Эбигейл прямо фонтанировала энтузиазмом, рассказывая о пиратах. Фрэнку даже показалось, что ночь стала светлее, - таким восторгом лучились глаза девушки. Сам он испытывал по отношению к морским разбойникам смешанные чувства: с одной стороны, они не могли не вызывать восхищения своей отчаянной смелостью и стремлением идти наперекор судьбе, с другой, Фрэнку претила их кровожадность и презрение к человеческой жизни. Впрочем, ради справедливости надо было заметить, что и к своей собственной они относились так же легко. Сам он не был ни кровожадным, ни чрезмерно храбрым, наверное поэтому истории о пиратах не вызывали у него такого всплеска эмоций, как у Эбигейл.
Отрицать знакомство с именем Вейна было бы смешно, и Фрэнк признался:
- Ну, о Чарльзе Вейне я точно слышал. Кажется, он был из тех пиратов, которые любили отрезать головы своим врагам тупым ножом. Его ведь повесили в Кингстоне на Ямайке? Знаете, мне больше интересны судьбы тех пиратов, которые сумели избежать справедливого наказания за свои преступления, чьи следы затерялись навсегда. Был такой Генри Эвери, его еще звали Архипиратом и Долговязым Беном. Кстати, промышлял разбоем здесь, в Индийском океане, на пару с Томасом Тью. Ему удалось захватить несколько кораблей, на которых плыли в Мекку индийские паломники, и улов оказался баснословным, но никто не знает, куда потом подевались сокровища, а сам Эвери тоже пропал без вести, но зато избежал участи быть вздернутым на виселице.

Фрэнк уже успел заметить палатку, гамак и  тент с антимоскитной сеткой, а под тентом -  раскладные стол и стул. Стоянка была по-женски уютной и практичной, если судить по тому, что позволяли разглядеть свет луны и его налобного фонарика. Заметил он и еще кое-что, что сразу же заставило его выкинуть из головы разговоры о пиратах: очертания крытого многопрофильного катера, который мягко покачивался на волнах неподалеку от берега. До этого он почему-то думал, что девушку-фотографа доставила на остров арендованная лодка, одна из тех, которые развозили туристов, и она же должна была забрать ее с Санта-Каролины спустя строго оговоренное время. Однако теперь стало ясно: Эбигейл умеет управлять катером, а значит, ничто не ограничивает ее в продолжительности пребывания на острове. 
- Хорошо вы тут обустроились, -  похвалил он Эбигейл. - И оказывается, вы - капитан корабля! Как же вы назвали  свою красавицу?
Фрэнк не мог рассмотреть надпись на борту лодки, но его отчего-то разобрал жгучий интерес, связанный с ее именем. Испокон веков мореходы давали имена своим кораблям, англичане при этом предпочитали имена женские, относя и само слово корабль к женскому роду. Почему так было, никто не знал, но Фрэнк подозревал, что такая традиция связана с тем, что  моряки пытались хоть как-то компенсировать долгое отсутствие женщин в своей жизни.

Фрэнк сомневался, что будет заглядывать на огонек - и не потому, что ему не хотелось поддерживать столь неожиданно завязавшееся знакомство, а потому, что понимал: в ближайшие несколько дней свободного времени у него практически не будет, а после нескольких погружений в день не останется и сил на то, чтобы ходить в гости.
Тем не менее он поблагодарил Эбигейл за приглашение и, поколебавшись, сделал встречное:
- Давайте обменяемся номерами телефонов: мобильная связь здесь ненадежная, но иногда все-таки можно поймать сигнал. Если что-то пойдет не так или нужна будет помощь - позвоните. Ну, или подайте знак при помощи дыма от костра. И если будете плавать с аквалангом, имейте в виду, что здесь можно повстречать практически все виды акул: от китовых и рифовых до белых акул-убийц. Просто будьте осторожны, ок?

