Фрэнк был полностью согласен с Эбигейл по поводу того, что поиски затонувших сокровищ часто велись десятилетиями без малейшего результата. Вот только в данном случае не было никакого "вдруг", потому что благодаря дневникам своего прапрадеда он точно знал, где затонул "Призрак". Но сказать об этом девушке он не мог, - за одним признанием потянулось бы другое, а он не собирался выдавать ей тайну алмаза. Пусть и дальше думает, что им случайно удалось вытянуть счастливый билет в подводной лотерее.
Про человеческую алчность ему тоже было многое известно: пример сотен тысяч слонов, уничтоженных из-за пары бивней, говорил сам за себя.
- Нам уже крупно повезло - ведь мы нашли судовой колокол, - скупо усмехнувшись, сказал Фрэнк, выуживая из кипятка початок кукурузы и протягивая его Эбигейл. - У вас соль есть или вы кукурузу без соли едите?
Второй он взял себе и втянул носом сладковатый аромат распаренных зерен. Кукуруза оказалась сладкой, как сахар - соль только помешала бы наслаждаться этой сладостью.
- Не знаю, суеверен ли я... Наверное, не больше других. Но здесь, в Африке, все верят в проклятия, а я здесь родился и вырос.

- Да, можно сказать, что так: и черные, и белые, абсолютно все, кто здесь родился и вырос. Хочешь-не хочешь, а поверишь...
Фрэнк уставился на мерцающие угли невидящим взглядом. Замечание Эбигейл о ларце с драгоценными камнями его поразило. Он-то упомянул камни во множественном числе просто так, думая только об одном камне - огромном сверкающем Оке Будды. Ему почему-то всегда представлялась небольшая резная шкатулка, внутри которой спрятан алмаз и которую легко спрятать на себе - он даже приготовил специальный прорезиненный мешочек, который пристегивался ремнем к облегающему гидрокостюму. Но ведь Эбигейл права: скорее всего, на «Призраке» везли не один алмаз, а россыпь драгоценных камней, и хранились они в ларце приличного размера, может быть даже в сундучке. И если они найдут этот сундук и поднимут на яхту- как можно будет скрыть один из камней, ведь Эбигейл будет рядом, когда он снимет замок и откроет крышку!
- Пора ложиться спать,- решительно заявил Фрэнк, поднимаясь на ноги. - Завтра вставать ни свет, ни заря...

- Спокойной ночи...
Фрэнк бросил взгляд на грязную посуду, оставшуюся после ужина, и решил внести свою лепту. Подхватив пару тарелок и нож, которым    чистили и резали овощи, он сказал, что вымоет их на берегу, а потом ополоснет питьевой водой у себя на яхте. Ночевать он собирался на борту своей лодки, прямо на палубе, чтобы встать с первыми лучами солнца.
Спал он беспокойно: ему снился огромный, величиной с сахарную голову, алмаз, сиявший в толще воды так ярко, что Фрэнк не видел ничего, кроме этого ослепительного света, и только в последнюю минуту понял, что видит не око Будды, а глаз громадной акулы. Чудовище высунуло из воды голову и распахнуло пасть с частоколом острых зубов, готовясь проглотить яхту. Фрэнк оцепенел, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой, - да и куда ему было бежать, когда вокруг расстилался безбрежный пустынный океан? Акула ухмыльнулась: Фрэнк мог бы поклясться, что это была именно улыбка - жестокая, плотоядная и безжалостная. Охваченный первобытым ужасом, Фрэнк заорал, но не услышал своего крика, так как голос отказался ему служить.

