Лорд Карнарвон с искренним удивлением взглянул на свою спутницу:
- Вы невероятно сообразительны, сударыня! – воскликнул он. – Мираж – это действительно не что иное, как отражение, которое образуется вследствие разницы плотности и температур в слоях воздушного эфира. Сейчас я попробую объяснить вам суть этого явления так, как его объяснил Гаспар Монж, - участник египетского похода великого Бонапарта. В данный момент лучи солнца попадают на меня, отражаются от моего тела и переносят мое изображение  в ваши очаровательные глазки. Но если бы я сейчас наполовину находился в воде, обладающей иной плотностью, чем воздух, солнечные лучи искривились бы на границе воды и воздуха, и вы увидели бы, что мое тело искривилось, хотя на самом деле это не так. То же самое и с разницей температур. Раcкаленный песок нагревает воздух и тот становится менее плотным. Луч света, дойдя до горячего воздушного слоя, отклоняется и следует дальше не прямо, а под новым углом, огибая кривизну земного шара и попадая за горизонт. И если этот пучок света, отразившись от верблюда, попадет на сетчатку глаза человека, находящегося в эту минуту за горизонтом, тот увидит верблюда так же ясно, как если бы животное находилось в зоне его видимости, а эта зона в пустыне составляет всего около трех миль. Я не могу точно сказать, на каком расстоянии от нас действительно находится караван, который мы видим, но одно совершенно точно: он находится не там, где мы думаем, и не настолько близко, как нам кажется.

- Да, это было бы замечательно и очень практично: гораздо быстрее и надежнее, чем почта, - согласился лорд Карнарвон. - У вас, верно, осталось в Англии много родственников и близких друзей, по которым вы будете скучать, находясь в Индии? Да и у вашего мужа, я уверен, их немало.
Лорд испытующе смотрел на Элис, ожидая ответа.
Мираж тем временем исчез, как будто его и не было. Караван, пальмы и озеро растаяли в знойном мареве и теперь ничто не напоминало об их появлении. Верблюды тут же успокоились и все вернулось на круги своя. Везде, куда доставал взгляд, была пустыня, но песчаные барханы постепенно уступали место безжизненному пространству каменистой гаммады*, однообразной и угрюмой, лишенной своеобразного очарования песчаных пустынь.
Генри трудно было представить, кому пришло в голову возвести посреди настолько неприветливого пейзажа целый город. Впрочем, не возвести, а вырубить в скалах, очертания которых уже появились на горизонте. Но это была не Петра, а лишь первые ее предвестники. Генри вдруг сообразил, что на обратном пути из Петры в Акабу им понадобится проводник: удивительно, но эта мысль ни разу не пришла ему в голову, настолько он был зачарован уговорами лорда Карнарвона.
- Мубаррак, - впервые прервал он молчание, - Я сейчас подумал, не согласишься ли ты сопроводить нас с миссис Кендал и ее служанкой из Петры обратно в Акабу? Я щедро заплачу за твои услуги. Конечно, последнее слово будет за лордом, но прежде чем спросить его,  я хотел бы узнать твое мнение.

*Гаммада - каменистая пустыня, представляющие собой развалы горных пород и группы скал, практически лишенные рыхлых сыпучих отложений

- Да, разумеется, - ответил Карнарвон, но его ответ прозвучал удивительно сухо.
Возможно, что он собирался продолжить и рассказать о своей семье, но такой возможности ему не представилось: громкая и быстрая речь старшего проводника заставила его перемениться в лице и он торопливо обратился к Элис:
- Джаббар считает, что надвигается красный ветер, как называл его Геродот. Нам всем надо спешиться и срочно подготовить укрытие.

