как появились их соседи по столу. По невероятному и удивительному совпадению это оказался лейтенант Томас. Джеймс представил свою даму – это была некая мисс Тэвисток. Элис улыбнулась, обменявшись несколькими фразами о том, что бал просто чудесный, что вальс был слишком коротким и что очень хочется, чтобы этот праздник не заканчивался.
- О, нам крайне повезло: с нами за одним столом леди Ребекка! – воскликнул лейтенант Томас, глядя в сторону бальной залы, откуда к ним приближалась еще одна пара.
Миссис Кендал повернулась, чтобы высказать свои восторги хозяйке вечера, и в этот же миг окружающий миг перед ее взором перестал существовать, а все внимание сосредоточилось на одной единственной фигуре в черном. Несколько секунд, во время которых она не могла поверить в увиденное, сменились ужасом и паникой. В ногах возникла слабость, закружилась голова, а затем и вовсе – в глазах потемнело. Пол начал уходить из-под ног и Элис пришлось с силой схватить Генри за руку, сжимая так крепко, насколько хватало сил. Девушка опустила голову, надеясь, что ее состояния никто не заметит, а если и заметят, то это спишут на танцы и недостаток свежего воздуха.
Леди Ребекку вел к их столику никто иной, как баронет Джон Уайт собственной персоной.
Все складывалось на редкость удачно: сидеть за одним столом с Джеймсом и леди Ребеккой было именно то, чего и хотелось Генри. Присутствие мисс Тэвисток в этом раскладе червоных дам и казенных королей было всего-лишь незначительной и неотягощающей деталью. Лакеи разливали в маленькие бокалы светлый херес, в высокие - белое вино, а по тарелкам тонкого веджвудского фарфора, расписанным цветами и диковинными птицами, - зимний суп по-рейнски на курином бульоне. Настроение у Генри улучшилось настолько, что он с нетерпением ожидал начала трапезы, успев сделать глоток хереса, оказавшегося достаточно крепким и сухим на вкус. Он сказал несколько приятных слов мисс Тэвисток и та очаровательно покраснела, поблагодарив его смущенной улыбкой и сиянием прелестных глаз. И тут жена схватила его за руку, да так крепко, что Генри изумленно на нее взглянул, не понимая, чем вызван этот жест: неужели Элис почувствовала укол ревности, услышав комплимент, адресованный не ей, а другой даме? Но увидев смертельную бледность, разлившуюся по личику жены, он понял, что дело совсем не в этом.
- Вам дурно от духоты, дорогая? - обеспокоенно спросил он шепотом, наклонившись к ее ушку, чтобы не привлекать внимание своих сотрапезников, смотревших в ту сторону, откуда направлялась к их столу хозяйка дома. Генри не мог видеть ни леди Ребекку, ни ее спутника, поскольку сидел напротив лейтенанта Томаса и спиной к приближавшейся паре. Во время мазурки он был настолько поглощен тем, чтобы не запутаться в собственных ногах, что не обратил особого внимания на то, с кем танцевала леди Ребекка: ее партнер и должен был сопровождать леди на ужин. Он смутно помнил, что это был джентльмен среднего возраста, и только.
- Нет… нет.. – пробормотала Элис, не будучи в силах сказать еще что-либо да и не видя в этом смысла. Баронет нашел ее, нашел и для этого ему потребовалось всего несколько дней.
Он был сам дьявол во плоти и надвигался сейчас, подобно черному ворону, который стремится вперед, неутомимый, неистовый, готовый клевать свою жертву.
Девушка отпустила рукав Генри и положила руки на стол, невидящим взглядом глядя перед собой, но не замечая ничего. Поднять взгляд она боялась. А, может, это была глупая девичья надежда: вдруг, если она не станет шевелиться, то и баронет не заметит ее?
Ну зачем, зачем она только уехала из старого особняка! Зачем сбежала! Джон Уайт вернет ее туда – в этом не было сомнений! Уж лучше бы ей не видеть всей этой жизни, всего этого блеска, красивых платьев и украшений и свободы.. она просто не сможет вновь оказаться в сыром, сером доме!
