Время тянулось невыносимо долго. Неведение было мучительным. Нет ничего хуже, чем ждать. Ждать, ждать, ждать… такова уж доля всех женщин – вечно находиться в тревожном ожидании.
За это время Элис успела мысленно представить сотни картин и все они были ужасны. Менялось только одно: то Генри лежал с простреленной головой. То у него был разворочен живот. А то кровавое пятно расползалось со стороны сердца – как и предсказала цыганка. Эти видения были настолько ужасны и реальны, что девушка сама в них почти поверила и ожидала, что к дому с минуты на минуту подкатит скорбная процессия и внутрь внесут бездыханное тело.
Наверное, именно поэтому, когда у крыльца на самом деле остановилась карета, миссис Кендал не нашла в себе сил, чтобы выглянуть в окно. Вскочила, роняя стул, и тут же замерла, прижав ладони к лицу. Так и стояла, будто глупая, непослушная жена Лота, что обратилась в соляной столб.
И вновь минуты показались вечностью, пока из коридора не послышались приглушенные голоса. И Элис вдруг показалось, что она слышала голос Генри, нет.. точно слышала! Хлопнула дверь, ведущая в комнату лейтенанта.
Он жив.. жив!
Ноги девушки подкосились и она опустилась на пол, расплакавшись. Но это были слезы счастья и облегчения - с каждой стекающей по щеке слезинкой становилось чуть легче. Наконец Элис вытерла мокрые дорожки слезы, помахала ладошками, остужая лицо, чтобы скрыть следы недавнего расстройства, и поднялась на ноги.
Она бы хотела остаться здесь и просто сидеть в одиночестве – кто бы подумал, что у нее возникнут подобные желания после вынужденного плена! Но пожалуй только отстранившись ото всех людей, она перестанет причинять им неприятности разной степени тяжести. Только прежде она все равно должна увидеть Генри. Просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
Миссис Кендал потребовалось собрать изрядную долю своей решимости, чтобы пройти по коридору и постучать в дверь. При этом она успела заметить, как по лестнице спускался незнакомый мужчина с чемоданчиком врача – тревожный знак.
Лейтенант сидел на кровати почти раздетый: без рубашки, но, к счастью, в брюках. Элис, уже переступившая порог, смутилась и опустила взгляд, хотя нескольких мгновений все равно хватило, чтобы заметить повязку на плече мужчины и то, что выглядел он уставшим. 
- Я.. я только хотела... – почему-то нужных слов так сразу и не нашлось. Мыслей много, но они никак не желали собираться и складываться в упорядоченные предложения. - Я хотела.. узнать как ваше самочувствие?
Сердце в груди бешено стучало: от радости, что лейтенант жив, и от тревоги, потому что он был все же ранен. А еще из-за обиды: что он не посчитал нужным сообщить ей о том, что участвует в дуэли, что он вообще затеял все это. Впрочем последнее чувство, крайне недостойное, Элис постаралась спрятать поглубже.

Отредактировано Элис Кендал (2018-02-10 18:43:17)

Элис вскинула голову, готовая оказать помощь раненому, но Генри уже передумал и девушка вновь опустила взгляд. Конечно, после всего случившегося вчера и сегодня лейтенанту может быть просто неприятна ее помощь. Он извинился в письме, но, даже если те слова и были искренне, это не значит, что он больше не обижался на нее. Миссис Кендал видела, что лейтенанту сложно действовать. Она, украдкой глядя на его, будучи почти не в силах оторвать взгляд от обнаженной спины и почти завороженная плавными движениями мышц, не могла не отметить осторожность движений.
Без сомнений: во время дуэли Генри был ранен в плечо. Конечно, ему больно. Но при этом он говорит, что у него все в порядке. И она должна сейчас сказать, что очень рада, что он чувствует себя как нельзя лучше и что у нее тоже все замечательно благодаря его заботе. А потом они, обменявшись этими фальшивыми любезностями, разойдутся. Это будет правильно, потому что так положено. И каждый будет жить с этой маленькой ложью.
Девушка подняла голову, глядя на мужчину.
- Я же вижу, что вам больно, - заметила она с чувством, беспокойно, нервно разглаживая несуществующие складки на платье. –  Мне очень жаль, что вам опять приходится испытывать страдания из-за меня. Если бы я только знала, что вы собираетесь стреляться! Но я услышала об этом о слуг, которые...
Элис осеклась, осознав, что в ее голосе появились нотки обиды: все знали, кроме нее. Лейтенант счел сообщил о предстоящем событии всем, кроме жены. Но, нет, нельзя давать волю своей обиде.
- Почему вы не отказались от дуэли? А если бы баронет убил вас?! Каково было бы жить после этого вашему дяде и.. мне..