Генри с нетерпением ожидал, что скажет ему Мубаррак, но проводник не успел этого сделать. В одно мгновение медлительная поступь каравана сменилась лихорадочной деятельностью всех трех проводников и лорда Карнарвона, которые, спешившись и привязав к колышкам своих верблюдов, сначала помогли женщинам сойти на землю, и сразу же после этого начали устанавливать шатер. Генри, ничего не понимая, последовал их примеру.
- Что происходит, милорд? - спросил он , помогая лорду натягивать опорные веревки.
- Самум, - коротко ответил тот. - Вы ведь уже были свидетелем пыльной бури? С минуты на минуту начнется  ад, и нам надо укрыть женщин в шатре.
Генри почувствовал, что воздух раскалился еще сильнее, - настолько, что каждый вдох обжигал легкие и гортань. Он с беспокойством взглянул на Элис и Ханну, но не стал ничего говорить, тем более не сделал попытки приблизиться к ним, потому что его помощь была  нужна лорду и проводникам. Они все-таки успели установить шатер и завести в него женщин, а сами устроились, как могли, под прикрытием верблюдов и нескольких валунов. Повинуясь указаниям Мубаррака и собственного здравого смысла, Генри лег спиной к ветру и замотал лицо концом куфии и через несколько мгновений он уже не мог рассмотреть ничего на расстоянии нескольких дюймов, лишь слышал ужасающий вой ветра, взметавшего и переносившего на огромные расстояния тучи песка. Он потерял счет времени и лежал, как мертвый, не шевелясь и почти не дыша, - так, как учил его Мубаррак и в какой-то момент все вдруг почернело и он провалился в благословенное забытье. Когда же все стихло и он стряхнул с себя несколько стоунов песка, чтобы подняться и оглядеться, то не увидел ничего: ни верблюдов, ни людей, ни шатра. Он был один и вокруг него простирались мили и мили бесплодной, выжженной солнцем земли.

Первой мыслью лейтенанта была та, что он все еще спит и видит кошмарный сон. Но горячий воздух пустыни, обжигавший его снаружи и изнутри, быстро развеял это заблуждение.И тогда лейтенанта охватил почти мистический ужас. Он не мог понять, куда исчезли все его спутники вместе с верблюдами: не мог же их, в самом деле, унести по воздуху всесильный джинн из арабских сказок? Затем его обожгла еще более страшная мысль: возможно, он единственный, кого пощадила песчаная буря, а остальные задохнулись под тяжестью песка, принесенного самумом? От этой мысли лейтенанту захотелось завыть, но он усилием воли подавил крик, рвавшийся из груди, бросился к ближайшему бархану и начал руками разгребать горячий песок, страшась и одновременно ожидая обнаружить под ним бездыханное тело Элис. Выбившись из сил, он упал и замер, по-прежнему ничего не понимая и чувствуя, как внутри него разрастается бездонная и черная дыра отчаяния.

В пяти милях от того места, где находился лейтенант Кендал*,  раскинулся шатер, в котором лежали без чувств две женщины, одурманенные хлороформом. Снаружи горел костер, вокруг которого собрались трое: лорд Карнарвон, Джаббар и Наджиб пили чай и вели приглушенный разговор на арабском, поэтому даже если бы женщины очнулись и услышали их, они не смогли бы понять ни слова. Мубаррак был отослан к верблюдам  и не присутствовал при разговоре.
- Неплохо мы обстряпали это дельце, -  заявил Джаббар, прихлебывая чай. – Но почему вы не приказали убить его, сайеди**?
Карнарвон передернул плечами:
- Зачем лишний раз пачкать руки, Джаббар? Лейтенанта быстро убьют жара и жажда, и для всех он станет жертвой пустыни, а не козней его попутчиков. Мало ли дураков гибнет во время песчаной бури?
- А что с женщинами? – задал следующий вопрос Джаббар, которого, по-видимому, удовлетворило объяснение лорда. – Я знаю, о чем вы договорились с шейхом насчет жены лейтенанта, но может быть, вы уступите мне ее служанку в счет оплаты моих услуг?
Лорд Карнарвон рассмеялся неприятным хриплым смехом:
- Не зарься на слишком жирный кусок, Джаббар: на те деньги, что шейх заплатит за вторую наложницу, можно купить трех рабынь.

