- Так вы уезжаете из Каира завтра? – спросил Генри лорд Карнарвон, когда они сидели за столом в просторной, как бальная зала, столовой гостиницы Шепердс, отмечая взаимовыгодную сделку: днем ранее лорд приобрел часть сокровищ, которые лейтенант с супругой обнаружили в самой неприметной пирамиде Гизы. Лорд был заядлым путешественником и исследователем арабского мира и, по его же собственным словам, не был в родном Уэльсе, где находилось его родовое гнездо, а также жена и двое детей, уже лет шесть или семь. На вид ближе к сорока годам, на полдюйма выше  Генри, худощавый и сильный, он отличался энциклопедическими знаниями и свободно говорил на арабском.
- О да, - кивнул лейтенант, мысленно сожалея о том, что пребывание в Каире закончилось так быстро. – Завтра мы отбываем по конно-железной дороге в Суэц, там садимся на корабль, идущий в Аден, а в Адене персаживаемся на пакетбот, следующий напрямую в Калькутту.
Лорд Карнарвон посмотрел на Элис, сидевшую по правую руку от мужа, и Генри инстинктивно напрягся: так бывало всегда, когда он перехватывал взгляды мужчин, устремленные на его очаровательную жену.
- Вам придется провести в Адене не менее двух недель, ожидая пакетбота до Калькутты: большинство пакетботов идут в Бомбей*, - сказал лорд, переведя взгляд  на лейтенанта,  - Конечно, вы можете остаться в Каире и выехать позже, но у меня для вас предложение. Завтра я отправляюсь в Петру – древний священный город, вырубленный в красных скалах. До Суэца я доберусь по конно-железной дороге, а затем на верблюдах, которых там приобрел для меня посредник, и в сопровождении троих проводников отправлюсь  в Акабу,  крупный порт на побережье Красного моря. От Суэца до Акабы примерно сто пятьдесят миль, и хороший верблюд, не отягощенный лишним грузом, преодолеет это расстояние за пять дней. От Акабы до Петры еще два дня пути по скалистой пустыне. Проведя два дня среди величественных древних храмов, по сравнению с которыми пирамиды покажутся вам бессмысленными детскими игрушками, вы сможете вернуться в Акабу и оттуда отплыть в Аден, а я тоже отправлюсь на юг, но по суше, повторяя маршрут караванов, перевозивших специи: через Медину, Джедду, Мекку и Магриб. В результате вы попадете в Аден через две недели, мне же потребуется для  этого пара месяцев, но оно того стоит!
Генри вопросительно взглянул на Элис: неожиданное предложение лорда затронуло авантюрную жилку в его душе, к тому же он знал, что Элис обожает все, что связано с Востоком. Однако он не торопился принимать приглашение, осознавая, что есть некоторые препоны для этого.
- Благодарю за предложение, милорд, - начал он, - Однако, как вам известно, мы путешествуем не одни, а в сопровождении денщика и служанки миссис Кендал, и кроме того, у нас внушительный багаж, для перевозки которого понадобится не один верблюд. И вы сами только что сказали, что скорость этих кораблей пустыни напрямую зависит от тяжести груза, который они перевозят.
Карнарвон пожал широкими плечами, как будто речь шла об уже решенном вопросе:
- Отправьте багаж в сопровождении денщика из Суэца в Аден по морю, - пусть ждет вас в Адене. А для служанки миссис Кендал верблюд найдется. И советую вам всем одеться так, как одеваются бедуины и их женщины: это единственная одежда, в которой человек может чувствовать себя относительно комфортно в жарких песках Аравии.
Генри, успевший познакомиться с топографией Египта и Аравийского полуострова, все еще не сдавался:
- Но почему вы не едете в Петру напрямую, а делаете крюк с заходом на юг, в Акабу?
- Дело в том, лейтенант, что проникнуть в священный город можно лишь с севера и юга, а если мы попытаемся подойти к нему с запада, то упремся в отвесные скалы, высота которых достигает двухсот футов. Последний участок пути от Акабы в Петру – короткое и узкое ущелье Сик, вот по нему-то мы и пройдем.
Аргументы лорда были весомы, к тому же он располагал всеми ресурсами, необходимыми для такого путешествия, а также бесценным опытом и знаниями, и все же Генри колебался: ему не нравилось, что Карнарвон  решил все за него, как будто он был пешкой в его шахматной партии. 

