- Я тоже этого не понимаю, душа моя... Уму непостижимо, как такое могло случиться: ведь алипурская тюрьма - самая надежная из здешних тюрем.
Генри сокрушенно покачал головой, не подозревая, насколько он далек от истины.
-Это я во всем виноват, - вдруг воскликнул он в приливе самобичевания. - Да, я: если бы я сумел оказать китайцу достойное сопротивление, или поймал его сообщницу сразу после того, как на помощь пришли сипаи, ничего подобного бы не произошло. Не решетки же он выломал, право слово, - это она его оттуда вытащила, она!
Генри поник головой, думая о том, чего не стал говорить жене: наверняка генерал-губернатор решил, что он никчемный офицер, и именно поэтому не поручил ему присоединиться к поискам преступников. А ведь Генри знал обоих в лицо и мог бы оказать существенную помощь. Теперь в его личном деле будет стоять черная метка, и как бы долго и прилежно он ни готовился к экзамену на капитана, не видать ему этого звания еще лет десять, не меньше: разве его сочтут способным командовать солдатами и младшими офицерами после такого провала? Лейтенанта охватило такое жгучее чувство стыда перед Элис, которую он подвел, продемонстрировав перед самыми влиятельными людьми Калькутты свою профессиональную непригодность, что он закрыл лицо ладонью, будто прячась от солнца, хотя на самом деле хотел скрыть предательский блеск глаз.

- Вы?! - воскликнул Генри, сразу же позабыв о собственных горестях, - Что вы такое говорите, душа моя, для чего возводите на себя напраслину?! Да если бы не вы, эта змея искусала бы меня и отравила своим смертельным ядом.
Генри с новым приливом стыда вспомнил, как на короткий миг почувствовал к смертельно опасной сирене почти неуправляемое влечение, - видно, она и впрямь обладала какой-то магической силой, способной очаровывать мужчин и лишать их остатков разума. Вспомнив об этом, он подумал и о причинах, сподвигших баронета Уайта на то, чтобы пригласить в резиденцию генерал-губернатора артистов, которые на самом деле таковыми не являлись.
- Я не удивлен, что ваш дядя пал жертвой этого гнусного заговора. Змея наверняка сумела обвести его вокруг пальца и убедить в том, что училась храмовым танцам с самого детства. Помните, о таких танцовщицах нам рассказывал лорд Арлингтон? Маленьких девочек отдают на воспитание в храм и учат их ритуальным танцам. Впрочем, возможно он рассказывал об этом только мне, я уже всего не помню. И тюремных охранников она тоже, как пить дать, обманула. Да и чего проще? Ведь это простые, неграмотные люди, которые поверят всему, тем более, когда лживый яд сочится из уст молодой и красивой женщины. О, как же я счастлив, что женат на такой уникальной женщине, как вы: неописуемо красивой и при этой лишенной главного женского недостатка!
Генри посмотрел по сторонам и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, заключил жену в объятия и крепко поцеловал в губы.

