Огилви еще некоторое время постоял перед портретом, вглядываясь в аристократические черты лица старшего Брануолла.
- Не сказал бы, что вижу фамильное сходство с виконтом, - задумчиво заметил он, водя свечой перед портретом, чтобы лучше рассмотреть детали. - С другой стороны, я тоже мало похож на своего  дядю - вы, наверное, помните его портрет, который висит у меня в спальне?
Хирург тут же мысленно отругал себя за то, что напомнил мисс Стоун о ее единственном посещении его холостяцкой спальни, которое произошло, когда они расследовали похищение комнатной собачки леди Кардиган, но было уже поздно что-то менять. А ведь ситуация была похожа на ту, что приключилась нынешней ночью: ему тогда снилось, что она нашел пропажу и крепко прижал ее к себе, а потом обнаружил, что это не собачка леди Кардиган, а мисс Стоун! Однако же сие открытие было куда как приятнее того, что случилось сегодня, когда вместо мисс Стоун он обнаружил в своей постели мумию... А мисс Стоун вряд ли как следует рассмотрела лицо его ближайшего родственника, написанное на холсте, ведь в спальне было темно.
- Что ж, не будем задерживаться, - сказал хирург, отходя от портрета, который по какой-то неведомой причине вселил в него смутное чувство беспокойства. - Сам не знаю, чем меня заинтересовал сей джентльмен - видимо, воображение разыгралось...
Неясный шорох, раздавшийся от подножия лестницы, заставил хирурга вздрогнуть. Он едва не подпрыгнул от неожиданности и чуть не выронил свечу. Но быстро взял себя в руки и твердым шагом пошел за мисс Стоун.

Огилви распахнул двустворчатую дверь и вошел первым, чтобы осветить путь мисс Стоун. Комната, в которой они оказались, размерами напоминала амбар. Вдоль стен стояли застекленные витрины высотой от пола до потолка, полки которых ломились от артефактов,  но Огилви интересовали не они, а саркофаг в углу и сбитый из досок продолговатый ящик,  стоявший рядом с ним. Огилви сразу же направился к  двум домовинам и осветил их внутренности:
- Саркофаг пуст, - сообщил он мисс Стоун. - А в ящике лежит болотный человек. Что ж, это именно то, чего и следовало ожидать. А теперь вы можете вернуться в свою уютную теплую спальню, чтобы отдохнуть до завтрака, как и собирались. Возьмите свечу - мне она не понадобится. Я найду обратную дорогу  и без нее - я очень хорошо ориентируюсь на местности.
Огилви поставил подсвечник на широкий подоконник и склонился над ящиком. Болотная мумия, лежавшая в нем, напоминала вяленую селедку - другого сравнения ему на ум не пришло. Огилви стало грустно от мысли, что делает жизнь, а затем и смерть с представителями сильной половины человечества. Он молча стоял над останками некогда сильного и довольно высокого мужчины  и размышлял о том, как будет выглядеть он сам лет в семьдесят или восемьдесят. Дальше этого срока его воображение не простиралось.

- О, я уверен, что вы получите самые лучшие рекомендации, а если виконт поступит не по-джентльменски, рекомендации вам напишу я! Мы ведь с вами когда-то работали вместе в госпитале, - поспешил сказать Огилви, снова почувствовав угрызения совести, - ведь это он уничтожил мумию и таким образом подставил мисс Стоун под удар.
- Если хотите остаться здесь, оставайтесь, - я просто понял так, что вы хотели отдохнуть, - добавил он и стал прогуливаться по комнате, поднося свечу к витринам и вглядываясь  к экспонаты, расставленные на полках. Здесь было на что посмотреть, хотя по большей части хирург не мог определить, что именно он видит и к какой эпохе относится та или иная диковина. Но судя по всему, виконт стремился собрать самую полную частную коллекцию египетских артефактов. Огилви полюбовался бронзовой статуэткой кошки, которая, как ему было известно, в Древнем Египте считалась олицетворением Бастет - богини радости, веселья, любви и женской красоты, и спросил мисс Стоун, которая должна была знать о верованиях древних египтян гораздо больше, чем он:
- Вы случайно не знаете, верили ли египтяне в оборотней?