* Оставим это утверждение на совести лорда.

Лорд Карнарвон, неизменно учтивый, позволил лейтенанту  первому ответить на вопрос жены. Для Генри желание Элис было решающим аргументом в пользу того, чтобы согласиться на предложение лорда. Единственное, на что он досадовал, - это на то, что Элис принижала свой ум и познания, следуя заведенному обычаю, согласно которому женщина должна была вести себя так, чтобы у мужчин не закралось и тени мысли о том, что она знает больше, чем положено. Его малютка-жена была, вне всякого сомнения, умна и любознательна, и если в начале их супружеской жизни он не  замечал этих качеств, будучи поглощен одной-единственной целью - заставить ее полюбить его, то сейчас полностью отдавал себе отчет в том, как ему повезло. Ведь будь его жена глупа, первое очарование быстро бы испарилось. Но он любил ее все сильнее с каждым днем, открывая в ней все новые и новые достоинства. 

- Я не против поездки в Петру, и это не нарушит наших планов, -  ответил он. - И я также не против того, чтобы вы оделись так, как одеваются жены бедуинов, - иначе путешествие превратится для вас в пытку, а этого я хочу меньше всего.

Лорд Карнарвон позволил себе одобрительную улыбку, которая несколько покоробила Генри, болезненно ощущавшего свое неравенство с аристократом, к тому же обладавшим, помимо денег и титула, и другими качествами, которые привлекали женщин. Он не мог не задать себе вопроса, не выглядит ли он на фоне богатого и широко образованного лорда грубым солдафоном? Не станет ли Элис безотчетно сравнивать его с Карнарвоном, делая сравнение не в его пользу? Если бы они были наедине, он бы спросил ее, любит ли она его по-прежнему, но присутствие лорда замыкало его уста.

- Не беспокойтесь, миссис Кендал, - произнес Карнарвон, приятно улыбаясь. - Кроме меня и вашего мужа, никто не увидит вашего одеяния. Проводники не в счет: они скорее одобрят ваше благоразумие.

Генри привык к тому, что жена во всем полагается на него. С его точки зрения такое положение дел было правильным, возвышало его в собственных глазах и укрепляло невидимые нити, связывавшие его с женщиной, которую он боготворил и для которой хотел быть лучшим из всех доступных ее взгляду мужчин. И вот сейчас ее благодарный и, как ему  показалось, восхищенный взгляд, был устремлен не на него, а на лорда Карнарвона.  И совета Элис спрашивала не у своего мужа, а у совершенно постороннего ей мужчины, хотя Генри и не мог отрицать того факта, что по сравнению с лордом, досконально изучившим все местные обычаи, он сам знал о Египте и Аравии прискорбно мало, фактически - ничего, и особенно плохо представлял, как надо правильно вести себя, пересекая пустыню. Выходило так, что теперь Элис будет вынуждена постоянно обращаться за советом к лорду, лорд же, явно очарованный ее красотой и манерами, станет на целых две недели ее верным рыцарем, а ее законный муж превратится бесполезное и бессловесное существо. Генри опустил взгляд в тарелку, на которой остывала сочная баранья отбивная на косточке, и погрузился в угрюмое раздумье, мысленно представляя лорда Карнарвона  на месте этого сочащегося кровью куска мяса.
Карнарвон, с аппетитом поглощавший свое блюдо, отложил нож и вилку, промокнул губы салфеткой и ответил Элис, сопроводив свое объяснение улыбкой, которая выражала нечто большее, чем простую вежливость:
- Вам не стоит ни о чем беспокоиться, сударыня: в вашем распоряжении - собранная мною обширная коллекция одежд, которыми пользуются народы Северной Африки и  Аравии. И для вас, и для вашей служанки найдутся подходящие жаркому климату костюмы. Впрочем, и для вашего мужа тоже.
Генри воткнул вилку в отбивную, судорожно сжал в руке нож и принялся яростно кромсать ни в чем не повинные останки молодого барашка.