На этот раз Генри поднес к губам ручку Элис и поцеловал ее так же страстно, как до того целовал в губы. Поддержка жены значила для лейтенанта очень много, и он был благодарен ей за то, что она не теряет веры в него.
- Мое мнение о вас более чем оправданно, - сказал он. - Но даже если бы это было не так, я бы все равно вас любил больше чем кого бы то ни было. А обмануть можно любого, даже вашего дядю. Согласен, что он не простак и не простодушный, но на любого хитреца всегда найдется другой хитрец. Я продолжаю держаться того мнения, что ваш дядя не имеет никакого касательства к краже документов, а об ином и помыслить страшно. Но довольно о баронете Уайте: сегодня вечером он нанесет нам родственный визит и вы услышите всю историю из первых уст.
Внезапно повозку тряхнуло, послышался неприятный, режущий ухо крип и скрежет, и она накренилась набок. Кучер-индус быстро залопотал что-то на бенгали, но Генри понял лишь то, что он крайне взволнован и призывает на помощь богов.
-Что случилось? - спросил он на английском, чтобы предотвратить новый поток малоразборчивой речи.
- Что случилось, сахиб? - переспросил кучер, всем корпусом оборачиваясь к лейтенанту. - Колесо слетело, вот что случилось! И за что только великие боги прогневались на нас?!
- Да, действительно... - смущенно промолвил лейтенант, не понимая, как он мог не заметить очевидного. - Что ж, мы с миссис Кендал пройдем остаток пути пешком, а заодно отправим к тебе на подмогу Перкинса
При упоминании Перкинса смуглое лицо индуса исказилось таким страхом, как будто ему явилась темная ипостась Кали.
- Умоляю, сахиб, не надо беспокоить субадара Перкинса из-за такой мелочи, - подобострастным тоном произнес он, молитвенно складывая руки. - Я справлюсь и сам, а если что, тут неподалеку живет мой шурин, я его позову.
Генри не стал настаивать и помог Элис выбраться из накренившейся коляски, прихватив с собой ее зонтик и сверток с покупками, сделанными в ювелирной лавке. Он сразу же раскрыл парасоль и галантно вручил его жене, чтобы она могла спрятаться под ним от палящих лучей солнца. К счастью, до их бунгало оставалось пройти всего каких-нибудь четверть мили, из чего он заключил, что великие боги разгневались не сильно. Но как только они отошли от коляски, он с веселой усмешкой спросил:
- Вы слышали, душа моя, как этот пройдоха назвал Перкинса?

Генри был рад услышать такой благоприятный отзыв о своем денщике и благодарно сжал маленькую ручку Элис.
- Да, Перкинс всецело мне предан, а это значит, что он точно так же предан и вам. И как хорошо, что у него хватило ума жениться на такой прекрасной женщине, как Ханна! Я всегда думал, что он останется холостяком до конца своих дней, но, к счастью, ошибся. Ханна - единственная, кого он слушается, если не считать меня и вас. Думаю даже, что ее он слушается больше. Вот что значит любовь...
Генри замолчал, думая о том, как удачно все сложилось: они с Элис жили душа в душу, и точно такие же отношения были у Перкинса с Ханной. В  их общем доме царили любовь и согласие, а ведь это было важнее получения звания капитана или расположения власть имущих! И однако стать капитаном ему хотелось,  в немалой степени потому, что этого хотела его жена. Помолчав, он спросил:
- У вас есть какие-нибудь предположения насчет того, почему ваш дядя так и не связал себя узами брака? Денег у него достаточно, чтобы не беспокоиться о благополучии семьи, а дамы, судя по всему, от него без ума, и вряд ли, посватавшись к кому-нибудь, он получил бы отказ. Неужели ему никогда не хотелось оставить после себя сына или дочь?

Генри удивленно посмотрел на жену и тут же от души рассмеялся:
- Как же баронет сделает предложение миссис Халлидей, если она уже  замужем? Нет, это совершенно невозможно! А если вы подразумевали не предложение руки и сердца, а нечто другое, то в этом я тоже очень сомневаюсь: ваш дядя - светский человек до мозга костей и прекрасно осознает, чем ему грозит адюльтер с супругой вице-губернатора. Дуэли он, конечно, не боится, это нам с вами хорошо известно, но ведь если все вскроется, он потеряет свою синекуру в администрации Ост-Индской компании.
Генри не стал добавлять, что миссис Халлидей - не та дама, на которую мог бы польститься джентльмен со вкусами баронета Уайта. Говоря начистоту, ее былая привлекательность уже увяла под гнетом прожитых лет и семейной жизни. Впрочем, для Генри любая женщина, даже столь же юная, как и Элис, проигрывала ей в красоте да и во всем прочем, поэтому он не был объективен в таких вопросах. Если бы он был судьей при споре трех богинь, то присудил бы золотое яблоко своей жене как некогда Парис присудил его Прекрасной Елене. Элис воплощала для него идеал женщины, и все остальные блекли на ее фоне.
- Не переживайте из-за миссис Халлидей, - еще раз мягко повторил он, беря жену под руку,  - Она далеко не глупа и не стала бы совершать опрометчивых поступков даже если бы баронет и начал подавать ей какие-то знаки. Ведь  ее поведение и репутация напрямую связаны с тем, удастся ли ее дочерям сделать выгодные партии, а их счастьем она рисковать не будет. К тому же мне кажется, что она по-своему привязана к мистеру Халлидею и не нанесет ему такого удара.

