- Откуда же мне знать, зачем и откуда они явились? - пожал плечами хирург и убыстрил шаги, страстно мечтая оказаться в теплом доме и надеясь, что Накато и Эркюль догадались разжечь камин хотя бы в гостиной и приготовить им с мисс Стоун по чашке крепкого кофе, а еще лучше - ранний завтрак. Он понимал, что теперь ему не удастся уснуть, и ломал голову над тем, чем заняться до восхода солнца. Оставаться в одиночестве в своей комнате он попросту боялся, хотя никогда бы не признался в этом ни одной живой душе. По правде сказать, хирург уже решил, что переберется в гостиницу, но ему было неловко сбегать вот так сразу, надо было хотя бы ради соблюдения приличий дождаться наступления утра.
- Давайте сыграем в фараона, как я предлагал вечером? - предложил он мисс Стоун, когда они приблизились к дому. - Заодно и обсудим инцидент с куклами подробнее и снова расспросим рабов. Мне кажется, что они что-то скрывают.

- За какие именно? - не подумав, ляпнул хирург и тут же пожалел о том, что у него вырвался этот вопрос.
Но ведь вчера, а также позавчера и еще днем ранее он наговорил мисс Стоун много всякого-разного, - как же он мог упомнить все, что было сказано между ними? Однако он понимал, что своенравная и гордая англичанка не успокоится, пока он не попросит прощения. Так поступали все женщины, и ему оставалось лишь признать этот факт и смириться с ним.
- Прошу у вас прощения за вчерашнее и надеюсь, что вы меня простите, - поторопился он исправить свою ошибку, по-прежнему пребывая в недоумении, за что он просит прощения. Однако его извинения прозвучали искренне и, казалось, шли от самой души.
Закрыв за собою дверь, хирург скинул грязные сапоги и дальше пошел босиком. Он было хотел подняться в свою комнату, чтобы переодеться для игры в карты, но почувствовал, что зайти туда среди ночи выше его сил.
- Я подожду вас здесь, Элизабет, - сказал он, направляясь к креслу, стоящему у ломберного столика, и усаживаясь в него. - А заодно распоряжусь насчет крепкого кофе для нас обоих. Вы ведь не против выпить чашечку кофе по-шотландски? В него добавляют немного виски, совсем чуть-чуть, самую капельку, чтобы согреться в промозглые зимние вечера.
Хирург лукавил: тот кофе "по-шотландски", который привык пить он сам, наполовину состоял из крепкого шотландского напитка.

Как только Элизабет скрылась  в густых тенях, окутывавших лестницу, Огилви развалился в кресле вольготнее и вытянул уставшие и замерзшие ноги, шевеля пальцами, чтобы разогнать кровь. В камине горел огонь, но слуг не было ни видно, ни слышно, поэтому он счел разумным возвысить голос и позвать их по именам, надеясь, что хоть кто-нибудь откликнется на его зов:
- Накато! Эркюль! Жозеф! - зычно крикнул Огилви и приготовился ждать целую вечность.
Однако буквально через несколько мгновений на лестнице послышался торопливый звук шагов и перед Огилви появился чернокожий Геркулес. Он окинул удивленным взглядом голые ноги хирурга, но ничего не сказал, а лишь поклонился и молча стал ожидать указаний.
- Нам с мисс Стоун срочно нужен горячий и крепкий кофе и бутылка шотландского виски, - объявил Огилви свою хозяйскую волю. Странное дело, но он чувствовал себя полноправным хозяином этого необычного дома и рабов, хотя, конечно, не стал бы признаваться в этом мисс Стоун.
- Прошу прощения, сэр, - с поклоном возразил Эркюль. - Прежняя хозяйка не держала в доме крепких напитков.
У Огилви вытянулось лицо, но Эркюль тут же добавил:
- У меня есть моя личная бутылка рома, и если вы соизволите...
- Конечно, соизволю! - воодушевился хирург и благосклонно улыбнулся чернокожему вассалу. - Тащи ее сюда...То есть я хочу сказать, принеси ее нам, любезный. И вот еще что: прежняя хозяйка, случайно, не держала в доме колоды карт?
Эркюль печально покачал головой:
- Нет, сэр: госпожа была ярой противницей азартных игр. Но у моей жены есть старая французская колода, и если хотите, я вам ее принесу. Только не говорите ей, что я дал вам колоду. Она придерживается того же суеверия, что и ее прежняя госпожа: что гадальными картами нельзя играть в азартные игры.
Огилви заверил Эркюля, что будет нем, как могила, и слуга ушел, чтобы принести требуемое.

