Столовая блистала чистотой, а стол, накрытый к обеду, ломился от явств, хотя приборы были поставлены всего для двоих. Роберт Перкинс, проходя мимо открытой двери столовой, заглянул туда и удовлетворенно хмыкнул и потянул носом, вдыхая запахи ароматного шафрана и  кеджери с копченой рыбой и яйцами.
Удостоверившись, что все именно так, как он и ожидал, денщик проследовал дальше неторопливой походкой. Вот уже целый месяц, как он с женой Ханной жил в доме, чувствуя себя полноправным хозяином: лейтенант Кендал и его жена Элис все еще путешествовали по Индии, возвращаясь из Аллахабада в Калькутту верхом на лошадях. Перкинс с Ханной одолели тот же путь по реке за две недели, и с тех пор их жизнь превратилась в сказку. Так считал сам Перкинс, а что думала Ханна, он не спрашивал, - отчасти надеясь на то, что жена разделяет его мысли, отчасти из опасения, что нет. Огромный, роскошно обставленный дом и толпа слуг были полностью в их распоряжении, и Перкинс распоряжался доверенным ему добром с чувством и толком, расставляя слуг по местам, как опытный игрок расставляет фигуры на шахматной доске. Каждое утро, вставая с постели, он первым делом выглядывал в окно и любовался на сад и розарий миссис Кендал, хотя и раньше мог бы делать это, но почему-то не делал. А все дело было в отсутствии лейтенанта и мисис Кендал! Перкинс был предан лейтенанту душой и телом, но теперь впервые в жизни ощутил, что мог бы обойтись без его присутствия еще очень и очень долго. Он расхаживал по дому, как хозяин, расставляя по местам безделушки, поправляя скатерти на столах и циновки на полу и отчитывая слуг за малейшие отступления от порядка. Еще немного - и он стал бы измерять линейкой, ровно ли выстроены в ряд семь фарфоровых слоников и до блеска ли начищен серебряный кофейник, из которого они с Ханной каждое утро пили кофе. Но больше всего времени он проводил в кабинете лейтенанта. Делать ему там было нечего, но он садился за письменный стол и разглядывал письменный прибор, состоявший из чернильницы с уже высохшими чернилами, серебряного стаканчика с остро отточенными перьями, маленькой песочницы и тяжелого пресс-папье, на котором разлеглась борзая, отлитая из чистого серебра. Лейтенант как-то обронил, что это копия пресс-папье, которое было сделано по эскизу принца Альберта в память о его любимой собаке Эос, и  рассматривая  серебряную фигурку собаки, денщик чувствовал себя принцем.
У богатых были свои причуды, это Перкинс давно и твердо усвоил, и мог дать голову на отсечение, чтобы стать одним из этих баловней судьбы. К счастью ему выпала такая возможность, пусть и на короткое время. На службу он не ходил, потому что служил непосредственно лейтенанту, а тот был за много миль от Калькутты. Денег у них с Ханной было столько, что куры не склюют: лейтенант, отправляя его вниз по реке, дал ему письмо к банкиру, в котором было указание выдавать денщику требуемые суммы. Вот и сегодня с утра Перкинс побывал у банкира, где в течении получаса важно надувал щеки. Вышел он из банка окрыленный, прижимая к себе мешочек с деньгами, которые, увы, предназначались на ведение хозяйства , в том числе на текущие расходы по починке садового сарая. Перкинс  был убежден, что сарай простоял бы без ремонта еще тысячу лет, но Ханна была с ним не согласна. А когда Ханна была не согласна, лучше было помалкивать и глубокомысленно кивать, потому что жена - это не банкир и не торговец пряностями. Жена - это фельдмаршал в юбке!
Затакими мыслями его застал гонг, призывавший к обеду. Перкинс отложил книгу, которую листал чисто от скуки, не понимая в ней ни шиша: это был учебник по математике, потому что лейтенант уже до отъезда в Аллахабад принял решение подготовиться к экзаменам на звание капитана. Перкинс удивлялся, зачем кавалеристу нужны учебники, когда и без того было ясно, что из девятнадцати шиллингов фунт не сделаешь. Но у командования было свое мнение на этот  счет, и лейтенант Кендал не мог с ним не согласиться. Бросив взгляд на страницу учебника, Перкинс скривил гримасу и шумно его захлопнул. Потянувшись, он покрутил затекшей от долгого сидения шеей и встал со стула, чтобы идти обедать.

