Генри снова охватили угрызения совести. Откуда у него появились эти дикие подозрения насчет жены? Весь ее вид выражал смирение и покорность судьбе. Такие женщины не плетут заговоры и скорее навредят себе, чем другим. С какой радостью он бы никуда не уходил, а остался рядом с ней, тем более, что она его об этом буквально умоляла. Но чувство долга, как всегда, победило. Надо было сдержать обещание, данное Селиму, но Генри поклялся себе, что ни минуты лишней не задержится в склепе и вернется так быстро, как только сможет. Он снова взял руки Элис в свои и посмотрел на нее долгим взглядом, хотя она смотрела не на него, а на лоскутное одеяло:
- Я обещал Селиму, что приведу в порядок склеп, в котором вас держали похитители. Если бы не Селим, скорее всего мы с Перкинсом не смогли бы вас отыскать, поэтому я чувствую себя в неоплатном долгу перед ним. Но я постараюсь обернуться быстро и потом мы с вами посидим в саду, любуясь цветущими тюльпанами и слушая пение птиц. А если у вас достанет сил,  вдвоем прогуляемся по берегу Босфора. Только вы и я.
Генри помедлил и, не в силах справится с обуявшей его мальчишеской проказливостью, потерся кончиком носа об изящный носик Элис.
- Эй, леди: не вешайте нос, как любит выражаться мой денщик. Очень скоро наша жизнь снова войдет в спокойную колею и мы будем счастливы, как Дафнис и Хлоя!
Поборов искушение снова прижаться губами к губам жены, Генри встал и быстрым шагом вышел из комнаты. Душа его пела: в ушах звучали последние слова Элис, обращенные к нему: "Я буду молиться за вас..."

Утренний туман еще не успел рассеяться и старое кладбище выглядело еще более мрачным и зловещим. Клочья тумана стелились по земле, вползали на каменные надгробия и от этого Генри казалось, что могильные камни еле заметно шевелятся и земля готова разверзнуться и дать выход мертвецам, как в момент наступления Судного дня.
В какой-то момент он скорее почувствовал, чем заметил присутствие серой тени, мелькнувшей под кипарисами. Генри не нужно было всматриваться, чтобы понять, кто это: он знал, что за ним неотступно следует вернувшийся из недолгой отлучки капитан Нолан. Странным образом это придало ему сил и он ускорил шаг, приближаясь к склепу. Вытащив железный прут, удерживавший створки вместе, Генри открыл тяжелые двери и стал осторожно спускаться вниз. Прут он держал в руке, памятуя о том, как глупо попался в первый раз. Внизу было тихо и пусто: оглядевшись при тусклом свете нарождавшегося дня, проникавшего внутрь сквозь приоткрытые двери, Генри не увидел никаких следов похитителей, кроме осколков бутылки и огарка свечи в глиняной плошке. Собрав мусор в принесенный с собой мешок, Генри заметил кое-что еще: крышка саркофага была сдвинута. Вернув ее на место, он еще раз огляделся и решил, что пора уходить: не хватало еще, чтобы его застал в склепе кладбищенский сторож, делавший обход, если таковой здесь вообще был. Прослыть расхитителем гробниц у Генри не было ровно никакого желания. И тут он расслышал осторожные шаги, приближавшиеся к склепу. Сердце у него замерло: ну вот, попался! И как теперь объяснить сторожу свое присутствие в этом месте?  Генри прижался к стене, надеясь, что ему удастся скрыть свое присутствие, но сверху раздался громкий шепот:
- Шон, ты здесь? Какого черта…
Генри еще сильнее прижался к стене, решая, что делать: ждать, пока второй похититель ( в этом у него не было никаких сомнений) спустится вниз или самому ринуться наверх и схватить его там. Пока он колебался, любопытство у гостя возобладало над осторожностью и он начал спуск по каменным ступеням склепа. Как только тень от его фигуры упала на пол, Генри метнулся к нему и сбил его с ног.
- Твой подельник сбежал, - прошипел он,- крепко удерживая на полу ошеломленного похитителя. - И теперь тебе одному расплачиваться за все! Говори, кто вы такие, и почему похитили мою жену. 
- Какую жену?  - деланно удивился  лежавший, и по его выговору Генри понял, что перед ним ирландец - Не знаю я никакой жены:  я вообще мимо проходил… гулял!  - и он попытался вывернуться из захвата, за что был вознагражден ударом в зубы.
Генри оттащил его к стене и вытащил револьвер.
- Не валяй дурака, - холодно сказал он, отступая на шаг и направляя револьвер на противника. - Мне ничего не стоит пристрелить тебя и сунуть твой труп туда, - от кивком указал на каменный саркофаг.
Ирландец потрогал пальцем зубы, проверяя, все ли на месте, и ухмыльнулся:
- Не выстрелите, сэ-эр, - с издевкой растягивая слово "сэр", возразил он. - Выстрел услышат, местные сбегутся и повяжут вас, а я чист и невинен, как новорожденный младенец. Скажу стражникам, что застукал вас, когда вы залезли в склеп, чтобы ограбить его.
В словах ирландца был свой резон и Генри, окинув его взглядом и оценив телосложение, неохотно убрал револьвер, решив, что справится с ним и без оружия.
- В таком случае, Пэдди, - сказал он, намекая на то, что национальность похитителя ему известна, - Я отведу тебя в госпиталь и поговорим уже там.
Ирландец засмеялся и уселся поудобнее:
- Хотите, чтобы все в Скутари узнали, как мой товарищ с вашей женушкой позабавился, пока меня ждал? И как она у него добавки просила? А что, я расскажу: мне терять нечего.
У Генри потемнело в глазах.
- Ты лжешь, мерзавец, - выдавил он, борясь с желанием размозжить голову ирландца о каменную стену. - Лжешь!
Тот пожал плечами:
- Может, и так, а может и нет. Честно говоря, не знаю, чем они тут без меня всю ночь занимались. Она-то вам что сказала? Что ей старина Шон всю ночь сказки ирландские сказывал или джигу плясал? Спорить не буду, - может, так оно и было на самом деле, да только кто из ваших поверит, что тупой скотина-ирландец упустил возможность задарма позабавиться с красивой бабенкой?