Элис послушно присела на стул, сложив руки на коленях. Разговор получался какой-то неправильный, неловкий. Вроде бы девушка и хотела поговорить откровенно, не скрывая ничего, но тут же смущалась, умалчивая самое важное. Из-за этого получалось невесть что.
Ей хотелось рассказать, не сухими холодными словами, а чисто и откровенно, что она чуть не сошла с ума, когда узнала о том, что Генри отправился стреляться; что она представляла самое худшее. Ей хотелось рассказать о своих печалях: ей казалось, что мистер Кендал теперь будет, если не ненавидеть ее, то явно относиться довольно прохладно. Элис хотела бы сказать о том, что ей было крайне обидно оказаться единственным неосведомленным человеком и что она, узнай про дуэль раньше, сама добровольно вернулась бы к баронету, только чтобы избежать кровопролития.
Но все это было, конечно, лишним и наверняка не интересовало лейтенанта. Ведь дуэли – прерогатива мужчин. Женщины должны молча и покорно принимать то, что происходит вокруг; и не должны утомлять мужчин болтовней о своих чувствах.
- Хорошо. Хорошо, что вы не убили его. 
Элис знала, что дуэли запрещены. Знала она и о том, что скрыть факт дуэли, если один из противников был убит, невозможно, а тот, кто застрелил своего оппонента, бывает сурово наказан. Лишь по этой причине ее интересовало здоровье Джона Уайта – и ни с какой другой стороны.
- И я надеюсь, что в дальнейшем все ваши сражения с баронетом будут происходить исключительно в суде. Потом что предсказание гадалки.. оно.. ведь чуть было не сбылось. Хорошо, что у вас была ее булавка.
Миссис Кендал, конечно, не забыла о письме, но за всеми тревогами и волнениями мысли о нем сгладились – это уже не казалось столь важным.
- Я нашла ваше письмо, - медленно ответила девушка, не зная как ей правильно ответить. Впрочем, воспитание подсказывало ей один вариант, которым она в итоге и воспользовалась. – И я очень благодарна, что за всеми заботами вы нашли время написать его. Но вам совсем не нужно было приносить мне извинения. Просить прощения нужно мне – за мою несдержанность и излишнюю эмоциональность. Я вела себя недостойно и неблагодарно. Вы очень много сделали для меня и поэтому имеете право на.. на ответную любезность.
«Ответная любезность» - прозвучало ужасно, но говорить о первой брачной ночи, чтобы за этим не скрывалось было выше сил Элис.
- Я искренне надеюсь, что вы простите меня.

Элис не рассчитывала на особенную радость Генри после своих слов, но казалось будто ему совсем все равно. Его едва ли тронуло то, что сказала девушка.
Лейтенант выглядел еще более уставшим и утомленным, чем в начале беседы. За несколько минут, что девушка находилась в комнате, он словно растерял большую часть своих сил – так тяжело опустился он на кровать.
- Вам плохо? – с тревогой спросила Элис, поднимаясь со стула. Но какой глупый вопрос! Конечно, лейтенанту было плохо, а она еще мучила его своими пустыми разговорами!
И он наверняка вновь ответит, что все не так скверно.
Но что, если рана, которую он получил в дуэле, окажется столь опасной, что приведет к его смерти? Нет-нет!
Миссис Кендал стремительно шагнула вперед, беря в руки пузырек с лекарством. Ей не сразу удалось подцепить плотную пробку ногтями и пришлось несколько мгновений отчаянно с ней сражаться. Затем Элис тщательно отсчитала двадцать пять капель в стакан с джином и взболтнула. Подойдя к Генри так близко, что ее юбки касались ног мужчины, девушка протянула раненному стакан. А еще миг спустя она, подчинившись внезапному порыву, протянула вторую руку и прижала ладонь ко лбу мужчины – именно так проверяла гувернантка Элис есть ли у подопечной жар или нет. Был еще один способ, даже более точный - коснуться губами, но сейчас хватило и первого способа.
- Вы весь горите!

