Отчитавшись перед генерал-губернатором, лейтенант Кендал покинул резиденцию и сразу же поехал к баронету Уайту. Улицы Калькутты были запружены народом, но лейтенант, погруженный в раздумья, не замечал ни прохожих, ни всадников, ни даже слонов, и лишь благодаря тому, что его верный конь был на редкость умен и хорошо вышколен, обошлось без столкновений. Мысли лейтенанта крутились вокруг того, с какой стороны подойти к разговору с баронетом, и чем больше он думал, тем менее вероятным ему казалось, что баронет  обронит какое-нибудь замечание, которое выдаст его с головой. Опять же, если он вообще был виновен, что тоже представлялось маловероятным. Но была еще одна мысль, которая тревожила лейтенанта даже сильнее, чем возможная причастность родственника Элис к шпионскому заговору против британских властей. Он знал, что китаец был арестован и посажен в тюрьму, но его сообщница сбежала, и могла попытаться отомстить тем, кто стал причиной ареста ее подельника. Тревожился лейтенант, понятное дело, не за себя, а за Элис. Сейчас Элис была в доме, который охранялся толпой безоружных слуг, а Перкинс мог и не подоспеть на помощь, если бы злоумышленница тайно проникла в дом и напала на его жену. Лейтенант так разволновался, что почти был готов развернуть коня и поехать в дом, но потом взял в себя в руки и продолжил путь.
Подъехав к дому баронета, он поинтересовался у слуги, который встретил его на аллее, можно ли увидеться с хозяином дома. Слуга узнал его и с поклоном ответил, что сахиб дома и что он сообщит ему о госте. Генри спешился, передал поводья груму и медленно направился к веранде, любуясь прекрасным садом, даже на исходе зимы услаждавшего взгляд буйством зелени и цветов

Лейтенант несколько принужденно улыбнулся и с поклоном поприветствовал баронета.
- Миссис Кендал не очень хорошо себя чувствует после потрясения, которое пережила вчера, - солгал он. - Вы ведь наверняка слышали о том, что случилось в резиденции генерал-губернатора, пока гости танцевали? Двое злоумышленников, переодетых танцорами, проникли в кабинет генерал-губернатора и пытались укрась секретные документы, а когда я попытался их остановить, взяли в заложницы миссис Кендал. К счастью, их попытка провалилась: мужчина арестован и посажен в тюрьму, а женщина, увы, сбежала, но ее поимка - лишь вопрос времени.
Лейтенант замолчал, ожидая реакции и вопросов баронета, которые помогли бы ему сориентироваться в том, как продолжить беседу. Он не хотел сразу же выкладывать все карты на стол и не стал сообщать баронету, что они с Элис опознали злоумышленников, как пиратов, напавших на корабль Ост-Индской компании. Баронет держался так же уверенно и абсолютно спокойно, как всегда, и лейтенант не знал, как пробить неуязвимую броню его защиты. Снова мелькнула мысль, что все это - фатальное совпадение, что баронет Уайт, пригласивший танцоров на бал, ничего не знал об их истинной сущности и намерениях.

Баронет звучал и выглядел так убедительно, что не знай лейтенант, каким великолепным актером он был, подумал бы, что его тревога за Элис шла от самого сердца. Впрочем, так оно и могло быть.
- Благодарю, сэр, - сказал лейтенант, садясь в кресло, на которое указал баронет. - Но думаю, что миссис Кендал сейчас нуждается только в отдыхе и полном покое. Собственно говоря, я приехал поговорить с вами наедине, чтобы не волновать ее лишний раз. Видите ли, сэр, вчера я случайно услышал, как какой-то офицер Ост-Индской компании сказал другому джентльмену, что это вы пригласили тех танцоров, которые затем проникли в кабинет генерал-губернатора. Сэр, поймите меня правильно: я ни секунды не сомневаюсь, что вы ничего не знали об их преступных замыслах и это всего лишь злополучное совпадение, но подобные совпадения могут разрушить любую репутацию и карьеру. Наверняка вам будут задавать вопросы, как их задавали и мне вчера и сегодня утром. А теперь еще эта связь: два ближайших родственника так или иначе оказались знакомы с преступниками: вы пригласили их в резиденцию, а я оказался поблизости, когда они вершили свои преступные замыслы, и узнал в них пиратов, которые напали на "Великого Могола".

