В иных обстоятельствах лейтенант бы почувствовал раздражение, хотя в любом случае не стал бы выговаривать Ханне за то, что она так до сих пор и не выучила простую истину: у него всего один мундир, который он меняет на сюртук в исключительно редких случаях. Но то, что служанка заступилась за Перкинса, сразу же вызвало в нем прилив симпатии к ней и настроило на миролюбивый лад. Да и пытаться отыскать сундук с мундиром среди своих и чужих саквояжей и сундуков, уже крепко привязанных к горбам верблюдов*,  было бы напрасной тратой времени и сил, и привело бы к новой задержке.
- Спасибо, что позаботились о моем мундире, Ханна, - с улыбкой ответил он служанке. - Боюсь, я слишком торопился на помощь утопающему, и обошелся со своей униформой не так, как подобает солдату. Согласен с вами: Перкинс обязательно найдет (если еще не нашел) нужную нам гостиницу и снимет для нас два удобных номера.
На самом деле он совершенно не был в этом уверен, однако не хотел усиливать сомнения Элис в благополучном исходе дела.
Коляска покатила по широкой дороге, ведущей в город, а Генри с любопытством рассматривал пару египетских лошадок, запряженных в нее, а также и других, впряженных в коляски, следовавшие впереди или позади той, в которой сидел он со своими спутницами.
- Обратите внимание, сударыни, какие необычные здесь лошади! - сказал он, обращаясь одновременно к жене и служанке. - Они ничем не напоминают благородных лошадей арабской породы, которых я ожидал здесь увидеть. Эти достаточно низкорослы, - думаю, что не более четырнадцати ладоней росту, - и шеи у них короткие, хотя и довольно красиво изогнутые. А какие короткие бабки! В кавалерии таких бы точно забраковали, однако полагаю, что для хозяйственных работ они пригодны.

*На самом деле именно на верблюдах и перевозился багаж от порта к местам проживания путешественников, - гостиницам и частным домам. Об этом упоминает Теккерей в своих путевых заметках.

- Полностью с вами согласен: такие лошади - верные и выносливые служаки наподобие Перкинса, и я говорю это не с иронией, а отдавая дань их лучшим качествам. Какой толк в арабских жеребцах, - горячих и быстроногих, - когда надо тащить коляску с пассажирами или борону, распахивающую поле под хлопок?
Генри имел самое смутное понятие о том, как сажают хлопок, но хотел подчеркнуть пользу египетских лошадей.
Белое здание, на фасаде которого красовалась вывеска с надписью "Шеперд'c", появился ниоткуда, как мираж в пустыне. У Генри отлегло от сердца: все-таки мистер Соммервиль был прав, когда сообщил им это название! А значит, гостиницу нашел и Перкинс.
У ворот толпились верблюды, навьюченные багажом гостей, а кроме них - арабские женщины в длинных одеяниях цвета индиго и с кувшинами на головах. Кроме них, там были и вездесущие ослики с сопровождавшими их погонщиками. Генри расплатился с турком-возницей и помог выбраться из коляски дамам.
Как только они миновали ворота и вошли в просторный двор, окаймленный пальмами и засаженнный цветущими кустарниками, Генри тут же понял, что предположения, которые он не стал высказыват вслух, были правильными:  в углу двора находился колодец, из которого арабские женщины набирали воду в свои кувшины. Но он не стал обращать на этот факт внимание своих спутниц, и повел их в отель.
- Лейтенант Кендал с супругой, - сообщил он портье, пышноусому и дородному господину приятной  наружности, стоявшему за стойкой. - Мой денщик должен был прибыть раньше нас и заказать номер.
Портье поклонился и провел пальцем по странице лежавшей перед ним раскрытой гостевой книги сверху вниз
- Совершенно верно, сэр: последняя дверь налево по коридору, второй этаж. Смею заверить, это лучший из наших номеров, по счастливой случайности оказавшийся свободным. В прошлом месяце в нем останавливался мистер Рейвен с супругой - член Совета Директоров Ост-Индской компании, а  до него - генерал-лейтенант Бриджстоун проездом из Бомбея в Лондон. Гостиная, спальня, ванная комната и две смежные комнаты для слуг в вашем полном распоряжении, сэр!
Портье снял с доски, висевшей за его спиной, один из ключей, и протянул его лейтенанту:
- Номер готов, сэр: надеюсь, у вас и вашей супруги не будет никаких нареканий! Обед в ресторане отеля в девять вечера. Завтрак - в восемь утра там же или, если будет угодно, подается в номер. Завтра вечером - танцы.

