Когда ты спишь, то целиком и полностью находишься во власти сна. Ты погружаешься в него и нет ничего более реального и настоящего, чем происходящее там. Но затем наступает пробуждение и сладкий мир грез исчезает, тает в дымке и изглаживается из памяти навсегда, оставляя только горькое послевкусие сожаления. Но так было раньше. Теперь же для Элис каждый день был похож на чудесный, волшебный сон.
Она не знала и не понимала за что ей такое счастье и иногда ночами, глядя как Генри спит, задумывалась на миг: однажды это все растает без следа – ведь нельзя быть настолько счастливой постоянно! Но женщина тут же решительно отбрасывала эти мысли прочь, предпочитая наслаждаться теми минутами и часами счастья, что дает им жизнь сейчас, а не горевать о возможных бедах в будущем. И печальные мысли все реже приходили Элис в голову, пока не стали там совсем редкими гостями.
Последние несколько недель они жили так, как Элис никогда и не мечтала. Они путешествовали и, куда бы не направлялись, всюду были рука об руку. Лейтенант был неиссякаемым кладезем знаний, а Элис стремилась узнавать, впитывать все новое. Хотя, говоря откровенно, всем прочим занятиям она предпочитала то время, которое они проводили вместе с Генри наедине, наслаждаясь обществом друг друга. Ведь любовь оказалась насколько многогранной, что новые открытия то и дело удивляли и приводили в восторг молодую женщину.
А еще: нет ничего приятнее, чем просыпаться от нежных прикосновений.
И хотя сон уже отступал, но Элис не торопилась открывать глаза, дождавшись того момента, пока губы Генри коснуться ее плеча.
- С добрым утром, дорогой, - женщина распахнула ресницы и, чуть щурясь от яркого света, слегка повернулась, целуя мужа в губы. Ладонь ее пробежалась по щеке лейтенанта, а взгляд был устремлен глаза в глаза. Второй рукой Элис, потянувшись, приобняла супруга за плечи, привлекая к себе. - Вы уже давно встали, Генри?

Пока Генри хлопотал, Элис села, приподняла подушки и откинулась на них. Чашка с кофе не обжигала, но приятно согревала руки, а неаполитанские лакомства были просто восхитительны! Элис взяла кусочек из рук мужа, то ли случайно, то ли специально коснувшись губами его пальцев.
- Все-таки вы так часто рано встаете, чтобы сделать мне приятное! – женщина сделала глоток вкуснейшего кофе. А, впрочем, он мог казаться таким вкусным потому что его принес Генри. -  Надеюсь эти хлопоты не заставляет вас пренебрегать сном?
Элис посмотрела на Генри с нежностью и любовью – источник этих  чувств в ее сердце был поистине неиссякаем. Лейтенант все время заботился о ней с такой трепетной нежностью, был так внимателен, как не был внимателен ни один муж к своей супруге.
- А вы уже завтракали, Генри? Эти пирожки просто восхитительны! Мне кажется, что я могла бы есть их целый день!

Элис взяла еще кусочек восхитительной выпечки и подумала о том, что ей страшно не хочется, чтобы отпуск Генри заканчивался. Как часто тогда она будет его видеть? Станет просыпаться по утрам не в его объятиях, а в холодной пустой постели. И будет целый день только и думать о том, когда же вернется супруг.
Но как все же хорошо, что сейчас Генри рядом!
Элис сделала еще несколько глотков кофе: от обилия предложений у нее чуть ли не кружилась голова.
- Опера! – вздохнула она. Но взгляд ее, сам по себе, а не следуя за взглядом мужа, обратился в сторону окна на величественного и грозного великана, что день и ночь недовольно попыхивал, исторгая из себя дым. – Мне бы очень хотелось сходить в оперу, но мне, говоря откровенно, совершенно нечего одеть. Но, знаете, Генри...
Женщина отпила еще немного кофе.
- … не меньше чем попасть в оперу, мне хочется подняться на Везувий. Если, конечно, я смогу проделать такой сложный путь. Или туда можно подняться на лошади? – Элис перевела взгляд на супруга. – А вам? Что было бы вам интересно?

Элис негромко радостно ахнула и бросилась обнимать Генри. Чашка, которую она поставила на одеяло, опрокинулась, но, к счастью, кофе женщина уже успела допить, а несколько капель, что все же оставались, вытекли на блюдце.
- Это будет так замечательно!
Элис звонко поцеловала мужа в гладко выбритую щеку.
- Но вы так ничего и не ответили мне про Везувий: как туда добираются? Быть может мы успеем сегодня всё? Если с утра отправиться к модистке, а потом – попытаться подняться на вулкан! - Элис сказала и сама поняла: вряд ли успеют. Если только очень сильно поторопятся, а у модистки окажется  в наличии приличное платье, которое нужно будет только немного подогнать по фигуре.

Элис вздохнула: ей страшно хотелось подняться на вулкан и глянуть в его огнедышащее жерло. Но Генри был прав: лучше оставить это на завтра, чтобы спокойно и без спешки подняться наверх, налюбоваться открывающимся видом, а затем спокойно спуститься вниз. Может быть ей даже удастся взять с собой бумагу и карандаши, чтобы сделать набросок для будущей картины? Ведь с вершины должен открываться великолепный вид!
Элис поджала ноги и засмеялась, когда Генри пощекотал ее.
- Вы же знаете, что я страшно боюсь щекотки! – воскликнула женщина. – И пользуетесь моей слабостью… что мне очень нравится…
Она потянулась и легко поцеловала Генри в губы. А затем еще раз и тут же отстранилась. Ей бы хотелось продолжить поцелуи, что неизбежно переросли бы в объятия и, как кульминация: тесное сплетение двух тел; но надо было вставать.
- Думаю, что мне надо собираться, если мы хотим успеть все запланированное. Кстати, может быть мы успеем сегодня осмотреть Неаполь? Как вы считаете?

Элис неохотно разжала пальцы и отпустила руку Генри, с любовью глядя на мужа. Они все время были рядом, но каждый раз ей не хотелось расставаться с ним даже на полчаса. Женщина понимала, что даже такие краткие расставания делают их встречи более радостными и пылкими, но.. разве можно заставить свое сердце не биться быстрее?
- Хорошо, - улыбнулась Элис. - Я долго не задержу вас.
Но тут же, едва только Генри вышел, вопреки своим словам, упала, раскинув руки, на подушки и широко счастливо улыбнулась. Она была в таком чудесном месте, вместе с любимым супругом и впереди их ждали так много увлекательных приключений!
Разве могла она мечтать об этом еще год назад?
Когда появилась Ханна, то Элис уже вскочила на ноги и, стоя у окна, с интересом разглядывала улицу и вулкан, который столь угрожающе нависал над городом.
- Доброе утро, мэм!
- Доброе утро, Ханна. Мы с мистером Кендалом собираемся в город, поэтому я одену свое желтое платье и шляпку с цветами. Да-да, вот эту!..
В последние недели у Элис всегда было хорошее настроение, отсюда проявлялась живость и активность характера. Наверное поэтому же собралась женщина в кратчайшие сроки: служанка помогла ей одеться и причесала, пустив локоны на шею. В завершение Элис одела перчатки, взяла зонтик и маленькую сумочку. Оставалось только дождаться возвращения Генри.

