Первое, что почувствовал лейтенант, ворвавшись в дом, - резкий и пряный запах трав, тянувшийся из кухни. У него мелькнула мысль о том, что к жене позвали того самого доктора, который был знаком с некоторыми аспектами местной медицины и не чуждался траволечения. Но потом он сообразил, что скорее всего, это Ханна распорядилась приготовить для своей госпожи лечебный отвар. В три прыжка одолев лестницу, ведущую на второй этаж, он толкнул дверь их с Элис супружеской спальни и бросился к широкой постели, на которой лежала жена, казавшаяся еще более маленькой и хрупкой, чем была на самом деле. Ему показалось, что Элис не дышит, и он издал сдавленный стон, похожий на глухое рычание раненого зверя. Неужели Перкинс был прав и его любимая умирает от скоротечной лихорадки, или уже умерла, пока он убивал время в охотничьем клубе, лелея свою глупую гордость и наблюдая за бессмысленной игрой в бильярд? Рухнув на колени перед постелью, лейтенант схватил тонкую руку жены, чтобы пощупать пульс, и увидел повязку на предплечье.
- Здесь был доктор? Госпоже отворяли кровь? – потребовал он ответа от Суманы, с опечаленным лицом сидевшей по другую сторону кровати. Но служанка лишь недоуменно захлопала глазами, явно не поняв смысла его слов, и потянулась ко лбу Элис, чтобы сменить компресс. Видя, что от Суманы он не добьется сколько-нибудь внятного объяснения тому, что произошло в его отсутствие, Генри приказал ей немедля позвать Ханну, и Сумана, положив на лоб Элис свежий компресс, тенью выскользнула из спальни.
- Элис...- позвал Генри жену дрожавшим от отчаяния и надежды голосом, как только за служанкой закрылась дверь. – Элис, любовь моя, откройте глаза. Я здесь, с вами!

- Нет, это Перкинс приехал за мной в охотничий клуб, чтобы сообщить о том, что вы захворали, - сказал Генри, испытывая огромное облегчение от того, что жена открыла глаза и заговорила с ним. По-видимому, Перкинс по своей привычке преувеличил тяжесть ее состояния, - да и знал ли он точно, что случилось? Скорее всего, нет, поэтому разговор с Ханной стал казаться лейтенанту задачей первоочередной важности.
- Лорду Арлингтону я так и не написал, поэтому в доме никого нет, кроме нас с вами и слуг, - успокоил он Элис. - Отдыхайте, мой ангел, и не думайте о докучливых гостях, а я останусь у вашей постели всю ночь, чтобы выполнить любую вашу просьбу. Пожалуй, я чуть-чуть приоткрою окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух - надеюсь, вам станет легче дышать.
Генри заботливо прикрыл Элис  от сквозняка сбившимся одеялом и, подойдя к окну, наполовину распахнул створки. Ночной воздух проник в комнату, наполняя ее приятной и животворной прохладой.
Вошедшая в комнату Ханна выглядела встревоженной и огорченной, но не настолько, чтобы лейтенант поверил в мрачные прогнозы Перкинса. В противном случае (он был уверен в этом) Ханна не оставила бы свою госпожу на попечение Суманы даже на мгновение.
- Да, я звал вас, - ответил он на вопрос Ханны, забирая у нее поднос и ставя его на прикроватную тумбочку с той стороны кровати, на которой лежала Элис. - Перкинс нашел меня в охотничьем клубе и напугал до смерти известием о том, что миссис Кендал внезапно и тяжко захворала. Расскажите мне, что произошло, и есть ли срочная необходимость звать доктора. Или доктор уже был в доме? Откуда повязка на руке миссис Кендал? Ей отворяли кровь?

