Ломбард продолжал насвистывать, и от этого навязчивого свиста в Генри росло раздражение, которое он никак не мог подавить.
- Согласен с вами, - так же тихо ответил он Элис. - Но с другой стороны, ему больше нечем было заняться здесь в отсутствии компании и хозяина - только пить шампанское и изучать поместье. И вы очень хорошо придумали, душа моя: давайте будем вместе запоминать дорогу. Жаль, что у нас нет с собой ни нити Ариадны, которая помогла Тесею выбраться из лабиринта Минотавра, ни хлебных крошек, как у тех детей, которые заблудились в лесу.
Внезапно свист прекратился и вместо него раздался голос Ломбарда:
- Капитан Кендал! Так вы идете или нет? Я здесь, за первым поворотом налево...
Живая изгородь, служившая стенами лабиринта, была выше человеческого роста и настолько густой, что сквозь нее невозможно было разглядеть соседние тропинки. Но голос Ломбарда действительно доносился с левой стороны.
- Мы следуем за вами, сэр! - громко откликнулся Генри. - Пожалуйста, оставайтесь там, где стоите, иначе нам с миссис Кендал будет трудно угнаться за вами.
- Конечно, капитан! - крикнул в ответ Ломбард и стал довольно мелодично напевать арию из Горной нимфы Барнетта
-  Он не только орнитолог и ботаник, но еще и любитель оперы, - шепнул Генри жене. - Господи помилуй: сколько талантов в одном человеке!

Ломбард стоял за поворотом, мурлыкая под нос арию, но как только увидел Элис, прекратил напевать и широко улыбнулся:
- Извините меня за то, что я ушел вперед слишком далеко, - обратился он к ней, прижимая руку к сердцу. - Я всегда быстро хожу, - привычка! Следующий поворот - направо, затем два налево и еще три раза направо... Но я буду держаться рядом с вами, так что не трудитесь запоминать.
Ломбард снова улыбнулся и перевел взгляд на Генри.
- Капитан Кендал, так вы родом из Лондона или просто бывали там?
- Я довольно долгое время жил в Лондоне, но родился и вырос я на севере Англии, - ответил Генри, не вдаваясь в лишние подробности и хотел задать встречный вопрос, но Ломбард его опередил, снова обратившись к Элис:
- А вы, сударыня, тоже с севера?

- Я родился в Индии, но образование получил в Англии, - ответил Ломбард. - Сейчас поворот направо...
И он свернул на развилке направо, приглашая Кендалов следовать за ним. Внезапно с северной стороны раздался громкий рык, от которого Генри непроизвольно вздрогнул и притянул к себе Элис, желая ее защитить, но при этом чувствуя невольный страх перед невидимым хищником, способным издавать такие звуки. Ломбард обернулся, смерил его взглядом и с усмешкой заметил:
- Не волнуйтесь, капитан: это рычит лев, но он надежно заперт. Я уже видел этого царя зверей и судя по его виду, он не голодает. А опасен лишь голодный зверь.
Генри вспыхнул, поняв, что Ломбард заметил его испуг, и ограничился молчаливым кивком, понимая, что любые попытки оправдаться лишь усугубили бы его положение.

- Вы правы, - сказал Ломбард. - Здесь нельзя быть уверенным ни в чем, абсолютно ни в чем. Но будем надеяться на лучшее. Тем более что у нас есть защитник - ваш муж. Капитан Кендал, вы ведь военный, - у вас есть оружие?
Генри, почувствовавший в словах Ломбарда скрытую насмешку, снова ощутил, как по его лицу расползается красная волна гнева, но поскольку Ломбард говорил вежливо и спокойно, ответил в том же духе:
- У меня есть револьвер, но я не взял его на прогулку, да и сомневаюсь, что револьверной пулей можно убить льва. Она для него не более, чем укус пчелы - скорее, раздразнит и приведет в ярость. А вы вооружены, сэр?
- О нет! - воскликнул Ломбард. - Разве что считать оружием трость, которой я пользуюсь крайне редко, исключительно во время долгих прогулок по пересеченной местности. Но спешу вас успокоить: я не думаю, что сытый лев набросится на человека. И тем более на миссис Кендал, перед удивительной красотой которой падут ниц самые кровожадные звери! Вспомните первых христианок, которые одним взглядом усмиряли тигров и львов на арене Колизея... Нежность, красота и мягкая сила - вот самое грозное оружие, которым обладают женщины и не обладаем мы, мужчины.
Ломбард галантно поклонился Элис и снова прижал руку к сердцу.