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-17 21:32:41)

Перкинс посмотрел на жену так, как будто увидел ее впервые в жизни. Он собирался подойти к ней, сжать в объятиях, - облапить, как выражались его друзья в казармах, - и смачно поцеловать, но она остановила его на полпути к задуманному, как пуля, выпущенная из русского штуцера, и попавшая прямо в грудь. Он даже пошатнулся, как будто действительно получил пулевое ранение навылет, и прижал руку к груди. Но этот жест мог быть воспринят по-разному и Перкинс придал своему лицу выражение невиннейшего удивления и произнес:
- Я все помню, миссис Перкинс! Сразу после обеда и начнем! Деньги в банке на оплату подрядчику я уже взял, будьте спокойны! Так, а что нам сегодня Бог послал на обед?
Перкинс сел на свое место, ровнехонько напротив жены, и стал с преувеличенным вниманием изучать накрытые крышками блюда, хотя по запаху уже давно определил,что сегодня Бог послал им с миссис Перкинс ароматный рис с копчушкой. Насчет работ по починке сарая он распорядиться не успел, хотя и собирался. Но с другой стороны, какие требовались от него распоряжения, если он хотел лично надзирать за выполнением работ, а может быть даже и вбить гвоздь-другой, если на всех хватит молотков и гвоздей. Лишать работников возможности потрудиться он не мог, поэтому оставалось только надеяться на удачу. Но деньги, полученные в банке, так и жгли ему карман: он давно уже мечтал поставить несколько монет на петушиных боях, но все деньги были у Ханны, а у него в руках почему-то не задерживались, и никак не удавалось скопить свободную сумму, чтобы сделать ставку. Причем такая беда случилась с ним в Калькутте: до того он был достаточно расчетлив и экономен и никогда не бросал денег на ветер. Но этот город просто сводил с ума своей роскошью и возможностями, которые возникали будто из воздуха.

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-18 13:48:16)

Перкинс взял сразу две лепешки, пока они еще были горячие, с пылу с жару, и принялся уминать их, намазав каждую топленым маслом, которое тут же растаяло и превратилось в желтые озерца. Он никогда не упускал возможности как следует поесть, а сейчас, в отсутствие лейтенанта Кендала, и вовсе ел от пуза.
- Хлипко, говорите? - денщик прожевал первый кусок лепешки и плотоядно нацелился на второй. - Обязательно проверю каждую, не сомневайтесь! А не то какой-нибудь хорек заберется в щель и всех курей передушит, и останемся мы без яиц!
Остаться без яиц было бы невосполнимой потерей, поэтому Перкинс говорил искренне и действительно собирался навести порядок в курятнике. Даже канарейка поверила его словам и от удивления запела, прыгая по клетке.
- Вот ведь голосистая птаха, - заметил Перкинс, прикончив одну лепешку и подступаясь ко второй. - Миссис Кендал небось соскучилась по ней, гуляя по Индиям. Интересно, когда их ждать назад?
При этих словах лицо денщика немного погрустнело: он понимал, что как только миссис Кендал вернется, не сидеть им с Ханной больше в столовой, а ему - в кабинете лейтенанта, листая  учебник математики.
- Как думаете, миссис Перкинс, станет наш лейтенант в этом году капитаном? - продолжил он светскую беседу с женой. - Давно уж пора, как-никак двадцать пять годков стукнуло! В его возрасте иные уже полковники!
Перкинс не сомневался в том, что когда-нибудь лейтенант Кендал станет генерал-майором Кендалом, а миссис Кендал - генеральшей, но ему было интересно, как Ханна относится к служебным перспективам лейтенанта.
- Ходят слухи, что капитан Коул собирается выйти в отставку и продать свой патент, - заговорщицки сообщил он жене, и даже оглянулся, чтобы проверить, не подслушивает ли кто-нибудь из слуг. - Самое время хватать удачу за хвост! Но меня сомнение берет: лейтенант Кендал такой не один, многие нос по ветру держат и жаждут ухватить лакомый кусок. Надо бы мне в казармы заглянуть, покалякать с ребятами, может, что новое услышу.
В казармах Перкинс не бывал давно и уже забыл, как ходить строем.