Генри оторопел: он действительно услышал "миссис" вместо "мисс" и теперь думал о том, как его угораздило, и вообще почему его  подвел слух. Видимо, он по-прежнему испытывал сочувствие к миссис Халлидей, явно лишенной нежного внимания супруга, а может быть, просто считал ее более подходящей парой для баронета Уайта в силу их одинакового возраста. Хотя разве редки были случаи, когда двадцатилетнюю девушку выдавали замуж за сорокалетнего мужчину? Отнюдь нет, и если бы баронет Уайт посватался к Генриетте Халлидей, это никого бы не удивило.
- Не знаю, как я мог так ошибиться, - с искренним удивлением в голосе признался он Элис. -  Простите, душа моя, простите: мысли у меня по-прежнему заняты той историей с документами. Да, конечно, вы правы: я тоже считаю, что слишком большая разница в возрасте между супругами ни к чему хорошему не ведет, и для мисс Халлидей ваш дядя - неподходящая партия именно по этой причине.
Как бы ни был Генри рассеян,  он все-таки смутно подозревал, что Элис имела в виду нечто другое, чем разница в возрасте, когда говорила о потенциальной возможности брака Генриетты Халлидей с баронетом Уайтом. Его жена по-прежнему испытывала к своему дяде весьма неприязненные чувства, что расстраивало Генри, так как стрелка его личного компаса переместилась с севера на юг. Прошли те времена, когда он встречал баронета с холодной враждебностью. Теперь его чувства значительно потеплели, и он хотел, чтобы и Элис наконец поняла: все совершают ошибки, и разница между людьми состоит только в том, что одни стремятся их исправить, а другие - нет. По мнению Генри, баронет Уайт делал все возможное, чтобы загладить свою вину перед Элис, но она отчего-то упрямо закрывала глаза на его попытки.

Все оказалось именно так, как и подозревал лейтенант: жена по-прежнему считала своего дядю жестоким негодяем. Впрочем, ее можно было понять: трудно было забыть ее заточение в мрачном и сыром старом доме, которому подверг ее баронет Уайт.
- Душа моя, - вздохнув, сказал он. - Я все понимаю, правда. Я своими глазами видел последствия обращения, которому подверг вас ваш дядя, и все же сегодня нам придется отдать ему  долг гостеприимства. Не вспоминайте о прошлом, сосредоточьтесь на настоящем. Прошлого в любом случае уже не вернуть и не исправить, но на то, что мы делаем в данную минуту, мы оказываем самое непосредственное влияние. И не забывайте: именно он помог вам тогда, в Неаполе. Если бы не он, мне представить страшно, что могло бы случиться: возможно, мы с вами сейчас не возвращались бы рука об руку в наше семейное гнездо и не вели бы задушевных разговоров. Один этот поступок искупает в моих глазах остальные его грехи.

Генри видел, как расстроена Элис и как при этом старается не выдать своего расстройства, и его сердце разрывалось от чувства вины перед ней: ведь это он настаивал на визите человека, которого ненавидела, боялась и не могла простить.
Он остановился, повернул ее лицом к себе и обнял:
- Это ненадолго, любовь моя, - сказал он, приблизив губы к ее маленькому розовому ушку. - Я постараюсь занять баронета разговором на все время его визита, чтобы он не докучал вам своими вопросами. Всего каких-нибудь пару часов - и вы снова не увидите его долгое время. А теперь давайте пойдем домой, чтобы вы могли примерить брошь и как следует рассмотреть себя в большом зеркале. А я буду любоваться вами, как и всегда.
Генри поцеловал жену, взял ее под руку и повел к воротам, которые уже были видны. Слуги, работавшие в саду, бросали на них удивленные взгляды: они прекрасно помнили, что их хозяева уехали из дома в коляске. Но вопросов, разумеется, никто не задавал, - никто, кроме Перкинса, шедшего им навстречу по подъездной аллее.
- Что случилось, сэр? - воскликнул денщик, напрасно ища взором пару гнедых и коляску. - Почему вы с миссис Кендал возвращаетесь пешком, как те паломники, которых мы видели в Аллахабаде?
Генри объяснил причину и заодно упомянул о том, что вечером к ним заглянет с визитом баронет Уайт. При этом известии лицо денщика омрачилось и он хотел что-то сказать, но сдержался, не желая говорить лишнего в присутствии племянницы баронета, коей являлась Элис.
- Примем по первому разряду, - хмуро промолвил он. - Прикажу слугам как следует подмести дорожки.
- Спасибо, Боб, - поблагодарил лейтенант, пряча улыбку. - Увидимся позже.
Он повел Элис дальше, к дому, шепнув ей на ухо:
- Кажется, Перкинс разделяет ваши чувства по отношению к баронету Уайту.

