- О да, старина Блейк даже написал об этом феномене статью в Ланцете, - смеясь, подхватил Генри, с благодарностью взглянув на друга, который сумел внести нотку юмора в происходящее и таким образом разрядить напряжение, возникшее за столом. Именно за это лейтенанта Томаса и любили однополчане: за легкий и неунывающий характер и готовность всегда скрасить суровую жизнь своих товарищей по оружию веселой шуткой. - Так что теперь, душа моя, ваш муж - знаменитость в медицинском мире. Если бы не моя неоспоримая ценность, как солдата Её Величества, мой феноменальный череп давно бы уже красовался среди экспонатов кунсткамеры при Королевском хирургическом колледже или в Музее Естествознания.
Генри хотел и дальше развить эту мысль, но вовремя остановился. Его чувство юмора было значительнее мрачнее чувства юмора Джеймса, и он не хотел ненароком снова испугать жену, которая воспринимала все, что было связано с его жизнью и здоровьем, на удивление серьезно. Впрочем, ему это даже нравилось: ведь любому мужчине приятно стать предметом забот и волнений очаровательной женщины, тем более когда эта красавица является его собственной женой!
Генри на треть наполнил стакан Элис кларетом и наполовину разбавил его водой, после чего с поклоном протянул этот легкий напиток жене.
- Давайте выпьем за то, чтобы мой череп как можно дольше оставался у меня на плечах, а умную голову Джеймса украсил самый красивый тюрбан в Бенгалии! Дружище, ты ведь не сменишь вероисповедание из-за того, что будешь носить этот головной убор?
Генри подмигнул приятелю и опрокинул в себя полстакана неразбавленного кларета. Выпил он к этому времени немало, но еще далеко не достиг того количества, которое выпивали за обедом офицеры старого доброго короля Джорджа.

* Георга III.

- Хочешь повторить подвиг сэра Охтерлони, у которого был гарем из тринадцати туземных жен? - от души рассмеялся Генри. - Но послушай, ведь это накладно: каждой из жен полагается по собственному слону! А слон стоит недешево: я слышал, что один полковой доктор купил слона за триста фунтов, - бог знает, на какие доходы: я подозреваю, что ему завещали все свои деньги его пациенты. Теперь давай посчитаем, во сколько обойдутся тринадцать...
Генри мысленно перемножил цифры и на его лице отразился притворный ужас:
- Три тысячи девятьсот фунтов! - воскликнул он. - Да на такие деньги ты сможешь купить капитанский патент, новую форму и чистопородного арабского жеребца! А теперь представь, сколько у тебя будет детей от тринадцати жён...Нет, лучше не считать... И чем тебе не угодили англиские розы? Мисс Халлидей, например, завидная невеста: её отец - вице-губернатор Бенгалии и, став чьим-нибудь тестем, может существенно облегчить новому родственнику восхождение по карьерной лестнице. Впрочем, ты никогда не женился бы по расчету, так же, как и я!
Генри посмотрел на Элис и снова поднял стакан, доверху полный кларетом:
- Выпьем за любовь и за  самую красивую, умную и верную женщину в Британии и подвластных ей территориях!

Генри опустошил стакан и поставил его на стол.
- Думаю... - неохотно ответил он, бросив несколько пристыженный взгляд на Элис, которая, конечно же, мечтала видеть мужа в более высоком звании. - Но ты же знаешь: надо дождаться, пока в нашем полку кто-то будет продавать свой. Я краем уха слышал, что капитан Хаггис нацелился на место майора Болдуина, который, в свою очередь, решил выйти в отставку по состоянию здоровья.
Генри сделал паузу, не став объяснять то, что Джеймс понимал и без него: оба они могли претендовать на один-единственный капитанский патент внутри своего полка, и это делало их конкурентами.

- Как и тебе, Джеймс, - ответил Генри, сминая салфетку.
Он чувствовал, что должен это сказать, чтобы окончательно прояснить ситуацию. Дружба была для него священна: возможно, не дружба вообще, а отношения с Джеймсом и Перкинсом. Оба они были для него теми людьми, ради которых он чувствовал себя обязанным поступиться своими собственными интересами.
- Ты гораздо больше, чем я, заслуживашь повышения в звании, - продолжил он твёрдым голосом. - Я уже полгода как не был на службе, в то время как ты оставался преданным слугой Её Величества. Уверяю тебя: я никогда не подам прошение о выкупе патента первым. Только после тебя, мой друг. И я уверен, что ты его получишь, а я просто подожду следующей возможности, которая, несомненно, подвернется очень и очень скоро.
Генри совсем не был уверен, что так и будет, но твердо решил не пытаться опередить друга в получении капитанского звания.
- Дорогая, - обратился он к Элис,чувствуя себя виноватым перед ней, - Вы ведь простите мне временное отсутствие карьерных амбиций? Кроме того, эта отсрочка позволит мне гораздо лучше подготовиться к экзаменам, не пренебрегая своими семейными обязанностями.

Генри согласно кивнул: капитанский патент стоил три с половиной тысячи фунтов и даже с учетом того, что при его покупке значительная часть этой суммы возмещалась продажей лейтенантского, остаток выглядел внушительно. Он не стал говорить при Элис, что если будет необходимость, он ссудит друга деньгами, но знал, что именно так и поступит.
В столовую вошел абдар,- слуга, отвечавший за охлаждение вина и воды для питья, держа в руках ведерко со льдом. Генри тут же ухватился за подвернувшуюся возможность перевести разговор на другую тему.
- Хотите шампанского? - спросил он. - Вот и лед подоспел, как раз для того случая, чтобы распить бутылочку за наши с Джеймсом будущие свершения.

