Элис чувствовала себя просто кошмарно. Ей хотелось вскочить и броситься прочь, вот только бежать было некуда, поэтому только и оставалось, что сидеть, глядя на кусок пирога, но не видя его.
Вся кровь, отхлынувшая было от лица, вдруг ударила обратно, заставляя девушку отчаянно покраснеть. Щеки ее пылали. Да и вообще жарко был невыносимо.
Элис было ужасно стыдно, что она так поступила, что она вновь дала понять лейтенанту Кендалу, что... все вот это! Она опять оскорбила его, хотя ведь давала обещание сама себе, что больше подобного не повторится.
Вот и что ей стоило улыбнуться и кивнуть. А потом, ночью, просто стиснуть зубы, ну и...
Девушка звдохнула, моргнула несколько раз растеряно и послушно начала возить вилкой по тарелке, неубедительно делая вид, что она ест. При этом взгляд ее упал на кольцо, красовавшееся на пальце: сапфир как раз блеснул. От этого Элис почувствовала себя еще более ужасно.
Она просто отвратительный человек. Ей следовало остаться в том старом доме, а не причинять сейчас страдания лейтенанту.
Поднять голову, чтобы посмотреть в лицо мужчине миссис Кендал так и не смогла - не нашла в себе сил. А пока собиралась с духом, то появился Перкинс, в какой-то степени сделавший невыносимую обстановку чуть более терпимой.
- С Рождеством, - грустно и робко ответила Элис, которая теперь, глядела на пудинг. Проглотить хоть кусочек пирога она так и не смогла, даже не пыталась - опасалась, что и в этом деле она потерпит фиаско. Вряд ли с пудингом дело пойдет успешнее, хотя девушка собиралась попытаться хотя бы из вежливости.
Подошла служанка с чаем и, расставив чашки, поинтересовалась не желают ли господа чего-нибудь покрепче.