******
Кидаю дайсы на состояние Генри после приема лекарства:
1, 2, 3 – лихорадка усилится;
4, 5, 6 – лихорадка спадет.

[dice=3872-16]

Забрав стакан, Элис отставила его в сторону, с беспокойством глядя на лейтенанта.  Он был совсем плох и девушке казалось, что с каждой минутой ему становится все хуже и хуже. Не дошло бы совсем до беды! И как доктор мог уйти, оставив пациента в таком состоянии!
- Генри, у вас бред, - озабоченно заметила Элис, чуть наклоняясь  вперед и заглядывая мужчине в глаза, чтобы оценить насколько у него осмысленный взгляд. Ну вот что он такое говорил! Почему вдруг он передумал судиться от ее имени с баронетом? На что же Элис тогда станет жить?
Бессовестно пользоваться деньгами лейтенанта и дальше девушка не могла: он и так был слишком, чрезмерно добр к ней. И если вчера миссис Кендал не возражала против всех этих подарков и покупок, то лишь потому что рассчитывала, что затем эти деньги вернутся к ее мужу в виде приданного. 
- И прекратите говорить про завещание: слышать об этом ничего не желаю. Вы обещали мне беречься в Крыму и извольте это обещание выполнить.
Весть о завещании, составленном в ее пользу, Элис вправду не обрадовала. Ведь это означало, что лейтенант предполагает, что может умереть, с чем девушка была категорически не согласна.
- Вам совсем скверно. Ложитесь. Я помогу.
Миссис Кендал мягко, но настойчиво надавила ладонью на здоровое плечо военного, надеясь, что он поддастся на ее уговоры и приляжет. Ему и вправду следовало сейчас лишь отдыхать.
- Как мне еще помочь вам? Может быть позвать кого-то из слуг?

- Я не уйду, обещаю вам, Генри, - ответила Элис, стараясь поддержать лейтенанта, который, кажется, уже провалился в тот глубокий и, порой, беспокойный сон, какой бывает у больных людей. Девушка вздохнула с грустью, болью и чувством вины глядя на мужа. Подхватила его ноги, закидывая на кровать. Нужно было еще накрыть его одеялом.. да и вообще – не дело в таком виде болеть!
Миссис Кендал покачала головой и позвала Перкинса, чтобы он, с помощью еще одного слуги, позаботился о своем хозяине. Элис в это время кликнула Полли, велев ей принести иголку и разные нитки для вышивки – наверняка у кого-нибудь из служанок найдется. Девушка собиралась во время бдения около кровати раненного заняться вышивкой – она ведь обещала Генри платок с монограммой!
После этого Элис заняла у изголовья кровати кресло, которое на долгие часы стало ее постоянным местом.
Сейчас, лежа в кровати под одеялом, лейтенант казался совсем больным: лицо его было бледным и эту бледность особенно подчеркивали темные волосы. Девушка протянула руку, чтобы убрать одну из прядей, что упала на лоб. Склонилась чуть ближе, касаясь ладонью лба и щеки мужчины – лицо военного горело. А в следующий миг она склонилась, мягко целуя Генри в лоб.
- Вы обязательно поправитесь..
Но не успела Элис отстраниться, как с губ лейтенанта сорвалось имя. Только это было имя служанки – Полли. Девушка отпрянула, неприятно удивленная и расстроенная.
Вот как, значит!
Миссис Кендал замерла, растерянно глядя на мужа. В бессознательном состоянии он бормотал имя другой женщины! Внезапная ревность больно укусила девушку, которой пришлось призвать на помощь свой разум, чтобы доказать самой себе, что ее это не касается. Они были мужем и женой только формально.
Вновь усевшись в кресло девушка начала старательно вышивать. Монотонная работа приносила определенное успокоение. 
Обедать Элис не пошла. Отказалась она и от пятичасового чая, сославшись на необходимость находиться рядом с больным.  По крайней мере так ей не пришлось тяготить своим обществом мистера Кендала, который еще днем приходил навестить племянника, но на Элис едва только взглянул и общался очень сухо. Во всяком случае так показалось самой девушке.
Ближе к ночи Генри открыл глаза и Элис встрепенулась, откладывая вышивку в сторону.
- Как вы себя чувствуете? – спросила она. – Может быть воды?
Она отлично знала, что после сильного жара всегда сильно хочется пить. Взяв в левую руку стакан, наполовину полный воды, правой рукой девушка приподняла голову мужчины, чтобы он смог сделать глоток.