*Эркюль - французский вариант имени Геракл, Геркулес.

- Рад услужить, сударыня, - бодро ответил Огилви, вскакивая с кресла и пододвигая второе к самому огню.
Ответом на вопрос о кофе стало появление Эркюля с серебряным подносом в руках, на котором гордо возвышались кофейник и бутылка рома в окружении двух фарфоровых чашек и двух стаканов толстого стекла. Кроме них на подносе лежала потрепанная колода карт, которой явно часто пользовались. Чернокожий раб выправкой и церемонностью удивительно напоминал вышколенного английского дворецкого, но кроме этого в нем было что-то неуловимо французское: лихо закрученные усы и хитрый прищур глаз. Огилви даже показалось, что от негра попахивает лавандовой водой, что было, конечно, нелепо.
- Благодарю вас, Эркюль, - с интонацией английского пэра произнес шотландец и  указал на свои босые ступни. - В этом доме найдется пара домашних мужских туфель или хотя бы шерстяных носков?
- Разумеется, сэр, - кивнул Эркюль, ставя поднос на стол, покрытый камчатной скатертью с кружевами по краям. - Я думаю, что у нас с вами один размер... Сейчас принесу вам носки из мериносовой шерсти, подаренные мне прежней хозяйкой на Рождество, и, если вы не против, легкое одеяло, чтобы вы могли согреться.
Огилви предпочитал греться изнутри и уже с вожделением посматривал на пузатую бутылку с ромом, но и от одеяла отказываться не стал: что-то ему подсказывало, что старый слуга чтил традиции и не хотел, чтобы незамужняя леди любовалась на мускулистые мужские ноги, выглядывавшие из-под ночной рубашки ее визави.
Огилви хмыкнул и, как только Эркюль удалился, взял колоду карт и начал ее тасовать.
- Правила очень просты, - объявил он с апломбом опытного банкомёта. -  Вообще-то для игры в фараона нужны две колоды, но а ля гер ком а ля гер, как говорят основатели Нового Орлеана, поэтому обойдемся одной. Вам надо выбрать из колоды одну карту, после чего я снова  перетасую колоду и начну метать банк. Если выбранная вами карта ляжет слева от меня, вы выиграли, если справа - проиграли. Какие будем делать ставки, сударыня?

- Отлично, от рома я не откажусь, - сказал хирург, с любопытством разглядывая потрепанную колоду карт. Таких он еще никогда не видел. Когда-то яркие картинки выцвели, а на рубашках красовались пятна от кофе, - было заметно, что колодой пользовались часто. Но самым интересным было то, что все они были нарисованы от руки, и рисунки сильно отличались от тех, что что были на обычных игральных картах.
- Какие интересные карты*, - заметил он, веером раскладывая на ломберном столике колоду картинками вверх, чтобы дать мисс Стоун возможность как следует рассмотреть карты и выбрать ту, на которую она будет делать ставку. - Эркюль сказал мне, что эта колода принадлежит его жене и используется для гадания. Я бы не удивился, узнав, что карты прибыли сюда из Франции, была такая знаменитая парижская гадалка мадам Ленорман, к которой обращался сам Наполеон. Она умерла в начале сороковых, но после ее смерти, как я слышал, стали выпускать специальные колоды, предназначенные для гаданий и названные ее именем. Я как-то видел одну из них, но эти карты не имеют ничего общего ни с картами Ленорман, ни с игральными картами. Выбирайте одну, сударыня, и начнем играть.
Одна из карт привлекла его внимание: на ней была изображена обнаженная смуглокожая женщина со змеей. Приглядевшись, хирург чуть не вскрикнул: лицо женщины было точной копией Мари Лаво!

Огилви кивнул, собрал все карты и начал  тщательно тасовать колоду.
- Ваша рабыня Накато, которой принадлежат карты, тоже так считает, - сообщил он. - Но я пообещал Эркюлю, что мы не скажем ей о том, что играли в фараона ее гадальными картами. Если она нас застукает, я скажу, что нашел колоду в своей комнате и что туда ее принесли куклы. Что ж, начнем...
И Огилви начал метать банк, выбрасывая по одной карте из колоды слева и справа от себя.