Из-за привидевшегося ему кошмара Фрэнк проснулся, когда еще не рассвело, и долго приходил в себя. Впервые мягкий шелест волн за бортом яхты показался ему не убаюкивающим, а враждебным, а океан - бездонной могилой, которая ждала новых жертв. До сих пор ему никогда не снились такие страшные сны и теперь, лежа на пропитанных потом простынях, он гадал, что все это значило - неужели его подсознание посылало ему сигналы бедствия, предупреждая о смертельной опасности, которая подстерегала его на глубине и была напрямую связана с поисками Ока Будды? Но ведь совсем недавно он встретил настоящую акулу и не испытал даже тени того ужаса, который нахлынул на него во сне. Не в силах больше лежать, Фрэнк поднялся с койки и вышел на палубу. На небе занималась заря, верхушки пальм слабо колыхались от бриза, а на берегу курился дымок от костра - Фрэнк заключил, что Эбигейл уже встала и кипятит воду для утреннего чая или кофе. Это приятное открытие прогнало дурные предчувствия, и он быстро натянул футболку и шорты и запрыгнул в двухместный ялик, привязанный  к яхте. С собой он прихватил порционные сливки для кофе, хлеб для тостов и ветчину в вакуумной упаковке, которые хранились в холодильнике. Уже добравшись до берега, он вспомнил, что оставил на борту "Барракуды" две тарелки и нож, который вечером забрал с собой, чтобы как следует вымыть в пресной воде, но возвращаться за ними не стал.
- Доброе утро! - поздоровался Фрэнк, подходя к костру, над которым колдовала Эбигейл, и втягивая носом упоительный запах свежесваренного кофе. - Нет ничего лучше чашки кофе и бутерброда с ветчиной! Бутерброды беру на себя, если вы ничего не имеете против ветчины на поджаренных тостах.
Фрэнк

Фрэнк с улыбкой протянул Эбигейл упаковку порционных сливок для кофе, предварительно отломив от нее два крошечных круглых контейнера, - для себя.
- Я предусмотрительно захватил с собой сливки, - сказал он, с вожделением глядя на кофейную кружку. - Запах кофе доносился до моей лодки, и я подумал, что они  будут не лишними.
Время поджимало и Фрэнк занялся приготовлением горячих бутербродов. Разложил на решетке для гриля квадраты белого хлеба и ломти ветчины и как только они подрумянились с одной стороны, быстро перевернул их и спустя пару минут на тарелке бок о бок стояли две аппетитные пирамидки. Фрэнк уселся на песок рядом с костром и стал  поглощать горячий сандвич, запивая его кофе.
- На этом острове черепахи откладывают яйца, - сказал он с набитым ртом. - И я знаю место, где можно найти их кладки. Яичница из черепашьих яиц на завтрак - мечта пирата и гурмана!
Фрэнк подумал, что несмотря на непродолжительность их знакомства, они с Эбигейл стали регулярно ужинать вместе, а теперь вот и завтракать тоже. И это вполне закономерным образом делало их ближе друг к другу: наверное, срабатывал древний инстинкт, который подсказывал человеку, что если он разделил трапезу с незнакомцем и не умер от отравления, - значит, тому можно доверять.

- Доводилось... На вкус они более жирные и одновременно более нежные, чем яйца домашней птицы. Более того: я видел вживую весь процесс кладки от начала и до конца -  удивительное зрелище! Вы знаете, что черепаха откладывает яйца в мягкой скорлупе,  роняя по два-три зараз в вырытую в песке ямку, чтобы они не разбились при падении? А всего она в среднем откладывает примерно сотню и делает это не каждый год, но зато два-три раза за сезон. Всю кладку забирать категорически нельзя, - да и нам столько не понадобится - а вот от того, что мы заберем дюжину, ущерба не будет. Кстати, далеко не все черепашьи яйца съедобные - зависит от вида.
Фрэнк допил кофе и доел бутерброд. Солнце уже поднялось довольно высоко и ярко освещало океан, делая его похожим на расплавленное золото.
- Пора, - сказал он, хотя ему очень хотелось остаться здесь, на берегу, и наслаждаться теплым утром и разговором с Эбигейл. - Так что мы решили: поплывем на вашей яхте или на моей?