Элис отставила стакан в сторону, готовая исполнять любые пожелания раненого, какими бы они ни были, хотя, конечно, в пределах разумного. Ведь всем известно, что иногда больные бывают чрезмерно капризны и крайне требовательны, к  тому же они не всегда осознают, что именно для них лучше.
Взгляд мужчины казался осмысленным, внимательным и можно было с определенностью сказать, что он пришел в себя. Впрочем, Элис могла с этим поспорить: сейчас он касался губами ее рук, но совсем недавно бормотал имя другой. Это оказалось очень сложно забыть, хотя жалость к лейтенанту сейчас была сильнее.
Девушка мягко улыбнулась.
- Поберегите силы, Генри.
Свободной рукой Элис коснулась щеки военного, затем – лба, пытаясь понять: унялся ли жар хотя бы немного.
- Если вам что-нибудь нужно, вы только скажите, - предложила девушка. – Может быть еще воды? Или мне развлечь вас чтением, если вы не хотите спать? Кстати, вас приходил навестить дядя, справлялся как вы себя чувствуете. Мне кажется, что он очень за вас беспокоится. Обещал завтра утром отправить за доктором.

- Конечно, - Элис кивнула, поднимаясь. – Я скоро вернусь.
Но, прежде чем направиться в библиотеку, она велела одной из служанок, которая первой попалась ей на пути (к счастью, это была не Полли), принести в комнату лейтенанта Кендала какой-нибудь легкой еды, на случай, если Генри проголодается.
Библиотека была выполнена из темного дуба в строгом стиле и книг в ней было столь много, что для того, чтобы достать что-нибудь для чтения с верхней полки, приходилось использовать специальную лесенку. Но в планы Элис не входило забираться на высоту, ей требовалась книга, которая стояла гораздо ниже. Наверное, внизу стояли книги, которые хозяин дома и его племянник читали чаще всего.
Девушка быстро нашла нужную книгу, провела нежно по ее обложке и открыла первую страницу, читая название: «Галантные дамы».  О чем быть может это произведение Элис даже не представляла. Неужто лейтенант захотел послушать отрывок из жизни неких дам?
Не задерживаясь больше, миссис Кендал вернулась к мужу, первым делом окинув его внимательным взглядом, но все, будто, было в порядке.
- Я велела принести легкой еды, если вдруг вы проголодаетесь. И я принесла книгу. Вы хотите, чтобы я начала с первой главы или с какого-нибудь определенного места? Какой отрывок ваш любимый?

Элис была не против почитать Генри книгу, но еще больше ее обрадовало то, что он голоден. Лейтенант потерял много сил и, чтобы восполнить их, следовало как можно лучше и чаще питаться.
- Конечно, - девушка кивнула. Даже в ней запах бульона будил аппетит, хотя обычно, если Элис из-за чего-то сильно переживала, как сейчас, то ей и кусочек пищи в горло не лез. Но кухарка в «Папоротниках», это следовало признать, умела готовить потрясающие блюда!
И вот еще одна истина:  мужчины совершенно не умеют просить помощи. Это, верно, противно их природе: признать вслух, что для решения каких-то небольших вопросов им требуется помощь женщины. Вот и сейчас Генри собирался скорее отказаться от еды, чем произнести несколько слов, призывая жену на помощь.
- Ни в коем случае, - покачала головой девушка, поднимаясь с кресла и пересаживаясь на кровать так, чтобы не побеспокоить раненного. – Если вы не против, то я помогу вам.
Элис легко поправила салфетку на груди мужа, взяла ложку и, действуя так, чтобы ни жестами, ни выражением лица не оскорбить мужское достоинство, зачерпнула первую порцию супа с гренками.
- Удивляюсь где ваш дядя сумел разыскать такую восхитительную повариху, - заметила миссис Кендал. – Ее блюда просто неповторимы. Между нами говоря: даже на приеме у леди Ребекки, как бы вкусно ни было, но все же – не так, как в «Папоротниках».