- Да, пожалуй, засяду за учебники, - не могу же я ничего не делать, когда вы трудитесь, как пчелка, - сказал Генри и поцеловал жене руку. - Я буду у себя в кабинете, душа моя, и если я вам понадоблюсь - приходите в любую минуту.
Следующие три часа лейтенант провел, с головой погрузившись в занятия, и очнулся лишь тогда, когда его брегет заиграл знакомую мелодию. Потянувшись и покрутив затекшей шеей, он выглянул в окно, но уже стемнело, и он ничего не увидел. Но в эту же минуту появился Перкинс и объявил, что прибыл баронет Уайт.
- Принесла нелегкая, - мрачно заметил денщик, воспользовавшись тем, что миссис Кендал в комнате не было. - Аспид, а не человек! Держите ухо востро, сэр: такой и яд в чашку с чаем подлить может.

Генри только покачал головой на слова Перкинса: неистощимая фантазия денщика превосходила все мыслимые границы. Надев чистую рубашку, мягкий бархатный жилет и сюртук, который он всегда надевал, выходя к гостям, лейтенант расчесал волосы деревянным гребнем и, посмотревшись в маленькое зеркальце, поданное ему денщиком, нашел свой облик  вполне пригодным для встречи родственника жены.
- Проверь, отвели ли лошадь баронета в конюшню, - приказал он Перкинсу. - Прикажи налить колодезной воды в поилку и задать овса. А лучше сам все сделай: так надежнее.
- А что, она пару часов подождать не может у коновязи? - вскинулся денщик, но, поскольку любил лошадей, видимо счел, что животина не должна страдать от того, что у нее такой хозяин, и буркнул. - Будет сделано, сэр: сам ей и воду сменю, и свежего сена подкину.
И денщик отправился на конюшню, а Генри - в гостиную, где ждал его баронет и, как он надеялся, Элис. И действительно, он увидел жену в гостиной и обрадовался, что она первой встретила гостя, как и полагалось хозяйке дома и близкой родственнице.
- Рад снова вас видеть, сэр, - сияя улыбкой, поздоровался он с баронетом Уайтом, подходя, чтобы пожать ему руку. - Мы с миссис Кендал с нетерпением ждали вашего визита, поэтому прошу к столу.
И Генри посторонился, чтобы пропустить к двери, ведущей из гостиной в столовую сначала Элис, а затем и баронета Уайта.

Лейтенант сразу же приступил к дегустации блюд, приготовленных индийским поваром, и ел с удовольствием и не стесняясь проявлять свой здоровый аппетит. Вопрос баронета заставил его отложить вилку и нож и сделать короткую паузу в чревоугодии.
- Я так давно не был в Англии, что уже и забыл, каков вкус настоящих английских блюд, - сказал он, улыбаясь. - Но не думаю, что я много потерял в этом смысле, живя в Индии. Напротив, скорее - приобрел, так как местные кушанья отличаются пряной остротой и необыкновенным букетом из специй, которых в Англии днем с огнем не сыщешь. Нам повезло с поваром, это так, но в том, что мы так разнообразно и вкусно питаемся, главная заслуга принадлежит моей дорогой жене, - ведь это она составляет меню обедов и проверяет свежесть продуктов.
Конечно, Генри понимал, что Ханна играет не менее важную роль в том, что происходит на кухне и в хозяйстве в целом, но ему хотелось сделать заслуженный комплимент жене и напомнить баронету Уайту, что его племянница, несмотря на свою молодость и отсутствие предыдущего опыта - прекрасная хозяйка, что на самом деле так и было.
- А какие у вас предпочтения в еде? - спросил он баронета. - Вы ведь много путешествовали и знакомы с кулинарными традициями разных народов. Индия, Италия и Греция - лишь малая часть стран, в которых вы побывали, не так ли?