- Я все нужное захватил с собой...гидрокостюм, баллоны... в общем, всё.
Фрэнк подавил вздох: втайне он надеялся, что Эбигейл согласится плыть на его лодке.  Но что делать, приходилось соглашаться на ее вариант, - ведь если бы он стал настаивать на своём, это могло бы вызвать у нее подозрения.
Он затушил костер, как следует разворошив палкой угли и для верности забросав их песком, и посмотрел на Эбигейл:
- Что-нибудь  надо погрузить в ялик, чтобы доставить на борт вашей лодки? Давайте, я помогу.
Над их головами горланили крикливые чайки, заприметившие остатки пищи и готовые коршунами броситься вниз, чтобы ухватить себе легкую добычу. Фрэнк досадливо поморщился: он не любил этих птиц, напоминавших ему наглых и сварливых базарных торговок. И клювы у них были до того крепкими, что напав всей стаей, они могли бы серьезно поранить человека. Иногда ему казалось, что древние греки ошибались: печень Прометею выклевал не орёл, а эти наглые и жестокие птицы.

Через час яхта  покачивалась рядом с буйками, которые накануне Эбигейл установила над местом, где был найден судовой колокол. Фрэнк взял бинокль и проинспектировал морскую гладь: к счастью, ни одного суденышка не было видно. Не теряя времени, он облачился в гидрокостюм и, быстро обсудив с Эбигейл все детали насчет подъема колокола, начал погружение. Спустя еще пару часов на палубе лежала драгоценная находка: покрытый патиной времени судовой колокол с "Призрака". Теперь у Фрэнка не было никаких сомнений в том, что всё, написанное в  дневнике его прадеда, было правдой: судовой колокол подтвердил информацию о месте крушения  судна, - на нем было выбито голландское слово Geest* и год, когда корабль был спущен со стапелей. Но прямо сказать об этом Эбигейл он не мог, - вернее - не хотел, - поэтому лишь предложил ей погуглить голландские  парусники с таким названием. Если найдет что-нибудь, - так и быть, а не найдет - еще лучше. А найти она могла многое - Интернет был таким же бездонным, как и Мировой океан, и в нем таились такие же залежи сокровищ, просто надо было как следует искать.
А пока, отдыхая после погружения и приходя в себя, Фрэнк развалился в шезлонге и потягивал воду из пластиковой бутылки, любуясь на игру волн.

*Geest (голл.) - призрак, похоже на английское Ghost 

Фрэнк, в общем, и не ожидал, что Эбигейл найдет что-нибудь о «Призраке» вот так сразу, но тем не менее обрадовался, когда услышал ее слова.
- Нет так нет...
Легким пожатием плеч он выразил свое отношение к этой малозначимой неудаче и с шумом допил воду из бутылки.
- Дальше нам надо убрать буи, чтобы не привлекать к этому месту внимания: координаты у нас есть, а на какой площади разбросаны обломки корабля, пока неизвестно. Но мы можем совершить еще одно погружение сегодня.
Фрэнк встал с шезлонга и потянулся, разминая затекшие мышцы. Солнце уже жарило вовсю, но он достаточно загорел, чтобы не бояться ожога, да и вырос примерно в этих широтах и его кожа с детства была привычна к ультрафиолету. А вот Эбигейл стоило побеспокоиться о том, чтобы не сгореть.
- Вы используете  защитный крем или масло?- спросил он. - Знаете, со здешним солнцем надо быть очень осторожным. Если хотите, я могу намазать вам спину.