Элис поняла, что в какой-то момент перестала дышать и шумно выдохнула. Поняла она, что рядом говорят.. да, конечно, леди Ребекка представляла гостей друг другу.
- … лейтенант Томас и мисс Тэвисток. Мистер и миссис Кендал...
Элис даже головы не подняла, продолжая смотреть на тарелку с супом, и не шелохнулась. В ушах громко стучало, но даже через этот гул она разобрала:
- ... баронет Джон Уайт.
Баронет, чей спокойный, холодный взгляд пробежался по лицам всех присутствующих, чуть дольше остановился на Элис.
- Очарован вашей красотой, - заметил он, без особого смущения подхватывая безвольную руку девушки и целуя ее, – миссис Кендал.
Девушка вздрогнула и вновь замерла. А баронет, с непроницаемым выражением лица, убедился что слуга помог устроиться леди Ребекке, уселся по левую руку от Элис и вновь посмотрел на супругов Кендал, обратив на этот раз внимание на Генри.
- Бартоломью Кендал случайно вам не родственник?
Баронет Уайт! Дьявол, о котором предупреждала цыганка, появился нежданно-негаданно, как и положено князю Тьмы.
Ладонь Генри, накрывшая руку жены, дрогнула, но он не отнял ее, а лишь крепче сжал похолодевшие пальцы Элис, согревая их своим теплом и давая ей понять, что он готов на все, чтобы оградить свою возлюбленную от происков дьявола. Понял ли Томас, кто стоит перед ними? Элис совершенно точно упоминала имя своего опекуна в его присутствии. Догадывалась ли леди Ребекка об истинных чувствах, скрывавшихся под непроницаемой маской светской учтивости, которую нацепил на себя ее кавалер? Генри, при всей его глубочайшей антипатии к дяде своей жены, которая сформировалась под влиянием ее рассказов и замечания, сделанного его собственным дядей, не мог не оценить по достоинству то хладнокровие, которое продемонстрировал баронет, сделавший вид, что ничего экстраординарного не произошло. Именно это умение держать себя в руках делало его опасным противником. Генри приветственно поднял рюмку с хересом:
- Ваше умозаключение соответствует истине, сэр: Бартоломью Кендал - брат моего покойного отца и мой дядя. А кем приходитесь вы моей жене, девичья фамилия которой Уайт? Неужели это всего лишь одно из тех случайных совпадений, которыми изобилует жизнь?
Леди Ребекка, до тех пор любезно улыбавшаяся присутствующим, изменилась в лице. Ее потрясение было настолько велико, что она впервые не нашлась, что сказать, лишь бросила на Генри взгляд, которым мог бы гордиться василиск.
Генри мужественно перенес это явное свидетельство надвигавшейся опалы и, чтобы не оставлять сомнений в том, на чьей он стороне, повернулся к жене и поднес ее руку к своим губам. Гораздо охотнее он поцеловал бы ее в губы, вышел из-за стола и откланялся, уводя жену с собой, но это было бы против этикета и показало бы их врагу, что он одержал первую тактическую победу.
Джон Уайт кивнул лейтенанту, ни на мгновение не отводя взгляда.
Владей он собой чуть хуже, то на его лице, непременно, отразилось бы удивление. Он никак не ожидал подобного хода: что новоявленный муж племянницы так открыто сообщит о их родстве. Однако! Человек слабый и не уверенный в себе, предпочел бы сделать вид, что ничего странного не происходит. А то и вовсе: поспешил бы уйти прочь, отправляясь домой; забился бы в свою нору и ждал справедливого возмездия.
Но, нет! Этот молодчик так открыто спрашивал его о их родственных связях, что это заставило баронета чуть-чуть, совсем немного, зауважать лейтенанта. Впрочем, человек, который рискнул таким опасным образом сорвать столь богатый куш – за Элис шло солидное состояние, не мог быть простаком. Этот молодой Кендал, определенно, решил обогатиться за счет удачной женитьбы. А девица, простая, доверчивая и глупая, так удачно, или неудачно – для самого Джона Уайта, попалась ему на пути.
- Я огорчен, что моя племянница не сочла нужным сообщить вам, сэр, о моем существовании, - лицо баронета на мгновение оказалось освещено улыбкой печали и грусти. – Впрочем, признаю, что в этом есть доля моей вины.