*Как уже упоминалось в посте 93, видимость в пустыне составляет три мили, т.е. лейтенант не сожет увидеть лагерь лорда Карнарвона.
**Сайеди (араб.) - мой господин

При появлении Элис троица, сидевшая у костра, дружно замолчала. Джаббар и Наджиб встали и сразу же отошли в сторону, а лорд Карнарвон, тоже поднявшись, подошел к Элис и взял ее руки в свои. Его красивое смуглое лицо выражало при этом крайнюю степень сочувствия.
- Крепитесь, сударыня, - сказал он, - Аллах велик, и не нам судить о причинах, по которым совершается его воля. Ваш муж, по-видимому, не последовал моему совету и неправильно повел себя во время песчаной бури. Возможно, он решил присоединиться к вам, но плохая видимость сыграла с ним злую шутку и вместо того,чтобы пойти к шатру, он пошел в другую сторону ...
Карнарвон прижал одну руку Элис к своей груди и дрогнувшим голосом закончил:
- Боюсь, что надежды на его возвращение нет, но уверяю вас: я сделаю все, чтобы его отыскать. Мы только что обсуждали, что можно сделать, и я принял решение отправить Наджиба на поиски лейтенанта, в то время как мы все продолжим наш путь в Петру: бессмысленно оставаться здесь и мучить вас жарой и неизвестностью.

Стоявшие в стороне Джаббар и Наджиб слышали каждое слово лорда и тихо переговаривались между собой на арабском.
- Неужели она поверит тому, что он говорит? – с недоумением спросил Наджиб своего более опытного товарища. – Ведь мы находимся совершенно не там, где нас застал самум.
- Проглотит, как мой верблюд - колючку, - авторитетно заявил Джаббар, не отрывая взгляда от маленькой белокурой англичанки. – Это ты способен отличить один бархан от другого, а для нее пустыня –  пустое глиняное блюдо, так же как и все мы  для проклятых руми*  на одно лицо.
При этих словах его глаза недобро сверкнули, и он отвернулся и погладил шею своего верблюда, меланхолично пережевывавшего кустик перекати-поля.
- Лорд Карнарвон тоже англичанин, - возразил Наджиб.
Джаббар  стрельнул насмешливым взглядом в его сторону и что-то тихо пробормотал сквозь зубы, но покрывало, прикрывавшее нижнюю половину его лица, заглушило его слова.

*Руми  – иностранец, в данном контексте англичанин

- Прекрасно понимаю ваши чувства, сударыня, - сказал Карнарвон с поклоном. – Но все же разумнее было бы добраться до Петры и ждать Наджиба там: вода у нас на исходе, а колодец, у которого нас застал самум, засыпало песком, и теперь его не найти.
С этими словами он направился к Джаббару и Наджибу, которые встретили его вопрошающими взглядами.
- Глупая гусыня! – с ожесточением произнес Карнарвон на арабском. – Вот уж не думал, что она так привязана к этому жалкому лейтенантишке! Наджиб, садись на верблюда и сделай вид, что едешь на поиски, а ты Джаббар, приготовь дамам чай и добавь туда опийной настойки, но не слишком много: мне надо, чтобы они снова заснули.
- Снова повезем их привязанными к верблюдам? – поморщился Джаббар. – Зачем столько хлопот, сайеди? Ведь в Петре так или эдак, но придется открыть им глаза. Слуги шейха не церемонятся с наложницами, даже самыми красивыми.
- Гораздо больше хлопот будет, если они обо всем догадаются сейчас, - возразил Карнарвон. – А мне надо передать их слугам шейха  в целости и сохранности: такой дорогостоящий товар не должен быть подпорчен слезами, истериками и попытками наложить на себя руки.

***
Генри казалось, что он провел в полном оцепенении несколько долгих часов, но положение солнца на небе опровергло его предположения. Надо было действовать, а не сидеть сложа руки, и лейтенант с трудом поднялся на ноги и огляделся, пытаясь найти колодец, у которого был сделан последний привал. Увидев очертания колодца примерно в фарлонге* от того места, где он находился, лейтенант почувствовал, что в его сердце затеплилась надежда, но тут же вспомнил, что у него нет никакого сосуда, в который он мог бы набрать воды, чтобы напиться, не говоря уже о том, чтобы взять ее с собой. И все же он сделал шаг по направлению к колодцу и его нога наступила на что-то мягкое. Он опустил взгляд и увидел бурдюк, наполовину наполненный водой. Не размышляя, он схватил бурдюк, развязал его дрожащими руками и жадно припал к нему, чувствуя, как в него капля по капле вливается жизнь. Но как только он утолил жажду, то задал себе вопрос, как могло случиться, что пыльная буря унесла всё, кроме этого сосуда с драгоценной водой, как будто специально оставленного на виду.