- Завтра на рассвете: ведь и мне, и вам надо успеть на поезд, следующий до Суэца. Я тоже отправляю большую часть своих вещей и все собранные мною коллекции в Аден под охраной трёх верных слуг. Думаю, ваш денщик будет рад их компании.  Что же касается вещей, берите лишь  то, без чего вы действительно не сможете обойтись, - ответил Карварон. – Я имею в виду вас и вашу служанку. Всем остальным я вас обеспечу, а воду мы будем брать в колодцах, которые укажут проводники. Лейтенант, наверное мне не стоит упоминать об оружии...
- Не стоит, - немного резче, чем следовало, ответил Генри, прекратив терзать баранью отбивную, которая показалась ему жесткой, как подошва армейского сапога, хотя была приготовлена на славу. – У меня всегда под рукой револьвер Адамса и сабля. Кстати, у моей жены тоже есть револьвер.
- Вы умеете стрелять, сударыня? – с искренним изумлением воскликнул лорд, - Вот так-так! Меня трудно удивить, но вам это удалось. Я знаю всего двух женщин, которые умеют обращаться с огнестрельным оружием! Великолепно, просто великолепно!
- Моя жена не умеет стрелять, - сказал Генри. - Я упомянул ее револьвер лишь потому, что в случае необходимости кто-нибудь из мужчин сможет им воспользоваться.
- Мы исправим это недоразумение, - решительно заявил лорд. - Я научу вас стрелять, сударыня.
Генри стиснул зубы и, чтобы не сказать лишнего, плеснул в свой бокал бренди и залпом его выпил.

Разумеется, Элис была согласна на любые предложения сиятельного вельможи. Пока она и лорд обсуждали свои совместные занятия и развлечения, лейтенант в бешенстве терзал под столом льняную салфетку и  в конце концов разорвал ее пополам.
Наконец, не выдержав этой пытки, он бросил салфетку на пол, встал из-за стола и положил руку на спинку стула, на котором сидела Элис.
- Боюсь, нам с миссис Кендал пора откланяться, милорд. Час уже поздний, а вставать рано, да и кое-какие вещи еще не собраны. Еще раз примите нашу сердечную благодарность за ваше приглашение.
Генри с большим трудом дались эти слова: ему окончательно расхотелось ехать в Петру в компании лорда Карнарвона, но обратного пути уже  не было и оставалось надеяться лишь на какой-нибудь катаклизм, который помешал бы свершиться совместным планам миссис Кендал и лорда, в которых (какая горькая ирония!) не было места мистеру Кендалу. Землетрясение, самум и конец света были бы в самый раз.
Лорд Карварон тоже поднялся из-за стола и в мгновение ока оказался рядом с Элис.
- Весьма рад, что вы поедете со мной, - многозначительно, как показалось Генри, сказал лорд, поцеловав руку Элис.
И хотя эти слова адресовались не только миссис Кендал, но и ее мужу, они вызвали в Генри такой взрыв негодования и ярости, что он вынужден был отступить на шаг, чтобы не схватить со стола тяжелый канделябр и не размозжить им голову лорда.

При других обстоятельствах одно прикосновение пальчиков жены к его руке оказало бы на Генри целительное воздействие. Но сейчас,  охваченный жгучей ревностью, он мыслил иррационально и сразу же представил себе, как лорд Карварон прикасается к Элис, обучая ее обращению с револьвером - точно так же, как делал он сам на Гозо. От этой мысли его кровь воспламенилась и ему пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы сдержаться и не наговорить жене резкостей, которые неминуемо привели бы к ссоре.
- Здесь очень душно, не находите? - спросил Генри, не глядя на жену. - Снаружи гораздо прохладнее: не хотите немного прогуляться перед сном?  А я выкурю сигару, если вы не против.
Как всегда в минуты сильного волнения, он чувствовал настоятельную необходимость двигаться, чтобы дать выход своим эмоциям через напряжение мускульных сил. Уже стемнело, но вокруг лучшего каирского отеля кипела жизнь: под пальмами прогуливались нарядно одетые пары, туда-сюда сновали носильщики и посыльные, а иногда темный воздух прорезал крик верблюда или осла. На небе ярко сиял полумесяц, похожий на тот, которыми верные сыны Аллаха украшали минареты мечетей, и в его сиянии пыльный и суматошный город приобретал сказочные черты.

