Огилви подался назад, чтобы не быть забрызганным кровью и мозгами  лодочника, брызнувшими из трещины в черепе. