Новые впечатления и беседа с доктором Кэмпбеллом так увлекли капитана Кендала, что он совершенно забыл о мистере Аберкромби - высокопоставленном чиновнике Ост-Индской компании, которого сопровождал в Дарджилинг. Увидев, что дамы поднялись со скамьи и намерены вернуться в дом, он спохватился и спросил доктора Кэмпбелла о мистере Аберкромби. Доктор поспешил успокоить капитана, сказав, что мистер Аберкромби отправился в бунгало, которое было заранее подготовлено для его проживания и где его ждал целый штат вышколенных слуг, а по соседству жил один из лучших врачей Дарджилинга.
- Уверен, что в нашей целительной местности мистер Аберкромби быстро восстановит пошатнувшееся здоровье, - добавил доктор Кэмпбелл. -  А нас ждет ужин, который, смею надеяться, придется по вкусу и вам, и миссис Кендал. Наш повар - уроженец Сиккима и привнес в традиционную бенгальскую кухню непальские и тибетские нотки. Вы ведь еще никогда не пробовали момо? Это такие рулетики, или, правильнее сказать, конвертики из пресного теста, фаршированные мясным или овощным фаршем. Их готовят на пару, а затем поливают  соусом из кунжута, имбиря и  острого перца. Я - большой поклонник тибетской кухни  и всякий раз, когда у нас гости, прошу миссис Кэмпбелл дать указание повару приготовить момо.
Генри заметил, что проголодался, хотя, казалось, еще совсем недавно они угощались чаем на веранде. Однако чистый горный воздух и энергичная прогулка разбудили в нем аппетит и, хотя он совершенно не разбирался ни в тибетской, ни в непальской кухне,  тем не менее был уверен, что съест все, что окажется у него на тарелке.

Генри не мог припомнить, когда еще обед  с практически незнакомыми людьми, на котором он присутствовал, протекал бы так приятно и непринужденно. Отдавая должное блюдам, приготовленным поваром Кэмпбеллов, он с величайшим интересом выслушал рассказ доктора о деревьях, которые были высажены в саду поместья. Оказалось, что среди них были девять священных для индусов видов: аштваха, или пиппал, ним, манго, хлебное дерево, банан, кокосовая пальма, бетель, банан, бильва и сандал. Далее доктор коснулся темы, связанной с тем, по каким правилам индусы издревле планируют свои жилища - это была целая система предписаний, касавшихся как расположения участка и дома относительно сторон света, так и внутреннего интерьера и благоприятных растений. Называлась она васта. В самый разгар объяснений благоговейная тишина, в которой гости внимали рассказу хозяина, была нарушена громкими голосами и топотом ног. Сначала Генри показалось, что в столовую ворвалось племя индейцев, но оказалось, что это дети: ошеломленный их количеством, он пересчитал их по головам и обнаружил, что числом их восемь, - самому старшему на вид было  не больше десяти лет, а младшего держала на руках индийская няня.
- Дети! - с притворной строгостью воскликнула миссис Кэмпбелл, хотя глаза ее смеялись. - Не шумите так: вы напугаете наших гостей.
- Они весь день провели у моего отца,  - объяснила она гостям, слегка порозовев от смущения, которое вызвало у нее неожиданное появление младших Кэмпбеллов. - У нас заведено, что один раз в месяц они проводят у него целый день. Извините меня, я должна отлучиться, чтобы уложить этих пострелят в постели.
- Но мамочка, - закапризничал старший мальчик, - Почему я должен так рано ложиться спать? Я уже большой!
Он с любопытством поглядывал на мундир Генри, явно желая познакомиться с капитаном бенгальской кавалерии, но доктор Кэмпбелл строгим голосом велел ему отправляться наверх и мальчик потупился и прошептал:
- Да, сэр. Спокойной ночи, сэр.
Как только миссис Кэмпбел и няня увели детей и в столовой снова воцарилась благословенная тишина, доктор Кэмпбелл объяснил:
- Вообще-то у нас девять детей*, - Уильям, которого вы видели, второй по счету, ему сейчас восемь, а его старший брат учится в Итоне. Мой тесть Джон Лэмб, - доктор Бенгальской Медицинской службы, можно сказать, мой коллега. Мы с Эмили Энн познакомились и поженились в 1841 году, когда мне было тридцать шесть лет, а ей еще не исполнилось и девятнадцати. Это произошло здесь, в Дарджилинге.
Доктор Кэмпбелл улыбнулся и тихо сказал:
- Я очень счастливый и удачливый человек, и надеюсь, что передам свою удачу детям.

