- Я обязательно так и поступлю, - согласилась Элис, все еще недоумевая по поводу столь пристального внимания к розам. Неужто леди Ребекке столь интересно кто их подарил? С другой стороны: а что еще может ее интересовать? Предполагать, что леди удивляется цветам посреди зимы, было бы глупо: на недавнем вечере весь ее дом был полон точно таких же прекрасных цветов.
Присев рядом с леди Ребеккой, девушка посмотрела на нее взглядом мученицы. Она бы не хотела рассказывать о том, как произошло их знакомство с Генри, но она помнила наказ мужа: не врать пожилой даме, а говорить все, как есть, на духу. К счастью, разговор пошел о Генри и его вспышках ярости.
- Да, проявлял, - призналась Элис, чувствуя себя довольно неловко. – И не раз.
Если хорошенько вспомнить, то ни один день не обходился без проявления этого самого неукротимого нрава в той или иной степени. Если, конечно, девушка правильно поняла о чем говорит леди Ребекка. Только миссис Кендал вовсе не находила эти черты привлекательными, они пугали ее и заставляли чувствовать себя виноватой. А недавняя история после бала и вовсе оказалась для Элис шокирующей.
- Я понимаю, что, возможно, причина во мне, но если я что-то делаю не так, то это вовсе не нарочно. Может быть вы посоветуете мне как правильно вести себя в подобные моменты? Когда Генри.. проявляет эту свою черту характера? Следует просто соглашаться с ним во всем?

Леди Ребекка была странной женщиной, но с самом положительном смысле этого слова. Она говорила столь откровенно, высказывала свои мысли совершенно не стесняясь этого, что Элис могла этому только по доброму позавидовать. И в каждой ее фразе была заложена разумность, приправленная богатым жизненным опытом – это чувствовалось. Ее хотелось слушать и слушать – и запоминать.
Элис очень хотелось узнать, что это за женская сила, которая способна укротить льва, но не пришлось. Девушка удивленно посмотрела на леди Ребекку, которая схватила ее за руки, в первые мгновения не понимая о чем дама говорит. Ей просто в голову не могло прийти, что Генри способен впасть в настоящую ярость и покалечить ее каким-то образом. А когда Элис осознала о чем твердит дама, то испугалась еще больше: ведь если леди Ребекка говорит об этом, то, значит, предполагает, что это в той или иной форме вообще возможно. А уж она-то лейтенанта знает!
Да, Генри был суров с Элис, иногда строго отчитывал или, вдруг резко, кажется без причины, переменялся в настроении, но никогда не поднимал руку и даже намека на подобное не было.
О, нет! Она тут же покинет этот дом, если лейтенант коснется ее! Во всяком случае, если у нее хватит на это решимости и храбрости. Конечно, жена должна терпеть все, даже если муж ударит ее, потому что, как гласили все незримые правила: если муж бьет жену, значит жена виновата. Но Элис не была уверена, что у нее хватит на это сил.
- Вы все не так поняли, миледи, - торопливо заговорила девушка, стремясь как можно скорее объясниться. – Генри не имеет к этому, - она бросила взгляд на свои руки, - никакого отношения. Вернее, не так: весь вчерашний день он лежал в лихорадке, а когда я отошла ненадолго, то он пропал. Я бросилась на поиски, увидела его в библиотеке, обрадовалась и, забывшись, поставила свечу на пол. Затем свеча опрокинулась и чуть не случился пожар. Я испугалась и принялась тушить его.
Миссис Кендал вздохнула, считая, что даже такое путанное объяснение в полной мере дает понять, что вины лейтенанта в случившемся нет. И ей ужасно хотелось спросить как может быть супружеская постель успокоительным для мужчин, но Элис, пусть и осознавала собственную наивность и неосведомленность в этом вопросе, глупой не была, а потому не решалась выспрашивать у леди подробности. Хотя, пожалуй, она сама не понимала насколько мало знает о супружеских отношениях, потому что, не решившись напрямую спрашивать о таинстве в спальне, поинтересовалась, как ей казалось, о другом:
- И какой же правильный и безопасный выход есть для этой ярости? – девушка смотрела на леди Ребекку чистым взглядом, в котором можно было прочитать откровенный интерес. – Я всегда думала, что для этого существует охота.