Генри с восторгом рассматривал роскошные и комфортабельные апартаменты, обставленные удобной и красивой мебелью,  и приятные мелочи в виде вазы с фруктами и серебряного ведерка с шампанским. Ничего подобного он не ожидал увидеть в египетском отеле, пусть его владельцами и были англичане! Вытащив запотевшую бутылку шампанского из ведерка со льдом, он тут же открыл ее с ловкостью кавалерийского офицера, привычного к подобным занятиям, и  пробка вылетела из горлышка с громким хлопком, свидетельствовавшим о крепости и качестве напитка. Разлив шампанское по двум бокалам, предусмотрительно оставленным прислугой, он протянул один из них Элис, но свой брать не стал, оставив его на столе. Вместо того, чтобы произнести тост и выпить шампанского, он встал на одно колено и прикоснулся к мыску туфельки Элис, кокетливо выглядывавшему из-под пены юбок:
- Позвольте ненадолго позаимствовать вашу туфельку, душа моя? Прошу вашего позволения выпить шампанского из этой нескромной соблазнительницы, столь тесно обнимающую вашу прелестную ножку и узурпирующую таким образом мои священные права мужа!
Это был широко распространенный обычай, которому до сих пор лейтенант никогда не следовал, но сейчас ему захотелось выразить таким образом  обожание, которое он питал к даме своего сердца.

Генри обхватил своей широкой ладонью крошечную ступню Элис и благоговейно снял с нее изящную туфельку. Держа туфельку за каблук, он  поднялся, поставил бокал с шампанским внутрь нее и медленно выпил шампанское, не сводя глаз с жены и не пролив ни капли.
- За самую прекрасную женщину на свете! - сказал он и снова опустился на одно колено, чтобы вернуть туфельку на положенное ей место.  Как только ритуал был закончен, он поцеловал Элис и взяв из вазы спелый персик, стал аккуратно счищать с него кожуру маленьким серебряным ножичком. Он радовался тому, что Перкинс не подкачал, а значит, и он сам не уронил себя в глазах жены. Но более всего он радовался тому, что Элис все пришлось по душе. Единственным, что несколько омрачало его ликование, был тот факт, что Ханна скоро вернется, и ее присутствие не даст им с Элис возможности проверить, насколько удобна и мягка постель в спальне. Очистив персик и разрезав его на дольки, он поднес одну из них к губам жены:
- Попробуйте, любовь моя. Этот плод просто истекает соками, -  такими же сладкими, как и ваши.
Эта любовная непристойность легко сорвалась с его губ, а взгляд, которым он смотрел на жену, говорил о том, как сильно, почти до неистовства, он ее любит.

Разочарование лейтенанта трудно было описать словами. Исполнительная Ханна появилась в самый неподходящий момент, когда язычок Элис красноречиво высказал ему тайные желания и намерения своей обладательницы, которые полностью совпадали с его собственными и которые он не собирался оставлять без ответа. С трудом удержавшись от того, чтобы приказать Ханне уйти и не появляться по крайней мере в течение часа, Генри привлек к себе жену свободной рукой и поцеловал в макушку - увы, это была единственная часть ее тела, которая в данный момент была ему доступна.
- Пусть поднимают сундуки в номер! А вы проследите, чтобы принесли все до единого! - громко крикнул он, отвечая служанке вместо Элис, поскольку не хотел прерывать ее смелую и чувственную ласку.
- Иногда я жалею, что у нас есть слуги, - шепнул он на ушко жене и снова поцеловал ее, на этот раз в изгиб шеи, на котором лежал кокетливый завиток выбившегося из прически локона.
- Я сам за всем прослежу, сэр! - раздался за дверью басок его денщика, и лейтенант чуть не заскрежетал зубами от злости: слуги как будто сговорились!

