Хорошая лошадь встречается реже и обходится дороже, чем хорошая жена
Майор Вордроп, 1914.
«Кому и кобыла невеста», - возразит скептически настроенный читатель, но как бы то ни было, трудно переоценить роль лошади в жизни кавалерийского офицера: если без жены офицер еще мог худо-бедно обойтись, то без лошади – однозначно нет.
До 18 века практически все лошади в английской коннице были вороной масти ( в отличие от русского языка в английском она называется просто и незамысловато – «black», то есть «чёрная»), и только в 18 веке было разрешено использовать гнедых и серых лошадей.
Лошади тяжелой кавалерии были обычно не менее 15 ладоней в холке (одна ладонь равняется 4 дюймам), лёгкой кавалерии – чуть ниже. Идеальной для боевых действий считалась верховая лошадь пяти-шестилетнего возраста (такие стоили от 40 до 45 фунтов стерлингов, в то время как более молодые – 25 фунтов). Англичане крайне неохотно использовали лошадей иностранных пород, отдавая предпочтение отечественным, и по этой причине войска, отправлявшиеся за пределы Англии, транспортировались вместе с лошадьми к местам боевых действий.
Ярким примером образцово-показательной кавалерийской лошади является Копенгаген (1808-1836) – боевой конь герцога Веллингтона, названный в честь победы англичан во Второй битве при Копенгагене (1807 год), и участник битвы при Ватерлоо (1812). Английский рысак с небольшой примесью арабских кровей (его мать была полукровкой) родился в конюшнях фельдмаршала Томаса Гросвенора, затем перешел в собственность сэра Чарльза Вейна, маркиза Лондондерри, (не путать с пиратом, тёзкой и однофамильцем вышеупомянутого сэра), последовал за ним в Испанию и там, в идеальном возрасте пяти лет, был продан герцогу Веллингтону .
О жеребце рыжей масти (chestnut) с двумя белыми бабками, 15 ладоней в холке, мускулистом и гармонично сложенным, его новый владелец впоследствии отозвался так: "Возможно, существовали более быстрые и более красивые лошади, однако в том, что касалось отваги и выносливости, подобных ему я не встречал» Когда Копенгаген умер, над его могилой Веллингтон поставил памятник с эпитафией, сочиненной лично.
Портрет Копенгагена кисти Сэмюэля Спода. Кроме этого существует еще несколько изображений легендарной лошади, причем на разных картинах масть у нее разная: от гнедой до серой.
Но вернемся к собратьям этого прославленного жеребца.
Основной проблемой, связанной с армейскими лошадьми, являлась необходимость перевозить их к местам боевых действий, - долгая транспортировка на парусниках неизбежно заканчивалась существенными потерями, а уцелевшие лошади еще долго страдали от физического и психологического ущерба, нанесенного им во время морского путешествия, и были непригодны для участия в боевых действиях. И чем дальше от родных берегов разворачивался вооруженный конфликт, тем острее вставала проблема снабжения полков лошадьми на местах.
За две недели до объявления Крымской войны по личному распоряжению герцога Ньюкаслского в Константинополь был направлен капитан Нолан, - с тем, чтобы заняться отбором и покупкой лошадей неподалеку от места предстоящего конфликта с Россией.
В Турции капитан разместил заказ на покупку 250 лошадей по цене 16 фунтов каждая, отметив при этом в письме лорду Раглану, что выносливые, но малорослые турецкие лошадки, чей рост не превышал 14 ладоней и одного дюйма, сильно уступают английским, но при этом вполне пригодны для артиллерии. Конечно, дело было не только в росте: английская верховая порода в том виде, в каком она известна нам, окончательно сформировалась в 18 веке в процессе отбора и тренировки верховых лошадей для охоты на лис и параллельно с появлением более выносливых и быстрых, чем прежде, гончих пород собак. Во время лисьей охоты лошадь была вынуждена достаточно долгое время выдерживать высокий темп, заданный гончими, в то время как на неё давил вес тяжелого седока-мужчины и ей приходилось преодолевать препятствия в виде изгородей. Порода, выкованная в такой суровой школе, лучше, чем какая-либо другая подходила для нужд кавалерии. Но в контексте военного конфликта, происходившего далеко за пределами Британии, ребром вставал вопрос о специфической диете, к которой английские верховые лошади были привычны. В этом смысле их турецкие сестры больше соответствовали условиям и, что немаловажно, обходились в разы дешевле, учитывая стоимость фуража и транспортировки. Но «дешевле» - слово двусмысленное и неопределенное в том языке, на котором разговаривали в бюрократических кулуарах. Военный Комиссариат счел цену, на которую согласился Нолан, чрезмерно высокой, и отказался платить больше, чем по 5 фунтов за одну лошадь, предназначенную фактически только для перевозки грузов. Миссия, которую так жаждал выполнить капитан Нолан, с треском провалилась.