Фрэнк постарался запомнить номер, который продиктовала ему Эбигейл. Свой мобильник он оставил под навесом, поскольку не видел смысла таскать его с собой ночью, находясь на пустынном острове, и поэтому не мог вбить номер в адресную книгу. Возвращаясь к месту своей ночевки, он повторял про себя эти двенадцать цифр*, как Отче наш, пока не убедился, что номер накрепко засел в его памяти и стереть его оттуда можно лишь при помощи лоботомии. Отчего-то он сомневался, что Эбигейл попытается связаться с ним по сотовой связи, но для себя решил, что каждый вечер будт сам звонить ей и проверять, все ли в порядке.
Костер на его стоянке уже полностью догорел, но в свете луны Фрэнк видел изящные обводы яхты, манившие его к себе. На Барракуде  была довольно просторная каюта, в которой он мог бы заночевать, избавив себя от укусов насекомых, но предпочел остаться под навесом, на чистом воздухе.
Забравшись в спальник, Фрэнк недолго мучался бессонницей: просто закрыл глаза, а когда открыл их, увидел ясное небо и широкую полосу океана, переливавшуюся под яркими лучами солнца всеми оттенками бирюзы .

В английских номерах мобильной связи 12 цифр, включая международный код страны.

Фрэнк вывел яхту из маленькой лагуны и направил к тому месту, где, по его расчетам, скрывался под толщей океанской воды затонувший Призрак. Примерные координаты, указанные в дневнике его предка, отпечатались в памяти как огненные буквы на стене дворца Валтасара, - если бы его разбудили посреди ночи, он и тогда назвал бы их без запинки. Место было опасное для кораблей с большой осадкой, но не для его "Барракуды", а он к тому же изучил рифы как свои пять пальцев. Погода была прекрасная: дул почти неощутимый бриз и поверхность океана напоминала муранское стекло, покрытое волнистой глазурью.
Фрэнк бросил два якоря и надел водонепроницаемый костюм для погружения. Обычно он брал с собой два баллона с воздушной смесью, - основной, на двенадцать литров, и маленький резевный. Воздуха в  основном баллоне хватало надолго, если не погружаться на большую глубину. Впрочем, абсолютно точно время рассчитать было невозможно, так как расход воздушной смеси зависел от множества факторов, среди которых главными были условия дыхания и глубина погружения. Так, например, трёхлитрового кислородного баллона обычно хватало лишь на одиннадцать минут на глубине, в то время как на поверхности - на все сорок пять.
Но сегодня он собирался совершить погружение на большую глубину и поэтому при себе имел три баллона: первый с транспортной смесью, которая, собственно, и служила для погружения; второй - с донной, состоявшей из смеси гелия и кислорода, и третий - с чистым кислородом, который служил для прохождения  декомпрессионных процедур. Фрэнк также захватил ружье для подводной охоты и упаковку с ацетатом меди, - средства для отпугивания акул, хотя до сих пор никогда еще им не пользовался и вынужден был верить на слово рекламным отзывам.
Он чувствовал, что волнуется: сегодня ему предстояло впервые проверить, имеют ли под собой основания записи в дневнике его тезки Фрэнка Арчера. Но вот как раз волноваться было нельзя, поэтому он заставил себя успокоиться, представляя, что его разум - это пруд с застывшей водой, и только когда его дыхание и сердцебиение пришли в норму, перевалился через поручни и упал в сияющую кобальтовую воду