Услышав об укусе собаки, Генри похолодел. А что, если мерзкая шавка вице-губернаторши накануне заразилась бешенством от бенгальской лисицы или шакала, которым в Калькутте было несть числа? Они настолько обнаглели, что забирались на подворья и таскали оттуда кур, уток и гусей. Летучих же мышей было еще больше. В парке, окружавшем резиденцию вице-губернатора, Генри своими глазами видел свирепого марабу, - отчего бы там не быть и лисицам, одна из которых могла цапнуть собаку и заразить ее бешенством, которое еще не успело проявиться?
- Надо звать врача, - твердым голосом промолвил лейтенант, глядя на Ханну. - Мы не можем пустить это на самотек. Ханна, спуститесь во двор и найдите Перкинса - он, скорее всего, в конюшне. Дайте ему эту карточку и скажите, чтобы немедля запрягал коляску и мчался к доктору, привез его сюда, а еще лучше - не одного, а с каким-нибудь местным коллегой. Надо испробовать все возможные средства лечения, чтобы избежать худшего. А я останусь с миссис Кендал и не отойду от нее ни на шаг.
И Генри вытащил из кармана и протянул Ханне визитную карточку доктора, которую тот оставил ему во время своего первого визита.

Шорох колес, скрип рессор и стук лошадиных копыт по гравию подъездной аллеи, донесшиеся до слуха лейтенанта сквозь приоткрытое окно, подсказали ему, что Перкинс отправился выполнять поручение. Взяв стакан с травяным отваром, он поднес его к губам Элис и ласково, но твердо попросил:
- Выпейте, дорогая: это лекарство, приготовленное для вас Ханной.
Генри знал, что больные, находящиеся в спутанном сознании, часто испытывают беспричинные подозрения по отношению к тем, кто за ними ухаживает. В госпитале Скутари он неоднократно видел раненых солдат и офицеров, метавшихся в бреду и отказывавшихся принимать лекарства, принесенные им санитарами и сестрами милосердия, из страха, что их хотят отравить, и поэтому специально упомянул о том, что отвар готовила Ханна, которой Элис, вне всякогого сомнения, доверяла.

- Вы самая лучшая жена на свете, и другой я бы себе не пожелал, - мягко заверил Генри, присаживаясь на край кровати рядом с Элис и беря ее за руку. - Вам нельзя волноваться, ангел мой, тем более упрекать себя за выдуманные вами же грехи. которых вы не совершали.
Вошла Сумана, неся стопку журналов, и положила их на стол. Генри спросил у нее, что это такое и, получив сбивчивое объяснение, попросил служанку оставаться за дверью на случай, чтобы он мог позвать ее, если она ему понадобится. Когда Сумана вышла, он подошел к столу, взял один из журналов и вернулся к Элис.
- Ваши друзья заботятся о вас, - сказал он ей. - Миссис Халлидей прислала вам целую стопку модных журналов, чтобы вы могли выбрать себе подходящий фасон подвенечного платья.
Несмотря на спокойный и умиротворяющий тон его голоса и добрые слова, которые он адресовал вице-губернаторше, лейтенант пылал гневом. Если бы миссис Халлидей в эту минуту появилась на пороге его дома в сопровождении своих шавок, лейтенант растерзал бы всех троих. Одновременно он винил себя за то, что оставил Элис одну в компании этой дамы и ее злобных четвероногих питомцев. Будь он рядом с женой, ничего подобного не случилось бы.

Генри с тревогой всматривался в бледное личико жены и вслушивался в ее слова: ему показалось, что мысли у нее  снова начали путаться, ведь она явно не помнила, что они договорились отправить за мангустами Санджая.
- Мангустов купит Санджай, - напомнил он ей, убирая с ее лба прядь спутанных волос. - Я отправил его с поручением перед тем, как сам поехал в охотничий клуб.
Генри вдруг вспомнил о том, как в "Папоротниках", когда он еще был мальчишкой, Джайлз* рассказала ему о способе, помогающем определить, бешеная собака, или нет. Надо было взять кусок хлеба, который собака жевала и на котором осталась ее слюна, и дать его здоровой собаке. Если здоровая собака не стала бы его есть, значит та, первая, точно была бешеной. Но он сомневался насчет надежности этого способа: да и кто рискнул бы отнимать кусок хлеба у предположительно бешеной собаки? Тем более, если она была домашней собачкой вице-губернаторши. И однако он твердо решил отправить миссис Халлидей записку, известив ее о том, что его супруга тяжело заболела и потребовать, чтобы вице-губернаторша проследила за своими питомцами и показала их ветеринару. В конце концов, под угрозой оказывались ее собственные дети!
- Дорогая, - снова обратился он к Элис, хотя ему и не хотелось мучить ее расспросами. - Какая из собак миссис Халлидей вас укусила? Японский хин или мальтийская болонка?