**********

Бросок дайсов на результат:
1 - карта мисс Стоун выпала слева от банкомёта (выиграла мисс Стоун)
2 - карта мисс Стоун выпала справа от банкомёта (мисс Стоун проиграла)

[dice=1936-12]

- Новичкам везет, - не скрывая своего раздражения, заметил Огилви, раздосадованный тем, что у него из рук уплывает вожделенный стаканчик рома. В очередной раз приняв на себя обязанности банкомёта, он перетасовал колоду и снова начал метать карты картинками вверх, поглядывая на мисс Стоун, которая то ли собиралась воспользоваться выигрышем, то ли нет.
- А что же вы? - наконец не выдержал он, сбросив уже половину карт. - Почему вы не пьёте ром? Это нечестно! Раз уж выиграли, пейте до дна!
Карта с солнцем все никак не выходила, а у него уже пересохло во рту, хотя кофе ему совсем не хотелось.

*****
Бросок дайсов на результат:
1 - карта мисс Стоун выпала слева от банкомёта (мисс Стоун опрокидывает очередной стаканчик)
2 - карта мисс Стоун выпала справа от банкомёта (стаканчик с ромом переходит к Огилви)

[dice=3872-12]

Огилви схватил бутылку и проверил уровень рома. Торжествующе помахав ею, он заметил:
- Здесь хватит на пять или даже шесть раздач, сударыня! Но на этот раз банкомётом будете вы, а понтёром - я. Моя карта - вот эта.
И он вытащил из колоды и положил на стол карту с изображением женщины, как две капли воды похожей на Мари Лаво, с интересом ожидая, как отреагирует на это сверхъестественное и необъяснимое сходство мисс Стоун. И с чистой совестью налил в свой стакан рому и выпил его до дна, чувствуя, как по жилам потекла огненная река. Кофе тем временем остывал, но никто не обращал на него внимания.
- Банкуйте! - сказал хирург, не задумываясь о том, знает ли мисс Стоун значение этого карточного термина. Впрочем, догадаться было несложно, если она внимательно слушала все то, что он говорил ей до этого. Огилви зевнул и вытянул ноги к огню. Начинали сказываться усталость и недосып, но он был преисполнен решимости играть до последней капли рома.
Снова появился Эркюль, на этот раз с блюдом горячих булочек. Бросив взгляд на бутылку, он поставил блюдо на стол и осведомился приглушенным голосом:
- Сварить еще кофе, сэр?
Огилви мысленно похвалил слугу за то, что тот спросил его, а не мисс Стоун, которая была хозяйкой дома.
- Нет, не надо, - ответил он. - Нам с мисс Стоун достаточно того, что в бутылке. Но не волнуйся: утром я возмещу тебе стоимость рома, ведь он из твох личных запасов. А что твоя жена? Спит?
- Да, сэр, она заснула сразу после вашего ухода, - отвечал Эркюль. - Такие потрясения в нашем возрасте слишком изматывают. Я и сам едва на ногах держусь, если позволите мне такое упоминание. Никогда в этом доме не случалось ничего подобного, никогда! Прежняя хозяйка наверняка сейчас ворочается в своем склепе.
- В склепе? - не сдержал удивления Огилви, метнув взгляд на мисс Стоун. - Ее похоронили в склепе?
- Да, на кладбище Святого Людовика, - кивнул слуга. - Здесь всех хоронят выше уровня земли: грунтовые воды слишком близко, а во время паводков все превращается в болото. Поэтому и подвалов в здешних домах нет.
- Очень предусмотрительно, - одобрил традицию новоорлеанцев Огилви, качая головой в такт своим словам. - Мы с мисс Стоун обязательно посетим место последнего упокоения ее родственницы, отдадим, так сказать, дань уважения старой и щедрой леди.
- Я вас туда провожу, - торжественно-замогильным голосом пообещал Эркюль и, поклонившись, удалился.
- Какой разумный малый этот негр! - интимным тоном сообщил Огилви, обращаясь к бутылке рома. - Вы заметили, что он все время обращался ко мне, хотя хозяйка - мисс Стоун? Понимает, кто в доме мужчина!
И Огилви храбро протянул руку к бутылке, хотя исход очередного круга игры был еще неизвестен.