Фрэнк знал, что ни один уважающий себя искатель подводных сокровищ не обошелся бы без гидролокатора с боковым сканированием и магнитометра. Однако у него не было денег, чтобы приобрести такое дорогостоящее оборудование:  на те деньги, что надо было отвалить за один магнитометр, он мог бы купить себе неплохой внедорожник. Оставалось утешаться тем, что гидролокатор, при помощи которого составлялась карта морского дна, здесь бы ему мало чем помог: дно пролива было покрыто кораллами, которые искажали картину. От магнитометра, будь у него достаточно средств, он, наверное, не отказался бы: этот прибор очень точно определял присутствие железа, а старинные парусники буквально были напичканы пушками, оружием и якорями,то есть предметами, которые меняли магнитное поле. Но даже если бы деньги у него были, он не хотел светиться и раскрывать свои истинные планы владельцам лодок, снующих в проливе. А они бы сразу смекнули, что к чему, застукав его за "стрижкой газона". Так называлась медленная и методичная буксировка магнитометра, совершавшаяся по линиям прямоугольной сетки, которую надо было заранее нарисовать на карте и точно следовать ей. К тому же у Фрэнка было то, чего обычно не было у других искателей сокровищ: точные координаты крушения судна.
Фрэнк начал медленное погружение, не забывая любоваться волшебным миром, открывавшимся перед ним. Вокруг сновали целые флотилии разноцветных рыб: серебристые барракуды, золотые макрели, полосато-пятнистые груперы, бонито, свата, помпано и аулонокары, или рыбы-королевы, окрашенные во все цвета радуги.
Пока что все было спокойно, - ни акул, ни мурен в поле зрения не было, но Фрэнк знал, что расслабляться нельзя, так  эти хищницы могли появиться в любую минуту.

Фрэнк никогда еще не опускался на настоящую глубину, - такую, куда отваживались спускаться только самые отчаянные ныряльщики, многие из которых в итоге поплатились за это жизнью. Бездна собирала свою жатву, а может быть, просто не хотела отпускать тех, кто ей по-настоящему нравился, оставляя их себе навсегда. Фрэнк не был настолько отчаянным и азартным игроком с собственной жизнью, чтобы позволить себе играть в покер с блефующей Бездной, и надеялся, что ему и впредь не придется этого делать, что Призрак затонул где-то здесь, где глубина не превышала сорока футов. Такое случалось: Фрэнк слышал историю с кораблем Золотое руно, который американские ныряльщики Чаттертон и Колер обнаружили у одного из островов Карибского бассейна всего на глубине двадцати четырех футов. Корабль когда-то принадлежал пирату Чарльзу Баннистеру и был сожжен и потоплен двумя королевскими фрегатами во время стычки с пиратами. Но за несколько сотен лет он настолько оброс ракушками и кораллами, что опознать в нем корабль могли только те, кто уже имел огромный опыт погружений и поисков затонувших сокровищ. У Фрэнка такого опыта не было, но он надеялся, что ему повезет.
Сверху промелькнула какая-то тень и Фрэнк напрягся, решив, что это акула: на глубине акулы всегда поначалу были заметны лишь в виде неясного темного пятна, пока не начинали сужать круги вокруг жертвы, готовясь к нападению. Фрэнк поплыл к подводной скале, в которой было немало ниш, образованных сгнившими кораллами, и прижался к ней спиной, пытаясь проверить свою догадку. Но оказалось, что тень, которую он принял за хищницу, была другим аквалангистом. Фрэнк негромко выругался про себя: такой встречи он не ожидал. Приглядевшись, он понял, что силуэт принадлежит женщине, и сразу сообразил, кто это может быть. Фотоаппарат для подводной съёмки, который она держала в руках, развеял остатки сомнений в том, кем была женщина-аквалангист. Фрэнк глянул на манометр: до красного сектора было еще далеко, но не мог же он прятаться здесь неизвестно сколько, а именно, столько времени, сколько понадобилось бы Эбигейл, чтобы заснять все, что ее интересовало. Нерешительность украла у него пару минут драгоценного времени и запаса воздушной смеси в баллоне. Он все-таки принял решение обождать, пока Эбигейл не удалится от него настолько, чтобы он мог начать подниматься наверх за ее спиной, как вдруг справа от него из одной из ниш высунулась отвратительная голова и змееподобное туловище мурены, над которым воинственно колыхался спинной плавник, похожий на гребень. Фрэнк рывком отпрянул от скалы, чувствуя, как забилось сердце: мурен он ненавидел еще сильнее, чем акул, поскольку они напоминали ему змей, и к тому же нельзя было недооценивать и их способность прогрызать деревянные обшивки шлюпок, не говоря уже о конечностях зазевавшихся аквалангистов. Быстро работая ластами, он поплыл прочь от скалы наперерез Эбигейл, которая теперь не могла его не заметить.

