Ханна не могла удержаться, чтобы краем глаза не подглядывать за мистером Перкинсом: очень уж забавно и премило он выглядел, попав в это затруднительное положение. При этом женщина совершенно не знала как помочь ему. У нее даже не было передника с собой, который можно было бы отдать денщику, чтобы он прикрылся. А как он понесет обе корзинки, если ему салфетку нужно держать нужно?
Вот беда!
Ханна хотела было сказать, что возьмет одну из корзинок мужчины, как вдруг ситуация разрешилась сама собой. Но как было сложно, просто невозможно, не рассмеяться, глядя как денщик прыгает по кустам, стараясь отобрать свою одежду у коварных похитителей. К счастью, женщина отсмеялась до того, как мистер Перкинс вернулся обратно.
- Надеюсь вы не обиделись на мой смех? - все же поинтересовалась Ханна, подхватывая корзинку и направляясь в сторону дороги. - Эта ситуация так напомнила мне мое детство, когда я жила на ферме: мы так же шутили над соседскими мальчишками, когда они уходили купаться!

[nic]Ханна Дейвис[/nic]
[sta]Всегда готова помочь[/sta]
[ava]http://s7.uploads.ru/d/OqxK9.jpg[/ava]

Отредактировано Элис Кендал (2018-07-21 06:43:09)

Ханна не видела большой беды в проказе мальчишек – что уж тут! Но, с другой стороны, поступок это был не самый достойный, хорошо еще, что шалуны все-таки вернули одежду, а не выкинули ее в море или еще куда.
- Что ж, значит вы мистера Кендала одного купаться не отпускайте, чтобы и он в такую ситуацию не угодил, - заметила женщина с легкой улыбкой. Она подняла голову, глядя в сторону дома. И вправду: господа уходили в сторону моря. Верно решили пройтись по берегу, наслаждаясь видом лазурного моря.
– Думаю хороший, - согласилась Ханна. И вздохнула: вот бы и вправду это так было. Все-таки общее умиротворение и покой, царившие на острове, должны были сыграть свою положительную роль. – Если бы они вновь поссорились, то не пошли бы на прогулку. И для меня это хорошо: я как раз успею обед приготовить!
Мысленно женщина уже принялась распределять работы: что делать в первую очередь, а что – потом.

[nic]Ханна Дейвис[/nic]
[sta]Всегда готова помочь[/sta]
[ava]http://s7.uploads.ru/d/OqxK9.jpg[/ava]

Элис все же не сразу успокоилась. Слезы, теперь имеющие другую природу, еще текли по ее щекам, когда она доставала шляпку и новый платок и парасоль. Девушка попробовала умыться, но у нее была только теплая вода из чайничка, поэтому ничего путного из этого не вышло. Но все же Элис кое как промокнула слезы и, собравшись с силами, вновь надела маску спокойствия. Еще пара минут были потрачены на то, чтобы одеть перчатки и только после этого она спустилась вниз.
Нужно ли что-то говорить, девушка даже и не знала, поэтому молчала. Только перед тем, как сесть в лодку, коротко вздохнула:
- Благодарю вас.
На мужа Элис  старалась не смотреть, боясь увидеть в его глазах легкое презрение или осуждение или еще кто знает что. Они ссорились, потом целовались и обнимались, но, кажется, только для того, чтобы затем поссориться вновь. И именно этот момент – очередного недопонимания, девушка хотела оттянуть как можно дальше.
Она устроилась на лодке, расправила юбку и наклонила зонтик, чтобы тень падала ей на лицо, шею и плечи, прикрытые материей.
- Сегодня чудесная погода для прогулки, не правда ли? – говорить о погоде можно было безбоязненно. Это была сама лучшая, самая удобная и нейтральная тема для обсуждения. Здесь почти не могло возникнуть проблем и недопонимания.