На Генри неожиданно снизошло ледяное спокойствие, а вместе с ним пришло понимание того, что от ирландца надо избавиться навсегда, чтобы защитить репутацию жены. Как - он пока не решил, но оставаться в склепе было опасно, так же как и стрелять в мерзавца и прятать его труп в саркофаге. Жизнь полна неожиданностей: если труп обнаружат и извлекут пулю, то сразу же поймут, что она выпущена из английского револьвера. Он не хотел рисковать ни своим будущим, ни будущим Элис, даже в самой малой степени. Единственным безопасным местом был в настоящее время дом, который они снимали, туда он и решил отвести похитителя и решить его судьбу.
- Встань и повернись лицом к стене, - приказал Генри.
На лице похитителя промелькнул испуг:
- Зачем это еще? - спросил он, подтягивая колени к груди и еще теснее прижимаясь к каменной кладке.
- Не бойся, в затылок стрелять не буду, - заверил его Генри и, схватив за шею, приподнял с пола.
Ирландец вытаращил глаза и  вцепился обеими руками в его руку, но на ноги поднялся.
Генри развернул его лицом к стене и , выдернув завязки из мешка, быстро связал ему кисти рук за спиной. Затем вытащил револьвер и ткнул стволом между лопаток:
- Поднимайся наверх, быстро!
- Куда вы меня ведете? - взмолился похититель, и в его выговоре еще явственнее проступил ирландский акцент. - Давайте договоримся... сэр. Я буду молчать о вашей жене, а вы меня отпустите на все четыре стороны.
Генри продолжал подталкивать его к выходу, обдумывая неожиданное предложение. Марать руки, убивая безоружного, ему не хотелось, и все же...
- Позже поговорим, а сейчас иди, и если кто-то встретится, притворишься пьяным.
Выйдя из склепа, он закрыл двери и повел пленника к дому, придерживая его так, чтобы случайным прохожим могло показаться, что он ведет перебравшего товарища. То, что ирландец спотыкался на каждом шагу, лишь добавляло достоверности такому предположению. К счастью, в этот ранний час им никто не встретился, кроме своры бродячих собак, и как только Генри завел ирландца в дом, сразу же открыл дверь подвала и толкнул его вниз, позволив пересчитать ребрами ступеньки. Перкинс уже успел забить окно досками и  в подвале было темно, как в преисподней.
Задвинув засов на двери, Генри спустился следом и зажег огарок свечи, который принес из склепа.