- Достаточно, чтобы осмотреть главные достопримечательности этого великолепного города, - туманно ответил Генри, поскольку длительность их пребывания в Каире прежде всего зависела от того, когда к Суэцу отправлялся очередной караван. Впрочем, они могли поехать и по конно-железной дороге, что было гораздо менее романтично, но зато экономило время в пути. Чего ему действительно не хватало - путеводителя по городу наподобие того, что был в его распоряжении в Риме.
- А где же Перкинс? - с удивлением спросил он служанку, бдительно надзиравшую за носильщиками-арабами, тащившими в номер сундуки и саквояжи, в то время как денщик еще совсем недавно заверил его, что займется этим сам.
- Да тут я, сэр! - откликнулся Перкинс, появляясь перед лейтенантом, как черт из табакерки.  - Задержался покалякать с портье, и смотрите, что он мне дал! Говорит, у них тут так принято: снабжать постояльцев путеводителем по Египту. Всего два шиллинга в качестве залога. Если вернете с ключами от номера при отъезде, залог вам тоже вернут.
Перкинс протянул лейтенанту небольшую книжечку на обложке которой была вытеснена надпись "Справочник путешественнников по Египту" и год издания - 1847*
Лейтенант выхватил книжечку из рук Перкинса с той же жадностью, с какой нищий выхватывает медяк из руки подающего милостыню. Быстро пролистав путеводитель, он просиял, похлопал денщика по плечу и сказал:
- Своди Ханну пообедать либо в ресторан отеля, либо куда-нибудь еще, но в не менее достойное заведение! А мы с миссис Кендал займемся изучением путеводителя.
- Будет исполнено, сэр! - денщик, стоявший в профиль к Элис, подмигнул лейтенанту глазом, которого она видеть не могла, и добавил, - Если позволите, мы с миссис Дейвис покушаем не торопясь.
- Да-да, ни в коем случае не торопитесь, - подтвердил лейтенант. - И не стесняйся заказать лучшие блюда, Боб: все за мой счет!
Он был уверен, что выдал Перкинсу достаточную сумму денег во время их пребывания на стимере, чтобы денщик мог щегольнуть перед Ханной и накормить ее до отвала.

*Дневник лейтенанта, пост №10

Как только дело со слугами было улажено, лейтенант почувствовал новый прилив сил, как бывало всегда, когда он оставался наедине с женой. Однако он и вправду собирался ознакомиться с путеводителем, чтобы не блуждать по незнакомому городу и не утомлять этими  напрасными блужданиями Элис.
- К счастью, да! Путеводитель издан в Лондоне, и, как подсказывает мне титульная страница, не так уж давно, всего восемь лет назад. Вряд ли с тех пор в Египте что-то кардинально изменилось. Давайте посмотрим, что он нам советует. Перейдем в спальню, душа моя? Сейчас мы одни и можем позволить себе забыть о приличиях и с удобством расположиться на кровати, чтобы ваши маленькие ножки отдохнули. К тому же так вам будет удобнее заглядывать в путеводитель, когда я буду зачитывать вам избранные места. Фрукты и шампанское я перенесу туда же, а вас попрошу захватить бокалы.
Генри сунул путеводитель под мышку, одной рукой подхватил ведерко с шампанским, другой - вазу с фруктами, и, с трудом удерживая на весу тяжелую вазу, направился в спальню, посреди которой стояла широкая кровать, накрытая зеленым покрывалом и оттого напомнившая ему поле для игры в крокет: не хватало только маленьких воротец и шаров. Поставив серебряное ведерко и вазу на прикроватный столик, он стянул сапоги и улегся поверх покрывала, сразу же открыв путеводитель и горя от нетерпеня ознакомиться с этим оракулом, который должен был предсказать им с Элис ближайшее будущее и указать правильный путь.

Генри снова заглянул на титульную страницу, где было напечатано имя составителя путеводителя.
- Сэр Гарднер Уилкинсон, - прочитал он, приобнимая Элис одной рукой. - Дайте мне одну виноградину, сударыня, если не затруднит, - вы так аппетитно едите, что мне тоже захотелось полакомиться виноградом. Ох, как жаль, что я не обзавелся этой книжицей раньше! Здесь так подробно описаны все достопримечательности Александрии! Ну да ладно, дело прошлое, зато теперь мы будем знать заранее, что и где смотреть.
Он перевернул еще несколько страниц:
- Вы только послушайте! "Тем, у кого мало времени, но хочется посмотреть все достопримечательности в самом Каире и вокруг него, я предлагаю спланировать осмотр таким образом: 1-й день - Гелиополис. Начинайте экскурсию от Баб-эль-Фотуна, затем посетите гробницу Эль Гхори (она находится примерно на полпути к Гелиополису, затем собственно Гелиополис: обелиск,  уцелевшие сфинксы, курган древнего города, фонтан Солнца и сикомор святого семейства; на обратном пути осмотрите захоронения мамелюкских царей и возвращайтесь в Каир через Баб-эль-Нуср"* Как подробно, в каких мельчайших деталях все описано, душа моя! И так про каждый день... Не могу поверить, что мы увидим библейскую смоковницу, в ветвях которой сидел Закхей, высматривая Иисуса Христа!** Вы не против начать с Гелиополиса?

