Огилви согласился, потому что помнил, как на новорлеанском кладбище Сен-Луи его и мисс Стоун преследовала ожившая статуя. К счастью, оказалась, что она не желала им зла, но переволновались они знатно. Огилви стало интересно, что случилось с той розой, которую статуя подарила мисс Стоун, однако сейчас был неподходящий момент, чтобы спрашивать ее об этом.
Калитка была закрыта, но ни цепи, как у Марвина, ни замка на ней не было, поэтому хирург смело толкнул ее и ступил на посыпанную песком дорожку, обсаженную аккуратно подстриженными кустами бирючины. Вообще двор мистера Кадхилла выгодно отличался от двора Джека Марвина. В окнах виднелись белые занавески, стекла были чисто вымыты и блестели, у крыльца стояли большие горшки, в которых последним всплеском осени доцветали астры, а по глухой стене дома вился девичий виноград, листья которого рдели ярким багрянцем. И не было слышно ни лая, ни ворчания собак, что очень удивило Огилви. Он поднялся по супеням крыльца и постучал в дверь, а потом громко крикнул:
- Мистер Кадхилл, вы дома?
Ответом ему была тишина, и ни одна занавеска не шевельнулась.
- Хм... - обернувшись к мисс Стоун, сказал хирург. - По-видимому, мы не застали хозяина дома. Что ж, бывает...
- Добрый день, джентльмены. Вы к моему отцу?  - послышался высокий девичий голосок, и Огилви увидел совсем юную девшку а скромном коричневом платье и в чистом переднике, которая только что вошла в калитку. Девушке было лет шестнадцать, не больше, но Огилви заключил, что это ее стараниями дом и небольшой палисадник содержатся в таком образцовом порядке.
- Здравствуйте, мисс, - поклонился Огилви. - Да, мы хотели повидать мистера Кадхилла. Ведь он живет в этом доме?
- Да, сэр. Но отец уехал в Шрусбери и вернется только на следующей неделе, не раньше пятницы.
Огилви бросил выразительный взгляд на "мистера Стоуна", призывая его продолжить беседу, поскольку сам затруднялся вести разговоры с молоденькими девушками.

- Нет, сэр: вчера вы бы его тоже не застали: он уехал три дня назад, - сообщила мисс Кадхилл, краснея. Огилви заключил, что "мистер Соун" понравился девушке и оттого она так смутилась и потупила взгляд. Его это не удивило: благодаря мужскому платью симпатичная мисс Стоун превратилась в привлекательного молодого джентльмена. Вот только ее пристальный взгляд, обращенный на руки мисс Кадхилл, вызывал у хирурга недоумение. Руки как руки: довольно большие, как  у всех простолюдинок, и перчатки дешевые и далеко не новые, хотя  чистые и аккуратные. Но потом он сообразил, в чем дело: служанка леди Кардиган упомянула о том, что в момент похищения собаки отвлеклась на какую-то девушку, упавшую в обморок прямо на улице, и заметила на одной из ее перчаток маленькую прореху (об этом ему рассказала сама мисс Стоун, когда он спросил ее о показаниях служанки)
Восхитившись вниманием к таким мелким деталям, хирург тоже проинспектировал взглядом перчатки мисс Кадхилл, однако на них не было ни дырочек, ни штопок, ни заплаток.
- Жаль, - протянул он. - Видите ли, мисс, мы с другом ищем подарок для его кузины: она как-то обмолвилась, что хотела бы завести мальтийскую болонку. Надеялись, что ваш отец нам в этом поможет
Девушка весело рассмеялась:
- Что вы, сэр! Отец не занимается разведением и продажей комнатных собачек. Он и в Шрусбери повез питбуля, которого заказал один из его старых клиентов. Но я могу дать вам несколько имен и адресов, которые вам наверняка помогут: например, миссис Рассел или мистера Донована.
- Будем премного благодарны, мисс! Вас не затруднит записать имена и адреса на бумажке?
- Одну минуту , сэр!
И мисс Кадхилл забренчала ключами, отпирая входную дверь.
- Снова мимо, - произнес хирург, когда девушка скрылась за дверью. - Но что делать: я и не ожидал, что нам сразу повезет.