***
Леди Ребекка проснулась гораздо раньше обычного и после короткого утреннего туалета сразу же поспешила к Элис, ночевавшей в ее комнате: от Джанет она уже знала, что миссис Кендал проснулась.
- Как вам спалось, милая? О, я вижу, что вы с Генри уже успели позавтракать? Джанет! Принеси и мне чистую чашку для чая.

Леди Ребекка сострадательно улыбнулась, обмакивая лепешку в плошку с медом:
- Мои временные неудобства не идут ни в какое сравнение с тем, что пришлось перенести вам... Не думайте о них и будьте уверены, что я спала, как убитая! А где же ваш муж? Джанет сказала, что он завтракал вместе с вами, а потом ушел. Он сказал, куда и зачем? Удивительные существа эти мужчины: всякий раз, когда мы нуждаемся в них, они исчезают, прикрываясь чувством долга, как щитом. Вот и сэр Роберт был точно таким же: покидал меня ради выездной сессии Парламента или другой такой же дребедени, которая ему казалась важнее супружеского счастья.
В глазах леди Ребекки промелькнула застарелая обида, но она взяла себя в руки и потянулась к чайнику, чтобы налить себе чаю.
- Боюсь, что и майор Фицпатрик точно такой же, - уныло добавила она и откусила от лепешки, смазанной медом.

***

Генри усадил ирландца на ящик с углем, а сам встал перед ним.
- Назови свое имя и имя своего подельника, и побыстрее, чтобы сэкономить нам время. Отпираться бессмысленно: мне достаточно отправить в госпиталь своего денщика, чтобы он узнал, кто из санитаров отсутствует, к тому же я уже знаю, что твоего товарища зовут Шоном. Вы с ним санитары, не так ли? Ты на раненого точно не похож.
Ирландец молчал, опустив голову. Генри ждал ответа, но его терпение быстро иссякло.
- Никогда не бил безоружных, но видимо,  стоит начать, - сказал он и резко ударил ирландца поддых. Тот застонал и скорчился, хватая ртом воздух. Когда он поднял голову, в его черных глазах полыхал огонь:
- Все вы такие, англичане: чуть что - руки распускаете, особенно когда вам ответить не могут. Мой лендлорд тоже так поступал: если кто не мог вовремя заплатить за аренду земли, - сразу же в зубы кулаком или кнутом охаживал. А когда моя семья с голоду подыхала, ни пенни не дал. Да что там пенни: им всего и нужно было, что тарелку супа раз в день.
- У меня нет владений в Ирландии, - возразил Генри. - У моей жены - тоже. Так что не пытайся свалить на нас грехи наших соотечественников.
И все же слова ирландца задели в его душе чувствительную струну. Он разрывался между ненавистью к ирландцу и невольным сочувствием, которое вызвали в нем его слова.
- Хорошо, скажи мне, на что вы с Шоном собирались употребить деньги, полученные в качестве выкупа? И кстати: такой баснословной суммы, что вы потребовали, у меня все равно нет.
- В Америку хотели податься, - прошептал ирландец. - У меня там дальние родственники, а Шона я уговорил. Он не хотел поначалу ввязываться: глупый, как щенок, и доверчивый к тому же. А нам, ирландцам, доверчивыми быть нельзя. Ума не приложу, как он теперь без меня управится: его же первый встречный вокруг пальца обведет.