- Прекрасно, - ответил Генри. - Предлагаю пройтись до площади:  я слышал от портье, что по пятницам там собираются разного рода трюкачи и комедианты, чтобы позабавить своими номерами зрителей и заработать немного денег.
До освещенной факелами площади было рукой подать, и лейтенанту с женой понадобилось не более пяти минут, чтобы дойти до нее неспешным шагом. Как и говорил портье, там было много каирцев, наблюдавших сразу за несколькими артистами, демонстрировавшими свои номера на расстоянии нескольких ярдов друг от друга.
Генри, раздвигая толпу, провел Элис в первый ряд и встал чуть поодаль рядом с дородным турком в тюрбане, чтобы без помех раскурить сигару. Рядом с Элис находилось несколько женщин в арабских покрывалах, поэтому он не слишком волновался за ее безопасность. Все эти маневры были проделаны с единственной целью: избежать тяжелого разговора, который, вне всякого сомнения, состоялся бы в апартаментах гостиницы. Лейтенанту хотелось успокоиться и одновременно не дать жене шанса пуститься в похвалы предусмотрительности и уму лорда Карнарвона, - а именно этого от нее ожидал.
Гвоздем программы был  немолодой араб, выступавший с ослом. Повинуясь его командам, осёл беспрекословно выполнял самые разные трюки: притворяясь мёртвым, ложился на землю, закрывая глаза и надув живот; хромал, притворяясь искалеченным после серии фальшивых ударов палкой, которыми награждал его хозяин; бегал по кругу и, отвечал на вопросы движениями головы, означавшими "Да" или "Нет". Зрители громко смеялись и бросали в круг деньги, вознаграждая животное за его несомненный актерский талант. У Генри все эти кривляния не вызвали на лице и тени улыбки: он невозмутимо  курил сигару и думал о том, как сложно ему будет вынести две недели предстоящего путешествия.
Блуждая взглядом по кругу с артистами, он вдруг увидел старика с длинной белой бородой, который держал на коленях небольшой деревянный ящичек, к которому при помощи длинной нити была привязана за лапку горлинка. К старику то и дело подходили молодые и не очень женщины и опускали на поднос, выдвинутый из ящичка, одну или две монеты. Горлинка хватала монету, опускала его в отверстие, проделанное в крышке ящичка, а вместо нее вытаскивала клочок бумаги, на котором, как заключил Генри, было написано какое-то предсказание. Большинство девушек уходили от старика, радостно улыбаясь, и Генри, вспомнив о том, что Элис любит подобные шарлатанские  фокусы, подошел к ней и, указывая на предсказателя, предложил:
- Хотите узнать судьбу, сударыня? У меня в кармане, по счастью, завалялось несколько монеток, чтобы заплатить оракулу.

Генри покорно бросил к ногам хозяина осла несколько мелких монет и взял Элис под руку, увлекая ее к седобородому старцу.
- Уверен, что предсказание написано на нескольких языках: ведь оракул понимает, что к нему могут подойти и англичанки, и француженки! Но отчего вы не носите с собой денег из тех, что мы выручили за найденные сокровища? Ведь эти деньги целиком принадлежат вам, и теперь вы богатая женщина! Впрочем, виноват я: надо было сразу же озвучить вам сумму, полученную от лорда Карнарвона не далее как вчера*, а самое главное - обналичить чек, который он мне выписал. Мы вернемся к этому вопросу, когда окажемся в наших апартаментах.
Держа жену под руку, лейтенант подошел к предсказателю и положил на поднос пиастр, который тут же подхватила клювом горлица. Это было более чем щедрое вознаграждение, и он надеялся, что предсказание будет благоприятным. Птица опустила свою белоснежную головку в ящик и вынула из него квадратик бумаги, держа его в клюве.
- Прочтите, сударыня, - деланно безразличным тоном попросил жену Генри, хотя сердце у него подпрыгнуло от волнения: он помнил предсказание цыганки, данное  на берегу озера Токинг Тарн и, что было самым удивительным и зловещим - полностью сбывшеееся.