- Анубис! Конечно же, я о нем слышал! - воскликнул Огилви, обрадовавшись, что он не настолько невежественен, как думал. - Но все-таки это немного другое: Анубис - бог, а оборотни - люди, превращающиеся в волков или чудовищ, похожих на волков.
Комнату ослепила яркая вспышка молнии, следом за нею послышался раскат грома и по стеклам застучали крупные капли дождя. Началась одна из тех гроз, которые переходят в сильнейшие ураганы. Огилви выглянул в окно и увидел, как гнутся под порывами ветра молодые деревья.
- Бог ты мой, - промолвил он, отшатнувшись от окна, когда в стекло ударилась сломанная ветка, принесенная ветром. - Ну и ночка сегодня! Сначала мумия оживает, а теперь еще и буря разбушевалась. Не завидую тому, кто сейчас в дороге. Как бы весь этот шум и гам  не разбудил болотного человека... Шучу!
Но все-таки хирург бросил обеспокоенный взгляд на ящик, в котором лежал упомянутый джентльмен. После того, что случилось в его спальне, он уже готов был поверить во что угодно. Но болотная мумия спокойно лежала в своем временном гробу и не предпринимала попыток пошевелиться.

- Пойдемте, - согласился Огилви, потому что больше не надеялся ничего найти, а к тому же чувствовал себя совершенно разбитым. Проводив мисс Стоун до дверей ее комнаты, он пожелал ей крепкого сна и отправился к себе. Самостоятельно развел огонь в камине, зажег свечу и улегся в кровать. Но сон бежал от него, как заяц от гончей, и, поворочавшись с боку на бок, хирург открыл роман Шарля де Костера на первой попавшейся странице и начал читать. Прочитав несколько абзацев он вдруг негромко вскрикнул и уставился на страницу широко раскрытыми глазами. Перечитал прочитанное еще раз и что-то забормотал себе под нос, делая возбужденные жесты руками. Но потом успокоился и, заложив прочитанную страницу закладкой, встал с постели и стал расхаживать по комнате. Ему хотелось снова пойти к мисс Стоун и сообщить ей об открытии, которое он совершил благодаря книге бельгийца, но, подумав, он решил, что это может подождать до завтрака. Поскольку спать ему окончательно расхотелось, он решил посвятить оставшееся до рассвета время бритью. Но вот незадача: горячей воды у него в комнате не было, а будить слуг он не хотел. Поозиравшись, хирург обнаружил на комоде широкую и довольно низкую бронзовую вазу и решил, что обойдется своими силами. Распахнув окно, за которым бушевала гроза, выставил вазу наружу и собрал в нее дождевую воду, которая лилась потоками, а потом поставил вазу на уголья в камине, чтобы подогреть воду.
Пока вода нагревалась, он вытащил из саквояжа деревянный футляр, в котором хранил льежский точильный камень, и стал править на нем бритву. По опыту он знал, что ему потребуется на это не более пяти минут, поэтому спокойно водил бритвой по камню, думая о своем. Внезапно по оконному стеклу что-то заскребло и хирург оглянулся и от ужаса чуть не отхватил бритвой палец. К стеклу была прижата оскаленная волчья морда, а клыки... клыки сверкали в свете молний ярким металлическим светом! Хирург бросился к окну, сжимая в руке остро наточенную бритву, но волчья морда исчезла.