- Увы, никогда не слышал о ней, - развел руками Ломбард. - Еще один поворот направо - и мы выйдем из лабиринта....
Ломбард свернул направо и Кендалы, следовавшие за ним, оказались на широкой аллее, в конце которой виднелся просвет.
-  Видите статую Ханумана в конце аллеи? - спросил Ломбард. - Хануман - это бог обезьян и в индуизме о нем сложены довольно любопытные легенды. Индусы верят, что он мог превращаться в любой предмет и любое живое существо, а также подниматься в воздух, разгонять облака и передвигать тяжелые объекты, неподвластные силе человека. Однажды он вырвал из земли целый холм и перенес его в другое место на своей ладони.
Все трое подошли к деревянной статуе, представлявшей из себя мужчину в набедренной повязке и с головой обезьяны. На голове у него была золотая корона, а в руке - скипетр, знаки, указывающие на его высокое положение. Статуя была изготовлена из полированной древесины красно-коричневого цвета, а набедренная повязка раскрашена в яркие синие и зеленые цвета.
- Почему статуя, подвергающаяся воздействию тропических ливней, сделана из дерева? - спросил Генри. - Разве не было бы более практично поставить сюда мраморную, подобную Гекате?
- Это не обычное дерево, а махагони, - объяснил Ломбард, - Древесина махагони ценится прежде всего из-за того, что не подвержена гнили и поэтому весьма долговечна. Это любимый строительный материал корабельщиков и краснодеревщиков. Полноте, капитан: вы же из Калькутты и наверняка видели мебель из махагони во дворце генерал-губернатора?

- Мы уже пришли, - сказал Ломбард, останавливаясь на краю широкого и глубокого рва. - Будьте осторожны, не оступитесь: в воде прячутся крокодилы. Насколько я понял, этот зверинец спланирован по образу и подобию зверинца Варрона и его более поздней копии - версальского зверинца, хотя, по моему мнению, в чем-то их превосходит. Животные здесь живут в относительной свободе, хотя для хищных зверей и предусмотрены закрытые вольеры в основном павильоне. С двух сторон территория зверинца ограничена рвом, с третьей - озером, а с четвертой - висячими садом. Посмотрите налево и вы его увидите.
Генри взглянул налево и чуть не ахнул от изумления и восторга: висячий сад был поход на древнегреческий театр с рядами для зрителей, расположенными один над другим. Каждый ряд, или терраса, были засажены низкорослыми деревьями и цветущими кустарниками. Кроны деревьев образовывали нечто наподобие крыши, сквозь которую пробивался солнечный свет.  Присмотревшись, Генри понял, что у каждой террасы были каменные опоры, замаскированные цветущими лианами и другими ползающими растениями.
- Давайте перейдем на территорию зверинца по мостику, - предложил Ломбард и направился к горбатому деревянному мосту с высокими перилами, перекинутому с одной стороны рва на другой.

Генри и Ломбард одновременно перегнулись через перила моста, чтобы посмотреть туда, куда указывала Элис.
- Действительно, крокодил, - первым отозвался Ломбард. - Но не беспокойтесь: берега у рва слишком высокие и отвесные, чтобы он мог выбраться на берег.
Генри это заявление почему-то не успокоило, и он взял Элис под руку и прижал к себе, - хоть какая-то, но защита. Ломбард же, скорее, развеселился, увидев крокодила, и снова принялся насвистывать. Он легко сбежал по покатой половинке моста и простер руку, указывая дальнейшее направление.
- Нам туда. Самые опасные хищники содержатся в павильоне с вольерами, а здесь вы увидите лишь безобидных антилоп и  птиц, - пеликанов, марабу, бенгальского грифа, индийского журавля и, возможно, змеешейку.
- Не назвал бы марабу безобидным, - проворчал Генри, вспомнив птицу, которую они с Элис как-то видели в саду резиденции вице-губернатора Бенгалии.
- Согласен с вами, капитан, - обернулся Ломбард, прекратив свистеть. - Но у этой птицы-падальщика есть и положительные черты: марабу - крайне чистоплотная птица и никогда не проглотит куска мяса, предварительно не вымыв его в водоеме.  И еще они совершенно бесстрашны и не боятся даже людей.