* Пост №1

Генри прочитал стихотворение и положил бумажку с предсказанием в карман, еще раз убедившись в том, что все люди Востока - настоящие поэты.
- А вдруг оракул предупреждает вас, что я - один из этих скорпионов? - беспечным тоном спросил он. - Шучу, сударыня: моя любовь к вам и вправду не знает ни зла, ни страха и так же велика и бесконечна, как пустыня, в которую мы отправляемся завтра. А теперь, пожалуй, вернемся в гостиницу, ведь нам надо выспаться перед отъездом. Но какая чудесная ночь и сколько на небе звезд! А в пустыне их будет еще больше - мириады и мириады созвездий, у каждого из которых своя история. Надеюсь, что проводники-бедуины, которых нанял лорд Карнарвон, знают много такого, что нам будет интересно послушать, если лорд послужит переводчиком.
Генри взял жену под руку и вывел ее из толпы, которая, впрочем, уже стала потихоньку расходиться, поскольку представление было окончено. В воздухе не чувствовалось даже слабого дуновения ветерка, ажурные верхушки пальм застыли на фоне темного неба под яркими звездами, но жара отступила, сменившись приятной прохладой. В саду гостиницы журчание струй фонтана перемежалось со звуками смеха и разговоров постояльцев, сидевших на открытой веранде. Генри было странно осознавать, что совсем скоро вместо оживленного города они с Элис окажутся в бесплодной пустыне, где нет никого и ничего, кроме барханов.

Благодаря короткой прогулке на свежем воздухе и предсказанию, которое он счел благоприятным и в высшей степени поэтичным, к лейтенанту вернулось хорошее настроение. Он задавал себе вопрос, с чего это вдруг он приревновал свою  любящую, терпеливую и верную жену к человеку, который был джентльменом до мозга костей и никогда не позволил бы себе поступить дурно по отношению к замужней женщине и к ее супругу. К счастью, Элис не догадывалась о том, какие чёрные мысли обуревали его во время обеда с лордом Карнарвоном, а ему хватило ума и выдержки для того, чтобы скрыть свою ревность.
- Отчего вы негодуете, душа моя? - самым легкомысленным тоном спросил он жену в ответ на ее восклицание, полное ласкового упрека. - Ведь я христианин, а не слуга Аллаха, - ergo, я могу быть только скорпионом!
До входа в гостиницу  оставалось несколько шагов. Генри огляделся и, не увидев никого поблизости, увлек Элис в густую тень, которую давали высаженные у входа деревья магнолии. Прижавшись спиной к стволу одного из них, он привлек к себе Элис и впился в ее свежие и мягкие губы страстным, похожим на укус скорпиона поцелуем.

Лейтенант пристально посмотрел в глаза жены, казавшиеся темными в тени магнолии.
- Это лучшие слова, что я когда-нибудь слышал от вас, - тихо сказал он. - Но знайте, что и вы - моя жизнь, и если я когда-нибудь лишусь вас, по вашей или чужой воле, я тотчас потеряю всякое желание жить дальше. Поклянитесь мне, что вы никогда не  оставите меня ни ради другого мужчины, ни по какой-нибудь иной причине. А впрочем,  не клянитесь: я не имею права требовать от вас такой клятвы. Просто запомните мои слова и пусть они останутся в вашем сердце и в вашей памяти.
Лейтенант сжал Элис в объятьях и замер, не будучи в состоянии сделать и шага. Ему не хотелось возвращаться в апартаменты, где их ждали Ханна и Перкинс. Он хотел продлить этот миг единения и уединения, когда их с Элис души устремились навстречу друг другу под яркими звездами древней страны.

Генри слушал, как их сердца бьются в унисон - на всем свете не было для звука лучше и возвышеннее.
- Я люблю вас, - шепнул он так тихо, что услышать его могла только его возлюбленная и звезды, которые смотрели на них с небес. Он еще немного постоял, обнимая Элис и прижимая ее к себе, а затем сорвал благоухающий цветок магнолии и вложил его в ручку жены.
- Как жаль, что я не могу бросить к вашим ногам все цветы мира, - сказал он, действительно жалея об этом. - Но пусть этот цветок послужит для вас воспоминанием об этой минуте. Засушите его между страницами книги и никогда не выбрасывайте. А сейчас давайте вернемся в апартаменты и ляжем спать, хотя я с удовольствием провел бы остаток ночи здесь, держа вас в своих объятиях, глядя на звезды и слушая тихий плеск воды фонтана.