*кухарка в доме Бартоломью Кендала

"Да хоть бы и так!" - чуть было не воскликнул Генри, который не желал больше видеть в своем доме ни вице-губернаторшу, ни ее злобных шавок. Но, чтобы не расстраивать жену, сдержался и лишь пробормотал, что миссис Халлидей должна была лучше приглядывать за своими питомцами, особенно находясь в гостях.
Дверь открылась и на пороге появился Санджай с известием, что две пары мангустов уже находятся в доме и опасность быть укушенным змеей теперь никому не грозит. Генри поинтересовался, легко ли эти зверьки приручаются и получил ответ, что достаточно один раз накормить их внутри дома, и они останутся в нем навсегда. Поблагодарив Санджая за отлично выполненную работу, Генри отпустил его и снова повернулся к Элис.
- Теперь вы будете чувствовать себя в безопасности, любовь моя, - сказал он. - По крайней мере, от змей, чего не могу сказать о собаках миссис Халлидей, если она зачастит к нам с визитами.
Генри заметил, что Элис сняла компресс и догадался, что пора сменить его на более прохладный. Но перед тем, как сделать это, наклонился и прижался губами ко лбу жены, чтобы проверить, не спал ли жар. Так ничего и не поняв, он погрузил чистый кусок полотна в миску с водой, отжал его и положил свежий компресс на голову Элис.

- Если бы мангусты кусали людей, индусы вряд ли держали бы их в своих домах в качестве домашних животных, - сказал Генри. -  И не беспокойтесь за меня: я совсем не устал и ничуть не голоден. Я хочу дождаться доктора, чтобы он осмотрел вас и назначил правильное лечение. Я уверен, что вы выздоровеете до свадьбы и нам не придется переносить церемонию венчания. Но несколько репетиций спектакля вам придется пропустить, ничего не поделаешь.
Генри старался, чтобы его голос звучал ободряюще, но в глубине души совсем не испытывал той уверенности, которую пытался продемонстрировать жене.
- Хотите, я вам что-нибудь почитаю вслух? - предложил он. - Что-нибудь легкое и приятное? Я слышал также, что тихая музыка оказывает целительное воздействие на больных, - может быть, я принесу из библиотеки музыкальную шкатулку и заведу ее вам?
Генри не знал, что еще придумать, чтобы хотя бы немного облегчить состояние Элис, и чувствовал, как в душе у него растет черное отчаяние.

- Прекрасно! - Генри вскочил на ноги, обрадованный тем, что Элис приняла его предложение - это был добрый знак! - Я сбегаю за книгой и тотчас вернусь - меня не будет всего несколько минут!
И лейтенант выбежал из спальни, оставив дверь открытой, и помчался в библиотеку, находившуюся в торце этажа. Он пообещал Элис вернуться в течение нескольких минут, но на самом деле у него не было ни малейшей идеи насчет того, какую книгу выбрать. Остановившись перед книжными полками, он стал пробегать глазами корешки книг, которые можно было почитать юной леди.
Диккенс? Слишком сентиментален и любит выжимать из читателей слезу, а это последнее, в чем нуждается Элис.
Какая-нибудь из сестер Бронте? О нет: несмотря на несомненный талант, все они, на взгляд Генри, были неуравновешенными особами.
Джейн Остин и Элизабет Гаскелл представлялись ему наиболее подходящими кандидатурами, но вдург его взгляд упал на корешок с именем Шеридана Ле Фаню, и Генри торопливо выхватил его из плотно сомкнутых, как солдатский строй, ряда книг. Название было мало подходящим для ситуации, но содержание...
Вернувшись в спальню, Генри снова уселся на край кровати и, открыв томик в бархатной обложке, отыскал нужную главу и посмотрел на Элис:
- Я прочту вам главу из романа одного ирландского писателя. Вы еще не передумали слушать мое чтение?