Фрэнк едва взглянул на этикетку с названием бренда и компании-производителя: девушки в любом случае разбирались в таких вещах куда как лучше него, а он не мог даже прокомментировать выбор Эбигейл. Предложив ей помощь, он тут же пожалел об этом, поскольку подумал, что она может воспринять это как попытку малознакомого парня её полапать, прикрываясь гуманными мотивами. Ни о чём подобном он и не помышлял, но женщина могла воспринять это именно так. Поэтому его даже удивило то, что она согласилась, но от сердца  у него отлегло.
Отвинтив колпачок, он вылил на ладони густое масло и стал втирать его в плечи Эбигейл, стараясь, чтобы его прикосновения не показались ей  оскорбительными или откровенно навязчивыми, намекающими на что-то большее, чем дружеская услуга. Но постепенно процесс его захватил: масло оказалось легким и моментально впитывалось в гладкую кожу, придавая ей приятный блеск, от которого она начинала переливаться и как будто светиться. Фрэнк так осмелел, что невольно начал делать нечто подобное массажу шиацу, нажимая на точки, которые в японской медицине считались активными. Спохватившись, что может нечаянно причинить Эбигейл боль, он спросил:
- Я не очень сильно давлю?

Фрэнк вернул Эбигейл бутылочку с маслом и чуть было не брякнул, что сам никогда им не пользуется, но вовремя спохватился.
- Вообще-то пользуюсь иногда, - когда есть кому намазать мне спину. Но обычно никого нет, поэтому...
Фрэнк развёл руками и честным взглядом посмотрел на Эбигейл. Ему очень хотелось, чтобы она оказала ему ответную услугу, но просить прямо было как-то неловко. Но наверное, эта неловкость была вызвана тем, что они по-прежнему обращались друг к другу на Вы, - ну прямо как какие-то персонажи костюмированной драмы.
- Эбигейл, вы не против перейти на "ты"? Мы ведь уже, можно сказать, напарники.

- Вот и отлично, спасибо!
Ликуя в душе, Фрэнк повернулся  и стянул футболку, показав Эбигейл спину с хорошо развитыми мышцами - не от постоянных упражнений в спортзале, а скорее от тяжелой работы на яхте, хотя он никогда не забывал сделать свой собственный комплекс с гантелями.
Солнце тут же стало припекать спину, и он нетерпеливо ждал, года прохладные пальчики девушки коснутся его и начнут втирать в кожу тягучее, сладко пахнувшее масло.
- А что там в составе? - спросил он, чуть повернув голову,- Ну там кокос или еще что-нибудь? Пахнет чем-то знакомым, но не могу понять, чем.

- А что, в арбузе есть масло? - ляпнул Фрэнк, удивленно округлив глаза и удивляясь изворотливости маркетеров, рекламирующих товары массового потребления. - А-аа... это наверное они туда отдушку добавили с арбузным запахом! Авокадо - это вещь, особенно если положить ломтик на кусочек тоста и прикрыть это все кусочком норвежской селёдки! С яйцом тоже вкусно...
На самом деле Фрэнка гораздо больше занимали собственные ощущения - по коже забегали приятные мурашки от лёгких прикосновений Эбигейл. Пальцы у нее были сильные, но действовала она мягко, как будто была профессиональной массажисткой. делающей расслабляющий массаж. Фрэнк с удовольствием улёгся бы прямо на палубе и полностью расслабился, может быть даже и задремал, хотя о каком сне можно было думать, когда надо тобой колдовала такая фея!
- Да, вот тут еще намажь, - дёрнул он правым плечом. - Хотя и левое тоже можно - это масло быстро впитывается, как вода в песок в пустыне.

Оранжевые буи были убраны и можно было приступать к погружению, но Фрэнк посмотрел на небо, еще недавно сверкавшее синевой, и нахмурился. На горизонте появилась черная туча, которая росла с устрашающей скоростью. Да и жара стала какой-то другой: более липкой и удушливой, обволакивающей тело тяжелой периной. На загорелой коже Фрэнка выступили бисеринки пота, но при этом она будто наэлектризовалась, даже волоски на руках у него встали дыбом. Фрэнку не надо было спрашивать Эбигейл, есть ли у нее барометр, и проверять его показания: по самочувствию было ясно, что атмосферное давление падает, что предвещало приближение одного из циклонов, которых так боялись все моряки.
- Сегодня погружаться больше не будем, - сказал он. - Снимаемся с якоря и возвращаемся на берег. Будет ураган, и очень скоро.