Глаза леди Ребекки округлились от удивления. Она отставила чашку с чаем и прижала руки к груди:
- Да я и думать о нем забыла! Ох, неужели вы решили, что я упрекнула Генри в том, что он скрылся именно тогда, когда мне нужен сопровождающий? Я думала о вас, милая моя! О том, что он нужен вам и именно сейчас, после того, как вы пережили это страшное похищение! Но я не осуждаю вашего мужа, ни в коем случае: я всего лишь посетовала на нашу общую тяжелую женскую долю... А рубин подождет. И в конечном счете, не так уж он мне и нужен.
Леди Ребекка скользнула взглядом по ночной рубашке Элис и добавила:
- Может быть, вы хотите вернуться в свою комнату, чтобы Джанет помогла вам переодеться и уложить волосы? Не помешало бы и немного румян: вы так бледны...Генри может вернуться с минуту на минуту и предложить вам прогуляться по саду. Ах, душа моя: вы еще так неопытны в супружеской жизни, но я вам скажу: жена должна быть готова к встрече с мужем в любую минуту.
В устах леди Ребекки эта истина прозвучала несколько обреченно.

***

Генри ничуть не удивился, услышав об Америке: тысячи ирландцев заполняли собой трюмы кораблей, направлявшихся к далеким берегам страны, которая  казалась им маяком надежды в бурном океане жизни.
- Понятно. А теперь подумай как следует и скажи: то, что ты мне говорил в склепе о моей жене и твоем подельнике - это могло быть правдой?
Ирландец покачал головой:
- Шон мухи не обидит: такой вот уродился, дурак дураком. Я не удивлюсь, если он выпивкой с вашей женой поделился по доброте душевной. Но если вы меня под трибунал отдадите, я то же самое повторю, да еще добавлю таких подробностей, что самый матерый сержант покраснеет.
Генри хлестнул его по лицу, голова ирландца дернулась, но он не издал ни звука. Лейтенант присел перед ним на корточки, заглядывая в глаза, сказал почти ласково:
- Ты понимаешь, что я могу убить тебя прямо здесь и сейчас? Задушить голыми руками - и никто ничего не услышит и не узнает, даже те, кто сейчас находится в доме? Назови мне хотя бы одну причину, по которой я не должен этого делать.

Леди Ребекка неожиданно разволновалась не на шутку:
- Я глупая болтливая старуха, - всхлипнула она, обнимая свою юную наперсницу. - Боюсь, я осточертела вам своими непрошенными наставлениями. Но я так хочу, чтобы вы с Генри были счастливы, что не могу удержаться...Простите меня, дитя моё...А теперь идите к себе, а я немного посижу у открытого окна и послушаю пение птиц.
Леди Ребекка оставила  Элис в покое и отошла к окну, прижимая к глазам платочек.
- Ступайте же! - деланно строгим тоном добавила она, опасаясь, что Элис начнет ее утешать. - Я сама зайду к вам позже. Джанет в вашем полном распоряжении: мне она не понадобится до вечера.

***

Ирландец съёжился, ожидая худшего, но тем не менее ум его лихорадочно работал и после недолгого молчания он поднял голову и воскликнул:
- Вам нужна причина? Так я вам ее назову! Неужто в преддверии Пасхи вы осмелитесь обагрить свои руки кровью невинного агнца, досточтимый сэр?
Даже сейчас он произнес слово "сэр" так, как будто оно сочилось ядом.
- Узнаю католика: в своем глазу бревна не увидит, - хмыкнул в ответ Генри. - Ты считаешь невинной жертвой себя? А как же похищение леди? Разве моя жена виновата в том, что картофельные посевы в твоей стране погибли, а английские лендлорды, ни с одним из которых она не состоит даже в самом дальнем родстве, пренебрегли своими обязанностями и оставили арендаторов голодать? Почему ты заставил страдать ее, а не прямых виновников? Не потому ли, что истинная причина преступления - совсем не месть англичанам, а жажда наживы?
Ирландец бросил на лейтенанта хмурый взгляд, но его лицо быстро прояснилось.
- Так дайте же мне возможность начать новую жизнь, сэр! Клянусь, что никогда больше не совершу ни единого проступка.