*Вообще-то двенадцать, но, не имея на этот счет точной информации, я решил, что еще трое могли появиться на свет позже 1856 года

- Труднее всего было первое время, - ответил доктор Кэмпбелл. - Но мы с миссис Кэмпбелл понимаем, что этот шаг был необходим. Конечно, если бы мы жили в Англии или Шотландии, все было бы гораздо проще: сын приезжал бы домой на каникулы, что невозможно, пока мы живем в Индии. Я верю, что когда-нибудь в Дарджилинге появятся школы для детей британских служащих, и родителям не придется отправлять своих сыновей за тысячи миль, чтобы они получили достойное образование*. А у вас есть дети?
Элис не успела ответить: в столовую вернулась миссис Кэмпбелл, слегка разгоряченная после того, как ей пришлось укладывать своих сорванцов спать.
- Малютка Энн слишком перевозбудилась после целого дня, проведенного вне дома, - сообщила она, усаживаясь в кресло и обмахиваясь веером. - А Джеймс обгорел на солнце и его немного лихорадит. Я намазала его маслом нима, - оно прекрасно помогает от солнечных ожогов. Мне кажется, мой отец позволяет детям слишком много времени проводить на свежем воздухе, считая, что это их закаляет.
Миссис Кэмпбелл выглядела уставшей и Генри подумал о том, что пора дать хозяевам возможность отдохнуть от присутствия гостей. Но поскольку доктор Кэмпбелл задал Элис вопрос, на который она не успела ответить, он промолчал, давая ей возможность завершить разговор.

*Впоследствии так и случилось

Несмотря на то, что Кэмпбеллы были прекрасно воспитаны и умели хорошо скрывать свои чувства, Генри успел заметить промелькнувшее на их лицах облегчение: хозяева тоже устали, и слова Элис пришлись как нельзя кстати и позволили им завершить вечер, не нарушив долга гостеприимства. Миссис Кэмпбелл пообещала, что покажет Элис дом завтра и, пожелав друг другу спокойной ночи, две супружеские пары разошлись по своим спальням.
К комнате, отведенной для гостей, примыкал балкон, на котором стояли два плетеных стула и небольшой столик. Вид с него открывался великолепный: на  гору Канченджанги, которая уступала по высоте только Джомолунгме. В лучах закатного солнца заснеженный пик окрасился в розовый цвет, в то время как все остальное было подернуто медово-золотистой дымкой. Генри завороженно смотрел на эту картину, с трепетом ожидая того момента, когда солнце нырнет за горизонт и весь мир мгновенно погрузится в полную темноту. Столь быстрый переход от света к тьме, характерный для Индии, приводил его в трепет и даже немного пугал: как это отличалось от долгих, мягких английских сумерек, когда природа давала человеку возможность подготовиться к наступлению ночи. В густых лесах, которыми были покрыты холмы, затянули свою песню шакалы, и их вой напомнил Генри о Калькутте.
- Вам нравится это место? - спросил он, обернувшись к Элис. - Вы хотели бы задержаться здесь или же нам не стоит этого делать?

- Да... да, мне хотелось бы задержаться здесь еще на какое-то время.... - с еле уловимым сомнением в голосе произнес Генри, целуя Элис в макушку. - Единственное, что меня смущает - не будет ли наше присутствие в тягость хозяевам, - ведь у них столько детей, которые требуют постоянного внимания!
В голосе капитана прозвучал почти суеверный ужас: он был единственным ребенком в семье и поэтому ему было трудно представить, что такое семья с восемью детьми. Ему казалось, что гораздо проще командовать полком, чем справляться с такой оравой малышей, которые ни секунды не пребывали в покое и постоянно чем-нибудь болели. Конечно, у миссис Кэмпбелл были на подхвате помощники - няню младшей дочери он уже видел, но наверняка были и другие, да и вообще слуг в доме Кэмпбеллов было значительно больше, чем  в их с Элис доме, и всё же родители не могли переложить всю ответственность за своих детей на слуг, да и Кэмпбеллы показались ему парой, которая очень любит своих детей.
- Может быть, нам надо арендовать какое-нибудь небольшое бунгало на то время, пока мы будем оставаться в Дарджилинге? - спросил он жену. - Только вряд ли дома здесь сдаются на столь короткий срок.
Откуда-то сверху донесся пронзительный плач младенца и Генри вздрогнул, но постарался скрыть от Элис свое замешательство. Действительно, младенцы часто плакали и имели на это полное право!

- Пять? - переспросил Генри и тут же пожалел, что сделал это. Пальчики Элис так бойко расстегивали пуговицы на его мундире, что он уже настроился на прекрасное завершение вечера, и тут он спугнул ее своим вопросом. Восемь, а по утверждению доктора Кэмбелла, девять детей казались ему сущей ордой. Пятеро, в общем-то, тоже. Он очень хотел, чтобы у них с Элис появились дети, но их количество даже в самых смелых мечтах ограничивалось двумя, максимум - тремя.
- Будем уповать на волю Бога, - дипломатично заметил капитан. - Я был единственным ребенком в семье, вы тоже. У моего дяди так и вообще не было своих детей, но он стал отцом мне, и каким отцом! Но может быть, если бы у меня были братья и сестры, у него просто не хватило бы сил на нас всех. Что касается нашего дальнейшего пребывания здесь, то завтра мы попробуем поискать дом, обещаю!
И Генри переключился на пуговки Элис.

На следующее утро Генри был удивлен, не застав в столовой детей. Оказалось, что дети уже позавтракали и теперь старшие занимались уроками под присмотром английской гувернантки, а младшие играли в саду, на специально устроенной для них детской площадке - с качелями и домиком на дереве. Эта площадка, как объяснил доктор Кэмпбелл, находилась в тенистой части сада, в стороне от прогулочных дорожек и представляла из себя что-то наподобие небольшого сада, отданного в полное и безраздельное пользование детям и слугам, которые за ними присматривали. Генри взял на заметку эту идею. После завтрака миссис Кэмпбелл предложила Элис пройтись по дому и осмотреть комнаты.
- Для девочек мы устроили отдельную комнату для игр с кукольным домиком, который заказали из Англии, - объяснила она. - Уверена, что вам она очень понравится: все куклы, как живые, и у них есть все, что есть у нас, включая мебель, наряды, посуду, столовое серебро и даже смену постельного белья. Когда я была маленькой, я мечтала о таком домике, и теперь счастлива, что у моих дочерей он есть.
- А у  мальчиков тоже своя игровая? - спросил Генри.
- Да, конечно, - ответил доктор Кэмпбелл. - И главное ее украшение - игрушечная железная дорога, полностью воссоздающая ветку от Лондона до Виндзора. Когда-нибудь и в Индии будет проложена такая же разветвленная сеть железных дорог, как в Англии, и тогда, по моим расчетам, путь из Калькутты в Дарджилинг будет занимать не более восьми дней.
- О, это было бы прекрасно! - с воодушевлением согласился Генри, вспомнив, сколько времени и сил потребовала дорога от них с Элис.

- В эти места уже вложено много денег, - сказал доктор Кэмпбелл. - Но и отдача от этих вложений огромная! Урожаи чая постоянно увеличиваются, а значит, растет и прибыль. Я прежде всего имел в виду то, что по железной дороге будут доставлять грузы. А пока что на помощь приходят слоны - львиная доля чая перевозится именно ими. Они же расчищают джунгли под новые посадки чая.
- Слоны - необыкновенные животные! - подхватил Генри. - Но мне не терпится взглянуть на игрушечную железную дорогу, пока миссис Кендал будет любоваться кукольным домиком.
На этом дамы и джентльмены временно расстались: миссис Кэмпбелл повела Элис в игровую для девочек, а доктор Кэмпбел отправился показывать капитану игрушечную железную дорогу. Генри пришел в восхищение, увидев миниатюрный состав с паровозом, крошечную будку стрелочника и точную копию железнодорожной станции в Виндзоре. Были там и река, и мост, и даже Виндзорский замок. А когда доктор Кэмпбелл повернул рукоятку и паровоз издал гудок и помчался по рельсам, Генри охватил восторг.
- Наверное, ваши сыновья проводят здесь много времени! - воскликнул он, чувствуя неожиданный приступ зависти.
- Боюсь, что я провожу здесь гораздо больше времени, чем они, - усмехнулся доктор Кэмбелл. - В железной дороге есть какая-то магия, которая действует на всех мужчин без исключения, от мала до велика. Вы никогда не мечтали стать машинистом паровоза?
Пользуясь тем, что рядом не было Элис, Генри признался, что в его детстве был короткий отрезок времени, когда он действительно подумывал о карьере машиниста, но эта мечта быстро вытеснилась мечтами о кавалерии.
- А мне всегда хотелось повидать мир, - задумчиво промолвил доктор Кемпбелл, глядя на то, как миниатюрный поезд мчится по закольцованным рельсам. - В последние годы я остепенился благодаря семье, но и сейчас иногда просыпаюсь от того что мне приснился сон, в котором я еду по пустыне на верблюде или стою на палубе корабля, приближающегося к берегу Австралии или Южной Америки.
Еще немного полюбовавшись железной дорого и обсудив перспективы развития железнодорожных путей в Индии, джентльмены покинули комнату и отправились на поиски дам.

Утро выдалось прохладным, воздух был прозрачен и свеж, и по дороге к чайной плантации Кендалы смогли вдоволь налюбоваться цветением белых камелий, красных магнолий и ярко-розовых рододендронов. Среди деревьев преобладали каштан, орех, дуб и лавр. Кое-где на деревьях были развешаны медные колокольчики, украшенные гирляндами оранжевых ноготков, мелодично звеневшие под мягким дуновением ветерка. Ровные ряды чайных кустов тянулись параллельно друг другу, а между ними сновали сборщики чая с корзинами. На краю плантации стояли слоны, ожидавшие того момента, как на них начнут грузить собранный чай. Доктор Кэмпбелл вновь принялся объяснять преимущества сорта дарджилинг перед другими сортами чая:
- Дарджилинг не требует никаких добавок, - говорил он. - Ни молока, ни сахара, ни даже лимона. Как вам наверняка известно, из других сортов чая приготовляют масалу со специями и молоком, но дарджилинг прекрасен сам по себе, в особенности чай первого сбора.
Генри слушал доктора, разглядывая сборщиц чая: одетые в сари женщины ловко отщипывали с веток молодые верхушки и складывали их в большие корзины конической формы. Их монотонный труд завораживал Генри: казалось, что ничто не способно прервать размеренных движений их тонких рук, на которых позвякивали серебряные и медные браслеты. Чайные кусты достигали им до пояса и Генри видел лишь склоненные головы и мелькание смуглых рук. Ему пришло на ум сравнение с Сизифом, обреченным на непрерывный и бесконечный труд: так же, как и Сизиф, эти женщины неутомимо трудились с раннего утра до поздней ночи, а на смену собранным чайным листьям тут же приходили новые, которые тоже надо было собрать. Дни, месяцы и сезоны сбора сменяли друга, а эти женщины продолжали трудиться, и, казалось, в их мире ничто и никогда не меняется.
Внезапно что-то отвлекло его внимание - высокая фигура, стоявшая рядом с одним из слонов.  Погонщик стоял к нему спиной и на достаточно большом расстоянии, но Генри увидел, как по его гладко выбритому черепу скользнул солнечный зайчик. Генри сощурился, пытаясь получше рассмотреть погонщика, но тот сделал шаг и скрылся за слоном.
- Простите, доктор, кто нанимает погонщиков слонов,  - спросил Генри, воспользовавшись паузой, которую сделал доктор Кэмпбелл, рассказывая о чае.
- Мой управляющий, конечно, - ответил доктор, несколько удивленный вопросом.
- Мне показалось, что я заметил знакомое лицо, - объяснил свой интерес Генри. - Но конечно же, я ошибся.
Но сомнение продолжало глодать капитана, хотя он и понимал, что появление китайца в Дарджилинге попросту невозможно: с чего бы ему приезжать на чайную плантацию  и наниматься надсмотрщиком слонов после того, как он собирался покинуть Индию, спрятавшись на одном из торговых кораблей? Во всяком случае так считали те, кто его преследовал, и так считал сам Генри. И если бы китаец вдруг изменил свои планы настолько радикальным образом, в этом не было бы никакой логики. И все же Генри стал еще более пристально вглядываться в склоненные головы сборщиц чая, - не мелькнет ли среди них лицо подруги китайца, которое он хорошо знал.