Лейтенант, не успевший позавтракать дома, не стал отказываться от угощения, и взял с блюда со сладостями какое-то местное лакомство, которого до сих пор не пробовал. Слова баронета Уайта рассеяли его подозрения и он был рад, что сможет пересказать их Элис и убедить ее в том, что ее дядя никоим образом не причастен к инциденту с кражей документов.
- Я так и думал, сэр, и уверен, что это происшествие не бросит тень на вашу безукоризненную репутацию, - искренне сказал он. - Не буду вас долго задерживать: вам действительно надо поторопиться и объясниться с генерал-губернатором. Я встречался с ним сегодня утром и он показался мне очень рассудительным и непредвзятым человеком. А насчет китайца вы правы: его заставят заговорить. Но он и его сообщница действительно пираты. Мы с миссис Кендал не могли обознаться, ведь мы видели их на корабле: пиратка ворвалась в каюту миссис Кендал и что-то там искала, а я схватился с китайцем на палубе и он чуть было не одержал надо мной верх. Честно говоря, если бы не Перкинс, огревший его по голове вымбовкой, я сейчас не сидел бы здесь, а лежал в могиле.
Тут Генри вспомнил кое-что еще и решил поделиться этим с баронетом:
- На корабле случилось еще кое-что странное. На Перкинса кто-то напал, когда он спустился в трюм, чтобы забрать из своего сундука кое-какие вещи. Он потерял сознание, а затем обнаружил, что у него украли письмо, которое попало ему в руки, когда он плыл из Александрии в Аден. Содержания письма он не помнит, но запомнил подпись в конце письма, - Белый Могол. И теперь мне кажется, что между двумя этими событиями, - нападением на корабль и вчерашней попыткой кражи документов, - есть связь, и что за этими событиями стоит человек, называющий себя Белым Моголом.

- Вернуться к жене, - сказал Генри, вставая. - Я сделал все, что мог, а генерал-губернатор не давал мне никаких поручений, связанных с этим делом. Не смею вас больше задерживать, сэр, но очень вас прошу навестить нас в ближайшее время и рассказать, как прошла ваша встреча с генерал-губернатором. Возможно, он сообщит вам новости об арестованном китайце, - мне было бы интересно узнать, что выяснилось в ходе его допроса.
Действительно ли лейтенант считал, что сделал все возможное? Нет, это было не так, но он не знал, что еще мог предпринять в данных обстоятельствах, - разве что попытаться найти сбежавшую пиратку. Но это было все равно, что искать иголку в стоге сена.
- Двери нашего дома всегда открыты для вас, - добавил Генри. - Всего хорошего, сэр, - удачного дня!

Лейтенант хотел возразить, что вне зависимости от того, насколько далеко простирается могущество Белого Могола, он - враг Короны и Ост-Индской компании, а значит любой британец должен смело выступить против него, не задумываясь о последствиях. Но упоминание Элис замкнуло его уста и он, оставшись при своем мнении, не стал спорить с баронетом.
- Благополучие Элис - главное, к чему я стремлюсь, - сказал лейтенант. - Я рад, что в этом наши с вами взгляды полностью совпадают, сэр. Не забудьте, что мы ждем вас у себя в любое удобное для вас время.
Лейтенант откланялся и спустя полчаса уже въезжал в ворота своего дома. На первый взгляд все было, как всегда: дорожки, посыпанные мелким речным песком, вились между ухоженными клумбами и куртинами, в это время года скромными и далеко не такими яркими и роскошными, как в саду баронета Уайта, но все равно  милыми душе лейтенанта. В розарии тихо шелестели струи фонтана, и несколько слуг склонились над травой, выдергивая пожухшие пучки и собирая мелкий мусор, который часто заносило ветром, еще один доставал из колодца ведро с водой. Элис, по-видимому, находилась в доме, спасаясь от полуденной жары, и лейтенант, передав поводья конюху, поспешил в относительно прохладные внутренние покои дома, чтобы рассказать жене о своей встрече с генерал-губернатором и баронетом Уайтом, коль скоро последний сумел развеять его подозрения.