*Фарлонг - одна восьмая мили, примерно 200 метров

Лорд Карнарвон стремительно обернулся и заспешил к женщинам.
- Сударыня, умоляю! - воскликнул он, пытаясь привлечь к себе внимание Элис. - Вы сорвете себе голос и совершенно напрасно! Прошу вас: возвращайтесь в шатер и отдохните, пока Джаббар занимается приготовлением чая. Посмотрите: Наджиб уже сел на верблюда и направляется на поиски вашего мужа...
Видя, что Элис глуха к его уговорам, он обратился к Ханне:
- Покажите пример вашей госпоже, мэм, иначе мне придется принять более суровые меры. Впрочем, я всего лишь радею о ее благополучии: не хочу, чтобы она упала замертво на такой жаре. Вот что: принесите ей платок, смоченный водой - хоть какое-то облегчение.
Никто не заметил, как Мубаррак, о котором все забыли, проскользнул в шатер, куда должны были рано или поздно вернуться женщины.

***
Солнце начало клониться к горизонту и жара немного спала. Лейтенант добрался до колодца, хотя четверть мили, которую ему пришлось пройти по раскаленному песку, показалась ему тысячей миль. Снова сев на песок и привалившись к каменной стенке колодца, он выпил еще немного теплой воды из бурдюка и снова вернулся мыслями к произошедшему. Несмотря на жару и жажду, ему страшно хотелось курить, и он по привычке попытался нащупать в кармане портсигар, забыв, что на нем не мундир и армейские брюки, а свободное арабское одеяние, у которого нет карманов, но есть капюшон, часто используемый с этой же целью. Разумеется, он не надеялся найти в капюшоне сигару и спички - их там быть не могло, - но решил накинуть его на голову поверх куфии, чтобы надежнее укрыться от солнца. Но как только он сделал это, из капюшона выпал клочок ткани. Генри поднял его и увидел, что на ткани начертаны какие-то знаки. Разгладив это удивительное послание на колене, он внимательно изучил его и понял,что это примитивный план, нарисованный рукой неграмотного, но сообразительного человека. На плане были изображены кружок и полумесяц, соединенные стрелкой, острый конец которой указывал на полумесяц. Генри немного поразмыслил, и пришел к выводу, что кто-то пытался подсказать ему, в каком направлении ему надо двигаться, чтобы спастись. И этим подсказчиком был человек, который оставил ему бурдюк с водой. Кружок, вероятнее всего, обозначал колодец - единственный ориентир в этой пустынной местности, - а полумесяц должен был обозначать восток. "Иди на восток!" - безмолвно говорила ему записка от неизвестного друга. Но если у него был друг, это означало, что были и враги, и это по их злой воле он оказался в одиночестве, без верблюда, еды и почти без воды посреди раскаленной, как сковородка, пустыни. Своим единственным другом он мог назвать только Мубаррака, но тогда получалось, что врагом был лорд Карнарвон, а Джаббар и Наджиб - верными подручными лорда, исполнявшими его приказы.
Но какой мотив мог быть у лорда? Неужели он так воспылал страстью к чужой жене, что решил похитить ее и сделать своей любовницей, отправив на верную смерть ее мужа, как когда-то поступил Давид с мужем прекрасной Вирсавии?  Это был возможный мотив, но, поразмыслив, Генри засомневался в том, что он был главным. И вдруг его будто ударило молнией: сокровища, которые они отправили под охраной Перкинса в Аден, - вот главный мотив и цель Карнарвона! Устранив лейтенанта, он разом убивал двух зайцев: присваивал оставшуюся часть сокровищ и забирал назад деньги, которые заплатил в Каире за первую половину коллекции. Именно поэтому он так настаивал на том, чтобы Перкинс плыл на одном корабле вместе с его слугами, сопровождавшими его багаж!
Генри застонал, сжав виски ладонями: ему не было жаль денег, но он не мог не думать о том, что его верный денщик, скорее всего, уже кормит рыб на дне Красного моря.
Затем его мысли вернулись к Элис и к вопросу о том, что лорд Карнарвон собирался сделать с ней. Предположения, которые приходили на ум лейтенанту, вворачивались в его мозг и сердце, как раскаленные вертела в тушу оленя, которого собирались зажарить на медленном огне.