В главе, которую Генри выбрал для того, чтобы прочитать ее Элис, повествовалось о том, как лейтенант Паддок лечил от головной боли, вызванной жестоким похмельем, фейерверкера О'Флаэрти. Выбрал он ее по той простой причине, что в нем самом она неизменно вызывала гомерический смех, а что может быть целительнее смеха? Но сейчас лейтенант изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос и вынужден был делать паузы и до боли прикусывать губу. Читал он тихо, но с выражением, стараясь передать и шепелявость Паддока, и ирландский акцент О'Флаэрти.

— Ингредиенты вше на месте, шэр...не хватает лишь двух — нет, трех, — задумчиво бормотал Паддок, читая рецепт.
  Все, чего недоставало, нашлось, однако, у Тула, благо жил он поблизости, а затем Паддок вооружился миниатюрной серебряной теркой, красивым агатовым пестиком и ступкой (наследство двоюродной бабушки Белл) и изготовил чудодейственный порошок; в состав вошли, совсем как поется в песне, «мускатный орех и имбирь, корица, гвоздика», а также всевозможные прочие жгучие продукты природы и химии, какие только пришли на ум автору знаменитого фамильного «снадобья для прочищения головы», а в том, что порошок получился забористым, можно не сомневаться. 

Генри оторвался от чтения и посмотрел на Элис, чтобы убедиться, что она не скучает или, что еще хуже, ее не раздражает юмор, который ему самому казался превосходным и очень изящным, хотя речь и шла о предметах далеко не самых утонченных. Но его милая и тонко чувствующая жена выглядела умиротворенной и вполне довольной его четнием, хотя, как он уяснил из ее реплики, удовольствие ей приносило не само содержание книги, а голос чтеца. Довольный тем, что сумел сделать жене приятное, Генри продолжил чтение

Внезапно у двери послышались голоса, и, боже праведный, один из них определенно принадлежал Магнолии.
— Эта окаянная Джуди Кэррол возьми и распахни настежь дверь. — Рассказывая об этом, О'Флаэрти вскипал. — Поделом мне, нужно было запереться в спальне, но кто же знал, что этой набитой дурехе — черт ее дери — вздумается провести леди прямо в комнату, где джентльмен сидит полураздетый и, можно сказать, принимает лечение.
По счастью, туалетный стол, за которым восседал О'Флаэрти, был устроен на старинный манер: сзади имелась перегородка, которая заслонила от взоров посетителей спущенные чулки и изношенные домашние туфли фейерверкера. Но и без того видавший виды шелковый роклер и заколотое булавкой на затылке полотенце, которое прикрывало грудь бедняги, выглядели достаточно непрезентабельно. В распоряжении фейерверкера было не более секунды, чтобы запихнуть под стул таз, яростно сдернуть с себя полотенце и немилосердно, с ожесточением утереть лицо.

Генри сделал паузу, чтобы перевести дух, и тут, по странному стечению обстоятельств, у двери их с Элис спальни тоже послышались голоса, и он понял, что это явились доктор Барри и его индийский коллега. Захлопнув книгу, Генри поспешил открыть дверь и впустить двух эскулапов. Доктора Барри он уже имел счастье видеть, когда тот приезжал, чтобы осмотреть рану, нанесенную его виску бенгальским бойцовым петухом, а вот доктора-индуса видел впервые. К его удивлению, тот не носил тюрбан, был одет по-европейски и выглядел настоящим джентльменом. Доктор Барри поздоровался с лейтенантом и представил своего коллегу как доктора Гупту, добавив, что тот обучался в Сорбонне и Гейдельберге, владеет четырьмя европейскими языками, включая английский, французский, немецкий и голландский, и в своей практике объединяет новейшие достижения европейской медицины с проверенной веками мудростью аюрведы. Что такое аюрведа, лейтенант не знал, но не стал уточнять, положившись на авторитетное мнение доктора Барри.
- Дорогая, - обратился он к Элис. - Расскажите доктору Барри и доктору Гупте, что произошло во время визита миссис Халлидей, и как вы себя чувствуете сейчас.