- Единственное, что я знаю об этом джентльмене, что он - невероятно богатый человек, наделенный не менее богатым воображением, - ответил Ломбард. - Но вы уже и сами это заметили. Да, содержание такого зверинца стоит сотни тысяч рупий, а чтобы устроить висячий сад с террасами, наверняка понадобились сотни рабочих. Впрочем, в Индии нет проблем с дешевой рабочей силой... Что же касается прочих гостей, я все больше и больше склоняюсь к выводу, что кроме нас, других приглашенных не будет.
Генри склонялся к такому же выводу, хотя и не понимал смысла происходящего. Если у Ломбарда, по его собственному заверению, для приезда сюда был предлог в виде редкой монеты, то у них с Элис - никакого, даже принимая во внимания, что они приехали вместо кого-то другого или других. Они прошли еще несколько ярдов и увидели, что из-за деревьев проглядывает высокий павильон с куполообразной крышей из стекла.
- Почти Хрустальный дворец, - усмехнувшись, промолвил Ломбард. - Я не был на выставке, но читал о ней в газетах и видел фотографии и рисунки Хрустального дворца. Стекло пропускает солнечный свет, поэтому животные не страдают от недостатка освещения.

- А, вы тоже заметили эти странные надписи и даже смогли их прочитать? Я знаю всего несколько англичанок, которые владеют хинди. Позвольте выразить вам мое восхищение, сударыня...
Ломбард поклонился, с восхищением глядя на Элис.
- В моей комнате тоже есть такое, с позволения сказать, украшение. Небольшой рассказ о сипаях, один из которых упал в ров с крокодилами. Звучит зловеще, если знать, что такой ров есть в поместье... А какую историю прочитали вы?
- Мы прочитали несколько, когда осматривали комнаты, - вмешался Генри. - И все они зловещие, как вы правильно заметили. Хотя сейчас, задним числом, я сообразил, что собранные вместе, они напоминают известную английскую считалку о десяти зеленых бутылках. Но разбитая бутылка не идет ни в какое сравнение с погибшим человеком, не так ли?
- Разумеется, капитан, - согласился Ломбард. - Для нас, гражданских, это утверждение верно. Но так ли верно оно для военных? Вы ведь убивали людей на войне и не чувствовали по этому поводу угрызений совести?

Генри ласково сжал ладошку жены своей, благодаря за  ее слова, и прямо взглянул на Ломбарда.
- Вы ошибаетесь, думая, что военные никогда не испытывают мук совести, - сказал он. - Но понять, что чувствует другой человек, можно лишь оказавшись в его шкуре. Но разумеется, многое зависит от обстоятельств: если моей жене будет кто-то угрожать, я убью его, не задумываясь, и вряд ли буду испытывать угрызения совести после.
Ломбард слегка отпрянул и побледнел, а потом натянуто улыбнулся:
- Конечно, капитан... И если мой вопрос показался вам грубым, приношу свои извинения.
- Ваши извинения приняты, сэр, - спокойно ответил Генри. - Продолжим нашу экскурсию?
До павильона троица дошла в молчании, чему Генри был очень рад. Его стали утомлять скрытые подколки Ломбарда, объяснения которым он не находил, а с Элис они могли разговаривать молча, обмениваясь прикосновениями и взглядами, понятными лишь им одним. Ломбард шел впереди, не оглядываясь, поэтому Генри воспользовался этим и поцеловал Элис в щёку, обвив ее талию рукой и на несколько мгновений прижав к себе.

Генри с восторгом разглядывал птиц, порхающих среди ветвей либо разгуливающих по просторным вольерам. Особенно поразили его попугаи и мрачный бенгальский гриф, на шее которого белый пух образовывал нечто наподобие ожерелья. Но большинство птиц он не смог бы назвать и поэтому обратился за помощью к Ломбарду:
- Мистер Ломбард, помогите нам, вы ведь хорошо разбираетесь в птицах. Как называется вот эта птица?
Генри указал на довольно крупную птицу с красочным опереньем: грудка у нее была зеленовато-синяя с фиолетовым отливом, а на голове - красная шапочка. Клюв и лапки тоже были ярко-красного цвета, а крылья - тссиня-черные.
- Это султанка, - не задумываясь, ответил Ломбард. - А рядом с ним - малабарский токо.
- А павлины здесь есть? - не удержался Генри, так как очень хотел посмотреть на то, как самец-павлин раскрывает свой узорчатый веерообразный хвост.
- Павлины свободно гуляют снаружи, - объяснил Ломбард. - Возможно, мы встретим пару на обратном пути. А сейчас прошу сюда - надо пройти по этой дорожке и мы увидим львов!