Огилви распахнул окно и высунулся наружу, но не увидел ничего, кроме деревьев, да и те были едва различимы за стеной дождя. Он тут же вымок и поспешно ретировался обратно в комнату, закрыв окно. Теперь ему казалось, что это была галлюцинация или обман зрения, вызванный чрезмерной усталостью.
Вернувшись к камину, он проверил, нагрелась ли вода в бронзовой чаше, и приступил к бритью, хотя освещение и оставляло желать лучшего. Взбив мыльную пену, Огилви нанес ее на щеки и подбородок, глядясь в небольшое дорожное зеркальце, и поднес к лицу бритву, но тут раздался стук в дверь и от неожиданности он чуть не полоснул бритвой себе по горлу.
- Господи! Как вы меня напугали! - в сердцах воскликнул Огилви, недоуменно глядя на мисс Стоун, появившуюся на пороге комнаты. Она-то точно не была ни галлюцинацией, ни обманом зрения! Но что могло привести ее в комнату одинокого джентльмена после того, как они расстались на пороге ее спальни, пожелав друг другу спокойной ночи?
- Что-то случилось или вам просто не спится? - уточнил Огилви, - Впрочем, я очень рад вас видеть: входите и садитесь. Я как раз думал о вас - вернее, хотел сообщить вам нечто важное, но потом решил, что это может подождать до утра. Вы не будете против, если я закончу бритье?

Бритва снова зависла в воздухе, не коснувшись намыленной щеки хирурга.
- Послышалось? - переспросил он, глядя в зеркальце, в котором смутно отражалась его физиономия, а за ней - краешек плеча мисс Стоун. - Ну... в такую погоду что-нибудь да послышится. А мне показалось, что я видел снаружи оборотня - но это обман зрения, так я считаю. Потерпите немного: я закончу бриться и расскажу вам о том, что случайно выяснил, читая книгу, позаимствованную в библиотеке виконта.
Огилви вернулся к бритью и некоторое время молчал, так как разговаривать во время оного было неудобно и даже опасно - он наточил бритву так, что одно неловкое движение руки могло закончиться для него плачевно. К процессу бритья хирург относился также ответственно, как и к выполнению хирургических операций. Только полный профан мог подумать, что водить бритвой по лицу можно было как попало - в сущности, многие именно так и думали, потому что самостоятельно никогда не брились, перекладывая ответственность на цирюльника или слугу. Когда Огилви служил полковым хирургом в Крыму, он часто наблюдал за тем, как бреются другие - мода на длинные густые бороды пришла лишь с наступлением лютых крымских холодов.  Неумёхи скоблили щеки, протягивая  бритву  от виска сверху вниз по прямой линии. Это было вопиюще неверно: надо было продвигать бритву по коже вниз и вперед! Начав с левой половины лица, Огилви натягивал кожу  в сторону, противоположную направлению бритвы, и пальцы его левой руки  продвигались вслед за бритвой, а правой рукой, державшей бритву, он делал большие взмахи, старая за раз выбрить как можно больший участок. При этом он старался не сильно нажимать на инструмент и не делать резких рывков, а водил им плавно, как дирижер палочкой.
Покончив с левой стороной, Огилви немного передохнул, готовясь к наступлению на правую, и воспользовался этой паузой, чтобы сказать еще пару слов мисс Стоун.
- В книге, которую я позаимствовал в библиотеке, описана невероятная история, - сказал он, по-прежнему глядя не на мисс Стоун а в зеркальце. - Представьте себе: в сельской местности стали происходить нападения на молодых женщин и даже девочек. Их находили мертвыми, со следами волчьих укусов по всему телу. Люди были напуганы и считали, что в округе свирепствует огромный волк-людоед. И однако, в конце концов, истина выплыла наружу: оказалось, что убийцей был человек - некий рыбник, который использовал вместо оружия вафельницу с длинными острыми зубьями, оставлявшими на теле жертвы след, похожий на укус крупного зверя. Мерзавца поймали и отдали инквизиции - туда ему и дорога!* Но я подумал вот о чем: очень может быть, что и здесь орудует преступник, который вводит людей в заблуждение, используя какую-то замену волчьим зубам. Может быть, у него вставная металлическая челюсть, сделанная на заказ где-нибудь в Дублине, а может быть, и вафельница...Что вы об этом думаете?
И Огилви принялся за правую щеку.