- Что же в ней неприличного? - удивленно спросил Огиви, с удовольствием рассматривая карту, которая оказалась для него счастливой и дала ему право насладиться еще капелькой рома. - Но скажите мне, мисс Стоун, неужели вы не заметили необыкновенного внешнего сходства этой дамы с вашей новой приятельницей Мари Лаво? Честное слово, я поражен! Только слепой мог его не заметить. Настоятельно вам рекомендую с этой минуты добавлять выигрыш в кофе, а не пить его в чистом виде. Рекомендую, как врач! Алкоголь в больших дозах оказывает неблагоприятное воздействие на внимание, которое у женщин и без него менее сфокусировано на деталях, чем у мужчин. Да и глаза от него слезятся и оттого острота зрения существенно снижается...
Огилви вытер слезинку в уголке глаза и наполнил свой стакан. Ему повезло уже дважды, и при этом он чувствовал себя таким же крепким и бодрым, как огурец на летней грядке, разве что язык немного заплетался, в то время как мисс Стоун окосела всего от одной порции рома! Определенно, с ее зрением творилось что-то не то: как она могла не заметить, что на карте изображена прекрасная креолка!
Огилви взял колоду и начал ее тасовать, не став комментировать упоминание прежней хозяйки. Мисс Стоун даже не заметила, что своими словами лишь подтвердила его мнение. Этот дом явно страдал от нехватки настоящих мужчин (рабы, разумеется, были не в счет). Если бы здесь был мужчина-хозяин, все было бы иначе, а при нынешнем положении дел  распоясались даже куклы!

Нападки мисс Стоун ничуть не трогали Огилви. Воздействие рома было настолько целительным, что от него могли зарубцеваться и более глубокие раны, чем уколы женских шпилек.
- Это было временное помрачение рассудка, вызванное притоком свежего воздуха с реки, - ничуть не смущаясь, возразил Огилви. - У меня просто голова закружилась, вот и все. К тому же женщина, которая держит в доме ядовитых змей, не может вызвать у меня никаких чувств, кроме глубокого отвращения. И знаете, я передумал быть Асклепием на карнавале. Увидев тот сундук со змеями, я понял, что не хочу рисковать быть укушенным, ведь противоядия от змеиного яда не существует. Но насчет неженатых мужчин вы правы: я действительно иногда скучаю по женскому обществу. И однако, не настолько сильно, чтобы когда-нибудь дать связать себя цепями Гименея.
Огилви запомнил карту, которую выбрала мисс Стоун и начал с бешеной скоростью метать банк. Карта выпала последней.

*****
Все как всегда:
1- карта слева, мисс Стоун выиграла
2- карта справа, мисс Стоун проиграла.

[dice=3872-12]

Огилви безропотно отдал карты, потому что тасовать колоду и держать стаканчик с ромом было несподручно. Оприходовав очередной выигрыш, он распахнул на груди одеяло, поскольку уже достаточно согрелся изнутри, и объявил свою карту:
- Я ставлю на эту! - и ткнул пальцем в карту, на которой были изображены мужчина и женщина.
Пока мисс Стоун тасовала колоду, хирург освежил в памяти все, что случилось с ним в доме Мари Лаво, и хмуро заметил:
- Змеи в сундуке были! Они шипели, - понимаете вы это, сударыня? Шипели и терлись друг о друга и о внутреннюю поверхность сундука, - отвратительный звук, доложу я вам! А эта ваша приятельница - настоящая ведьма. Вернее, ловкая мошенница. У сундука наверняка двойное дно, туда змеи и провалились. А вы и уши развесили! И скажите на милость, зачем вам было вестись на ее сладкие речи о гри-гри? Разве вы язычница, чтобы верить в силу амулетов? Крест животворящий, вот во что надо веровать, а не в мерзкую поделку, к тому же сделанную грязными руками.