В апреле 1853 года первые британские полки прибыли в Галлиполи и присоединились к братьям-французам. Как вы правильно догадались, у запасливых и хорошо организованных союзников с лошадьми все было ништяк, то время как британцы остро нуждались не только в верховых лошадях, но и в мулах. 5 мая в распоряжении британцев по-прежнему было всего 80 мулов, в то время как по самым скромным расчетам британский экспедиционный корпус нуждался в 3,000.
Шестеренки неповоротливой бюрократической машины снова натужно заскрипели. Кое-какие подвижки произошли и в умах лордов, и они снова отрядили с миссией Нолана, - на этот раз в Сирию, - назначив ему в помощники капитана Джона Томпсона из 10-го гусарского полка. Более того: они выделили закупщикам сумму в размере 300 фунтов стерлингов из расчета 30 фунтов за одну кавалерийскую лошадь! Это был широкий жест доброй воли, и Нолан с Томпсоном это хорошо понимали. Однако Сирия стала еще одним разочарованием: вместо породистых арабских скакунов, овеянных легендами еще со времен Крестовых походов, Нолан и Томпсон обнаружили их бледные копии и быстро убедились в том, что разыскать в Дамаске настоящего арабского жеребца столь же трудно, как лишний шиллинг в кармане интенданта. Было и еще одно обстоятельство: лукавые торговцы лошадьми приводили свой живой товар прямиком к порогу гостиницы «Пальмира», где поселились Нолан и Томпсон, и наотрез отказывались передислоцироваться к баракам, выделенным губернатором Дамаска для этой цели. Кончилось все тем, что два блестящих британских офицера осматривали и объезжали лошадей непосредственно у дверей «Пальмиры», собирая толпы зевак. 21 мая их терпение иссякло и в сопровождении небольшого турецкого эскорта и представителя британского консульства они отправились к бедуинам в пустыню.
Лошади бедуинов были такими же малорослыми, как и турецкие, но при этом отличались от них, как небо от земли изящным сложением и той особой красотой, которая отличает арабов. Что касается масти, преобладали лошади темно-серого «мускатного» оттенка, но также часто встречались гнедые и светло-серые, в то время как вороные попадались крайне редко. Кроме них, бедуины широко использовали и туркменских лошадей – тяжелых, неповоротливых, эстетически непривлекательных и совершенно точно не подходивших для «службы» в армии.
Два британца свели дружбу с шейхом Мохаммедом Духи, и он оказал им существенную помощь в поиске и покупке лошадей. В результате Нолан и Томпсон приобрели сотню лошадей (преимущественно 4-5 летнего возраста, и ростом 14 ладоней и 1,5 дюймов) и отправились вместе с ними в обратный путь: Томпсон - в Бейрут, а Нолан – в Дамаск, чтобы забрать оттуда лошадей, купленных в начале их миссии. В итоге средняя цена, которую они заплатили за лошадь, равнялась 34 фунтам стерлингов, самая высокая – 50. И были еще две лошади, купленные в частном порядке, за каждую из которых было уплачено 71 фунт 17 шиллингов. Всего было куплено 292 лошади и 7 мулов.
В Бейруте их ожидал пароход «Трент», который ранее уже использовался для перевозки британских частей в Варну и ( о чудо!) был специально оборудован для транспортировки лошадей. И однако не все прошло гладко: лошадям приходилось взбираться на корабль с плоского берега, не имевшего пирса, под очень крутым углом. Некоторые лошади отказывались это делать, и Томпсону пришлось применять грубую силу: он накидывал на шею строптивицы длинную вервку, за которую ее пытались втащить наверх пушкари «Трента». Но как правило это приводило к тому, что лошадь становилась на колени и упиралась что есть сил с риском сломать шею. В итоге приходилось связывать передние ноги лошади и использовать усилия пятерых мужчин, чтобы поднять ее на борт. Вот такая познавательная история, которую я рассказал, потому что включить ее в игру нет никакой возможности.
И хотя этот пост посвящен лошадям, не удержусь, чтобы показать акватинту 1812 года, на которой изображен офицер 13-го драгунского полка легкой кавалерии во время отработки сабельных ударов. Униформа у него отличается от той, которую носит в 1855 году лейтенант Кендал, и обратите внимание на короткоствольный карабин Паже.
А теперь – собственно лошади