Было очень жарко. Еще и корсет с силой сдавливал тело из-за чего, даже под зонтиком, было совсем не так уж уютно. Элис вдруг подумалось, что Ханне, в ее простом и легком платье, было переносить жару гораздо легче. И как только леди выносят жару в странах еще с еще более беспощадным климатом? В той же Индии.. впрочем, ее это не должно интересовать: она в Индию не поедет. И этот отдых на цветущем острове будет последней светлой страницей в ее жизни.
И поэтому нужно провести его как можно более радостно.
Элис вздохнула, чуть приподняв зонтик и бросая на мужа быстрый взгляд. Затем кивнула, даже не пытаясь спорить с Генри по поводу маршрута их прогулки: будет так, как он решит; и вздохнула второй раз, услышав какую тему лейтенант решил поднять. Ах, но что же ей делать? Высказывать свое мнение, рискуя, в который раз, вызвать гнев и недовольство мужа или промолчать, сказать то, что он хочет услышать? Но ведь тогда это будет ложь. А ложь – отвратительна.
- Я думаю, что Пенелопа поступила так потому что любила Одиссея. Если бы у нее не было этого глубокого чувства, если бы могла она видеть рядом с собой кого-то еще, то она давно бы выбрала себе другого мужа, - ответила девушка, глядя на лазурного цвета воду. – Конечно, она поступила правильно. А вот чувства Калипсо.. то не была любовь. Любовь истинная лишена эгоизма, а, удерживая Одиссея против его воли, Калипсо заставляла героя страдать. Разве это – счастье?

Элис от досады даже отвернулась, прикусив губу. Вот она как чувствовала: опять Генри все совсем не так понял, как надо! Что в том их разговоре о кошках и собаках, что теперь.. ну причем здесь они! И.. и вообще!
- Почему вы всегда понимаете мои слова.. так? – выдохнула она, понимая, что это приведет к новой буре, но не будучи в силах остановиться. – Почему.. ах, да понимаете ли вы: Одиссей не любил Калипсо!
Она бы даже топнула ногой, но сделать это в лодке было совершенно невозможно. Поэтому только и оставалось, что смотреть на море, на усыпанный зеленью и цветами берег – и пытаться запечатлеть эту красоту в памяти, чтобы потом, долгими холодными днями, греться воспоминаниями.
- И я ведь говорила вам уже, что возвращаюсь к баронету. Это вопрос решенный и ни о каком повторном замужестве речи идти не может.
Сказала – и вдруг стало так горько, так больно. Но отказываться от своих слов и от своего решения Элис не собиралась.

Элис посмотрела на Генри, просто сгорая от недовольства и досады.
- Вы вправду считаете, что я поехала в эту ужасную Турцию потому что.. потому что меня насильно потянули туда?! – девушка покачала головой, но не стала дожидаться ответа. Даже больше: она не хотела его слышать, ничего не хотела знать! Пусть Генри думает о ней, что угодно. А если он не способен разглядеть очевидные вещи, то это вовсе не ее забота.. теперь – не ее. Она устала быть вечно во всем виноватой, устала нести на себе груз ответственности за несчастливый брак.
– Не отвечайте, не надо. И если вас так огорчает мое решение, то просто не будем об этом говорить.
Элис гордо вскинула голову, вновь чувствуя, как в душе разливается болезненная горечь, а в носу начинает пощипывать.
- После развода моя жизнь или даже смерть не должны вас ни коем образом волновать или касаться. И хватит, - девушка отвернулась, глядя теперь не на берег, а в сторону моря. Солнечные зайчики, множество которых плясало на мелких волнах, то и дело попадали Элис в глаза. Девушка прищурилась, продолжая вглядываться в даль. Вдруг ей показалось, что там нечто мелькнуло.. сверкнуло.. и вот опять.. и еще.. Словно гладкие спины показывались из воды и тут же вновь уходили на глубину. Да неужели это..
- Дельфины!