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-19 06:31:58)

Перкинс не донес ложку до рта, пораженный замечанием Ханны.
- Вот! - сказал он, продолжая на весу держать ложку, над которой возвышалась горка шафранного риса. - Ваша правда, мэм: лейтенантов двое, а капитанский патент - один! А они, промежду прочим, друзья! И как им выйти из этого положения? Ох, миссис Перкинс, чует мое сердце: дружба в опасности. Вот представьте, что лейтенант Кендал стал капитаном, а лейтенант Томас остался тем, кем был. Или наоборот. Хотя наоборот вряд ли: лейтенант Кендал дни и ночи над учебниками корпит, даже сигару выкурить некогда. Небось и в поездку  парочку учебников прихватил: всё учит и учит. Трудное это дело, - математика, скажу я вам: сплошь циферки да какие -то непонятные загогулины и скобки. И зачем она вообще нужна, не представляю. Кавалерист должен крепко сидеть в седле, метко стрелять и рубиться саблей, а остальное - от лукавого. А лейтенант Кендал и так всё это умеет, безо всякой математики.
Перкинс наконец донес ложку до рта и проглотил горку ароматного риса.
- М-да, - продолжил он свою мысль, зачерпывая ложкой следующую порцию. - Если лейтенант Томас, не приведи Господь, обскачет нашего лейтенанта по службе, что подумает миссис Кендал? Вот вы женщина умная, скажите мне: что бы вы подумали, если бы мой лучший друг вдруг стал унтер-офицером вперед меня? Не закралась бы в вашу голову мыслишка, что ваш муж, то есть я, ни на что не годен, раз позволил себя обскакать?
Перкинс поглотил еще одну ложку риса, втайне радуясь, что у него нет таких друзей.

Перкинс с нежностью посмотрел на жену: Ханна умела польстить его мужскому самолюбию! И как ловко она это делала, - будто невзначай, как будто говорила о чем-то само собой разумеющемся. Сейчас она сумела высказать мужу свою любовь, рассуждая о людях совершенно посторонних, а  кроме этого, еще и намекнула на то, что он, простой денщик, имеет влияние на лейтенанта Кендала.
Перкинс подумал, что вообще-то так оно и было, когда лейтенант еще был не женат, но сейчас все поменялось, и эта перемена была для него незаживающей раной. Но Ханна своими словами и своей убежденностью пролила целебный бальзам на его раненое сердце, и он был ей за это благодарен. В который раз Перкинс порадовался тому, как повезло ему с супругой!
- Поговорю, непременно поговорю! - сказал он. - Для того я к нему и приставлен, чтобы направлять на правильный путь!
Обед подходил к концу и Перкинс с удовольствием бы прилег отдохнуть вместе с Ханной, как он любил делать. Но ему захотелось сделать жене приятное, хотя он и сомневался, что может быть что-то более приятное, чем после сытного и вкусного обеда вместе улечься в постель и провести так часок-другой. Но Ханна просила залатать дыру в курятнике, и он решил, что в виде исключения пожертвует послеобеденным отдыхом ради того, чтобы выполнить просьбу своей ненаглядной.
- Спасибо за обед, свет моих очей, - сказал денщик, поднимаясь со стула и похлопывая себя по животу. - Наелся от пуза, теперь и за дела пора приниматься! Пойду проверю курей, а заодно распоряжусь, чтобы наши лодыри взялись за ремонт. А вы отдыхайте, миссис Перкинс: ужо натрудились с утра, по дому хлопоча! Я вас позову работу принимать, как все будет сделано.
Перкинс подошел к Ханне, наклонился и поцеловал ее в шею. Однажды он случайно застал лейтенанта  врасплох, когда тот таким манером целовал миссис Кендал, и Перкинсу сначала показалось это ужасно нелепым и даже неприличным, но он все же взял поступок лейтенанта на заметку, опробовал на Ханне, изрядно опасаясь, что получит затрещину, и с удивлением обнаружил, что ему это дело нравится, да и Ханна казалась довольной.

Между бровей Перкинса пролегла задумчивая складка: он нахмурился, пытаясь понять, что имела в виду Ханна: вместе пойти осматривать курятник или вместе отдохнуть после обеда. Но на Ханну было не похоже предаваться безделью, поэтому он заключил, что она имела в виду первое.
- Не извольте беспокоиться, миссис Перкинс: мы к жаре привычные, да к тому же и голова у нас крепкая, как котелок, - бодро отвечал он, постучав себя костяшками пальцев по лбу. - Вот вам на жаре точно находиться не след, но ежели очень хочется, тогда я прикажу одному из опахальщиков встать у вас за спиной и обмахивать вас опахалом, а вы сядете на скамеечку и будете глядеть, как я работаю.
Эта мысль ему очень понравилась: он представил Ханну сидящей на низкой скамеечке с вышиванием в руках, как какая-нибудь барыня, в то время как слуга в белом тюрбане обмахивает ее большим опахалом, отгоняя назойливых мух и прикрывая от солнца.
Да уж, что ни говори, в Калькутте они жили как господа, а не как слуги!
Фантазия у Перкинса разыгралась и он развил свою мысль:
- А хотите, я еще прикажу вам туда столик поставить, а на столик - кувшин лимонада и вазу с фруктами? На такой жаре выпить прохладительного - самое милое дело!