*Дословный перевод из путеводителя Уилкинсона
**Сикомор и смоковница в данном случае одно и то же дерево согласно русскому синодальному переводу Библии.

- Насчет Ханны решайте сами, душа моя: если вы не можете без нее обойтись, возьмем ее и Перкинса с собой, если же можете - предложим слугам развлечься самостоятельно. С Перкинсом Ханна будет в такой же безопасности, как и вы со мной. Итак, сэр Гарднер утверждает, что все основные достопримечательности Каира, включая пирамиды, можно осмотреть за шесть дней. Лучшего и пожелать нельзя! 
Генри пробежал глазами страницу и перевернул ее. То, что он прочитал далее, заставило его похолодеть: в Каире было четыре сотни мечетей, а он помнил, какой горячий интерес Элис выказывала к этим мусульманским святыням. И если ей захочется осмотреть все из них хотя бы снаружи, в шесть дней они никак не уложатся! Однако то, что он прочитал дальше, несколько его успокоило: большинство мечетей находилось в руинах! Как добрый христианин, он не испытывал особого сожаления по этому поводу, но как человек образованный и питавший интерес к культурам других народов, сожалел о разрушении памятников архитектуры. Кроме того, путеводитель подтвердил его предположение, ранее высказанное им Элис, о том, что европейцу не так-то просто попасть внутрь мусульманского храма.
- Кажется, я был прав, когда сомневался в том, что можно беспрепятственно зайти в мечеть, - сказал он, придвигая книгу ближе к жене и отчеркивая кончиком указательного пальца нужную строку. - Для того, чтобы попасть внутрь, европейцу нужен сопровождающий, - офицер местных сил правопорядка, а также специальное разрешение от властей.
Генри искоса следил за тем, как жена внимательно читает строку*, под которой покоился кончик его пальца, и любовался на ее тонкий профиль. Внезапно его охватило желание захлопнуть  путеводитель и поцеловать Элис: она выглядела такой невинной, но при этом полностью сосредоточенной на новом, сложном для восприятия материале, в котором фигурировали труднопроизносимые и абсолютно бесссмысленные для англичанина арабские названия. Первого он не сделал, но потянулся губами к щеке жены и запечатлел на ней горячий поцелуй.

* Предположил, что читает. Надеюсь, это не слишком смелое предположение 

Генри отложил путеводитель, который не сообщал более ничего о том, как именно можно получить разрешение на посещение мечети, и задумался, поглаживая шею Элис кончиками пальцев. Его самого мечети совершенно не интересовали, но Элис уже неоднократно высказывала желание посмотреть на внутреннее убранство этих храмов.И хотя Генри считал, что христианке совершенно нечего делать в молельном доме иноверцев, жену он очень любил и отчего-то ему вспомнилась фраза, которую он встретил в романе француженки, издававшей свои произведения под мужским псевдонимом Жорж Санд* и, как он слышал, предпочитавшей мужское платье женскому. Роман ему показался скучным и напыщенным, однако фразу он запомнил:
- Ce que femme veut, Dieu le veut*, - промолвил он тихо, глядя на своего белокурого ангела. - Нет ничего невозможного, душа моя, особенно тогда, когда чего-то хочет женщина, которую я люблю больше жизни. Единственное, что меня смущает, - это то, что здесь не сказано ни слова о дамах. Возможно, что англичанин может без особых затруднений получить разрешение от властей, но что касается англичанки...Но мы легко обойдем это препятствие, если вы готовы на небольшой риск и некоторое нарушение приличий.
Генри замолчал, внимательно глядя на Элис, как будто не решался продолжить свою мысль, но затем все-таки сказал:
- В былые времена женщины порой переодевались в мужское платье, когда обстоятельства вынуждали их к этому, потому что мужчине всегда проще добиться своего. Автор "Всемирной истории пиратства", некий Чарльз Джонсон, сообщает о Мэри Рид и Энн Бонни, - дамах, под видом мужчин промышлявших разбоем вместе с пиратами. Я не призываю вас совершать подобные поступки - упаси Бог! Однако, если бы вы согласились переодеться мужчиной, вернее - юношей, поскольку вы слишком молоды и красивы, чтобы выдавать себя за мужчину, вы смогли бы посетить мечеть в качестве моего спутника, не вызвав никакого противодействия со стороны властей.
Генри мог бы привести и другой пример, - замужнюю леди Каролину Лэм, переодевавшуюся пажем, чтобы всюду сопровождать своего любовника лорда Байрона, однако в его глазах адюльтер был гораздо более страшным грехом для женщины, чем разбой и ремесло пирата. Видит Бог, он не хотел приводить в пример своей жене подобную даму, чей скандальный образ жизни разрушил и ее собственную репутацию, и счастье ее близких!