- Абсолютно уверен, сударыня, хотя и утверждал, что находясь в этом поместье, нельзя быть уверенным ни в чем, - отвечал Ломбард, огибая пышно разросшийся колючий куст. - Чувствуете этот мускусный запах? Это запах льва. Вольер намеренно расположили так, чтобы подойти к нему можно было только с подветренной стороны - так лев не почувствует запах человека.
- Умно, - пробормотал Генри, ступая чуть впереди Элис, чтобы в случае опасности заслонить ее собой.
Внезапно Ломбард резко выбросил вперед правую руку и схватил с куста небольшую змею, которую Генри до того не замечал. Он крепко держал ее у основания головы и рептилия яростно извивалась, но не могла укусить его. Ломбард размахнулся и зашвырнул змею в густые заросли, сделав бросок, которому позавидовал бы древнегреческий дискобол.
- В Мадрасе такое случается на каждом шагу, - как бы оправдываясь, объяснил он. - В моем саду слуги каждое утро собирают змей с кустов перед тем, как я выхожу прогуляться по саду. Но здесь не настолько влажно и жарко, поэтому змеи обычно прячутся. Но на всякий случай внимательно посматривайте по сторонам и под ноги. И не подходите вплотную к прутьям ограждения.
Последнее предупреждение уже относилось ко льву, которого Генри по-прежнему не видел.
- Вы когда-нибудь охотились на крупного хищника, капитан? - негромко спросил Ломбард.
- Боюсь, что нет, - с некоторым сожалением в голосе ответил Генри. - Разве что на кабана, но не слишком удачно. А вы, сэр?
- Приходилось, - коротко отвечал Ломбард, вглядываясь в густую траву, росшую в дальнем углу вольера  и казавшуюся намеренно выращенной. Заросли этой травы занимали площадь в несколько квадратных ярдов и могли служить укрытием для крупного зверя. Отчего-то этот заросший клочок земли притягивал взгляд и, сосредоточив все свое внимание на нем, Генри с опозданием отреагировал на низкий рык, раздавшийся со стороны поваленного дерева, лежавшего у водоема. Вслед за рыком он услышал громоподобный рев и боковым зрением увидел пятно цвета охры,  надвигавшееся на ограждение. Частые прутья ограды содрогнулись, когда на них обрушилось тяжелое тело хищника. Генри инстинктивно отскочил в сторону, растерянно закрутил головой, ища взглядом Элис, и увидел, что Ломбард держит его жену в объятиях, стоя в всего в паре футов от ограждения вольера. Загорелое лицо Ломбарда побледнело, хотя  в остальном он и сохранял полное хладнокровие.
- Иногда такое случается, - пробормотал он, размыкая объятия и освобождая Элис из охранного кольца своих рук - Простите, сударыня, я должен был заметить льва раньше и предупредить вас.

Генри, потрясенный тем, что произошло, не сразу нашелся, что сказать. Ему было стыдно за то, что он не бросился на помощь Элис, как это сделал Ломбард, и это стыд огнём жёг его изнутри. Пробормотав слова благодарности, адресованные Ломбарду, он поспешно отвел Элис подальше от прутьев ограды, испытывая непреодолимое желание тотчас покинуть зверинец. Лев, видя, что добыча ускользнула, неистово бил хвостом по пыльной земле, взметая красноватую пыль, оседавшую на его шерсти.
- Вы очень испугались? - спросил Генри вполголоса, беря руки жены в свои, - Я совершенно не ожидал того, что...
Он смешался, не зная, как оправдаться за свое поведение, но на помощь ему неожиданно пришел Ломбард, по-видимому, заметивший его смущение.
- Не знаю, как у вас, капитан, а у меня душа ушла в пятки, - сообщил он, подходя к Кендалам. - Миссис Кендал, вы побледнели, - позвольте предложить вам глоток бренди? Надеюсь, капитан Кендал не возражает против такого лечения... Бренди прекрасно успокаивает взбудораженные нервы, - все доктора это подтверждают.
С этими словами он вытащил маленькую серебряную фляжку и открутил крышку.
- Разумеется, не возражаю, - поспешно сказал Генри. - Выпейте, душа моя: вас это подкрепит. А потом уйдем отсюда. Вы ведь не против, мистер Ломбард?
- Полностью с вами согласен, капитан, - ответил Ломбард. - Тем более, что я хотел успеть познакомить вас с еще одним интересным уголком поместья до того, как слуги накроют стол к тиффину. На этот раз никаких потрясений не предвидится - уверяю вас.
И он протянул Элис открытую фляжку с бренди.