Мужчина приложил руку к груди, словно чистосердечно, прилюдно каялся.
- Я не смог вовремя прибыть на ваше бракосочетание, дорогие мои, - баронет вновь взял руку Элис, сжимая ее в своей широкой ладони. Девушка не смела противиться ему и никак не показывала, что эти прикосновения ей неприятны. Однако, это мог бы заметить только самый внимательный наблюдатель, пальцы ее другой руки дрогнули, крепче сжимая ладонь Генри. И сама Элис слегка подалась в сторону мужа.
- Но у меня есть оправдание: я не получил вашего послания с указанием времени и места. Верно, письмо потерялось в той страшной метели, что бушевала несколько дней назад. Узнал обо всем от слуг и тут же поспешил на ваши поиски, однако! - Джон Уайти покачал головой, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его искренности в данный момент. – Опоздал. Однако, я безмерно благодарен судьбе и леди Ребекке, - последовал уважительный кивок в сторону старой дамы, - что они свели нас вместе здесь. На большее счастье я и рассчитывать не мог.
- Милочка, думаю, что вам следует простить мистера Уайта. Учитывая все обстоятельства, не удивительно, что он не успел вовремя, - заметила леди Ребекка, наблюдающая за беседой с удивлением.
Кажется за столом только мисс Тэвисток не слишком волновалась из-за происходящего, с удовольствием поглощая суп. Даже лейтенант Томас мрачно наблюдал за происходящим.
- Да, конечно, - пролепетала Элис послушно. И лишь немного подняла голову, не глядя больше в свою тарелку с супом, но бездумно разглядывая другие приборы на столе. Она уже вновь ощущала себя пленницей.
Генри продолжал удерживать руку жены в своей: это была та ниточка, которая, как он надеялся, помогала ей оставаться на плаву.
- Разумеется она сообщила о вашем существовании, сэр! Но мы не смогли уведомить вас о предстоящей свадьбе, поскольку ваше местонахождение было нам неизвестно, - отпарировал лейтенант, понимая, что его слова - всего лишь попытка остаться в рамках этикета.
Мисс Тэвисток продолжала поглощать суп, делая вид, что все происходящее ее не касается. Леди Ребекка осушила бокал белого вина и сделала нетерпеливый знак лакею, чтобы тот вновь его наполнил.
Генри полностью потерял интерес как к первой перемене блюд, так и к ожидавшейся за ней второй. Зачерпнув ложкой суп, он не донес его ко рту, терзаясь сомнениями. Присутствие баронета Уайта требовало немедленных действий, но что он мог предпринять в присутствии дам?
Баронет получал почти физическое удовольствие от чувства превосходства над другими. И пусть молодой Кендал говорил решительно, но Элис едва лепетала и это давало понять, что он все еще имеет власть над ней.
Значит родственник Бартоломью Кендала. Старый хитрец был очень богат - это было известно Джону Уайту доподлинно. Но, кажется, что что-то слышал и про его семейку: в живых оставался только один племянник, наследник всех богатств своего дядюшки да и без этого наверняка не бедняк.
И вот он сидит здесь, рядом с Элис, своей законной женой.
Баронет отпустил ладонь племянницы и с сокрушенным видом покачал головой, соглашаясь с со словами Кендала.
- Ваша правда! Все так - каюсь! - Джон Уайт с удовольствием принялся за еду, аппетит у него был просто зверский. С размером его аппетита могла сравниться сейчас, разве что, его темная радость и удовольствие от легкого издевательства и от шутки, которую он собирался сыграть. - И потому спешу исправиться: приглашаю вас к себе погостить прямо завтра. И не на день-два - решительно нет! Месяц, два - как можно дольше. А когда дела службы призовут вас, - взгляд баронета коснулся мундира Кендала, по которому не сложно было догадаться, что военный скоро вернется в свой полк, - то я надеюсь, что моя дорогая племянница останется вместе со мной.
Элис рядом вздрогнула, а Джон Уайт с удовольствием продолжил ужин.
Вы здесь » Викторианское наследие » Крик Банши » Средь шумного бала, случайно...