- Завести собаку сейчас? Ни в коем случае! - воскликнул хирург. - Вы же видели мою квартиру: там нет места даже для мелюзги, а я предпочитаю крупных собак. К тому же с собакой надо много гулять, а у меня нет на это времени. Нет, пока я живу в черте города и работаю в госпитале, ни о какой собаке не может быть и речи. А вот вам мы можем присмотреть какую-нибудь комнатную собачку наподобие померанского шпица: ваш привратник будет ее выгуливать, пока вы занимаетесь расследованиями.
"Если, конечно, не сплавит ее за десять фунтов какому-нибудь Марвину" - подумал при этом хирург.
На крыльце снова появилась мисс Кадхилл, держа в руке клочок бумаги.
- Здесь адреса миссис Рассел и мистера Донована, сэр, - сказала она, протягивая его Огилви.
Хирург взял бумажку, взглянул на нее и его брови изумленно полезли вверх.
- Это же на другом берегу Темзы... - пробормотал он и недоверчиво взглянул на мисс Кадхилл, подумав, что девушка специально направляет их подальше от дома своего отца. Но на лице мисс Кадхилл было такое невинное выражение, что он раскаялся в своих подозрениях.
- Премного благодарны за помощь, мисс, - поблагодарил он девушку. - Возможно, что навестим вашего батюшку на следующей неделе. До свидания, мисс!

Огилви пришлось отказаться от мысли прогуляться по старому кладбищу Банхилл Филдс и посмотреть на надгробия Блейка и Дефо. Но отказываться от участия в поисках болонки леди Кардиган он не собирался.
- Сегодня у меня нет никаких других дел, я полностью в вашем распоряжении. - заверил он свою спутницу. -  Миссис Рассел живет в Бермондси, и чтобы добраться туда, нам надо перейти Новый Лондонский мост и найти улицу Молтби. Боюсь, тамошний запах покажется вам не слишком приятным.
Огилви покосился на мисс Стоун. В окрестностях Молтби-стрит находились мелкие и крупные фабрики,  загрязнявшие воздух вонью уксуса, дубленых кож, пива и целлюлозы. Огилви мог бы назвать их по памяти, - бумажная фабрика  "Бевингтон и сыновья Некингер", пивоварня "Якорь", уксусная фабрика Сарсонов и так далее, - но не стал заморачивать головку мисс Стоун лишними подробностями, не имевшими отношения к делу. У него в кармане лежал чистый носовой платок, который он собирался одолжить мисс Стоун, чтобы она могла прикрыть им нос, если вдруг запахи Молтби стрит покажутся ей невыносимыми. Сам он относился терпимо к любым запахам: необходимость проводить долгие часы в анатомическом театре сделала его почти нечувствительным.

- Ну, если вы не торопитесь, давайте сходим, - согласился Огилви. - Тем более, что сейчас на этом кладбище уже никого не хоронят: оно было закрыто для захоронений в 1854 году. А самое первое захоронение датировано 1666 годом.
Они дошли до ворот, на которых висела табличка, сообщавшая, что кладбище Банхилл Филдс было открыто в 1665 году, и ступили на освященную землю, в которой покоился прах тысяч людей. Сейчас это место последнего упокоения выглядело заброшенным и пустынным. Огилви повел мисс Стоун между рядов простых надгробных плит свинцово-серого цвета, за которыми никто не ухаживал, сравнивая это место с новоорлеанским кладбищем с его белыми склепами, которые каждую весну усердно отмывали от пятен плесени скорбящие родственницы усопших. Он бы прошел мимо могилы Дефо, если бы его взгляд не упал на простой камень, положенный на могилу. Камень был расколот посередине, и Огилви вспомнил, как кто-то говорил ему, что в надгробие автора "Робинзона Крузо" и "Молл Флендерс" попала молния и расколола его надвое. Наклонившись, он сумел разобрать полустершиеся буквы надписи.
- Вот место, где лежит один из величайших английский писателей, - со вздохом сообщил он своей спутнице. - Какой позор, что соотечественники не собрали денег на более достойный памятник!* Вы ведь знаете, что Даниэль Дефо умер в полной нищете? Здесь же, судя по надписи, похоронены  его жена и племянница.
Огилви присел на корточки, вынул из кармана платок и начал оттирать пятна сырости и плесени, покрывавшие надгробие.
-Я обязан Дефо тем, что стал хирургом, - сказал он, не поднимая головы. - Это решение я принял после того, как прочитал его "Дневник чумного года"