По просьбе Элис доктор Кэмпбелл подробно объяснил весь процесс сушки чайного листа, что заняло довольно продолжительное время. Генри внимательно слушал, понимая, что на дядюшкиной чайной плантации в Ассаме происходит тоже самое, и что ему, как будущему владельцу плантации, надо быть в курсе дела и знать все тонкости процесса. Но когда доктор Кэмпбелл закончил, Генри вряд ли мог повторить услышанное и с унынием заключил, что для успешного руководства чайной плантацией прежде всего необходим опыт, а не сухая теория.
К доктору Кэмпбеллу подошел слуга и с поклоном сообщил, что  присутствие требуется там, где происходит погрузка чая. Управляющий, видимо, столкнулся с какой-то проблемой, которую то ли не мог решить самостоятельно, то ли боялся брать на себя ответственность за принятие решения. Доктор Кэмпбелл извинился и оставил жену и гостей одних.
- Это происходит постоянно, - со вздохом объяснила миссис Кэмпбелл. - Мой муж слишком много работает и слишком редко перепоручает своим помощникам то, что может сделать сам. А может он буквально все... Чем бы вы хотели заняться сейчас, миссис Кендал?

Миссис Кэмпбелл задумалась, теребя в руках изогнутую ротанговую ручку зонтика. Казалось, она чувствует некоторое смущение от того, что дав Кендалам совет по поводу аренды дома, нарушит таким образом священный долг гостеприимства. Она бросила неуверенный взгляд на капитана, как  бы спрашивая его, придерживается ли он такой же точки зрения, что и его жена, и Генри улыбнулся и кивнул, подбадривая ее, и добавил к сказанному Элис:
- Мы будем чрезвычайно вам признательны, если вы подскажете нам, к кому обратиться насчет аренды дома.
Этим ответом капитан рассеял все сомнения миссис Кэмпбелл и она, еще немного подумав, сказала:
- Я отправлю записку своему отцу. Он известный врач и у него обширная клиентура в Дарджилинге - благодаря этому он всегда в курсе всех слухов и новостей. Или, если хотите, мы можем вместе съездить к нему сегодня - я прикажу заложить двуколку.
- Это было бы прекрасно, мэм! - с жаром воскликнул Генри. - Давайте так и сделаем. Надеюсь, мы не нагрянем к доктору во время визита пациента.
- Нет, об этом не беспокойтесь: отец консультирует больных в первой половине дня, а вторую обычно посвящает научным исследованиям и написанию книги о тропических болезнях.
Миссис Кэмпбелл взглянула на наручные часики:
- Сейчас почти полдень, приближается время тиффина. Если мы отправимся прямо сейчас, то приедем к тому моменту, когда отец садится за стол. Прекрасная возможность для неторопливой беседы.