Она появилась внезапно, как призрак, материализовавшийся из плотного тумана, - огромная альбакорская акула, одновременно напоминавшая бочку и пятнистую свинью. Пасть была открыта, как будто рыбина то ли смелась над своими будущими жертвами, то ли просто собиралась заглатывать все, что встретится на ее пути. Она торпедой ворвалась в косяк мелких рыбешек, разметав их по сторонам. Несколько штук попали ей в пасть, но она вряд ли это заметила: ее целью были два более крупных силуэта, от которых поднимались вверх серебристые пузырьки воздуха.
Фрэнк схватил Эбигейл за руку и потащил ее за собой под прикрытие коралловой стены, на которую он мог опереться спиной, чтобы выстрелить в акулу репеллентом из ацетата меди. Успели они вовремя: акула пронеслась мимо них и пошла на второй круг. Фрэнк надеялся, что Эбигейл успела заметить акулу и не будет сопротивляться, понапрасну расходуя драгоценный воздух в баллонах. Впрочем, теперь акула была прямо перед ними, на расстоянии, которое Фрэнк оценил примерно в десять ярдов. Отпустив руку Эбигейл, он выставил перед собой копье, к острию которого был привинчен патрон с репеллентом, и нажал на курок. Ацетат меди должен был вызвать нестерпимое жжение не только в глазах, но и в жабрах, и средство подействовало! Акула совершила поворот на сто восемьдесят градусов и исчезла в толще воды. Фрэнк торопливо указал большим пальцем наверх, - "Всплываем!"

Делая короткие остановки для декомпрессии, они поднялись к поверхности воды, на которой резвились солнечные зайчики. По пути Фрэнк несколько раз оглянулся, чтобы убедиться, что акула их не преследует, и судя по всему, так оно и было: придя в себя после воздействия химической смеси, хищница устремилась в погоню за тунцом или марлином. Вынырнув на поверхность, Фрэнк сразу же увидел покачивающийся на воде катер и узнал изящные обводы Silver Eagle, а его «Барракуда» была едва видна, так далеко он умудрился заплыть.
Эбигейл сразу же поплыла к своей лодке, не сказав Фрэнку ни слова, и таким образом давая понять ему, что не жаждет его общества. Он мог бы смириться с этим, но почему-то почувствовал себя уязвленным - в конце-концов он только что спас ее от акулы! Себя он тоже спас, но это особой разницы не делало. Фрэнк поплыл следом за Эбигейл, гадая, пригласит ли она его подняться на борт ее лодки.

- От пива я никогда еще не отказывался! - откликнулся Фрэнк, взбираясь по короткому стальному трапу, спускавшемуся до самой воды. Единственное, что его смущало - это необходимость снять гидрокостюм, под которым не было ничего, кроме плавок. Если бы они с Эбигейл были сейчас на борту Барракуды, он надел бы шорты и футболку, - второе, чтобы не обгореть на солнце, но вряд ли на борту Серебряного Орла* нашлась бы мужская одежда да еще и подходящего ему размера. Тем не менее, он не колеблясь стащил с себя гидрокостюм вместе со всем, что к нему прилагалось, и аккуратно сложил все у рубки.
- Решил поплавать с аквалангом и поохотиться на акул, - полушутливо ответил он на вопрос Эбигейл, устраиваясь в шезлонге. - А у вас тут уютно, и лодка отличная. Удалось сделать стоящие снимки?
Фрэнк кивнул на фотоаппарат для подводной съемки, который Эбигейл только что ополоснула пресной водой.