*В 1869 году Джеймс Кларк, издатель детской газеты "Христианский мир" (Christian World) начал сбор средств на памятник Дефо и собрал более 200 фунтов стерлингов с 1,700 подписчиков. В 1870 году над могилой Дефо был установлен белый мраморный обелиск. Надеюсь, что Огилви и мисс Стоун были в числе тех, кто пожертвовал деньги на памятник)

Огилви не хотел портить платок мисс Стоун, да и дело, за которое он взялся, было бесперспективным: грязь и плесень настолько въелись в надгробный камень, что для того, чтобы отмыть его, потребовался бы ушат воды с мыльной пеной.
- Спасибо, но думаю, что я лишь испорчу ваш платок, а воз останется там же, где и был, - со вздохом сказал он, вставая. - А "Дневник чумного года" я прочитал, когда мне было четырнадцать лет. Я тогда понял, насколько беспомощной может быть медицина, и поклялся, что попробую изменить положение дел к лучшему. Не уверен, что мне это удалось, но хирургом я все-таки стал. Идемте, сударыня, очень грустно взирать на картину полного забвения усопших.
Хирург не стал добавлять, что и его могила, скорее всего, окажется в полном забвении, и повел мисс Стоун дальше. Одно из надгробий почти сразу же привлекло его внимание: оно представляло собой нечто вроде саркофага, на котором лежала каменная фигура с книгой в руках, а сбоку саркофрга была высечена другая фигура: паломник, тяжело опирающийся на посох и идущий в гору. Подойдя поближе, хирург прочитал надпись, высеченную в камне.
- Надо же! - воскликнул он, а я и не знал, что Джон Баньян похоронен на Банхилл Филдс. И как точно скульптор отразил содержание первых строк его бессмертного "Путешествия пилигрима"! Сейчас я попробую процитировать...
Огилви нахмурился, вспоминая самое начало книги проповедника и медленно произнес:
- Странствуя по дикой пустыне этого мира, я случайно забрел в одно место, где  находился вертеп.  Там  я  прилег  отдохнуть и  вскоре  заснул.  И  вот приснился мне сон...     Вижу  я  человека, одетого в грязное  рубище и  стоящего неподвижно  на дороге, спиной к  своему жилищу.  В руках его книга, а на спине тяжелая ноша.

- Да, я тоже это заметил. В Новом Орлеане хоронят в склепах, а здесь - в земле.
Огилви заметил также, что его спутница помрачнела и решил, что они достаточно увидели и пора возвращаться к обычной жизни и к расследованию.
- Кладбища навевают грустные мысли, - сказал он. - Этак мы с вами чего доброго погрузимся в черную меланхолию.  Вон там западные ворота, давайте выйдем из них и пойдем к Лондонскому мосту. Кстати, вот и могила Уильяма Блейка, визионера и провидца. Правда, я никогда не мог толком понять его работ.
Навстречу им торопливо шла молодая женщина в темном платье и шляпке с вуалью, держа в руках маленький букетик цветов. Огилви проводил ее взглядом и подумал, что наверное она пришла навестить могилу родственника, а может быть и жениха, который погиб в море или ... А впрочем, какая разница, как и где он погиб, - главное, что ее жизнь была разбита, и это наполнило  душу хирурга еще большей печалью. Он взял мисс Стоун за локоть, пользуясь тем, что вокруг не было никого, и повел ее к выходу с Банхилл Филдс.