Миссис Кэмпбелл, дав последние распоряжения слугам и няням, устроилась в коляске рядом с Элис и прикрылась от солнца зонтиком.
- Нет, недалеко, -ответила она, - Дарджилинг - небольшой город, не чета Калькутте, и здесь все близко. Нам надо спуститься по этой улице, затем свернуть направо и подняться по другой.
Двуколка неспешно ехала по довольно широкой улице, застроенной аккуратными белыми бунгало. Генри отметил, насколько чистым был город - значительно чище бедных районов Калькутты, и поделился своими наблюдениями с дамами. Миссис Кэмпбелл ответила, что ее муж придает большое значение тому, чтобы улицы оставались чистыми, ведь город предназначен для отдыха и восстановления сил тех, кто трудится во славу Короны. Очень скоро коляска поднялась на очередной холм и остановилась у ворот, за которыми бушевало море зелени.
- Вот и дом моего отца, - сказала с улыбкой миссис Кэмпбелл, когда слуга открыл ворота , давая коляске возможность въехать во двор.
- Доктор Лэмб дома? - спросила она слугу и тот ответил, что сахиб только что сел за стол после того, как принял последнего пациента.
Генри вышел из коляски и помог спуститься на землю дамам, после чего все трое вошли в дом, в котором было прохладнее, чем снаружи. Обстановка бунгало доктора Лэмба была гораздо скромнее, чем у Кэмпбеллов, но везде царила безукоризненная чистота, а циновки на полу были обрызганы ароматической водой с сильным травяным запахом, впрочем, весьма приятным. Другой слуга забрал у дам зонтики и провел их в уютную столовую, где отдыхал после утренних трудов хозяин дома. Увидев дочь, он приветствовал ее с такой радостью, что Генри невольно вспомнил своего дядю. Было видно, что между отцом и дочерью существует крепкая родственная связь, и что доктор Лэмб искренне рад  неожиданному визиту дочери, несмотря на то, что виделись они часто. Миссис Кэмпбелл представила отцу капитана и его жену и все сели за стол, заставленный, по индийскому обычаю, многочисленными блюдами, которых было так много, как будто тиффин готовили не для одного человека.  Впрочем, Генри знал, что любой британец, живущий в Индии, всегда мог ожидать гостей к своему столу, а тиффин был самой обильной трапезой дня. Несмотря на то, что он не успел проголодаться после сытного завтрака в доме Кэмпбеллов, отказываться от угощения он не стал, а  позволил слуге положить на его тарелку горку ароматного кеджери.

Доктор Лэмб, евший очень мало, но не пренебрегавший напитками, очередной раз подал знак слуге, чтобы тот наполнил его стакан, и сцепил руки на животе, наградив Элис острым пронизывающим взглядом:
- Выращивание чая не входит в сферу моих научных и практических интересов, - мне достаточно того, что его выращивает мой зять, а я отдаю должное результатам его усилий.  Я же смотрю куда дальше, сударыня: вы слышали о  каплях Варбурга? Это  лекарство, которое изобрел немец из Британской Гвианы и которое наше правительство закупает для нужд колониальных войск, расквартированных в тех уголках Империи, где свирепствует малярия. В состав сего снадобья входит алкалоид хинин и еще несколько растительных компонентов, которые держатся в строжайшем секрете. Хинин - это алкалоид, содержащийся в коре хинного дерева, или цинхоны, которое произрастает только в Южной Америке, и поэтому европейцам приходится заготавливать кору на ее родине  и перевозить на кораблях туда, где в ней наиболее нуждаются, в том числе в Индию. Однако во время транспортировки кора часто теряет свои качества из-за ненадлежащих условий хранения. Каков же выход? Разумеется, необходимо культивировать хинное дерево здесь, чтобы извлекать из коры хинин и ряд других полезных алкалоидов, и делать из них лекарства. Это очень сложная задача, но ведь то же самое думали и о чае, а посмотрите, как хорошо прижились китайские чайные кусты  в Дарджилинге! Я уже предпринял несколько попыток посадить семена хинного дерева здесь, но все они закончились неудачей. Но я не теряю надежды и уверен, что настанет день, когда на склонах Восточных Гималаев будут зеленеть цинхоновые рощи. Кстати, могу снабдить вас каплями Варбурга, если в вашей домашней аптечке их нет. Хинин творит настоящие чудеса: он не только облегчает течение малярийной лихорадки, но и лечит дизентерию, воспаление горла, головную и зубную боль, и даже импотенцию.
Миссис Кэмпбелл густо покраснела и издала нервный смешок:
- Право слово, отец...нельзя ли обойтись без подобных уточнений?
- Нельзя! - отрезал доктор Лэмб. - Я - врач, и считаю своим долгом быть абсолютно правдивым и открытым в том, что касается здоровья. Медицина не терпит ханжества, Эмили.