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-21 06:43:50)

Перкинс и сам был бы не прочь переодеться в старую рубаху и штаны, чтобы не испачкать во время работы с домашний халат лейтенанта Кендала, который он временно позаимствовал, несмотря на горячие возражения Ханны, и разгуливал в нем по дому, чувствуя себя набобом. Халат был из бархата, с широкими рукавами, расшитыми серебряными нитями, и доставал почти до пола, а в поясе перевязывался витым шелковым шнуром с кисточками. Но самое главное его достоинство заключалось в том, что давал спасение от жары, поскольку не облегал тело. Перкинс мог бы купить себе халат на базаре, но рассудил, что носить его в присутствии лейтенанта не сможет, так зачем же тратить деньги зря?
- Я тоже переоденусь. Встретимся у курятника, - сказал денщик так, как будто назначал жене свидание.
Переодевшись, он закатал рукава рубашки и вышел во двор. Все необходимые для ремонта сарая материалы уже были доставлены подрядчиком, а вместе с ними прибыли и четверо рабочих, которые должны были заняться ремонтом. Работа уже кипела, и Перкинс с чистой совестью отправился к курятнику, предварительно кликнув мальчишку и приказав ему принести молоток и гвозди, а также позвать слугу с опахалом. После этого он растолкал еще одного слугу, мирно дремавшего в тени баньяна, и отправил его к повару за  кувшином холодного лимонада и фруктами для Ханны. Еще двум слугам, которые, как подозревал денщик, били баклуши с самого утра, было дано поручение вынести во двор столик и кресло. Раздав поручения, денщик приступил к осмотру стены, о которой говорила Ханна. Оказалось, что одна из досок действительно отходила, и в образовавшуюся щель мог свободно пролезть хорек или лиса, а может быть, и шакал. Перкинс даже удивился, что до сих пор все куры были на месте. Сейчас они бродили по двору под надзором петуха, которого Перкинс купил вместо того, что пал смертью храбрых в сражении с бойцовым петухом. Вспомнив о той истории, денщик поморщился: тогда он вляпался серьезно, а лейтенант Кендал чуть было не лишился глаза, разнимая пернатых драчунов. 
Мальчишка вернулся первым, притащив ящичек с гвоздями и молоток, за ним появились двое слуг, по указанию Перкинса поставившие  столик и кресло в непосредственной близости от курятника, а затем наконец пришел и слуга с опахалом, вставший по стойке смирно за спинкой кресла. В последнюю очередь появились кувшин с лимонадом и ваза с фруктами размером с тележное колесо. Перкинс приказал поставить ее ровно посередине стола, потому что боялся, что столик опрокинется под ее тяжестью. Огромный ананас горделиво возвышался в центре пирамиды из апельсинов, инжира и бананов, на которых были уложены кисти сочного винограда. Денщик не удержался и отщипнул виноградинку, раздавив ее во рту своими крепкими зубами и ощутив терпковатый, приторно сладкий сок. В Англии, не говоря уже о Крыме, он столько фруктов зараз на своем столе не видывал никогда. Да что там! Впервые он попробовал ананас и бананы именно здесь , в Калькутте, хотя, например, в поместье леди Ребекки была теплица с ананасовыми грядками, но его туда, разумеется, никто не приглашал. Эх, житуха! Перкинс был готов остаться в Индии до скончания дней и чтобы дети его росли, ни в чем себе не отказывая.

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-21 12:02:52)

- Благодарствую, - Перкинс снова посмотрел на жену с нежностью. - Но сначала надо сделать дело.
Он поплевал на ладони и взял в руки молоток, удивившись его тяжести. Н-да, давненько он не держал в руках инструментов, расслабился, живя не в казармах, где надо было все делать самому, а на всем готовом. Интересно, не забыл ли он, как подковать лошадь? Для кавалериста такое умение было жизненно необходимым, а он к тому же начинал свою трудовую деятельность, как помощник конюха в поместье Кендала-старшего, и умел делать  все, что было надобно для содержания лошадей!
Но оказалось, что все не так страшно: Перкинс приладил доску на место, вбил несколько гвоздей и даже не ушиб при этом палец.
- Готово! - объявил он, отходя в сторону и давая Ханне возможность полюбоваться на выполненную работу. - Может, еще где надо что прибить? Гвоздей-то немало осталось!
Денщик вошел во вкус и горел желанием показать супруге свою удаль.