Сначала лейтенант проверил спальню, но Элис там не оказалось, поэтому он направился в библиотеку, где, как ему было известно, она любила проводить время, читая книги или заполняя страницы своего дневника мелким убористым почерком, который казался лейтенанту красивее арабской вязи. Там он ее и нашел: Элис сидела за столом перед раскрытой тетрадью, но ничего не писала, а перелистывала страницы, по-видимому, перечитывая свои старые записи.
- Дорогая, я вернулся, - произнес лейтенант, снимая  фуражную шапку и кладя ее на стол рядом с открытой чернильницей, что, впрочем, напомнило ему об инциденте, случившемся в кабинете генерал-губернатора и порче парадного мундира, и заставило передислоцировать головной убор подальше от чернил. - Я разговаривал с генерал-губернатором, а потом заглянул к вашему дяде. Простите, что не предупредил вас заранее, но это было спонтанным решением: я подумал, что надо поговорить с баронетом и прояснить некоторые детали. Разговор был недолгим, но баронет сумел рассеять все мои подозрения... вернее - опасения, так как я никогда его всерьез не подозревал. Сегодня он должен встретиться с генерал-губернатором и все ему объяснить, а затем обещал заехать к нам. Он очень по вам соскучился, душа моя, и жаждет вас увидеть.

Лейтенант пододвинул к креслу Элис стул и сел, взяв ее руки в свои и по очереди поцеловав каждую. Он был рад, что Элис не рассердилась при упоминании того, что баронет Уайт явится к ним вечером.
- Увы, танцовщицу так и не поймали, а допросить китайца генерал-губернатор еще не успел, - возможно, допрос ведется прямо сейчас. А ваш дядя пребывает в таком же недоумении, что и мы с вами. Он уже не раз приглашал эту девушку выступать перед джентльменами, и не подозревал ее ни в чем, кроме, возможно, некоторой вольности нравов. Но ведь это - распространенный порок среди местных женщин, как ни прискорбно это осознавать. То есть я хочу сказать, что здешнее представление о нравственности сильно отличается от того, которое исповедуем мы, англичане.
Генри замолчал, вспомнив о лорде Арлингтоне - лорд наверняка сурово осудил бы его за такие слова, как и мисс Хилтон, ныне - леди Арлингтон.
- В общем, ваш дядя не при чем, - решительно подытожил он, снова целуя руки жены. - Совершенно не при чем, и горит желанием объяснить это генерал-губернатору.

Генри обхватил ладонями лицо Элис и нежно поцеловал ее в губы. История с пиратами уже казалась ему какой-то далекой и не имеющей важного значения. Важно было присутствие его любимой, ее близость и легкое дыхание, от которого у него кружилась голова.
- Генерал-губернатор разберется во всем без нас - мы сделали, что могли, - улыбаясь, сказал он. - А ваш дядя, я надеюсь, сумеет убедить и вас в своей невиновности, как он убедил меня. Давайте подумаем, чем нам заняться в ожидании его визита. Хотите посидеть у фонтана или, может быть, нанесем визит миссис Халлидей? Вы ведь не виделись с ней после кабаньей охоты? Заодно узнаем от нее, как прошел бал, который мы пропустили из-за истории с пиратами.
Не то чтобы Генри пылал желанием увидеться с супругой вице-губернатора Бенгалии, но эта дама была неиссякаемым источником сплетен, и ему хотелось узнать, насколько она в курсе инцидента, случившегося за кулисами бала, и насколько широко разошлись слухи.

- О нет, не беспокойтесь: я перекусил в доме вашего дяди. У него, как всегда, не стол, а рог изобилия.
Генри внимательно посмотрел на жену: все-таки он ошибался, недооценив ее недовольство предстоящим визитом баронета. Вздохнув, он снова ее поцеловал и сказал:
- Мы можем никуда не ехать и остаться дома. Но если вы все-таки не прочь развеяться, я прикажу заложить коляску. Ах да, еще хотел спросить у Перкинса, есть ли какие-нибудь благоприятные новости о моем мундире, - он обещал заняться этим вопросом. И если у него ничего не вышло (а я думаю, что так оно и есть), по дороге мы могли бы заехать к портному, который обшивает офицеров, и заказать мне новый парадный мундир.

День складывался на редкость удачно: сначала лейтенант получил личную аудиенцию у генерал-губернатора Индии, затем удостоверился в том, что баронет Уайт никоим образом не причастен к краже секретных документов, а теперь ему предстояла приятная прогулка в обществе женщины, которую он любил больше всего на свете. Захватив с собой достаточное количество денег, лейтенант вышел во двор и приказал конюху запрягать лошадей. Перкинса нигде не было видно, но Генри решил не терять времени на его поиски и независимо от того, удалось ли денщику вывести чернильные пятна с его парадного мундира, заказать себе новый. Поджидая Элис, он любовался на пару гнедых рысаков - их изогнутыми мускулистыми шеями, округлыми крупами и суховатыми длинными бабками,-  и думал о том, что мог бы выставить их на скачках в Жокейском клубе Калькутты. Одна из гнедых вела свою родословную от жеребца, неоднократно приходившего вторым в Аскоте, и Генри уже давно подумывал о том, что она могла бы прославить свое имя здесь, в Калькутте.