- Чувствую, вы успели выкурить сигару, - заметила Элис, пока они спускались вниз. В словах ее не было укора или недовольства – она просто констатировала факт. Мужчинам ведь положены увлечения и разные приятные привычки: сигары – одна из таких привычек и, пожалуй, самая безобидная. К тому же она ждала супруга совсем недолго и за эти несколько минут только и успела, что поговорить с канарейкой, которая весело прыгала по клетке.
По улице женщина шла ступая спокойно и уверенно – это было недавнее ее приобретение. И если раньше она только и пыталась, что быть как можно незаметнее, то теперь эта робость отступила в сторону. С некоторых пор Элис даже поняла, что ей приятно, когда на нее обращают внимание. Поначалу женщина испугалась и огорчилась, уличив себя в себялюбии, но затем поняла: Генри достоин самого лучшего, а ей страстно хотелось соответствовать ему. А раз ей улыбаются, то, значит, все в порядке! Мужу не придется краснеть за нее или стыдиться ее облика.
Взгляд женщины, внимательный, живой, пытался ухватить все сразу: и великолепные красные черепичные крыши домов, и лодки, покачивающиеся на мелких волнах залива, и следил за мальчишкой-посыльным, который, пиная камень, куда-то медленно тащился, вместо того, чтобы бежать со всех ног. Это были мелочи, обыденная жизнь, но почему-то, глядя на это, Элис охватывала радость: это был другой мир и она смогла прикоснуться к нему, узнать его.
- Как вы думаете, Генри: бывает ли здесь зимой такая же скверная погода, как у нас в Англии, или здесь всегда солнечно?

Дожди шли и в Англии, причем довольно часто. И все же Элис казалось, что в таком замечательном месте даже дождь будет радовать, но не огорчать. В Англии дождь осенью означал серость и мрак, голые деревья и туман. Но здесь.. казалось просто невозможным, чтобы это место потеряло свои краски, свой яркий цвет! Пожалуй что она хотела бы остаться в этом месте, несмотря на всю опасность, что исходила от грозного Везувия.
И женщина хотела сказать об этом, но серьезный тон лейтенанта заставил Элис заглянуть в лицо супругу:
- Конечно, Генри! – она сжала ладонь мужа. – Так и будет: мы ведь любим друг друга, а любовь – она превыше всего!
Хотелось сказать что-нибудь, чтобы развеять обстановку. Конечно, лучше всего было поцеловать лейтенанта – ему нравились ее поцелуи, но на улице это было совершенно невозможно. И максимум дозволенного – это то самое легкое рукопожатие, которым они уже обменялись.
- А про Везувий я слышала еще от дяди, - зачем-то друг обронила Элис. Сказала – и сама удивилась. Прежде всего тому, что вспомнила о нем, и затем тому, что это воспоминание ничуть ее не обеспокоило. Кажется баронет Уайт перестал пугать ее до умопомрачения. Ведь он был слишком далеко и не имел над ней никакой власти. – Помню он иногда говорил про раскопки, которые ведутся здесь, с другими джентльменами.

- Да-да, конечно, - согласилась Элис, пытаясь вспомнить то чаепитие, когда их почтил своим присутствием мистер Эсмонд.
События того дня были невероятными и волшебными, но вовсе не потому что их навести соотечественник. Как раз его визит был в воспоминаниях женщины как-то смазан: она и помнила и не помнила о чем они говорили. Мистер Эсмонд много поведал им об Италии, но вот подробности как-то изгладились из памяти Элис.
Женщина вздохнула. Что ж, оставалось надеяться на память Генри – только так полезные рекомендации англичанина не пропадут впустую.
- Я с удовольствием посмотрю на эти древние города… это удивительно и немного жутко, вы не находите, Генри? Что среди такой красоты, - взгляд Элис пробежался вокруг, - находится место подобным ужасным трагедиям. Вы говорите последнее извержение было двадцать лет назад? Совсем недавно! И местные жители, должно быть, очень смелы и отчаянны, раз продолжают жить здесь.