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-21 16:09:05)

Перкинс бросил взгляд в сторону сарая, на крыше которого трудились четверо работников. Работа кипела, если так можно было выразиться, подразумевая неторопливость, присущую всем местным работникам.
- Да вроде и без меня справляются, - неуверенно промолвил он. - Посижу-ка я с вами, миссис Перкинс, хотя нисколько не устал: делов-то было - раз плюнуть.
Но вот сесть-то было и некуда: Перкинс распорядился принести только одно кресло. И как назло, в поле зрения денщика не было ни одного слуги, которому можно было приказать принести второе! Не опахальщика же отправлять.
- Сейчас, только за стулом схожу.
Перкинс порысил к дому и спустя короткое время вернулся, неся стул, который поставил рядом с креслом Ханны.
- Чудно, - заметил денщик, принимая из рук жены очищенный апельсин. - Сидим мы вот так, любуемся на сад и прочее, - ну чисто господа! А помните, как в Крыму-то было? Да-а... верно говорил доктор Флаэрти: жизнь порой преподносит сюрпризы!
Мимо стола важно прошествовал петух и Перкинс подумал о том, что  вот еще один баловень судьбы: не сеет, ни жнет, только хохлаток топчет, - вот и все его дела и заботы!

- Вот и я о том! - радостно подхватил Перкинс. - Жить бы тут да жить. Я уж об Англии и не вспоминаю, разве что когда письмо придет от мистера Кендала-старшего или от Джайлз. Холодно у них там, поди: снег лежит, деревья от ветра стонут, озеро льдом покрылось. А мы тут как у Христа за пазухой, хоть и у язычников под боком. Ну, еще лет девять мы отсюда ни ногой, миссис Перкинс: лейтнанту десять лет служить, а где лейтенант, там и ваш покорный слуга.
Перкинс взял дольку апельсина и отправил ее в рот.
- Ох и вкуснотища! - похвалил он. - А вы что же не едите? Оставьте шитье: чай, не убежит. Полакомьтесь лучше фруктами: смотрите, какой виноград, - ягодка к ягодке, ни одной  подгнившей! И лимонаду выпейте, а то что-то жарко.
Перкинс потянулся к графину с лимонадом и налил жене полный стакан. Ему захотелось сводить Ханну куда-нибудь, как однажды он водил ее в греческую деревню на свадьбу, - ох и поплясали они тогда! У него потом три дня ноги гудели. Но в Калькутте ничего подобного не было. То есть развлечений было много, но все они предназначались для господ. Разве что на петушиные бои ее сводить? Перкинс глубоко задумался над этой мыслью.

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-22 13:24:38)

Перкинс не донес до рта очередную дольку апельсина, растревоженный вопросом жены. Уезжать из Калькутты ему не хотелось: побывав в других местах огромной страны, он убедился, что Калькутта- наилучшее место для проживания британского солдата, да к тому же женатого. Аллахабад был тоже неплох, но уступал Калькутте по всем статьям, а Дели, Бомбей и Мадрас вообще ни в какое сравнение не шли с городом дворцов, как называли Калькутту.
- Ну, все может быть: перевели же наш полк из Крыма в Индию, - неуверенным тоном сказал денщик, отщипывая от кисти винограда спелую ягодку. - Армейская служба дело такое: вроде все  по уставу, все расписано да распланировано заранее, а вдруг война иль другая напасть, вроде бунта в какой-нибудь другой колонии? Но будем надеяться, что ничего такого не случится. Не хотелось бы сниматься с насиженного места.
Перкинс посмотрел в сторону сарая и, убедившись в том, что работники не ленятся, вернулся к разговору.
- Не хотите прогуляться, миссис Перкинс? Ноги поразмять. Солнце уже не так жарит, самое время для прогулки. А могу коляску запрячь и проедемся с ветерком по майдану!