*Вольный пересказ истории, которую описал в своем романе Шарль де Костер.

Огилви покончил с бритьем и вытер лицо полотенцем, смоченным в горячей воде.
- Я знаю только одно: вам надо как можно скорее покинуть поместье, - сказал он. - Это место нехорошее, с какой стороны не взгляни. И не важно, кто тут орудует: оборотень или убийца, вооруженный вставной металлической челюстью или вафельницей. Виконт уехал, не предупредив вас, - почему вы должны дожидаться его возвращения? Я уезжаю в Дублин сразу после завтрака и прошу вас уехать со мной. Но до завтрака есть еще время и мы можем воспользоваться им, чтобы проверить, на месте ли вафельница. Книга, которую я прочитал, взята в библиотеке виконта: а это значит, что и он ее читал.
Огилви не стал продолжать: и без того было ясно, что он подозревает владельца поместья.

Хотя мисс Стоун и не ответила отказом на его предложение покинуть поместье, Огилви видел, что она колеблется, но решил не давить.
- Я не утверждаю, что во всем виноват виконт, - сказал он, вытирая бритву и пряча ее в несессер. - Это очень серьезное обвинение, и если бы я был в нем уверен, то пошел бы в полицию. Но виконт мог подозревать кого-то, кто имел доступ к его библиотеке - это первое. Второй вариант - этот "кто-то" постоянно  живет в поместье. Кстати, не забываем и о Мёрфи - вот он точно встретился с убийцей или оборотнем - пока мы не знаем, с кем именно, - и погиб.
Огилви взглянул на мисс Стоун и его глаза расширились:
- А где были вы в ночь, когда произошло нападение на Мёрфи? У вас есть алиби?
Но тут же рассмеялся и добавил:
- Шучу! Извините, сударыня, не удержался. Думаю, что кухарку мы тревожить прямо сейчас не будем - дождемся завтрака и спросим, есть ли на кухне вафельница.

Хотя вопрос мисс Стоун об алиби и прозвучал несколько провокационно, Огилви ответил на него с полной серьезностью:
- Кто мог бы подтвердить мое алиби? Да пожалуй, никто. Я поужинал в Волке и ягненке примерно в девять вечера в полном одиночестве, а затем поднялся в свою комнату, немного почитал перед сном и заснул, а проснулся от шума в коридоре - именно тогда в паб и принесли бездыханное тело Мёрфи. Между этими двумя событиями прошло несколько часов и, конечно, у меня было достаточно времени, чтобы тайком улизнуть из паба, убить Мёрфи, а затем вернуться и сделать вид, что я крепко спал. Но дело в том, что у меня не было мотива для убийства Мёрфи, - ведь я его никогда прежде не встречал. Мне все-таки кажется, что дворецкого убил тот, кто его хорошо знал - конечно, если это был не настоящий оборотень. Бог мой, как же беснуется ветер!
Скрежетание ветки по стеклу заставило Огилви подойти к окну, чтобы задернуть шторы. Снаружи по-прежнему бушевала буря и оставалось надеяться, что к рассвету она утихнет, в противном случае отъезд в Дублин снова откладывался.
- Проводить вас до вашей комнаты? - спросил Огилви, задернув шторы и обернувшись к мисс Стоун. - Или, может быть, вам остаться здесь? Я все равно уже не буду ложиться спать - почитаю, сидя в кресле. А  вы можете устроиться  на моей постели - не вижу в этом ничего зазорного, учитывая, как давно мы с вами знакомы и сколько всего перенесли вместе во время наших путешествий.