Элис глянула на сельского певца и отвела взгляд. Манеры у местного населения явно были не британские. Конечно, они не допускали каких-то страшных вольностей, но все же женщина чувствовала или ей казалось, что она чувствует: неаполитанцы не так скованы множеством правил, а общественная мораль не так сильно давит на них.
- Что ж, если так у них поют обычные люди, то, значит, сегодня вечером в опере нас ждет великолепнейшее представление, - заметила женщина и остановилась, разглядывая витрину. – А значит мне необходимо выглядеть соответственно. Если вы не против, то я, действительно, зайдув эту лавку. Я только боюсь, что вам будет скучно ждать меня...
Элис вздохнула, закрывая зонтик.
- Но, знаете, что я подумала? Мы ведь везем мистеру Кендалу подарок из Константинополя: ковер! Может быть нам купить что-нибудь ему и в Неаполе?  Прошу вас, подумайте об этом. А я постараюсь управиться всего за час, - женщина улыбнулась, послала Генри скрытый поцелуй – легкое движение губами, пока никто посторонний не видит, и открыла дверь лавки.

Элис попала в настоящее сказочное царство тканей и платьев. Внутри помещения, надо сказать, что довольно просторного, было крайне уютно: на манекенах представлены образцы платьев, висели отрезы тканей, что переливались всеми цветами радуги. Были аккуратно разложены кружевные воротнички, представлены образцы пуговиц, некоторые из которых являли собой настоящее произведение искусства.
К Элис тут же подпорхнула упитанная женщина средних лет с широким румяным лицом, заговорившая с гостьей на итальянском, но, после того, как Элис ответила на французском языке, легко перешла на этот язык. А, после короткого обмена любезностями, Элис перешла к самому главному.
- Сегодня вечером мы с мужем идем в оперу и мне необходимо вечернее платье. Я понимаю, что времени шить  его нет, но, быть может, у вас найдется что-нибудь из готового?
- Вам очень повезло! – воскликнула хозяйка. – Думаю у меня есть то, что нужно!
Она махнула рукой помощнице, добавив несколько слов на итальянском и, вновь обернувшись к Элис, пояснила:
- У меня есть два великолепных вечерних платья! От одного отказалась некая дама  - ей пришлось срочно покинуть Неаполь, бросив все дела, заказчица же второго оказалась крайне стеснена в средствах, поэтому была вынуждена отменить заказ. Оба платья просто великолепны!  - хозяйка окинула гостью внимательным, профессиональным взглядом. - Хотя над ними все равно придется потрудиться: где ушить в талии, а где добавить объем в груди. О, вот и они!..
Платья и вправду были чудесными. Одно переливалось нежно-розовым, второе было похоже на ярко-голубое небо в солнечный день. И процесс выбора был настолько сложным и мучительным, что Элис, кажется, задержалась даже больше, чем она час. К тому же она заказала еще одно платье – обычное дневное, для долгих прогулок, и кое-что из нижнего белья.
Наряды было обещано привезти вечером прямо в гостиницу, где за них и будет сполна уплачено. Распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, миссис Кендал вышла на улицу в крайне приподнятом настроении: как приятно делать покупки, зная, что супруг, оплачивая их, получит от этих вещей не меньше удовольствия!

- Вы не поверите! – воскликнула Элис, но тут же, опомнившись, заговорила чуть тише. – Все сложилось самым удачным образом: у модистки было два готовых платья, подходящих случаю, и я выбрала одно из них. К вечеру она перешьет его и отправит в гостиницу.
Платье так понравилось Элис, что ей даже захотелось подпрыгнуть от восторга и хлопнуть в ладоши; хотелось поделиться своим настроением. Но, конечно, это было здесь невозможно. Пришлось обойтись тем, что женщина подхватила мужа под руку и крепко сжала его локоть.
- Если вы не против, то я заказала еще одно дневное платье: все же нам предстоят долгие прогулки и здесь и в Риме. И еще кое-что по мелочи.. ах, да, чуть не забыла: мне необходимы длинные перчатки – ведь у вечернего платья короткие рукава. И...
Элис посмотрела на мужа и замолчала, осознав, что тараторила безумолку, словно сорока.
- Бедный Генри! Вы ведь совсем замучились, ожидая меня! Давайте теперь займемся тем, что будет приятно вам. А за перчатками и остальным я оправлю потом Ханну.