*Фраза "Чего хочет женщина, того хочет Бог" встречается в романе Жорж Санд Mauprat (1837). На самом деле это пословица, но личность Жорж Санд подсказала лейтенанту идею с переодеванием.

Энтузиазм, который проявила Элис в ответ на его более чем нескромное предложение, был так велик, что Генри, ожидавший совершенно противоположной реакции, поначалу даже растерялся. Однако горячие поцелуи, которыми вознаграждала его жена, быстро развеяли его удивление и он с не меньшим энтузиазмом воздал ей сторицей.
- Великолепно, душа моя! - воскликнул Генри, когда в его с Элис обмене знаками страсти возникла пауза: им обоим надо было немного отдышаться. - Признаюсь, я не ожидал от вас такой решимости! Осталось всего ничего: нам с Перкинсом - добыть разрешение на посещение одной из главных мечетей, вам с Ханной - купить мужское платье и перешить его по вашей фигуре. Я готов пожертвовать для этой цели одну из своих рубашек, а остальное придется покупать: вы ведь знаете, что мой гардероб не отличается разнообразием и почти целиком состоит из мундира и пары армейских брюк. Да, вот еще что: не забудьте купить мужской головной убор, ведь ваши роскошные волосы надо обязательно спрятать!
Генри вновь вернулся к путеводителю, хотя на этот раз уже не так охотно, как прежде, поскольку поцелуи и объятия жены настроили его на любовный лад, и стал листать его, пытаясь найти информацию о местонахождении каирского базара. Нужная страница отыскалась очень быстро.
- Взгляните, - снова воззвал он к жене, - Оказывается, в Каире два базара, однако нам нужен вот этот, называемый Хан-Халиль*: на нем торгуют одеждой, оружием и многим другим, что может понадобиться вам для вашей цели. Торговля ведется по понедельникам и  четвергам с девяти до одиннадцати утра! А какой сегодня день?
Генри вопросительно взглянул на Элис, поскольку не мог быстро сообразить, какой день недели на дворе: постоянные переезды с места на место порой вызывали путаницу.

*В современных русскоязычных путеводителях этот старейший каирский рынок называют Хан-эль-Халили