Элис так восхитило увиденное, что она даже повернулась боком и подалась вперед, разглядывая дельфинов. Вот один из них подпрыгнул, на мгновение вырвавшись из воды, и тут же плавно ушел обратно. Девушка даже охнула от восторга и хлопнула в ладоши.
После этого было сложно не согласиться с тем, что изогнутые тела дельфинов похожи на лук. Но о боге Кама Элис слышала впервые, хотя и понимала, что в разных верованиях и мифах всегда будет иметь место подобное божество. Ведь любовь – это то чувство, благодаря которому и ради которого человек живет; и без которого он погибает, словно цветок без солнечного света. Каждый хочет, чтобы его любили, и каждый жаждет кого-то любить, дарить свое душевное тепло. К сожалению, не всегда и не всем нужные чужие нежные чувства и робкая привязанность.
- Расскажите мне еще про этого бога Кама, Генри, - негромко попросила Элис.

Элис с искренним интересом слушала Генри, хотя она далеко не сразу поняла, отчего  это божество не может ей понравиться. Ведь не по душе может оказаться бог войны или бог из культа неких людоедоев или же еще что-то подобное. Но как может прийтись не по нраву бог любви? Самого чистого, светлого и прекрасного чувства?
Девушка чуть нахмурилась, но не сердясь, а силясь представить то, о чем говорил мужчина: любовь во всех ее сферах! Конечно, взгляды и робкие прикосновения  и улыбки – это очень важный элемент ухаживания и проявления своих чувств. Или, к примеру, сигналы веером, с помощью которого можно дать понять о своей благосклонности.
- И все же расскажите мне, что там было изображено? Очень интересно узнать, как индусы понимают любовь.. – и тут Элис вдруг поняла о чем вел речь лейтенант. Словно на нее спустилось озарение, в один миг разогнавшее тьму, в которой она бродила, искренне считая, что четко видит все вокруг.
– Да неужели вы имеете в виду то, о чем писал месье Брантом! – воскликнула девушка  и тут же пожалела, что вообще задала вопрос. Она резко отвернулась и опустила зонтик, скрывая свое лицо, которое уже полыхало румянцем стыдливости, от мужа.

Элис промолчала. Она могла бы сказать, что греки и, особенно, индусы не идут ни в какое сравнение с англичанами, если они верят в такие вещи и считают, что это – нормально. Что в приличном обществе нельзя упоминать о подобных вещах, нельзя даже делать вид, что такие вещи существуют. Да одна только книжка месье Брантома – скандал, не говоря уже о картинках и.. прочем.
Но вести беседы и на такие темы было выше сил девушки, поэтому она продолжала прятаться от мужа за зонтиком, пылая недовольством и стараясь гнать от себя воспоминания о тех чувствах, что охватили ее, когда она подглядывала за лейтенантом.
Элис едва глянула на арку: зрелище было великолепным и впечатляющим. Даже удивительно, как природа могла создать подобное чудо! Взять бы сейчас краски и кисти и зарисовать то, что открылось их взорам!
Ветер, поначалу ласковый, как-то странно изменился. Девушке даже пришлось обеими руками держать парасоль, чтобы ветер не вырвал ее из рук. Впрочем почти сразу же набежали тучи и надобность в зонтике  вовсе исчезла. Даже пытаться укрыться под ним от начинающегося дождя было бесполезно: легкая кружевная ткань быстро промокала.
Элис вскинула голову, с тревогой глядя в небо, которое хмурилось, обещая скорое буйство природы. Дождь становился все сильнее, крупные капли падали на юбку, на грудь, заставляя передергивать плечами и с беспокойством поглядывать в сторону берега. Уже не было так жарко, как четверть часа назад. И становилось совершенно ясно, что им необходимо найти хоть какое-нибудь укрытие.  Вот только, как на беду, рядом не было ни одного дома, ни одной виллы. Разве что..
- Смотрите, Генри, там какой-то крохотный домик, прямо на берегу.. там, спрятался за деревьями.. может быть нас пустят переждать дождь?