*Silver Eagle

Фрэнк взял бутылку с пивом, скользнув взглядом по загорелой фигуре девушки, облаченной в бикини. Выглядела она потрясающе: гладкая загорелая кожа, длинные ноги, восхитительно плоский живот и не слишком большая, но высокая грудь. Было заметно, что Эбигейл много времени уделяет плаванию и пребыванию под солнцем. Пока она возилась с фотокамерой и ноутбуком, у Фрэнка появилась возможность как следует рассмотреть все особенности ее фигуры, не рискуя быть замеченным.
-  А вы никогда не думали о карьере фотомодели? - ответил он вопросом на вопрос, не сумев скрыть своего восхищения, - Ну или.. не знаю... принять участие в конкурсе «Мисс Атлантида»?
Этот конкурс красоты был далеко не так известен, как «Мисс Вселенная». Фрэнк всегда с интересом следил за его проведением и считал, что его участницы во многом превосходят тех, кто участвовал в более раскрученных шоу красоты: все они были первоклассными ныняльщицами, пловчихами и серфингистками и, независимо от роста, поражали идеальными фигурами и физической подготовкой. У Эбигейл к тому же было очень милое лицо и красивые густые волосы, и Фрэнк решил, что у нее есть все шансы, чтобы войти в тройку призеров.

- Рыцарь свою награду получил...
Фрэнк помахал полупустой бутылкой из-под пива и с интересом стал следить за тем, что происходило на экране ноутбука: снимки сменяли друг друга, один другого интереснее. Стайки рыб, переплетения кораллов, медузы, напоминавшие куполы парашютов с повисшими стропами, распластавшийся на песчаном дне скат, к поторому подбирался рак-отшельник, - все вместе это напоминало книгу сказок с фотоиллюстрациями к «Русалочке».
И вдруг в калейдоскопе сменяющихся картинок промелькнула одна, заставившая Фрэнка забыть о холодном пиве. Он поставил запотевшую бутылку рядом с шезлонгом и потянулся к экрану ноутбука:
- Пожалуйста, остановите! Могу я немного пролистать обратно?
Фрэнк был уверен, что не ошибся: камера Эбигейл намеренно или случайно засняла некий предмет, занесенный песком и обросший кораллами.

Фрэнк пролистал изображения в обратном порядке и остановил слайд-шоу. На снимке отчетливо виднелся холмик, который привлек его внимание, когда он просматривал снимки в первый раз. Любой предмет, попавший на морское дно, со временем обрастал кораллами, и Фрэнк был уверен, что видит нечто, когда-то сделанное человеческими руками, но что это было, - пушка, кусок корабля или судовой колокол, определить было нельзя. Любой охотник за сокровищами мечтал поднять со дна судовой колокол - это был практически единственный предмет, неоспоримо идентифицировавший конкретный корабль: на нем было выбито название судна и год, когда оно было построено. Но подобные находки можно было пересчитать по пальцам одной руки. К тому же в пролив постоянно сбрасывались тонны мусора и то, на что попало в кадр фотокамеры Эбигейл, могло оказаться затонувшей рыбацкой лодкой или даже сломанной детской коляской. Тем не менее Фрэнка охватил азарт.
- Видите? - он указал на темную тень в углу снимка. - Я думаю, что там что-то есть. Мне необходимо спуститься и проверить.

Фрэнк ощутил как к его разогретой на солнце коже на мгновение прикоснулось плечо Эбигейл, показавшееся ему прохладным, и в других обстоятельствах отреагировал бы иначе. Но сейчас он был полностью сосредоточен на предстоящей ему задаче и поэтому лишь рассеянно потер ладонью плечо, которого коснулась Эбигейл.
- С огромным удовольствием посмотрю ваши прошлые работы после того, как вернусь. У вас ведь есть компрессор? Мне нужно заправить баллоны.
Фрэнка обуял такой азарт, что он был готов прыгнуть в воду прямо сейчас. Он отставил недопитую бутылку с пивом и вскочил на ноги, нетерпеливо оглядываясь в поисках компрессора. Неужели Эбигейл заправляет баллоны на берегу? Все могло быть, но он надеялся, что это не так.