Огилви оставалось только гадать, кого имела в виду мисс Стоун, говоря о возможном визитере - еще одно потустороннее существо или же Кэтти - миловидную горничную, с которой он уже имел удовольствие познакомиться ранее. Но уточнять не стал, тем более, что мисс Стоун уже забралась в постель и уютно устроилась под теплым одеялом.
- Уверен, что остаток ночи пройдет спокойно, - заверил он её и уселся в кресло, поставив свечу на каминную полку. Открыв книгу, он стал читать, досадуя, что в его комнату никто не догадался принести виски, хереса или мадеры. Как было бы приятно читать книгу, смакуя любой из этих благородных напитков! Но пришлось обходиться тем, что было под рукой - книгой! -  мечтая, как завтра он обоснуется в дублинском пабе Медная голова и закажет ирландского виски.
Медленно текли минуты, за спиной Огилви едва слышалось ровное дыхание мисс Стоун, а жажда тем временем становилась все более сильной. Поерзав в кресле, Огилви оглянулся и пристально посмотрел на профиль мисс Стоун. Ему показалось, что она крепко спит и он решился на вылазку в кабинет виконта, где, как он помнил, стоял графин с виски - по крайней мере, ему казалось, что он видел его именно там. Встав с кресла, хирург взял свечу и на цыпочках вышел из спальни, тихо притворив за собой дверь и на вский случай заперев ее снаружи на ключ, чтобы никто в его отсутствие не потревожил спящую. До кабинета он добрался без приключений и действительно обнаружил там искомое - и не какую-то сивуху, а гордость ирландских винокуров - превосходнейший Бушмилс, который вел свою родословную аж с 1608 года. Огилви прекрасно знал вкус этого напитка - в нем отсутствовал дымный аромат, присущий его шотландским собратьям, так как ирландцы почему-то не высушивали ячменный солод над тлеющим торфом. Это, конечно, было удивительно, учитывая тот факт, что торфа в Ирландии было более чем достаточно. Отхлебнув из стакана, Огилви блаженно зажмурился, ощутив вкус мёда и кардамона, а его тонкое обоняние уловило свежие запахи весенних цветов и зеленой травы. Посмаковав первую порцию, хирург снова наполнил стакан и стал прогуливаться по кабинету, чувствуя себя временным хозяином оного и рассматривая мебель и предметы, стоявшие на письменном столе.

Огилви взял со стола массивное пресс-папье из бронзы, сделанное в форме волчьей головы, и стал его разглядывать. Пресс-папье весило не меньше фунта - таким можно было раскроить самый крепкий череп. Повертев его в руках, Огилви зевнул и поставил его на место, сосредоточив внимание на хрустальной чернильнице, наполовину заполненной красными чернилами. Интересно, почему виконт предпочитал чернила такого цвета? - подумалось ему, но он не успел как следует обмозговать этот вопрос: рама французского окна поползла вверх и в комнату ворвался порыв ветра и капли дождя, а вслед за ними - нечто темное и лохматое. Огилви отпрыгнул от стола и с ужасом уставился на чудовище, ввалившееся в кабинет: это было громадное, выше семи футов ростом, существо, полностью заросшее длинной шерстью, а голова у него была похожа на волчью! Но ходило это существо на двух ногах, как человек. Оборотень открыл пасть и зарычал - с длинных изогнутых клыков закапала слюна. Огилви схватил пресс-папье и запустил им в оборотня, но промахнулся и все, чего достиг - разбил оконное стекло. Вслед за пресс-папье полетела чернильница - на этот раз хирург добился лучшего результата, попав в плечо. Оборотень снова зарычал, раздраженный тем, что какой-то карлик пытается оказать ему сопротивление. Огилви в отчаянии огляделся, ища очередной тяжелый предмет, но нашел лишь горшок с каким-то суккулентом. Схватив горшок, он метнул этот колючий снаряд в оборотня и тут-то заметил, что на стене развешано холодное оружие - в том числе длинные тяжелые пики. Сорвав одну из них, хирург выставил ее перед собой, надеясь, что это остановит врага или хотя бы заставит его задуматься.
- Виконт Брануолл? - громко произнес он. - Это ведь вы, признавайтесь!
Оборотень в ответ издал утробное урчание, которое не позволяло понять, то ли он соглашается, то ли протестует. Огилви тем временем стал отступать к двери, выставив перед собой пику.