Генри с благодарностью взглянул на жену, которая так деликатно вышла из неловкого положения, но для себя на всякий случай решил. что попозже, улучив минуту наедине с доктором Лэмбом, попросит у него чудодейственных капель, о которых слышал и раньше. Мало ли, когда они пригодятся... Решив перевести разговор на менее опасную тему, он спросил:
- Наверное, торговля хиной приносит большие доходы, сэр? Как и все, что доставляется издалека.
Доктор Лэбм кивнул:
- Вы правы, капитан. Скажем, в Америке унция чистого хинина стоит от восьми до шестнадцати долларов.
Генри оторопел, услышав это, и в голове у него промелькнула мысль о том, что наверное, было бы неплохо обзавестись плантацией хинного дерева, когда это дерево научатся культивировать в Индии. Но потом он вспомнил, что кора хины - всего лишь сырьё, из которого надо извлекать чистый хинин. А это означает дополнительные и наверняка немалые расходы.
- Весьма прибыльное дело, - вежливо заметил он. - Желаю вас удачи, сэр, и скорейшего осуществления ваших планов.
Судя по выражению, промелькнувшему на лице миссис Кэмбелл, она испытывала большие сомнения насчет того, что планы ее отца осуществятся, и скорее видела в них нечто подобное планам алхимиков, стремившихся превратить свинец в золото.
- Отец, - поспешно вступила она в разговор. - Капитан Кендал и миссис Кендал хотят арендовать в Дарджилинге уютный домик на пару недель. Среди твоих пациентов есть кто-нибудь, кто мог бы  сдать или помочь найти им жилье на такой короткий срок?
Доктор Лэмб задумался.
- Пожалуй, что нет, - медленно сказал он, но затем его лицо просияло. - Да, конечно да! Майор Флеминг из Калькутты, которого я пользовал последние два месяца, сообщил, что  уезжает обратно в Калькутту на этой неделе, только не припомню, в какой именно день. Он снимает бунгало у миссис Уотсон... Но вам надо поторопиться, капитан, ведь спрос на жилье в Дарджилинге огромный.
- Мы можем навестить миссис Уотсон сразу же после визита к вам, не откладывая, - сказал Генри.
- Разумеется, это было бы самым правильным поступком с вашей стороны. Я черкну записку для миссис Уотсон - она тоже моя пациентка, - согласился доктор Лэмб и кликнул слугу, приказав принести перо, чернила и бумагу. Как только его приказание было исполнено, доктор расчистил на столе место, положил перед собой чистый лист бумаги и быстро набросал несколько строк.
- Миссис Уотсон живет в нескольких минутах ходьбы от моего дома, - сказал он, передавая записку Генри. - Она вдова полковника и двадцать пять лет прожила в Индии. После смерти мужа решила остаться  в Дарджилинге, поскольку родственников в Англии у нее не осталось, а здесь  живет ее единственная дочь, вышедшая замуж за чиновника Ост-Индской компании. Прогуляйтесь до ее дома сразу после тиффина,  - прогулка после сытной трапезы весьма полезна для здоровья, - а затем возвращайтесь и мы выпьем кофе.