Элис сжалась на корме лодке, пытаясь хоть как-то укрыться от дождя и ветра, но ничего не получалось. В итоге девушка закрыла зонтик и, обреченно вздохнув, чуть наклонила голову, чтобы капли не били прямо в лицо.
А к тому моменту, как Генри вынес ее на берег, платье уже совершенно промокло, да и нижняя юбка, кажется, уже сдавала позиции: одежда была тяжелой и бежать в ней совершенно не представлялось возможным. Девушка помедлила еще мгновение, обернувшись и глядя как лейтенант заботится о лодке, а затем, приподняв подол платья, как могла быстро направилась в сторону сарайчика – назвать это домом не представлялось возможным.
Перед самым порогом девушка остановилась, робко подняла руку, постучала и только после этого решилась чуть приоткрыть дверь, заглядывая туда. Заходить внутрь одной было страшновато, даже несмотря на то, что внутри должно было быть относительно сухо и безветренно. Элис обернулась еще раз, чтобы посмотреть где Генри, и, прижимая в груди зонтик, закашлялась.

Элис интуитивно почувствовала, что Генри будто чем-то недоволен – какой у него был взгляд! Но уж тут она явно была не причем, ведь она ничего не говорила да и не делала. Наверное лейтенант досадовал на сложившиеся обстоятельства, которые застали их врасплох.
Девушка положила зонтик, с которого капала вода, на стол и принялась медленно, неловко расстегивать пуговички на платье. По счастью в этом наряде пуговицы находились впереди, поэтому посторонняя помощь, чтобы снять наряд, не требовалась. Наконец платье поддалось усилиям хозяйки, оказалось снято и брошено на табурет, а сама Элис укуталась в старое одеяло, стараясь прикрыть им как можно больше.
На Генри, который стоял без рубашки, девушка посматривала краем глаза, а бутылку взяла в руки после некоторых сомнений. Но ей было холодно, а спиртное все же хорошо согревает.
Элис глотнула и закашлялась.

Напиток показался Элис крепким и почти сразу от него у девушки слегка закружилась голова. Стало немного легче, но при этом Элис все так же дрожала от холода. Корсет и вправду промок да нижние юбки были сырыми. Но она не хотела жаловаться Генри. Сделала еще один маленький глоточек и опустила руку, с которой держала бутылку. Она бы поставила вино на стол, да только лейтенант только что подвинул стол к очагу и сам стоял рядом.
- Я еще не согрелась, - тихо ответила Элис, глядя в спину мужчины и с легкой застенчивостью разглядывая рельеф мышц, пробегаясь взглядом по широким плечам, удивляясь шрамам. В полумраке тело лейтенанта выглядело как-то иначе, чем при свете дня, и заставляло биться сердечко девушки еще сильнее. – Я все равно не смогу снять корсет сама...

Элис несколько мгновений не была в состоянии сделать вздох полной грудью –стоило ей только подумать о том, что Генри вновь будет касаться завязок корсета и неторопливо сражаться со шнуровкой. Что она будет чувствовать на своем затылке его легкое дыхание. И ощущение близости..
- Это.. очень верно,  – медленно ответила Элис. Она тоже считала, что настоящая любовь, не пустое увлечение, не может родиться в один момент. Настоящая любовь созревает долго, но и жить способна бесконечность.
Странное местное вино продолжало немного кружить голову. Или голова кружилась от того, что лейтенант стоял так близко? Элис подняла руки и положила ладони на грудь мужа – ей нужна была опора. Чуть запрокинула голову, чувствуя как мокрые пряди волос щекочут шею, и посмотрела в глаза Генри.
- И каким же должен быть вкус поцелуя? – вдруг спросила она.

Элис, право слово, и сама не знала чего ждет.  Она испытывала такие непривычные чувства и, вместе с тем робела. Сердце ее то прыгало в груди, начиная бешено стучать, то замирало от предвкушения.
Девушка послушно развернулась и чуть приподняла руки, когда лейтенант справился с лентами, чтобы корсет было проще снять. А, едва это случилось, как сразу стало легче дышать. И словно последняя преграда рухнула.
Сейчас, из-за странного вина, Элис видела мир под каким-то другим углом. Может быть даже более четко и правильно.
Она замерла, ожидая, как поступит Генри дальше, а взгляд ее был устремлен в очаг, где пламя трепетало и извивалось - словно человеческие фигуры, созданные из огня, слились в едином объятии и страстном поцелуе.