Оборотень почему-то медлил, и Огилви понял причину лишь тогда, когда нащупал за спиной дверную ручку и распахнул дверь: чудовище ринулось на него, но как-то странно, и хирург увидел, что оно приволакивает одну ногу. Оборотень был ранен, - видимо, Мёрфи перед смертью успел-таки всадить в него пулю. Немного ободренный этим обстоятельством, хирург отсупил в коридор и с пикой наперевес бросился бежать в сторону своей спальни, собираясь забаррикадироваться там и держать оборону вместе с мисс Стоун до наступления утра - почему-то ему казалось, что как только взойдет солнце, оборотень исчезнет. За его спиной раздавалось тяжелое дыхание, но раненая нога (или лапа!) не давала оборотню возможности делать огромные прыжки. Добежав до двери своей спальни, Огилви сунул в скважину ключ и открыл дверь, успев захлопнуть ее изнутри перед самым носом чудовища. Дверь тут же затрещала - оборотень пытался выбить ее.
- Элизабет! - завопил Огилви, бросаясь к постели, но увидел, что та пуста. Из распахнутого настежь окна тянуло сыростью и холодом и Огилви понял, что мисс Стоун покинула спальню этим путем. Что заставило ее бежать, он не знал, но поскольку дверь трещала все сильнее, поддаваясь усилиям зверя, решил последовать примеру беглянки. Выглянув в окно, он увидел крепкие плети лианы и, бросив пику, перелез через подоконник и стал спускаться вниз. Спустившись, он огляделся, но мисс Стоун не увидел.
- Элизабет! - снова позвал он, беспомощно вглядываясь в пелену дождя и слыша, как трещит и ломается дверь его спальни.

Хотя Огилви и звал мисс Стоун, он не ожидал, что она появится перед ним из пелены дождя так внезапно - то ли девушкой, то ли виденьем, окруженная густой вуалью из водяной пыли. Впрочем, внимательно взглянув на нее, хирург признал, что  в насквозь промокшем враппере, облегавшем ее стройную фигурку как вторая кожа,  выглядела она чрезвычайно соблазнительно. Однако голос ее выдавал сильное раздражение и причиной этого раздражения, вне всякого сомнения, был Огилви.
- Да, это я! - подтвердил Огилви и схватил мисс Стоун за мокрый рукав враппера, увлекая ее за угол дома. - Вы не представляете, что случилось: когда я был в кабинете виконта, на меня напала эта тварь - оборотень! Я с трудом отбился от него кактусом и чернильницей и помчался к вам, а сейчас он ломится в запертую дверь спальни - слышите, как она трещит? Нам надо где-то спрятаться, и немедленно!
Не успел хирург закончить свою взволнованную речь, как послышался  звук тяжелого тела, упавшего на землю.
- Это он! - прошептал Огилви и бросился наутек, увлекая за собой мисс Стоун. Бежал он куда глаза глядят, лихорадочно перебирая в голове возможные укрытия: подвал, конюшню, каретный сарай, будку привратника, грот у искусственного пруда. Но ни одно из них не казалось ему достаточно надежным, а входная дверь особняка была заперта изнутри на крепкий засов. И вдруг его осенило: он вспомнил, что в первое свое посещение Брануолл-корта видел у берега пруда лодку! Изменив направление, хирург помчался к пруду, продолжая тащить за собой мисс Стоун.
- Мы сядем в лодку, выплывем на середину пруда и дождемся рассвета! - прокричал он ей в ухо сквозь шум дождя. - Я еще никогда не встречал водоплавающих оборотней, а вы?