Шампанское было великолепным, хотя после кларета уже невозможно было по-настоящему оценить его изысканный букет. Язык у Генри защипало от мириад пузырьков и он жадно осушил бокал, чувствуя, что в голове и на сердце у него становится непривычно легко, а  окружающие его предметы заволакиваются полупрозрачной дымкой.
- Поездка была не слишком долгой, но удивительно полезной, - ответил он, тщательно выговаривая слова, чтобы скрыть, что язык у него стал немного заплетаться. - Я увидел совсем другую Индию, не такую, какую мы видим здесь, в богатых кварталах Калькутты. Впрочем, я побывал и во дворце у раджи и видел такие сокровища, которые не снились даже нашему генерал-губернатору и всей Ост-Индской компании. И знаешь, мой добрый друг...
Генри с трудом подавил желание икнуть, поскольку и съел, и выпил слишком много, и снова наполнил свой бокал искрящимся нектаром. Он внезапно почувствовал неудержимое желание рассказать Джеймсу о новом поручении, которое дал ему Главнокомандующий. Отчасти это объяснялось тем, что он страшился поднять эту тему наедине с Элис, которая тотчас же расстроилась бы, ударилась в слезы и не стала бы его слушать. Но ведь он собирался взять ее с собой! Шампанское так ударило ему в голову, что он перестал взвешивать "за" и "против": предстоящая поездка теперь казалась ему  волшебным, полным захватывающих приключений и впечатлений путешествием, который должен был запомниться надолго и ему, и его любимой. Генри окинул Элис слегка затуманившимся взглядом и продолжил:
- Через три недели я должен буду отправиться в новую поездку, - на этот раз в Аллахабад, и она продлится отнюдь не две недели, как прошлая, а несколько месяцев. Так что извини, дружище: мое приглашение, которое я высказал, когда мы возвращались из резиденции вице-губернатора, было слишком поспешным по той простой причине, что у меня в тот момент напрочь вылетел из головы приказ Главнокомандующего. Боюсь, я вернусь в Калькутту не раньше февраля. И я собираюсь взять с собой Элис, если она, конечно, согласится разделить со мной все тяготы долгого пути. А если не согласится, - что ж, тогда приглашение на обед в Сочельник остается в силе. Надеюсь, ты не заставишь мою жену праздновать Рождество в одиночестве...

Генри охотно поддержал тост друга и выпил еще один бокал, после чего бутылка опустела. Слуги принесли сладости и лейтенант взял с блюда пару шариков под названием гулаб джамун - с хрустящей, политой сиропом на основе розовой воды корочкой и нежным молочно-маслянистым нутром.
- Говорят, это лакомство придумал повар зодчего, который построил Тадж-Махал, - сообщил он жене и лейтенанту Томасу информацию, которую почерпнул во время визита во дворец раджи. - Я надеюсь, что когда-нибудь нам с Элис выпадет возможность посмотреть на это чудо света, ведь мавзолей находится в Агре, а это не так далеко от Аллахабада. Впрочем, на этот раз мы до Агры не доберемся: путь до Аллахабада и обратно займет и без того слишком много времени.
Генри расправился с гулабом и взял шарик ладду - лакомство из нутовой муки и кокосовой стружки, тоже обжаренное в топленом масле. По вкусу ладду напоминало рассыпчатое песочное печенье, которое он предпочитал имбирному, а корица, мускатный орех и кардамон придавали этому десерту и вовсе сказочный вкус.

- Никогда не слышал о Красной крепости, - сказал Генри, с уважением взглянув на друга. - Спасибо, что подсказал: теперь я с еще большим рвением буду стремиться в Агру, и настанет день, когда я там окажусь, пусть это и случится не так скоро, как мне хотелось бы. А может быть, нам улыбнется удача, и мы побываем там вместе! Присоединяюсь к словам моей дорогой супруги: двери нашего дома всегда открыты для тебя, Джеймс! О! Я совсем забыл, что обещал Перкинсу попросить тебя кое о чем! Дело в том, что он купил бойцового петуха и не может выбрать ему имя, а это обязательное условие участия птицы в чемпионских боях*. Не мог бы ты прямо сейчас предложить имя, - мои предложения Перкинс отверг с ходу. Он хочет выбрать боевое, громкое имя, которое принесло бы удачу его задире.
Генри скользнул взглядом по Элис, размышляя, не надо ли было спросить и ее, но ведь сейчас дело касалось не их слона или лошади, а петуха Перкинса, а Перкинс никогда не назвал бы пернатого бойца одним из тех ласково-уменьшительных имен, которыми женщины любили награждать домашних животных: Персиком или Пёрышком.

*Не обязательное

- Именем бога войны у древних греков? - задумчиво повторил Генри, пямятуя, что Перкинс уже отверг одного бога войны - Индру. - Что ж, спасибо, Джеймс: я сегодня же сообщу ему о б этом, а там уж он сам решит. А сам ты не увлекаешься петушиными боями? У нас в Англии их запретили лет двадцать назад, но здесь, в Калькутте, есть возможность хотя бы посмотреть на бои пернатых воинов. Впрочем, дуэли тоже запрещены давным-давно, а тем не менее, во время моей последней служебной поездки я слышал о том, что стрелялись два лейтенанта из полка иррегулярной кавалерии, расквартированном в Муршедабаде, бывшей столицы Бенгалии. И это далеко не первый и я уверен, не последний случай. Удивительно, что дуэль сошла им с рук, - насколько я понял, здесь на это смотрят сквозь пальцы.