Элис аккуратно зачерпывала ложкой суп, проводила дном ложки по краешку тарелки, чтобы  лишние капли не попали на больного, а затем уже подносила ложку Генри. Работа сиделки – это вправду работа для женщины. Здесь требуется много терпения, смирения и спокойствия. Нужно совершать простые, но важные, действия, чтобы помочь другому – именно в этом заключается женская роль. Нужно быть мягкой, внимательной, ласковой.
Но Элис все пыталась, пусть и подсознательно, понять: где для нее заканчивается долг и начинается нечто большее? Где обязанность, идущая от разума, от воспитания, заканчивается и начинаются порывы, диктуемые исключительно душевными желаниями?
- Такая верность крайне похвальна, - заметила миссис Кендал. – Сейчас редко встретишь подобное: у моего дяди слуги менялись довольно часто. Впрочем, учитывая его сложный характер, это не удивительно... Генри, вы уверены, что больше не хотите? – девушка чуть нахмурилась и вздохнула. – Вы поели так мало!
Но все же Элис подняла поднос и отставила в сторону, чтобы он не мешал или чтобы он случайно не опрокинулся. Вернувшись, она бросила взгляд на корзинку с рукоделием.
- Да. Я ведь обещала вам платок с монограммой. Не зная ваших предпочтений, я выбрала лаконичный стиль. Но работа еще не закончена.
Вернулась Джайлз, неся огромный поднос с двумя чайниками: заварочным и с кипятком, с чашками, сахарницей, сливочником, тарелочкой с нарезанным тонко лимоном и салфетками, отдельное место занимали две тарелки со сладостями и бутербродами. Она явно расстаралась ради Генри, хотя тот попросил всего лишь чаю. Элис даже не была уверена, что лейтенант сейчас справиться с такой сложной пищей, как бутерброды. Но забота кухарки все равно была приятна. В доме, как оказалось, очень трепетно относились к племяннику хозяина.

Кажется даже несколько ложек супа оказали на Генри живительное воздействие: он, хотя и выглядел утомленным, но все же был достаточно бодрым или стремился таким показаться. Элис улыбнулась: она была искренне рада, что лейтенанту лучше.
- Я совсем не устала, - заверила миссис Кендал мужа, хотя это и было легкое лукавство. – Давайте я поправлю подушки, чтобы вам было удобнее пить чай.
Элис склонилась к лейтенанту ближе, где поправляя, а где подкладывая еще одну подушку таким образом, чтобы на раненную руку мужчины не было давления и он чувствовал себя максимально комфортно.
Впрочем, двойной напор со стороны Генри и Джайлз заставил девушку задуматься. Элис понимала, что никто не в силах сидеть рядом с больным сутками напролет. Любой сиделке требуется отдых, иначе она, утомленная длительным бдением, не будет способна проявлять ту степень внимания к пациенту, какую следует. Наверное, ей вправду следует немного отдохнуть, уступив свое место другой сиделке. И лучше Джайлз, чем Полли.
К тому же сейчас казалось, что самая страшная лихорадка прошла – и можно было облегченно вздохнуть.
Миссис Кендал принялась разливать чай. Причем чашку Генри она не наполнила до краев, чтобы больной случайно не вылил горячую воду на себя; лучше она потом добавит еще.
- Я позову вас, Джайлз, - кивнула Элис с улыбкой. - И спасибо за вашу заботу.
Она подала чай мужу, готовая помочь ему, если он сам будет не в состоянии удержать чашку в ослабевшей руке.
- Если позволите, то я побуду с вами, пока вы не уснете, и только после этого уйду.

Элис, убедившись, что у лейтенанта есть все необходимое, взяла и себе чашку чая. Хотела было попробовать и бутерброды, но затем решила, что не стоит набивать свой живот около постели больного. Если уж так складывается, что Джайлз подменит ее, то и поесть Элис успеет.
- Вам не стоит беспокоиться обо мне, - заметила девушка и добавила без какой-то особенной мысли. – Сейчас я должна заботиться о вас. Не торопите сон, но и не гоните его.
Она пригубила чай, в который добавила кусочек лимона и несколько кусочков сахара, внимательно глядя на Генри и готовая исполнить любое его желание.
- Может быть что-нибудь из сладостей? Или нарезать вам бутерброды на небольшие кусочки? – девушка отставила чашку. - Мне почитать вам книгу, которую я принесла? Может быть истории месьё Брантома усыпят вас.
Элис не торопилась тянуться за книгой, которая лежала на кровати по другую сторону от раненого. Но рядом уже стоял подсвечник с тремя свечами, который давал достаточно света, чтобы и вышивать и читать.