Элис не смогла долго смотреть в лицо леди Ребекке: разговоры, которые вела дама, изрядно смущали ее, заставляя краснеть. Никто никогда не говорил Элис о подобных вещах, никто никогда даже вида не подавал, что в супружеской спальне происходит нечто.. нечто особенное, из-за чего мужчина становится диким. И, признаться честно, сейчас это звучало несколько ужасно и пугающе. Ведь в порыве безумства, уподобившись зверю, мужчина может сделать все, что угодно! Или это безумство иного толка?
Леди Ребекка, девушка даже этому удивилась, очень точно описала Генри: в нем скрывалось пламя, которое способно было согревать - окружать заботой, но в какие-то моменты вспыхивало слишком ярко, неприятно кусая.
- Мне кажется я уже обожглась, – честно призналась Элис, вовсе не имея в виду начинающийся пожар, который она тушила руками. – И не раз. Но совершенно не понимаю что делать..
Женщина перед ней так много говорила про отношения между супругами в спальне, что миссис Кендал готова была провалиться под землю. Неужели это все так важно? У женщины, хорошей жены, есть определенные обязанности, которые она вынуждена выполнять – и всего-то. Но их брак с Генри изначально был очень странным и Элис давно уже потерялась в мыслях о том, что она должна и чего может избежать.
Столь же неловкими были вопросы про объятия и поцелуи. Следовало признать: ей понравился поцелуй на берегу озера – внезапный и легкий; и прикосновения в обувной лавке, пусть даже тогда они были в ссоре. Но когда Генри яростно, грубо схватил ее, буквально, накинулся после бала, Элис не испытывала никакого удовольствия. Ей было стыдно и страшно. Но леди Ребекка говорила так, словно ей подобные отношения приносили невероятное счастье! Столь почтенная леди.. как такое может быть?! 
Элис беспокойно заерзала в кресле.
Разве может мужчина быть податливым и уступчивым?
И что это значит: «сливаетесь воедино»? Каким это образом?
Миссис Кендал что-то неразборчиво пробормотала, но тут же спохватилась – нельзя так разговаривать с леди Ребеккой.
- Боюсь, что ничего подобного я не замечала, - пробормотала Элис. – Я стараюсь ни о чем Генри не просить, как можно меньше озадачивая его своими нуждами и заботясь о его благополучии и комфорте.
Хотя в этом было изрядное лукавство: девушка только сейчас, после этого разговора, начала осознавать, что мужчинам жизненно необходимо нечто большее, чем просто дружеское отношение. Не совершили ли она ужасную ошибку, когда поехали в Гретна-Грин?
- Генри и без того сделал для меня слишком много, чего я вовсе не заслуживаю.
На неловкие вопросы о том, что доставляет ей удовольствие, Элис предпочла просто не отвечать – прежде всего потому что ей было нечего ответить. Леди Ребекка явно считала, что миссис Кендал знает значительно больше, чем это было на самом деле, и открывать почтенной даме глаза на свою полную неосведомленность, девушка не хотела.

Наверное, в этом была часть проблемы Элис: Генри был столь заботлив, так внимателен, что девушка постоянно чувствовала - она бесконечно обязана ему, но не знала как вернуть этот долг. Хотя теперь, кажется, она понимала более четко чего хочет мужчина, но не была уверена, что сможет дать это. Впрочем, нет: у лейтенанта был шанс – она ведь не сопротивлялась, когда мужчина впал в то самое безумство, о котором недавно говорила леди Ребекка. Элис молча терпела все, что он делал и что собирался сделать, не попрекнув его ни словом, ни действием.
Разве только слезы выдали ее чувства в тот момент.
Почему-то возникало неприятное чувство: она все это время только и делала, что была ужасно неблагодарной особой. Наверное, проблема была еще в том, что миссис Кендал была совершенно никудышной актрисой и не могла бесконечно притворяться там, где оказывались задеты ее чувства.
- Нет, Господи! – воскликнула Элис, пораженная воображением леди Ребекки. Девушка прижала ладони к вискам, собираясь с мыслями – просто голова шла кругом. – Все было совсем не так!  И Генри мне не неприятен, но…
Миссис Кендал сбилась, смешалась, не зная как лучше начать рассказывать, чтобы объяснить все кратко, но доходчиво.
- Но я так виновата перед ним! – прошептала она наконец. – Если бы я могла все изменить... чтобы он был счастлив!
Элис вздохнула еще раз, собираясь с силами. Ей стало совсем грустно и неприятно – из-за того, что она, в который раз, в полной мере осознала что натворила, когда согласилась выйти замуж. Она разрушила жизнь Генри, который мог и еще может влюбиться в ту девушку, что ответит ему столь же пылкой страстью. В девушку, подобную леди Ребекке в молодости.
- И баронет Уайт не принуждал меня к браку, - Элис опустила голову и смотрела теперь только на свои руки. Ей было страшно стыдно. Впрочем, голос ее при этом звучал, пусть и негромко, но уверенно. – Мои родители умерли когда я еще была ребенком и оставили в наследство немалую сумму денег. Когда я выросла и влюбилась, то баронет Уайт, мой законный опекун, чтобы не лишиться денег, запер меня в старом доме, оставив в качестве надсмотрщика одного слугу с женой. Это было прошлой весной. Я все время сидела в комнате и меня никуда не выпускали и только поэтому я... – девушка покачала головой. – Несколько дней назад, во время бурана накануне Рождества, в этот дом случайно, заплутав, попали Генри и лейтенант Томас. Я попросила у них помощи, но, видит Бог, я умоляла их только об одном: чтобы они увезли меня. Но Генри отказался, твердо сообщив, что единственный вариант: это пожениться. Только так он сможет забрать меня и затем через суд потребовать у баронета причитающиеся деньги. Мне нужно было отказаться, но в тот момент я едва понимала что происходит и мечтала об одном: выбраться из заточения. И я дала согласие.
Миссис Кендал говорила торопливо, словно опасалась, что ее перебьют и она не успеет объясниться.
- Той же ночью мы сбежали и поехали прямиком в Гретна-Грин, где на следующее утро кузнец объявил нас мужем и женой...