- Я очень смутно помню их биографии, - вынужден был признаться лейтенант, которого в процессе чтения книги Чарльза  Джонсона гораздо больше интересовали такие фигуры, как Морган и Кидд. -  Это были отчаянно смелые авантюристки, не уступавшие в бою мужчинам, а порой и превосходившие их как храбростью, так и владением оружием. Учитывая, сколько весили абордажные сабли, не говоря уже о мушкетах, я могу с достаточной степенью уверенности утверждать, что эти дамы отличались высоким ростом и крепким сложением. У женщин слабые запястья, душа моя, и, например, вы никогда бы не смогли подолгу удерживать в руке саблю, не говоря уже о том, чтобы сражаться ею.
Сказав это, лейтенант понял, что поспешил с предложением о переодевании: Элис была слишкома мала ростом, а ее нежная и гладкая, как фарфор, кожа и ангельские черты лица не смогли бы обмануть даже слепого. Выдавать ее за мужчину означало навлечь на них обоих все казни египетские в буквальном смысле этого слова. У Генри было мелькнула мысль, что можно попытаться приклеить жене небольшие усики или аккуратную бородку, но он тут же отверг ее, содрогнувшись от отвращения: это был настолько кощунственный поступок, что он пошел бы на него лишь в случае, если бы жене пришлось маскироваться от обезумевшей толпы мусульманских фанатиков или убийц-ассасинов.
- Удивительно, что ни Мэри Рид, ни Энн Бонни никто не разоблачил до тех пор, пока они сами не решили признаться в принадлежности к женскому полу, - добавил он, привлекая Элис к себе. - Хотя мне кажется это маловероятным. Возможно, эти дамы были на редкость непривлекательны внешне или же обладали грубой, что называется, мужской красотой, хотя Джонсон и утверждает обратное. Но вы мой ангел, так возвышенно красивы, что нам будет очень сложно выдать вас даже за юношу. Может быть, вы  переоденетесь мальчиком, а я выдам вас за своего младшего брата, которому недавно исполнилось четырнадцать или пятнадцать лет? Как жаль, что в нашем распоряжении нет мундира корнета: в корнеты поступают безусые юноши, порою весьма привлекательные внешне засчет своей крайней молодости.

Генри, начавший сомневаться в своей задумке, хотел было согласиться, но взглянув на жену, передумал: на лице Элис застыло такое мечтательное выражение, по-видимому связанное с предстоящим приключением*, что у не хватило духу разочаровать ее.
- Давайте хотя бы попробуем! - сказал он. - Посещение мечети мы отложим на самый конец нашего пребывания в Каире, ведь вам с Ханной еще предстоит сшить или перешить мужское платье, а это требует времени. И перед тем, как сделать последний, решительный шаг, испытаем ваш маскарадный костюм в более безопасном месте: например, во время посещения пирамид. Если все пройдет без сучка, без задоринки, вы отправитесь в нем и в мечеть.
Кроме этого лейтенант подумал и о том, что все-таки идея в целом неплоха: В Индии им с Элис придется часто путешествовать, передвигаясь на лошадях по безлюдным, зачастую опасным местам этой страны, и будет гораздо лучше, если она пусть на некоторое время, но откажется от корсета и обретет необходимую свободу движений. Да и внимания к своей персоне будет привлекать гораздо меньше! Конечно, в этом случае придется возить с собою два седла: дамское и мужское, поскольку посадка в юбке и посадка в брюках - это две большие разницы, но Генри был готов на лишние траты ради удобства своей любимой.
- Надеюсь, что Ханна не будет возражать? - полувопросительно добавил он, зная о том, как чувствительна его жена к мнению окружающих, даже тех, кто стоял гораздо ниже ее по статусу и положению в обществе.

*Генри не знает, что связано оно с мыслями о Мэри Рид)

- Полагаюсь на мудрость Ханны и на ваше влияние на нее, давайте выпьем за то, чтобы она осталась  верна вашим интересам и в данном случае..
Генри долил в бокалы холодного шампанского из бутылки, все это время стоявшей в ведерке со льдом, и протянул один Элис.
Проблема с тем, как скрыть наличие самой привлекательной части женского тела, его смутила. Признаться, он об этом не подумал, но вынужден был признать, что вопрос не праздный. Призвав на помощь Чарльза Джонсона, написавшего биографии Мэри Рид и Энн Бонни, он понял, что оной помощи от автора "Всемирной истории пиратства" не дождется: тот не упоминал столь интимных подробностей, - прежде всего потому, что они показались бы читателям неприличными. Впрочем, дамы, о которых  писал Джонсон, могли быть лишены главного украшения, обладая мужским типом фигуры: представив себе плоскогрудую и кривоногую воительницу с трубкой в зубах и мушкетом в руках, Генри возблагодарил небеса за то, что ему посчастливилось встретить и взять в жены девушку, которая обладала красивой фигурой, еще более красивым лицом и поистине ангельским характером.
- Уверен, что Ханна сообразит, как справиться с этой проблемой, - беззаботным тоном произнес он. - Хотя мне страшно жаль, что вам придется прибегать к разного рода ухищрениям для того, чтобы скрыть ту часть своего тела, которой я готов любоваться часами напролет.