Как только Ханна откинула полог шатра и вошла внутрь, рот ей зажала чья-то сильная рука и мужской голос прошептал на ухо:
- Тише, хатун: я ваш друг и помогу вам. Мулязим Кендал* жив: я оставил ему бурдюк с водой и записку с указанием, в какую сторону идти. Но вы и Элис-хатун в большой опасности. Вас хотят продать в гарем шейха племени Копья и это случится в Петре.
Дыхание проводника было лёгким, как подшёрсток молодого фенека, а голос звучал так тихо, что почти не тревожил воздух. Звуки, раздававшиеся снаружи, - звяканье колокольчиков на шеях верблюдиц, гортанный смех Джаббара и даже потрескивание костра, не говоря уже об отчаянных  криках Элис, продолжавшей выкрикивать имя мужа, - звучали несравненно громче и заглушали все, что происходило внутри шатра.
- У меня мало времени, хатун, - снова зашептал Мубаррак. - Если сайеди заметит, что я здесь, нам всем конец.

*Хатун (ханум) - обращение к замужней женщине у мусульман
Мулязим - лейтенант.

- Положитесь на меня, хатум, - прошептал в ответ Мубаррак, отпуская Ханну. – Нынешней ночью я возьму двух верблюдов, - своего и того, на котором ехал мулязим,  и вернусь на нашу последнюю стоянку. А вы с Элис-хатум притворитесь, что доверяте лорду Карнарвону, хотя знайте: он не тот, за кого себя выдает. У вашего господина было еще какое-нибудь оружие, кроме револьвера?* Если да, оставьте его слева от входа  в шатер под ковром, - я заберу его ночью. А теперь мне надо идти, чтобы не вызывать подозрений.
Мубаррак приподнял край шатра, противоположный входу, и поднырнув под него, исчез.

Лорд Карварнон оставил напрасные попытки образумить и успокоить обезумевшую от горя жену лейтенанта, но его лицо выражало крайнюю степень отвращения, свойственного мужчинам, которые не переносят женских истерик. Подойдя к Джаббару, который отдыхал в тени своего верблюда, он сел на песок рядом с ним и произнес на арабском:
- Если бы шейх увидел эту полоумную сейчас, он не дал бы за нее и ломаного гроша: какой мужчина захочет взять наложницу, не способную держать себя в руках? Ее служанка больше походит на леди: если не платьем, то характером.
Джаббар скользнул по англичанке равнодушным взглядом и спросил:
- Что будем делать, сайеди? Вряд ли она согласится выпить чаю...
Лорд помолчал, раздумывая, и его нахмуренное чело разгладилось:
- Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе! Седлай своего мехари и отправляйся в Петру, чтобы встретиться там со слугами шейха и привести их сюда. Я останусь здесь вместе с Мубарраком. Думаю, что завтра к вечеру вернется и Наджиб: он ведь только сделал вид, что отправился искать лейтенанта.
- Поверят ли слуги шейха мне, сайеди? – засомневался Джаббар. – Не лучше ли, если вы поедете в Петру, а я останусь сторожить курятник?
Карнарвон снова задумался, а потом проворчал:
- Я не настолько хорошо знаю здешние места... Решено: я остаюсь, а едешь ты! Я напишу тебе записку для слуг шейха: надеюсь, среди них найдется хотя бы одна светлая голова, способная ее прочитать.
Вскочив на ноги, он направился к Элис, чтобы сообщить ей, что вдогонку  Наджибу отправляет на поиски ее мужа второго проводника .