Генри разрывался между желанием прибить преступника и отвращением к тому, чтобы запачкать руки смертью человека, который не мог оказать ему сопротивления. Элис никогда не простила бы ему то, что он отпустил ее похитителя, не наказав его. По крайней мере, так он думал, а спросить жену не осмеливался. Простит ли она ему то, что он не поймал преступника? Генри и в этом не был уверен, и все-таки решил поступить так, как подсказывала ему совесть.
- Надеюсь, что ты не лжешь, - медленно промолвил он, сверля взглядом ирландца. - Я дам тебе шанс начать новую жизнь и дам денег, чтобы ты смог добраться до  Америки.  Но я должен знать твое имя: я не верю в  безадресное милосердие.
- Дерек Фланаган, - выпалил ирландец. - Спасибо, сэр! Будьте уверены: я оправдаю ваше доверие!
Генри потер лоб, в котором стучали сотни молоточков.
- Дерек Фланаган, ночью я отвезу тебя на другой берег Босфора, а дальше полагайся только на себя. В госпиталь ты вернуться уже не сможешь: тебя объявят дезертиром до наступления вечера. Сейчас я уйду, чуть позже принесу тебе поесть, а ты думай о том, как встать на путь честного человека.
Выйдя из подвала, Генри кликнул Перкинса и вполголоса объяснив ему, что произошло, отправил на кухню за перекусом для пленника с перспективой сторожить его, предупредив, чтобы денщик задвинул дверной засов изнутри. Вернувшись в свою комнату, Генри пересчитал наличные деньги: в общем и целом набиралось около двухсот фунтов, часть из которых он собирался отдать раскаявшемуся грешнику. Временно отбросив сомнения, он отправился искать жену.

Поначалу Генри завернул в комнату леди Ребекки, думая, что Элис все еще находится там. Но его ожидания не оправдались: в комнате не было никого, кроме леди Ребекки, сидевшей у открытого окна с веером в руках.
- Прошу прощения за вторжение, миледи: я надеялся застать здесь свою жену, - извинился Генри.
Леди Ребекка сложила веер, которым до тех пор обмахивалась, и устремила печальный взор на лейтенанта.
- Ваша жена удалилась в свою комнату. Она так страдает! Постарайтесь быть с ней поласковей, милый мальчик. Обнимите ее, поцелуйте, предложите прогулку по берегу залива.
- Именно это я и собирался сделать, миледи.
Лейтенант поклонился и покинул опочивальню дамы. Добравшись до нужной двери и постучав, он замер, ожидая ответа.

Генри вошел, немного робея. Он не собирался сообщать жене о том, что один из похитителей пойман и томится в подвале, ожидая решения своей участи. Он уже твердо решил отпустить ирландца: в первую очередь потому, что это спасло бы репутацию его жены. Кроме того, он хотел верить, что таким образом действительно дает шанс преступнику на начало новой, правильной жизни в далекой стране, где тот мог найти моральную поддержку среди таких же, как он, ирландских мигрантов. Возможно, его вера была наивной, но он не хотел брать на себя функции судьи или королевского прокурора, а отдать Фланагана в руки Закона не мог по уже упомянутым причинам.
Элис что-то вышивала  и выглядела воплощением замужней дамы, которая в ожидании мужа коротает время  за рукоделием. Генри окинул взглядом голубое платье, украшенное белыми кружевами, аккуратную, волосок к волоску, прическу, и поразился силе ее духа: даже после всех страшных событий его жена оставалась настоящей леди. За что ему такое счастье? Генри подошел к жене, посмотрел на рисунок, который она воссоздавала  идеально ровными стежками, и промолвил, страдая от того, что не в состоянии принести ей голову ее врага на серебряном блюде:
- Я не помешал? Какой чудесный рисунок и какое мастерское исполнение! Яблоневая ветка в цвету похожа на настоящую, а птичка, кажется, вот-вот защебечет! Не хотите ли прогуляться по саду или просто посидеть на воздухе, наслаждаясь картиной пробуждающейся природы? Я заметил несколько нарциссов среди тюльпанов, и они напомнили мне о родине. Помните, что сказал Вордсворт об этих удивительных цветах? "Печальным реял я туманом  Среди долин и гор седых, Как вдруг очнулся перед станом, Толпой нарциссов золотых." Вы похожи на нарцисс, любовь моя...
Генри осекся, почувствовав смущение от столь откровенного комплимента. Но Элис и вправду была похожа на нарцисс своей изящной головкой, увенчаной золотистыми волосами, и стройным станом, который можно было обхватить двумя пальцами.