- Если так рассуждать, то лучше и не рождаться вовсе, - шутливо заметил хирург. - В этом мире все имеет свое начало и свой конец, главное - прожить жизнь так, чтобы не было стыдно или мучительно больно за напрасно потраченные годы. Но неужто вы хотели бы жить вечно, сударыня? Вспомните историю Вечного Жида или нашего общего знакомого-невидимку, который баловался с эликсиром бессмертия. Я старше вас, но не уверен, что хотел бы прожить тысячу лет или дольше, хотя, конечно, на тот свет не тороплюсь. Представьте себе, каким одиноким и потерянным должен чувствовать себя бессмертный, потерявший всех близких и любимых,которым был отпущен обычный срок жизни. Недаром же мужа и жену обычно хоронят вместе, чтобы они не разлучались и после смерти. Да, наверное, я люблю гулять по кладбищам: здесь тихо, спокойно и, как ни странно это прозвучит, чувствуется дыхание вечности.
Пара вышла из западных ворот Банхилл Филдс и Огилви указал "мистеру Стоуну" направление, в котором им надо было идти, чтобы добраться до Лондонского моста.
- Не грустите, мой друг,  - сказал он. - Сейчас я расскажу вам о том, каким был Лондонский мост двести лет тому назад, А впрочем нет, сначала спою вам народную песню, чтобы отвлечь вас от грустных мыслей.
И хирург, ничуть не смущаясь того, что они вышли на оживленную улицу, затянул приятным баритоном*:

Рухнул Лондонский мост,
Рухнул Лондонский мост,
Рухнул Лондонский мост,
Леди моя, леди.

Как нам выстроить его?
Как нам быть?Как нам быть?
Как нам выстроить его?
Леди моя, леди.

Сребра-злата нет совсем,
Нет совсем, нет совсем
Сребра-злата нет совсем,
Леди моя, леди.

Прохожие, привлеченные его пением, останавливались и оглядывались на певца, а затем вдруг к нему присоединился один голос, затем другой и последние три куплета пропел дружный хор.
- Видите, как популярна эта песня? - сказал Огилви, закончив петь и раскланявшись с другими певцами и слушателями. - А ведь она появилась в одинадцатом веке, после того, как Лондонский мост рухнул под войском датчан, вторгнувшихся в Лондон. Как видите, есть на свете шотландцы, немного знакомые с историей Англии.
И хирург отвернулся, пряча улыбку.

* или тенором, как угодно

От Огилви не укрылось, что мисс Стоун смутилась, когда он запел, и даже отошла немного в сторону. Его это не обидело, но он решил впредь в ее присутствии не петь. О Лондонском мосте хирург знал много, - так много, что мог рассказывать о нем часами на пролет.
- Никто точно не знает, когда был построен Лондонский мост, - начал он свой рассказ. - Считается, что первыми мост через Темзу построили римляне, но точная дата его возведения не известна. Сначала он был деревянным и постоянно становился жертвой пожаров, поэтому в конце 12-го века лондонские градоначальники решили построить на его месте крепкую каменную конструкцию из кентского известняка. Кстати, вы слышали о поверье, согласно которому при постройке моста требовалось положить в его основании тело человека, принесенного в жертву? Я нашел в старых газетных подшивках сенсационный репортаж о том, как в 1834 году рабочие, разбиравшие мост (вы ведь знаете, что нынешний мост был построен на месте старого в 1836 году?) нашли в часовне святого Фомы Кентерберийского, которая тогда стояла на мосту, гроб с телом его архитектора, Питера де Коулчерча. Но это я так, к слову. Нам сейчас трудно представить себе, какая оживленная жизнь царила на мосту несколько столетий назад: на нем были построены лавки, жилые дома, винные погребки, конюшни, церкви и даже дворцы! Кстати, на Лондонском мосту жил Джон Баньян, могилу которого мы с вами только что видели. Так вот, некоторые дома, в которых жили состоятельные горожане, были украшены террасами, с которых можно было любоваться Темзой и даже прогуливаться туда-сюда. Вы хотели бы жить на таком мосту, мисс... мистер Стоун?