Огилви хотел поинтересоваться, почему это нежелание жениться делает ему честь. Не то что бы его интересовало мнение мисс Стоун, голова которой была набита самыми чудовищными современными идеями, но он заподозрил в ее ремарке скрытую насмешку. Однако спросить ему не удалось: он снова выиграл и поспешил налить себе рома. Это был уже третий или четвертый стаканчик и Огилви чувствовал невероятную сонливость, и при этом расхрабрился настолько, что был готов отправиться в спальню в одиночестве и лицом к лицу встретиться с куклами-убийцами. Впрочем, как подсказывала ему наполовину опустевшая бутылка, вероятность того, что это случится, была крайне мала.
- Везет же мне в карты! - хмыкнул хирург, гордясь своей удачей. - А вам, мисс Стоун, вероятно, повезет в любви. Сейчас сдаю я, вот и посмотрим, насколько мое предположение верно.
Но посмотреть не удалось: в гостиную ворвался Эркюль, где-то по дороге растерявший всю свою сдержанность.
- Мэтр! - воскликнул он, протягивая руки к Огилви и величая его титулом, которым тот представился, впервые появившись в доме. - Беда! Большая беда! Нашему соседу, месье Гранже, внезапно стало плохо. Его жена думает, что он кончается... Не могли бы вы заглянуть к ним? Мадам Гранже сама не своя, - плачет, убивается... смотреть больно.
Огилви уставился на чернокожего раба бессмысленным осоловевшим взглядом.
- Но что же я могу сделать? - пробормотал он. - Я ведь хирург... И разве у месье Гранже нет своего доктора, который пользует его на постоянной основе?
- Есть, - подтвердил Эркюль, - Это доктор Паскуаль, и за ним уже посылали, но оказалось, что он уехал на дальнюю плантацию принимать роды у мадам Бенуа.
Огилви понимал, что надо согласиться на слезную просьбу Эркюля, но ноги его так ослабели, что он боялся, что оконфузится, упав у смертного одра больного.
- М-мм... - промычал он. - М-ммм....
И тут его осенило.
- Мисс Стоун! Вот прекрасная возможность попрактиковаться! Вы же почти без четверти часа врач, вот и сходите к больному. А если случай действительно такой сложный, как утверждает Эркюль, посоветуетесь со мной.
"А к тому времени, вероятно, и доктор Паскуаль закончит принимать роды и вернется в город"- мысленно добавил он про себя.

Эркюль открыл перед мисс Стоун входную дверь и они вместе вышли на улицу.
- Да я и сам мало что понял, мэм, - признался старый негр. - Это все Мари, горничная мадам Гранже. Она к нам с черного хода прибежала, то есть не мадам Гранже, а сама Мари, и сказала, что у хозяина то ли сердечный приступ, то ли опупесисечный удар.  Мари уже спать ложилась, как вдруг услышала истошный крик из хозяйской опочивальни, - кричала мадам Гранже. Она, ясное дело, прибежала, а с нею Поль, - камердинер месье Гранже. Ну и видят: хозяйка на полу лежит в беспамятстве, а хозяин - на кровати, как неживой. Хозяйка-то быстро в себя пришла, только заговариваться начала, - видно, сильно ее потряс удар, что с мужем случился. Послали за доктором Паскуалем, а тот в отъезде... Мари бегом к нам: вспомнила, как Накато ей утром рассказывала, что новая хозяйка, то есть вы, притащи... привезла с собой мэтра медицины...
Эркюль остановился у двери соседнего дома и ударил по ней ярко начищенным медным молотком. Дверь тут же открылась и в проеме показалось лицо молодой мулатки.
- Это ты, Эркюль! - с облегчением воскликнула она, распахивая дверь пошире, но тут же ее большие черные глаза округлились при виде спутницы Эркюля. - Но... но где же мэтр?!

Мари, по-видимому, смирилась с неизбежным и провела гостей в спальню хозяев, успев шепнуть Эркюлю, чтобы тот не уходил, - вдруг все-таки понадобится позвать мэтра? В спальне царил полумрак: тяжелые шторы были задернуты, и комната освещалась тускловатым пламенем трёх свечей, вставленных в ветвистый канделябр, напоминавший рога матерого оленя. На широкой двуспальной кровати лежал дородный мужчина, над которым склонилась безутешно рыдающая дама средних лет, - судя по всему, его жена. Она по-прежнему была в ночной сорочке, на которую чья-то заботливая рука успела набросить теплый домашний халат.
- Мадам, - тихо обратилась к ней Мэри. - Эркюль привел сестру милосердия, позвольте ей осмотреть хозяина?
Дама повернула к гостям залитое слезами лицо и недоуменно воззрилась на хрупкую девушку, которую видела впервые, и которая была одета не так, как одевались монахини-урсулинки, выполнявшие обязанности сестер милосердия. Опираясь на край кровати, мадам Гранже с трудом поднялась с колен и поспешно осушила слезы батистовым платочком, который извлекла из кармана халата.
- Но... - начала она, изучая облик гостьи, - Вы же не из монастыря, не так ли? Вы работаете в госпитале? А впрочем, какая разница: теперь уже поздно! Мой несчастный муж скончался!
И она снова залилась слезами, больше не прибегая к помощи платка.
- Нет, мадам! - вдруг взвизгнула Мэри, указывая дрожащим пальцем на месье Гранже. - Он еще жив! Он открыл глаза!
И действительно, предполагаемый мертвец широко распахнул глаза и уставился на Мэри с выражением такого неописуемого ужаса, что даже Эркюль тихо  охнул и перекрестился. Но тут тело месье Гранже сотрясла сильная судорога, лицо побагровело и он окончательно испустил дух.