- О да, текущие завершил. А новые дела еще будут требовать моего внимания, но ведь вам бы наскучило мое общество, если бы я не отходил от вас ни на шаг, не так ли?
Взгляд Генри переместился на ковер ручной работы: ему было неловко смотреть жене в глаза, поскольку он скрывал от нее важное событие. Чтобы не затягивать двусмысленное молчание, он добавил:
- Погода сейчас прекрасная: туман рассеялся и светит яркое солнце. Поэтому вам действительно не помешают зонтик и шляпка. Может быть, попросить Джанет вынести в сад столик с турецкими сладостями? Не знаю, как вы относитесь к обществу леди Ребекки: мне бы хотелось провести с вами некоторое время наедине, но если почтенная дама вздумает к нам присоединиться, я не смогу возражать.
Генри совсем не хотелось сидеть в саду вместе с леди Ребеккой и  чтобы избежать этого, он гораздо охотнее увел бы жену из сада на берег Босфора и даже покатал бы на лодке: он уже оправился настолько, что чувствовал себя способным грести. Но он не мог прямо сказать Элис об этом из уважения к леди Ребекке и поэтому облек свои желания в неопределенную вежливую форму. К тому же он не был уверен, что Элис предпочтет лодочную прогулку с ним обществу своей старшей подруги.

-Прошу прощения: забыл! - повинился Генри.
Ему нынешним утром было не до молока, да и Джанет, по-видимому, тоже забыла о своей обязанности согревать для него молоко из-за потрясений, обрушившихся на хозяев.
- Я обязательно выпью его за обедом, - пообещал Генри и предложил жене руку, чтобы она могла опереться на нее.
Шляпка с цветами удивительно подходила и Элис, и теплому апрельскому дню. Выйдя с женой в сад, Генри провел ее к  скамье, стоявшей у большой каменной чаши, наполненной весенними ливнями. На поверхности воды, как маленькие лодочки, плавали прошлогодние опавшие листья, кружась вокруг молчащего фонтана. Генри подумал о том, что неплохо было бы отремонтировать фонтан, чтобы иметь возможность выходить с женой в сад и любоваться веселыми струями, устремляющимися в небо, но теперь это не имело смысла, поскольку близился их отъезд в Англию.
- Вам нравятся фонтаны? Может быть, нам стоить установить нечто подобное в нашем  загородном  доме, когда он у нас будет? Не вечно же нам пользоваться гостеприимством моего дядюшки. Зимний сезон  вы могли бы проводить в одной из лондонских квартир, а весну, лето и осень - в поместье. Я подумываю над тем, чтобы приобрести дом в живописной сельской местности, но не в окрестностях Карлайла - все-таки там достаточно холодно, - а где-нибудь поближе к югу. Впрочем, если вы твердо решили последовать за мной в Индию, покупку дома придется отложить: ведь он будет простаивать пустым большую часть года, а слуг при этом все равно надо будет держать.