Бурдюк, оставленный Мубарраком, был настоящим спасением: несмотря на то, что в распоряжении лейтенанта был колодец, без бурдюка он не смог бы отойти от него дальше, чем на полдня пути, потому что не в чем было бы нести драгоценную воду. Мысли лейтенанта приняли более спокойное направление, и он начал составлять план действий. Самым очевидным и безопасным решением было просто сидеть здесь и ждать, когда к сардобу подойдет какой-нибудь караван, чтобы пополнить запасы воды, но он не мог себе этого позволить, поскольку не знал, как долго продлится его ожидание, а тем временем его жена находилась в руках лорда Карнарвона. Для лейтенанта оставались неясными два вопроса: почему лорд не приказал убить его, и почему Элис покорно последовала за лордом, видя отсутствие мужа. Подумав, он пришел к выводу, что лорд торопился и не стал убивать его лишь потому, что был уверен: за него это сделает пустыня,  а что касается Элис... Генри вспомнил, как неожиданно провалился в забытье во время песчаной бури: теперь это казалось ему странным, и он пришел к выводу, что один из проводников одурманил его, неожиданно прижав к его лицу тряпку, пропитанную  хлороформом, - о таком способе он слышал как-то от полкового хирурга, -  и скорее всего, точно так же лорд поступил и с женщинами. Все это окончательно убедило лейтенанта в том, что Карнарвон еще в Каире задумал это преступление и тщательно к нему подготовился: откуда, иначе, взяться хлороформу или иному одурманивающему веществу?
К несчастью, револьвер лейтенанта остался в седельной сумке, притороченной к горбу верблюда, которого увел с собой Карнарвон. Но в любом случае сейчас оружие было ему ни к чему: важно было добраться до Петры, куда, как он был уверен, продолжал следовать караван Карнарвона, и на что указывала записка, оставленная ему Мубарраком, а там уже действовать по ситуации. На пустыню опустились благословенные сумерки, на небе зажглись первые звезды, и лейтенант решил, что ему надо поспать хотя бы пару часов, чтобы со свежими силами отправиться в путь, ориентируясь по звездам и направляясь на восток.
Сардоб, у которого он находился, представлял собой чудо инженерной мысли и должен был послужить ему пристанищем на ближайшие несколько часов. Это было куполообразное сооружение из обожженого кирпича, прикрывавшее собой неглубокий колодец, к которому вела лестница, состоявшая всего из одного марша. Лейтенант поднялся, и обогнув купол, вошел в проем, служивший входом. Спустившись по каменным ступеням, он устроился у горки камней, окруженной водой и, зачерпнув пригоршню воды, плеснул ею на разгоряченную кожу. Лейтенант снова вспомнил все недавние события, и ему стало ясно, что он был прав в своих выводах насчет лорда Карнарвона. Зачем надо было возиться с шатром для женщин, а мужчинам прятаться под ненадежным укрытием верблюдов, если можно было переждать песчаную бурю внутри сардоба? Но лорду надо было, чтобы как минимум один человек находился снаружи, – и этим человеком был лейтенант Кендал. Какую сказку лорд рассказал Элис, чтобы оправдать его исчезновение? А впрочем, это уже было неважно. Важно было то, что  одну  ошибку Карнарвон все-таки допустил, и лейтенант был уверен, что за этой ошибкой последуют и другие.