- Нет, мы были только на Гозо -  острове неподалеку от Мальты, ответил Генри, посмотрев на жену.
С Гозо у него были связаны одновременно самые лучшие и самые тяжелые воспоминания, и он гадал, о чем вспомнила Элис при упоминания острова, на котором они провели свой медовый месяц. Там произошло столько драматических событий, что у Генри и сейчас замирало сердце, когда он вспоминал о них и думал, как все могло обернуться. Но рассказывать об этом баронету он не собирался: он не рассказал бы об этом никому, даже священнику на исповеди. Это была их с Элис личная история, к которой не было доступа посторонним.
- Мы высадились на нем по пути в Италию, - продолжил лейтенант спокойным тоном, как будто предавался воспоминаниям о заурядном путешествии. - Сняли виллу на берегу моря и предавались праздности или совершали прогулки по острову. Посетили Рабат, грот нимфы Калипсо, совершили несколько морских прогулок на лодке. Прекрасно провели время, не правда ли, дорогая?
Генри протянул руку к жене и положил ладонь на ее маленькую ручку.

Генри погладил руку жены, глядя ей в глаза долгим взглядом, в котором отразилось все, что он чувствовал в этот момент. Присутствие баронета и то, что тот мог заметить и этот жест, и этот взгляд, его не смущало.
- Особенное... - тихо подтвердил он, думая о гроте Калипсо, в котором было положено начало таинству их супружеской любви.
Вошедший в столовую слуга заставил его отвлечься от нахлынувших воспоминаний и вернуть все внимание гостю.
- Одно из непревзойденных достоинств местного климата - наличие свежих фруктов, - сказал он, указывая на огромное блюдо, внесенное слугой, на котором возвышалась пирамида из манго. - В Англии даже оранжереи и теплицы отнюдь не всегда выручают людей состоятельных, а уж простым людям и мечтать нечего о том, чтобы на исходе зимы полакомиться фруктами. Угощайтесь, сэр, а я пока очищу манго для миссис Кендал.
Генри вооружился ножичком для фруктов и стал аккуратно очищать спелый плод, который, как он знал, Элис очень любила.
- Сегодня мы нанесли визит миссис Халлидей, - сообщил он баронету. - И застали в резиденции мистера Халлидея, который до того успел побывать у генерал-губернатора. От него я узнал, что китайцу удалось сбежать из алипурской тюрьмы при помощи его сообщницы. А вы, сэр, виделись с генерал-губернатором, как собирались? Есть еще какие-то новости по этому делу?

Судя по тому, как уверенно и спокойно держался и говорил баронет, его встреча с генерал-губернатором прошла успешно и у генерал-губернатора не возникло никаких подозрений по поводу его причастности к похищению документов. Поэтому лейтенант не стал развивать эту тему и лишь улыбнулся и кивнул, показывая баронету, что все понял и рад тому, что услышал. Конечно, его радость не относилась к тому факту, что китаец сбежал.
- Я очень надеюсь, что преступников поймают, - сказал он, пододвигая тарелочку с очищенным манго к Элис. - Вице-губернатор считает, что они направились к Форту Уильям, а там попытаются тайно проникнуть на борт корабля, идущего к Цейлону. Китаец, конечно, очень приметный, не представляю, как ему удастся скрыться.
Генри вновь оживил в своей памяти внушительную фигуру китайца, его гладкий череп и обвислые усы, а также шрам, пересекавший круглое, как луна, лицо с узкими щелочками глаз. Замаскировать все эти приметы не смог бы самый опытный лицедей, но Генри слышал о том, что китайцы  хитры и коварны и обвести вокруг пальца белого человека для них так же просто, как съесть миску вареного риса. Внезапно ему пришла в голову еще одна мысль и он посмотрел на баронета:
- Как странно, что я несколько раз сталкивался с обоими преступниками буквально лицом к лицу, разговаривал с ними, но так и не узнал их имен. Вы нанимали танцовщицу, - каким именем она назвалась? Может быть, она сказала вам и как зовут ее партнера?