- Давайте обойдем павильон и вернемся к выходу из зверинца, - предложил Ломбард. - К ограде приближаться не будем, чтобы не побеспокоить остальных обитателей вольеров, - впрочем, опасность может представлять только бенгальский тигр. Я подозреваю, что в поместье есть еще и гепарды, но сейчас мы их не встретим: ведь согласно тому, что написано в полученной мною записке, хозяин отправился на охоту, а значит, забрал их с собой. В любом случае, гепарды должны быть практически ручными. Хотел бы я взглянуть на этих грациозных и в то же время необычайно сильных животных, которых охотники Востока сумели поставить себе на службу.
Продолжая говорить, Ломбард пошел по вымощенной плитняком дорожке, огибавшей павильон, и Генри был вынужден последовать за ним, взяв под руку Элис. Бенгальский тигр мирно дремал в тени раскидистого дерева и не обратил никакого внимания на любопытных двуногих. Парочка павианов была занята тем, что выискивала друг у друга блох, и единственным знаком внимания, которым крупный самец одарил одарил незваных гостей, был равнодушный взгляд.
- Мне кажется, что это тот самый павиан, что вчера заглядывал в окно нашей спальни, - шепнул Генри жене. - По-видимому, мистер Ломбард прав, и животных ночью выпускают из вольеров.
Сказав это, он сообразил, что на самом деле высокая ограда не могла служить надежным барьером для обезьян, прекрасно лазавшим по деревьям.
Как только они перешли через мостик, перекинутый через ров с водой, Ломбард повел их в обход лабиринта, и довольно скоро они оказались у границы идеально подстриженной лужайки квадратной формы, окаймленной бордюром из низкорослых  кустов роз необычайно яркого красного цвета. По углам зеленого квадрата были установлены небольшие фонтаны с журчащей водой, а внутри  крест-накрест пересекались  две длинные дорожки, выложенные большими плитками красного и желтого цвета. Каждый рукав этого креста делился на на три столбика, по восемь плиток в каждом. За пределами квадрата, по одной с каждой стороны, стояли высокие каменные скамьи, ножки которых были сделаны в форме львиных лап. Место было красивым и радовало глаз, но Генри не мог понять его предназначения и спросил об этом Ломбарда.
- Это поле для игры в чаупар, или, как ее ещё называют на хинди - пачизи, - отвечал Ломбард. - В богатых поместьях, подобных этому, для нее специально оборудуют вот такие гигантские площадки. Мода повелась со времен императора Акбара  Великого, который использовал вместо фишек наложниц своего гарема, одетых в традиционные цвета: чёрный, жёлтый, зелёный и красный. Подозреваю, что наш хозяин использует вместо наложниц своих безмолвных слуг, так как гарема в поместье я не обнаружил. Очень жаль, что нас только трое, - будь нас четверо, мы могли бы сыграть в эту увлекательную и чрезвычайно азартную игру, излюбленное развлечение махараджей и путешественников. Заядлые игроки, отправляясь в дорогу, всегда берут с собой доску для пачизи, - как правило, это кусок материи, украшенный вышивкой, лентами и жемчугами, который они повязывают на голове вместо тюрбана или под ним.
- Боюсь, что мы с миссис Кендал не знаем  правил игры, - сказал Генри с некоторым сожалением в голосе. - Но если я не ошибаюсь, на хинди слово "паризи" означает число двадцать пять?
- Совершенно верно, - кивнул Ломбард. - Двадцать пять - максимальное количество очков, которое может выбросить игрок, используя в качестве  костей шесть раковин каури или две, а иногда три длинных игральных кости  с нанесенной на них разметкой.
- По описанию эта игра похожа на более сложную разновидность триктрака, - заметил Генри  и был удостоен одобрительного кивка Ломбарда.