Отредактировано Элис Кендал (2018-02-10 19:19:24)

- Но я… - Элис немного растерялась. Генри был столь уверен, когда отправлял ее за книгой. И в тот момент было видно, что он хочет, чтобы девушка прочитала ее вслух. Но вдруг, совершенно непонятно почему, он передумал. Жгучее любопытство зародилось в душе миссис Кендал и она решила что непременно, как-нибудь потом, возьмет эту книгу и посмотри о чем писал Брантом. Просто чтобы знать.
С другой стороны, больной имел право на любые капризы. В том числе он мог и отказаться от ее общества, если оно ему наскучило или стало тяготить. Элис чутко заметила  перемену настроения лейтенанта, заметила, как изменился его тон, но не смела спорить.
- Конечно, - она тут же поднялась, не желая больше недоедать мужу. Улыбнулась. – Доброй ночи. Надеюсь, что утром вам станет лучше.
Девушка отставила чашку с недопитым чаем и, подхватив корзинку с рукоделием, вышла из комнаты, тихо притворив за собой дверь.
На кухне она нашла Джайлз, попросила посидеть около раненного ночью и обязательно будить ее, если состояние Генри станет ухудчится. А затем, когда кухарка ушла, медленно опустилась на табурет. Она вправду очень устала: от того, что ей пришлось целый день сидеть, ныла спина; от переживаний давило в висках. А чувство голода, притупленное страхом за лейтенанта, вернулось – Элис вспомнила, что в последний раз по настоящему ела у леди Ребекки.
Что ж.. на кухне и в кладовой должно что-нибудь найтись. Хлеб и сыр, например.
Еще через четверть часа , утолив голод, девушка поднялась наверх и направилась к себе в комнату, питая смутную надежду, что завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний.

В комнате Элис опустилась на стул, глядя на себя в зеркало. Свет свечи искажал ее черты, делал уродливой: длинный, заостренный нос, круги под глазами, уныло опущенные уголки губ.. а, впрочем, может быть она такая на самом деле? Медленно девушка начала вынимать шпильки из волос, позволяя им мягкими волнами опуститься на плечи.
Но не успела она подумать о том, что нужно снять платье и подготовиться ко сну, как в дверь постучали и сдавленный шепот с другой стороны поведал о очередной беде.
- Как нет?! – охнула Элис, вскакивая и забыв о своей усталости. Она распахнула дверь, с ужасом глядя на кухарку. – Как нет?! Но куда он мог деться?!
Миссис Кендал и сама говорила тревожным шепотом, с ужасом глядя на Джайлз.
- Не могу знать, мэм. Я пришла: окно открыто, а кровать пустая.
- Господи.. неужто он отправился к баронету?.. нет, нет, это глупо! Не может быть. Вот что: иди посмотри внизу, вдруг мистеру Кендалу что-то срочно понадобилось. Да проверь: не выходил ли кто на улицу. А я посмотрю наверху.
Элис метнулась в комнату, чтобы взять свечу. Она совершенно не понимала, что произошло: Генри говорил, что собирается спать, а затем куда-то ушел. Но что могло заставить его, раненного, терзаемого болью, подняться на ноги? Какая нужда? Захотел поговорить со своим дядей? Но – ночью? Единственный способ найти лейтенанта: обыскать весь дом, заглянуть в каждую комнату, проверить за каждым диваном, креслом – от чрезмерного напряжения он мог лишиться чувств, упасть.
Она заглянула в комнату мужа, чтобы убедиться: за эти минуты он не появился там самым неожиданным образом. Открыла следующую дверь – комната с большой чугунной ванной посередине. Еще одну дверь.. пустая гостевая комната. Элис стремительно шагала вперед, обходя все комнаты по очереди и прикрывая пламя свечи ладонью, иначе из-за резких движений оно могло погаснуть.
А едва миссис Кендал шагнула в библиотеку, как почувствовала, что не одна здесь. Она заметила, что в кресле, несмотря на полную темноту в комнате, кто-то неподвижно сидит. Сердце в груди замерло.
- Генри! – девушка в несколько шагов преодолела расстояние, разделяющее их, и тут же упала на колени перед мужем, вглядываясь в его лицо снизу вверх– так было сподручнее. Да и ноги не держали. Свечу она, не глядя, поставила рядом на пол и схватила лейтенанта за левую руку, крепко сжимая, словно только это могло убедить в том, что перед ней не призрак, а живой человек. - Зачем, зачем вы ушли?! Почему вы встали?! Вам плохо?!
В голосе Элис явно можно было расслышать укор и страх.