- Да, вы правы, - согласился Огилви. - И как хорошо, что сейчас ведутся работы по строительству новой канализации и водопровода!*
Согласно проекту, будут возведены пять перехватывающих систем: три — на левом берегу Темзы и две — на правом. Благодаря им сточные воды будут сбрасываться не в реку, а в море. Кроме этого, планируется реконструкция старых набережных и некоторое спрямление и сужение русла реки, что позволит прочистить ее дно от скопившихся нечистот. Прогнозирую, что когда строительство будет закончено, пойдет на спад количество вспышек холеры. Кстати, когда вы вернулись из Нового Орлеана? Летом 1858 года случилось Великое Зловоние, - надеюсь, вы его не застали?** Я тогда еще был в Америке , но читал в газетах о том, что творилось в Лондоне: люди падали замертво от удущающего запаха! Да, Лондон действительно нуждается в переменах к лучшему, с этим не поспоришь. Во время Великого Зловония все, кто побогаче, сбежали из Лондона, поэтому хорошо иметь дом где-нбудь в сельсвкой местности рядом с небольшое речушкой или с озером. Мечтаю о том времени, когда смогу выезжать на лодке на середину озера, чтобы забросить удочку!
Хирург замолчал, рисуя перед своим мысленным взором сельскую идиллию.

* Строительство было закончено в апреле 1865 года
** В Новом Орлеане персонажи были в феврале-марте 1858 года

- Возможно, что и надоест, - не стал спорить Огилви. - Но точно я узнаю об этом только когда перееду в сельскую глушь. Сейчас жизнь на лоне природы представляется мне идиллией, но нам всегда кажется, что хорошо там, где нас нет. Вы, наверное, сейчас скучаете по Новому Орлеану, а когда жили там, скучали по Лондону? А кстати, я выиграл в покер довольно крупную сумму денег, когда возвращался на речном пароходе в Нью-Йорк! Карта шла и шла, не успевал сгребать денежки лопаточкой.
Огилви умолчал о том, что после того, как ему привалила такая удача, он чуть не стал жертвой ограбления: разозленные партнеры по игре вломились ночью в его каюту, и если бы не револьвер, который он предусмотрительно положил под подушку, ложась спать, кормить бы ему рыб на дне Миссисипи. А так дело обошлось разбитыми в кровь костяшками пальцев и парой синяков.
- А вот и Лондонский мост! Теперь он гол как сокол: во второй половине прошлого века были снесены все постройки. Остались лишь небольшие «убежища» для пешеходов, которые боялись экипажей и дождя. Именно на мосту впервые начали регулировать движение. М-да, теперь мост состоит всего из пяти пролетов, а раньше их было двадцать!
Огилви перегнулся через перила и посмотрел на бурлящую между быками воду.
- Не представляю, как жители моста могли спать при таком шуме! Вот у вас очень тихая улочка, да и я не жалуюсь, разве что соседи иногда шумят.

- Тишина - отдых для души, - согласился Огилви, бросив последний взгляд на воду по которой плыл небольшой парусник, писпустиший паруса и нагнувший мачты, чтобы пройти под аркой моста. Вид этого небольшого судна снова всколыхнул в нем воспоминания о рыболовецком смэке и "Минерве", на которых он и мисс Стоун провели достаточно долгое время. Он никогда не мечтал стать моряком, но все же было что-то необыкновенное и будоражащее в то, как корабль держался на волнах даже в самую сильную бурю, как стонали и скрипели мачты и перекатывались по полу каюты незакрепленные предметы, а моряки, державшие вахту, порой вынуждены были привязывать себя, чтобы их не смыло за борт нахлынувшей громадной волной. Огилви стряхнул с себя это воспоминание: как-никак, он гораздо более уверенно чувствовал себя на твердой земле. А вот мисс Стоун, в отличие от него, оказалась заправским моряком, чем изрядно его удивила.
- Может быть, на том месте, где мы только что стояли, находилась книжная лавка "Три Библии" или "Зеркало", - предположил он, когда они с мисс Стоун пошли дальше. - Судя по названию, первая специализировалась на книгах духовного содержания, а вот какими торговала вторая, даже предположить не могу. А в аркаде моста находился "Золотой глобус", в котором торговали географическими картами. Интересно, что сталось с их владельцами, когда все постройки снесли? Но вы правы: нам надо поспешить к миссис Рассел. Возможно, эта дама - именно та, кого мы ищем. Или лучше сначала заглянуть к мистеру Доновану, как думаете?