Элис стало еще хуже, когда леди Ребекка проявила по отношению к ней  невероятную доброту. Впрочем, пусть ее слова были ласковы, но в них присутствовала и горечь.
Никогда не сможет полюбить.. почему-то из-за этой мысли внутри возникала гнетущая пустота.
Впрочем, в одном леди Ребекка ошибалась: Генри не любил свою жену, иначе не бормотал бы в забытьи имя другой. Во всяком случае Элис проще было думать так, это словно снимало с нее какую-то часть ответственности.
- Спасибо, миледи, - пробормотала девушка, все еще не решаясь поднять голову. Она только и видела, что пол да подолы платьев.  – Мне, действительно, нужно обдумать ваши слова. И я благодарна вам за совет. Ведь до сих пор мне не с кем было даже поговорить. 
На самом деле миссис Кендал была благодарна куда больше, чем могло показаться со стороны: все случившееся копилось в ней, раздирало изнутри, но, высказанное вслух, оно будто вырвалось на свободу и перестало столь сильно угнетать девушку.
Когда леди Ребекка вышла, Элис буквально упала обратно в кресло, закрыв глаза и смахивая с щек слезы. Она бы многое отдала, чтобы освободить Генри от столь опрометчиво заключенного брака. Он не жаловался, не роптал, но явно заслужил лучшей жены – и с этим было невозможно спорить.
Вот и леди Ребекка понимает, что они совершили ошибку. И ничего уже не изменить.
Единственное, что было в силах Элис: в следующий раз, когда Генри станет диким, необузданным зверем, сдерживать слезы и подчиняться.

Минуты медленно утекали прочь, неутомимо превращая настоящее в прошлое. Элис вытерла слезы, но все равно пребывала в расстроенных чувствах. И в голове не было ни одной стоящей мысли.
Она хотела поступить правильно, но не знала что именно это под собой подразумевает. Ей хотелось найти идеальный вариант, но и его не было. Наверное, леди Ребекка, высказала единственно верное предложение: писать письма. А до тех пор? Нужно быть внимательной, вежливой, заботливой. Может быть стоит еще раз попросить прощения.
Хотя в последнем Элис не была столь уверена: иногда ей казалось, что Генри не всегда радуют ее бесконечные извинения.
Девушка сидела, глядя на розы и фиалки, и вздрогнула, когда раздался стук в дверь. Большими, расширенными глазами, миссис Кендал смотрела на мужа, но видела его теперь, после разговора с леди Ребеккой, будто немного иначе. Она медленно кивнула и только потом заметила:
- Да, леди Ребекка уже ушла.
А ведь она еще хотела узнать кто подарил Элис цветы!
Цветы! Ну, конечно!
- Леди Ребекке очень понравились розы, которые вы мне подарили, - девушка пристально всматривалась в лейтенанта, готовая уловить в выражении его лица удивление, если вдруг цветы не от него. – А для меня этот букет и корзинка с фиалками были большим сюрпризом. Я благодарю вас от всего сердца! Это такой чудесный кусочек лета посреди зимы.

Элис собиралась сообщить Генри, что рассказала леди Ребекке все о их внезапной свадьбе и о событиях, предшествующих ей, как мужчина  и велел, но сообщение лейтенанта временно выбило эти мысли у нее из головы.
- Вы уезжаете? – она поднялась, растеряно глядя на военного. – Куда вы уезжаете? Я не понимаю... вы ранены, вам нельзя сейчас в дорогу.
Новость об отъезде оказалась столь неожиданной, что девушка не сразу сообразила, что путь лейтенанта лежит не просто в соседнее поместье по делам и не в город, а гораздо дальше – в Крым. А осознав это – ужаснулась.
- Неужели вы не можете остаться еще на неделю? На несколько дней, чтобы оправиться хотя бы после лихорадки?
Элис шагнула вперед, но остановилась. У нее голова и так шла кругом после разговора с леди Ребеккой, а теперь – и того пуще. Все ее уговоры пропадут впустую – она лишь это понимала. Если лейтенант решил уехать, то он уедет. 
- И письма.. вы обещали, что будете писать мне. Впрочем, я понимаю: у вас наверняка будет столько дел и разных забот, что времени...
А, может быть, и желания.
- …на упражнения с пером не останется вовсе. Но, надеюсь, вы все-таки будете не против, если я стану иногда писать вам?