Лорд Карнарвон был верен своему слову: Генри поразился, как быстро он выполнил свое обещание прислать  одежду, необходимую для путешествия по пустыне. Оставалось лишь разобраться, как именно ее надевать!
- Возможно, будет правильно, если мы облачимся в сии одежды уже после того, как доберемся до Суэца? - предложил он. - В поезде из Каира будет много англичан и боюсь, нас не поймут. А впрочем, как хотите.
Перкинс выглядел не слишком довольным новым поворотом дел. Отведя лейтенанта в сторону, он сказал с хмурым видом:
- Как же так, сэр! Отправляетесь незнамо с кем в пустыню, где на сто миль вокруг ни одной христианской души! Случись что - кто вам поможет? А мне, значит, куковать в Адене, ожидая, вернетесь ли вы или нет? Не думал, что вы настолько беспечны. И ладно бы вы один ехали, а то ведь с двумя женщинами, а они как дети малые.
На Генри снова нахлынули опасения и сомнения, мучавшие его во время ужина с лордом Карнарвоном.  Как быстро он согласился на эту авантюру! Казалось, что лорд  загипнитизировал его своими сладкоречивыми уговорами. Но он лишь пожал плечами и спокойно возразил:
- Мы едем не бог знает с кем, а с лордом Карнарвоном, у которого огромный опыт путешествий по этим местам. Кроме того, он нанял проводников, которые знают пустыню как свои пять пальцев, а также купил быстроходных верблюдов. Кстати, лорд тоже отправляет в Аден свой немалый багаж вместе с той частью сокровищ, что купил у нас вчера, и предложил тебе ехать вместе с его слугами, которые будут сопровождать его вещи.
Лицо Перкинса еще больше омрачилось.
- При всем уважении, сэр, все это мне не нравится, - сказал он. - Что-то тут не так, помяните мое слово. Передумайте, сэр, Богом молю! Ежели не ради себя, так ради безопасности миссис Кендал и спокойствия вашего дяди: он не переживет, если вы сгинете в пустыне.
- Да почему я должен сгинуть в пустыне? - воскликнул Генри, начиная раздражаться. - Мы спокойно доберемся до Петры, осмотрим древние храмы, вернемся в Акабу и сядем на корабль, идущий в Аден, где нас будешь ждать ты. Признайся, Боб: тебе просто не хочется возиться с багажом в одиночку, оттого ты и каркаешь, как старая ворона.

Перкинс, набычившись, смотрел в пол, изучая пестрый узор восточного ковра, которым был устлан пол гостиной. Затем, вспомнив о субординации, поднял голову и сказал:
- Я от тяжелой работы никогда не отлынивал, сэр. Дело не в этом, а в том, что как-то неожиданно все, неправильно. Нам в полк надо попасть как можно скорей, а что там в пустыне случится - никому неизвестно. Помните пыльную бурю? Разве мы думали, что она нагрянет? По головке вас не погладят, ежели вы приедете позже, не имея на то серьезных оправданий. Да и лорд этот ... кто он таков? Складно у него все выходит, - слишком складно, и я думаю, что...
Чаша терпения лейтенанта переполнилась. Он забыл, что еще час назад его голову посещали точно такие же мысли, но тот факт, что денщик посмел спорить с ним и отстаивать свое мнение, когда все уже было решено и условлено с лордом Карнарвоном, вызвало в нем гнев.
- Ты забываешься, Боб, - холодно и высокомерно произнес лейтенант. - Твои намеки в сторону лорда Карнарвона беспочвенны и смахивают на клевету. Лорд - настоящий джентльмен и щедрый человек: признаюсь, что я не ожидал выручить за найденные в пирамиде сокровища такую большую сумму, которую он сам же и предложил. Даже Британский музей не расщедрился бы на такое вознаграждение. И еще:  тебе не надо думать, тебе надо исполнять мои приказы.
Генри обежал взглядом гостиную, пытаясь сообразить, с каким поручением отослать Перкинса, чтобы закончить этот неприятный разговор, и заметил пустой кувшин для умывания, стоявший на столе.
- Сходи к фонтану и принеси свежей воды для умывания миссис Кендал, - сказал он и, развернувшись, направился в спальню, где находились Элис и Ханна.