Лейтенант отнесся к предстоящим сборам в Индию с легкомыслием военного, которому собраться - лишь подпоясаться. В идеале он бы вообще путешествовал налегке, имея с собой в виде багажа сундук с деньгами. Кроме драгунского мундира, личного оружия  и небольшого запаса предметов первой необходимости в виде бритвы, портсигара и нательного белья с рубашками, он ничего с собой брать не собирался, а лошадь взамен павшего от истощения Кумира планировал купить в Индии.
- Готовиться? - растерянно переспросил он. - О, я думаю, что особенно готовиться не нужно. Индия - очень жаркая страна и там вам понадобятся лишь легкие наряды из муслина и летние шляпки с зонтиками от солнца, а также дождя на сезон муссонов. Уверяю вас, что в кринолине и корсете вы не выдержите в тамошнем климате и пары часов! К тому же мы всегда сможем купить все необходимое на месте, у представителей Ост-Индской компании или местных торговцев. Но все же посоветуйтесь с дядюшкой Бартоломью: он подскажет вам, что взять с собой, ведь он провел в Индии много лет.
Генри взял ручку жены в свою и тихо добавил:
- Я рад, что вы не передумали, дорогая.

- С удовольствием! Но сразу же скажите мне, если устанете.
Генри поднялся со скамьи и предложил своей даме правую руку, - так, чтобы она опиралась на нее левой рукой, а в правой держала раскрытый зонтик, прикрывая свою лилейго-белую кожу от ярких лучей апрельского солнца.
- Куда вы хотите прогуляться? На берег Босфора или в сосновую рощу на холме? Впрочем, я мог бы  покатать вас на лодке.
Генри чувствовал, что из-за болезни засиделся в четырех стенах, почти ничего не делая, отчего мускулы его ослабли и требовали нагрузки и упражнений на свежем воздухе. Ему совсем не хотелось постепенно превратиться в вялого апатичного калеку, который целыми днями сидит или лежит в постели, жалуясь молодой жене на слабость в членах и отвращение к жизни. Тем более, что впереди его ждала служба в непривычном климате, и надо было постепенно возвращаться к нормальному образу жизни. Он с огромным удовольствием прокатился бы верхом вместе с женой, однако для этого надо было взять в кратковременную аренду двух хороших объезженных лошадей и дамское седло для Элис, что было довольно трудно сделать в Скутари.

Генри собирался возразить, что он совершенно здоров и не боится капризов переменчивой апрельской погоды, но посмотрел на платье Элис и понял, что она одета слишком легко для лодочной прогулки, и коварный весенний ветерок скорее нанесет вред не ему, а его прекрасной, но хрупкой половине.
- Раз вы так считаете, давайте прогуляемся меж сосен и подышим ароматом молодой сосновой хвои и смолы, - сказал он, решив, что лодочную прогулку можно отложить назавтра, когда они поедут на другой берег, чтобы посетить торговые ряды и купить Элис то, что она пожелает. Но тогда уж он проследит за тем, чтобы жена была одета соответственно погоде.
- Лейтенанту Томасу я написал письмо еще вчера, но сомневаюсь, что он успеет получить его до нашего с вами отъезда в Англию. Но разумеется, он тоже отправится в Индию, как и все другие офицеры нашего полка. И я очень этому рад, потому что менее всего мне хотелось бы надолго расстаться с самым надежным другом. Мы же с вами отправимся в Индию на корабле из Саутгемптона, и поначалу наш путь точь-в точь повторит тот, что вы с леди Ребеккой проделали по дороге сюда. Мы минуем Гибралтар, затем алжирский берег и остров святого Павла, но затем пойдем не к Мальте, а острову Гозо, на котором некогда жила нимфа Калипсо, а после него будем иметь возможность взглянуть на Александрию, - город, основанный Александром Македонским. Из Александрии мы доберемся по великой реке Нил до Каира, а затем на верблюдах до Суэца.
Генри сделал паузу, ожидая комментариев жены по поводу перспективы проделать часть пути на кораблях пустыни. Не испугается ли она и не откажется ли от столь тяжелой дороги?
- Есть еще один вариант, - добавил он на всякий случай, - Плыть без остановок, огибая африканский континет с запада, но он намного длительнее, чем тот, что я только что вам описал.

* К сожалению, Суэцкий канал был построен гораздо позже описываемых событий.