Порой Элис недоумевала: отчего ей раньше было неудобно тратить деньги Генри или просить его о чем-то? Конечно, она и теперь не собиралась заниматься транжирством, но некоторые вещи ей были просто необходимы, чтобы не ударить в грязь лицом и не опозорить супруга.
Наверное, все дело было в том, что до некоторого времени, хотя формально они и были женаты, но Элис не считала себя с Генри единым целым. Но с некоторых пор она не представляла своей жизни без лейтенанта, а поэтому вопросы материального блага уже не вставали между ними столь непреодолимой стеной.
- Хорошо. Вы, конечно, правы! - Элис улыбнулась, а затем, чуть склонив голову, лукаво посмотрела на Генри. – Еще, думаю, что к новому платью необходимо присмотреть новые туфли. Ведь вся обувь, которую я взяла, спешно собираясь в дорогу, скорее практична, чем изящна и вряд ли подходит для выхода в свет.
И женщина неспешно, но решительно направилась в сторону обувной лавки.

Магазинчик был довольно уютным: помещение было небольшое, но ярко освещенное из-за широкой витрины. Повсюду представлены образцы обуви, а так же ткани и кожа, из которой местные умельцы могли изготовить пару туфель на заказ; кружева, пуговички, золотые нити, которыми можно было украсить обновку.
Элис отпустила руку Генри и, оглядываясь с интересом, пошла вдоль полочек. Ей очень понравились домашние туфли – мягкие и красивые, но цель у нее была иной.
Женщина прошла еще немного и взяла в руки женский ботинок: из светлой кожи, на вид – очень надежный и крепкий, должный легко выдержать путешествие к вершине вулкана. Элис обернулась, собираясь спросить супруга, что он думает об этом, но слова застряли у нее в горле.
Каким взглядом лейтенант смотрела на девушку, только что появившуюся из подсобного помещения!
Каким взглядом!
Он, конечно, ничего не делал, не говорил, но разве истинные чувства не рождаются в душе, не находят отражения в глазах и только затем – выходят наружу, проявляется в словах и жестах? А самое главное там – внутри.
Женщину больно укусила ядовитая змея ревности. До этого момента Генри смотрел только на нее и на других женщин не обращал больше внимания, чем следовало по правилам приличия. Но сейчас!
Элис аккуратно поставила ботинок на место. Ее первым желанием было развернуться и выйти из магазина, громко хлопнув дверью и оставив Генри наедине с мисс, столь очаровавшей его. И ведь в ней не было ничего особенного: довольно миловидна, как и многие юные девушки, но и только.
В голове как-то совершенно некстати появилась мысль о том, что любовь, возникшая внезапно, порывом, так же легко может быть развеяна новым увлечением. А ведь лейтенант не раз говорил ей, что влюбился с первого взгляда, в то время как она сама прошла длинный путь, прежде чем осознала свои истинные чувства.
Но как он может! Как смеет в ее присутствии вести себя столь бесцеремонно! Еще несколько минут назад он с пылом пожимал ее ладонь украдкой, а теперь!... ах, Ханна, конечно, права в отношении мужчин!
Яд ревности медленно, но верно расползался по телу, охватывая не только сердце, но и голову.
Уйти сейчас, показав свой скверный характер, было не самым верным решением, пусть даже этого Элис желала больше всего. Все равно настроение от прогулки было испорчено.
- Я хочу померить эти ботинки и туфли. Эти, эти и.. те, - прохладным тоном сказала Элис, даже не думая приветствовать работницу. Быть может эта девушка и не пыталась привлечь к себе внимание Генри специально, но она стала причиной – и этого было довольно. – И поскорее!
Не глядя больше на супруга (это было невыносимо!) женщина присела на стул и позволила девушке, которая быстро принесла все желаемое, начать примерку.