Огилви полез за бумажкой с адресами.
- Миссис Рассел живет сразу за мостом, а Донован - рядом с пивоварней "Якорь". Так что давайте начнем с дамы пик, а потом направимся к трефовому королю.
Начинался отлив и вода в темзе опустилась так низко, что обнажила незамощенные берега, покрытые толстым слоем ила и мусором. В этой грязной жиже бродили сборщики мусора, преимущественно босоногие дети, пытаясь обнаружить в зловонных кучах что-нибудь мало-мальски ценное. Впрочем, иногда попадались по-настоящему ценные вещи: кольцо, соскользнувшее с руки утопленницы, пара разношенных башмаков или монета. Кроме этого, по Темзе плавали лодки со сборщиками трупов: это тоже было выгодное дело. Огилви оставалось только радоваться, что отлив не вынес на берег раздувшийся труп. Конечно, мисс Стоун была не робкого десятка, но ему не хотелось, чтобы их прогулка, начинавшая напоминать приятную встречу двух старых друзей, омрачилась таким мрачным и отталкивающим событием.
Подозвав одного из мальчишек, он дал ему пенни и спросил, где им найти миссис Рассел, поскольку в бумажке с адресами была указана только улица. Мальчишка выхватил у него монетку и дал довольно понятные указания, присовокупив к ним, что "собачница", возможно, пьяна вдрызг.
- Мамаша Рассел последнее время не просыхает, сэр, - сообщил он, - Это все потому, что папаша Рассел  деру дал месяц назад и вроде как все ейные денежки с собой прихватил. Говорит, что ей теперь и собак кормить нечем, но вы ей не верьте, сэр: она та еще завируша! Ейные мопсы дорого стоят, и плодятся как речные крысы.
- Спасибо, дружок, - поблагодарил Огилви за ценные сведения. - А у нее только мопсы или и другие породы есть?
Мальчишка наморщил лоб и кликнул своего товарища, методично рывшегося в горе речного мусора:
- Эй, Джек! Тут джентльмен хочет знать, каких собак мамаша Рассел разводит. Ты ей кости носишь, видал кого, кроме мопсов?
- Не, не видал, - откликнулся Джек и снова склонился над кучей.

- Может быть, и не причастна, а может, совсем напротив... - задумчиво промолвил Огилви. - Никогда не знаешь, на что способна женщина во хмелю. К тому же у нее могут быть помощники вроде этих сорванцов.
Он кивнул  в сторону мальчишек, обнаруживших что-то в куче отбросов и затеявших жаркий спор насчет того, кому принадлежит эта находка. Перепалка грозила перейти в потасовку, но хирург решил не вмешиваться: он и сам в детстве часто втсупал в драку по самым мелким поводам, а потом так же быстро мирился со своими соперниками.
Дом мамаши Рассел  они обнаружили быстро: он стоял почти на самом берегу Темзы и из северных окон открывался великолепный вид на реку. Правда, из этих окон мало что можно было разглядеть по той причине, что они давно не мылись и покрылись потеками и патиной из черной сажи. Огилви толкнул калитку и прошел по замусоренной дорожке к двери. Постучав и позвав миссис Рассел, он не получил ответа, но когда толкну дверь, она, к его удивлению, открылась.
- Войдем? - обернувшись к мисс Стоун, спросил он и сразу же переступил порог.
Внутри дома было не менее грязно, чем снаружи. Комната, в которую они попали, служила кухней, столовой и пристанищем для дюжины мопсов, которые сидели на грязных половиках, лежали на стульях и бегали по комнате. Повсюду было разбросано какое-то тряпье, усеянное собачьей шерстью, а на столе стояли грязные тарелки с засохшими остатками вчерашнего ужина.  Сама хозяйка сидела в старом кресле, выронив пустой стакан, и громко храпела. Давно не стиранный чепец съехал ей на лоб, а на полу у кресла валялась опустевшая бутылка дешевого джина. На коленях у мамаши Рассел разлегся упитанный мопс, положивший голову на лапы и тоже дремавший.
Огилви хотел было разбудить хозяйку, но ему в голову пришла другая мысль:
- А давайте осмотрим дом? - предложил он. - Вдруг наверху, как принцесса в башне, сидит болонка леди Кардиган и ждет, когда ей на помощь примчится прекрасный принц?