*Курсивом выделены цитаты из романа Шеридана Ле Фаню "Дом у кладбища"

Врачи встали по обе стороны кровати, как часовые: доктор Барри - по левую, доктор Гупта - по правую, и выслушали Элис с непроницаемыми лицами, чему Генри был рад, поскольку сам с трудом сохранял спокойствие. В пересказе Элис события связались в нерушимую причинно-следственную связь, что еще больше напугало его и он начисто забыл и о лейтенанте Паддоке, и о фейерверкере О"Флаэрти, в целительную силу образов которых верил еще несколько минут назад. В нем вдруг возникла непоколебимая уверенность в том, что именно укус стал причиной жара и спутанности сознания.
- Разрешите мне и моему коллеге осмотреть место укуса, мадам, - тихим, умиротворяющем тоном попросил доктор Барри, а Гупта тем временем еще более тихо начал расспрашивать лейтенанта, который стоял с той же стороны кровати, что и он, о характере и привычках Элис. Лейтенант немного удивился, но сказал, что жена отличается чувствительностью, порой принимает даже самые малые неприятности слишком близко к сердцу и любит сладкое. Гупта сосредоточенно слушал,  не отрывая глаз от лица больной, поскольку все остальное было скрыто под одеялом, которое она стыдливо натянула до самого подбородка.

Доктора нависли над его маленькой и хрупкой женой, вытянув тощие шеи, как два грифа. Разбинтовав руку Элис, они склонились еще ниже и стали внимательно разглядывать укус.
- Что скажете, доктор Гупта? - спросил Барри, глядя на своего индийского коллегу так, как будто тот был его наставником, а он - его учеником.
- У мадам Кендал нарушен дисбаланс дош, - отвечал Гупта, обхватив тонкое запястье Элис своими длинными смуглыми пальцами, чтобы проверить пульс. - По конституции мадам относится к типу Вата, которой управляет воздух, и которая, в свою очередь, влияет на дыхание, кровообращение, передачу нервных импульсов, процессы выделения и речь. К счастью, я не вижу признаков отравления животным ядом, которым является слюна бешеной собаки, а жар вызван скорее всего тем,что мадам сильно испугалась, увидев змею, а затем  став жертвой нападения собаки. Лейтенант Кендал, вы присутствовали при этом? Что вы можете сказать о поведении собаки, укусившей вашу жену?
- К несчастью, меня при этом не было, - признался Генри, испытывая жгучую вину перед Элис. - Но собаку я видел накануне, - не далее, как вчера, и она показалась мне совершенно здоровой и даже веселой. Я напишу ее хозяйке и узнаю, не обнаружились ли у собаки признаки....
Генри осекся, не желая пугать Элис.
- Лучше отправьте кого-нибудь к ней, - так будет быстрее. - мягко возразил индус. - В настоящий же момент я могу порекомендовать лишь полный покой и регулярное прикладывание к ране мази на основе целебных трав, которая будет вытягивать из нее яды и не даст начаться загноению. Обычно я также прописываю полное очищение желудка и кишечника при помощи рвотного и слабительного, но не пациентам типа Вата, - они слишком хрупки для такого воздействия. Однако вашей жене принесет огромную пользу аюрведический ритуал широдхары - это легкий массаж головы и проливание масла на особые точки на лбу, - благодаря этому восстанавливается баланс всех трех дош и даже абсолютно здоровый человек чувствует себя посвежевшим и помолодевшим. Я могу прислать к вам своего ученика, который будет проводить эту процедуру в вашем присутствии, но могу провести его и сам, прямо сейчас.
Генри вопросительно взглянул на Элис, спрашивая ее согласия.