Мубаррак сидел на песке рядом со своим верным мехари и смотрел на круглый диск луны, освещавший темное небо. Луна сияла над пустыней, - чистая, неприступная и красивая, как юная девственница из его племени, которую он собирался взять в жены. Звали ее Айла* и это имя как никакое другое подходило ей, выделяя ее из других девушек. Мубаррак отдал свое сердце Айле, а она свое – ему, и они безмолвно рассказали об этом друг другу, сидя у костра во время праздника, когда девушкам и парням разрешалось оказывать друг другу знаки внимания и признаваться в заветных чувствах. Мубаррак держал руки Айлы в своих, и чертил на ее ладонях знаки, которые служили вместо слов. И то же самое сделала она, потупившись и залившись горячим румянцем. Потом он ушёл с караваном, потому что именно так зарабатывал себе на жизнь – указывая правильный путь купцам-невеждам, не умевшим читать язык пустыни. А когда вернулся, узнал, что отец Айлы, у которого, кроме нее было еще пятеро дочерей и ни одного сына, продал ее богатому англичанину. Мубаррак потратил целый год, чтобы выйти на след иноземца, а когда отыскал, Айлы с ним уже не было: обиняками Мубаррак выяснил, что англичанин, насытившись игрушкой, перепродал ее в гарем египетского паши. Поговаривали, правда, что это был подарок, и что вместо денег паша расплатился с англичанином, разрешив ему беспошлинный вывоз ценностей, найденных в Гизе, Абу-Симбеле и Луксоре. Но может быть, все было и не так, да Мубаррака это и не интересовало: главным для него было не то, что негодяй украл у мертвых, а то, что он украл у живых. Задумав отомстить лорду Карнарвону (так называл себя этот человек, хотя и это оказалось ложью), он нанялся к нему проводником и терпеливо ждал момента, когда сможет воткнуть в его черное сердце свой меч. И теперь этот момент настал. Наджиб и Джаббар, верные псы лорда, уехали и оставили лорда один на один с его заклятым врагом. Но неисповедима воля Аллаха: Мубаррак снова вынужден был отложить давно взлелеянную месть, потому что Аллах заставил его временно сойти с прямого пути, чтобы он мог оказать помощь другой жертве Карнарвона. Впрочем, - думал Мубаррак, глядя на то, как Карнарвон входит в свой шатер, чтобы улечься спать, - Помогая лейтенанту, он уже мстил Карнарвону. Выждав еще немного, он бесшумно поднялся с песка и подобно тени метнулся к шатру, в котором спали жена лейтенанта и ее служанка. Под ковром у входа он нашел саблю и вместе с ней вернулся к верблюдам. Еще через час, убедившись, что Карнарвон крепко спит под пологом шатра, он отвязал двух верблюдов, сел на своего мехари, а второго повел в поводу.
Луна бестрепетно взирала с небес на спящий лагерь и на всадника с двумя верблюдами, удалявшегося от так быстро, как было возможно, и вскоре растаявшего в темноте. Через несколько часов предрассветная тишина была нарушена громкими воплями и ругательствами, от которых кровь стыла в жилах: это кричал Карнарвон, обнаруживший исчезновение Мубаррака.

*Айла - лунная, освещенная луной; красивая, светлая подобно луне

Лорд кружился по небольшому пятачку между двумя шатрами и тремя оставшимися верблюдами, как загнанный зверь, его красивое лицо  было искажено яростью. Услышав голос Элис, он остановился, резко обернулся и уставился на нее взглядом человека, которому только что нанесли неожиданный и болезненный удар.
- Да, случилось! - рявкнул он, отбросив обходительность джентльмена. - Этот шелудивый пёс, - Мубаррак, - сбежал, прихватив второго верблюда в придачу к своему! Грязный шакал! Вор! Предатель! Когда я его найду, я из него кишки выпущу...
Карнарвон замолчал, тяжело дыша и глядя на Элис горящими, как раскаленные уголья, глазами, но затем усилием воли взял себя в руки и хмуро спросил:
- Проверьте, ничего ли у вас не пропало, миледи: эти подлые нищеброды способны увести из-под носа что угодно. Вы, верно, крепко спали и могли не слышать, как он прокрался в ваш шатер и стащил самое ценное. Не зря же он забрал второго верблюда: наверняка для того, чтобы погрузить на него краденое.

- Остальные отправились на поиски вашего мужа, сударыня, и боюсь, вернутся не скоро, - несколько резко ответил Карнарвон, буравя Элис взглядом. - Неприятности у нас общие: вы переживаете о судьбе супруга, а я, всем сердцем сочувствуя вам, думаю о том, как долго продлится задержка в пути, которую я не планировал. Не хотите ли скоротать время ожидания новостей за каким-нибудь полезным делом? Я обещал дать вам урок обращения с револьвером, я готов исполнить свое обещание сразу после того, как вы позавтракаете. У вас ведь есть револьвер?