Генри оторвался от созерцания рысаков и с улыбкой посмотрел на жену, которая была похожа на нарядную фарфоровую куколку с той лишь разницей, что к фарфоровым куколкам он не питал такой всепоглощающей любви, как к ней.
- Вы замечательно выглядите! А день действительно не по-зимнему жаркий, но то ли еще будет, ведь зима уже на исходе. Садитесь в коляску, я расскажу вам о своих планах.
Генри подсадил Элис в коляску и приказал кучеру трогаться, - сегодня он решил не править лошадьми, так как не хотел оставлять коляску на улице без присмотра, пока они с Элис будут находиться в лавке портного.
- Я подумываю о том, чтобы выставить одну из наших гнедых на скачках, - сказал он, как только коляска выехала за ворота. - Право, жаль, что такие резвые породистые лошади прозябают в безвестности, в то время как призы берут те, что уступают им по всем статьям. Что вы думаете об этом, душа моя? Правда, я сомневаюсь, что буду сам участвовать, - наверное, лучше поручить это Перкинсу или нанять жокея. А впрочем, я еще не решил.

Перкинс действительно заметно прибавил в весе за время пребывания в Индии и мало напоминал того изможденного и вечно голодного доходягу, который нес службу в истекающей кровью и засыпанной снегом Балаклаве. Лейтенант задумался, что было тому причиной - только ли размеренная и сытая жизнь с избытком сладостей, которую вел денщик, или же наличие заботливой и спокойной жены, какой была Ханна. Решив, что денщика стоит нагрузить новыми обязанностями, чтобы он окончательно не разленился и не потерял форму, Генри вслух согласился с Элис, что Перкинс вряд ли подходит для жокейской роли, но зато он знает о лошадях все и надо поручить ему готовить их к скачкам. Но это также означало, что придется искать им замену, как упряжным, и Генри пожалел, что продал пару, купленную в Аллахабаде.
- Я не уверен, что жокеи должны быть исключительно британцами, - сказал он. - Просто чаще всего хозяева лошадей - офицеры кавалерии, и им нет нужды нанимать кого-нибудь еще. Я поспрашиваю в клубе, каковы правила.
Коляска подкатила к лавке и кучер остановил  лошадей. На прохожих он посматривал свысока, явно гордясь своим положением слуги белого сахиба, и этим напомнил лейтенанту Перкинса. Приказав кучеру ожидать, Генри вышел из коляски и помог выйти Элис. К счастью, в лавке не оказалось других офицеров, желающих обновить свой гардероб, поэтому портной сразу же вышел навстречу гостям и склонился в низком поклоне.

Лейтенант и его жена провели в лавке портного не слишком много времени: офицерские мундиры шились по единому образцу, поэтому никаких затруднений в выборе фасона и тканей, как это часто случалось при пошиве дамского платья, не возникло. Портной снял с лейтенанта мерку, записал все измерения в маленькую черную книжечку и пообещал , что мундир будет готов через неделю, но лейтенанту придется приехать еще раз для примерки. Генри заплатил небольшой аванс и вместе с Элис вышел на улицу, где их ждала коляска, намереваясь сразу же отправиться с визитом к миссис Халлидей. Но возникло непредвиденное затруднение: узкую улицу перегородил слон. Вокруг него собралась огромная толпа, погонщик пытался вывести животное из затора, но слон лишь громко трубил, задрав хобот, и не слушался приказаний.
- Мы можем развернуться и поехать по другой улице? - спросил Генри у кучера, который явно наслаждался происходящим и хотел досмотреть представление до конца.
- Нет сахиб, улица здесь слишком узкий, - коляска застрянет, - с притворным сожалением в голосе ответил хитрец, печально покачав головой, и снова впился взглядом в слона и людей, которые  яростно жестикулировали и гомонили, как стая попугаев, стараясь перекричать друг друга и доказать, что способ, который каждый из них предлагал, лучше тех, что предлагали другие.