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-22 18:50:00)

Перкинс вспомнил, что и он одет не на выход: старая рубаха и штаны, на которые он к тому же ляпнул соком спелого апельсина, не годились для прогулки в хозяйском экипаже, к тому же в компании с такой красавицей, как Ханна. Он отпустил очумевшего опахальщика, который спал стоя, как лошадь, продолжая ритмично помахивать опахалом, приказал другому слуге убрать со стола и вернуть стол и кресло со стулом в дом, и побежал переодеваться. За время отсутствия лейтенанта денщик настолько освоился с его гардеробом, что у него мелькнула тщеславная мысль надеть лейтенантский мундир, но он вспомнил, что мундир отсутствовал вместе с лейтенантом. Но оставались еще парадный мундир и запасной сюртук. Соблазн был велик, но угроза быть разоблаченным и отданным под трибунал за ношение офицерской формы, усмирило его тщеславие. Надев чистую рубаху и сменив брюки, Перкинс облачился в один из жилетов лейтенанта и отправился в каретный сарай.
Когда Ханна вышла из дома, на подъездной дорожке ее уже поджидала коляска запряженная парой красавцев-гнедых, уши которых ее затейник-муж украсил бумажными розетками. Сам он тоже выглядел почти как джентльмен, не хватало лишь цепочки от часов и бриллиантовых запонок.

Перкинс помог жене усеться в коляску и хлестнул лошадей. Ворота были открыты благодаря предусмотрительности слуги, которому даже не пришлось напоминать о его обязанностях. Впрочем, Перкинса это не удивило: он обходился со слугами гораздо строже, чем лейтенанат Кендал, и они ходили у него по струнке, как солдаты на плацу. А как иначе? Только отпусти вожжи хоть немного, эти лодыри враз поразбегутся или будут дрыхнуть весь день напролет. Лейтенант, по мнению Перкинса, был чрезмерно мягок и со слугами, и с лошадьми. Ну да что с него взять: одно слово - джентельмен! Вот таких джентельменов и обкрадывали нечистые на руку слуги, если у них не было такого денщика, как Перкинс, который недреманным оком следил за порядком и ставил на место лодырей и воров. Ханна в этом смысле была ему под стать, чем Перкинс очень гордился: у нее не забалуешь! Да и нечего баловать: служить в таком доме - это же счастье, которое выпадает не каждому туземцу!
Выехав за ворота. коляска покатила в сторону майдана, где вечером собирались все, кто хотел поклониться знакомым и насладиться вечерней прохладой. Перкинс уже по дороге обогнал пару экипажей, в которых ехали леди, наносившие визиты миссис Кендал, да встретил пару офицеров из своего полка, которым вежливо поклонился. Офицеры гарцевали на арабских скакунах, но и гнедые, которыми правил Перкинс, были ничуть не хуже: гладкие, сытые, ухоженные лошадки, а нарядные розетки в их ушах привлекали всеобщее внимание, чего денщик, собственно, и добивался. Сделав первый круг, он обернулся к жене и спросил:
- Ну как вам прогулка, миссис Перкинс?

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-24 10:51:29)

Перкинс сделал еще пару кругов по площади, - и для того, чтобы доставить удовольствие Ханне, и для того, чтобы пофасонить перед господами, лошади которых уступали паре гнедых, запряженных в его коляску. Денщик пребывал на седьмом небе и радовался тому, что Ханна довольна прогулкой. Наконец он выехал с площади и лошади порысили в обратный путь. Но по дороге Перкинс остановил их у кондитерской, в которой лейтенант Кендал покупал сладости для миссис Кендал, и купил там для Ханны коробку шоколадных конфет, обсыпанных миндальной стружкой. Деньги он взял из той суммы, что предназначалась на починку сарая, успокоив себя тем, что вернет их из следующего жалованья.
- Угощайтесь, миссис Перкинс, - промолвил он, выйдя из лавки и с поклоном подавая коробку жене. - Сладкое - наисладчайшей!
Донельзя довольный своим красноречием, денщик снова забрался в коляску и покатил дальше.  Вечер удался, что ни говори, даже лейтенант Кендал не потрафил бы своей супруге так, как это сделал его денщик по отношению к своей ненаглядной!
Въехав в ворота лейтенантской усадьбы, Перкинс увидел, что рабочие закончили дела и ушли. Сарай выглядел, как новенький, особенно выделялась крыша. Перкинс поручил подбежавшему конюху выпрячь лошадей, а сам помог Ханне выбраться из коляски, предвкушая благодарственный поцелуй, - не здесь, во дворе и на глазах у конюха, а в уединении их комнаты.

Отредактировано Роберт Перкинс (2020-05-25 14:07:07)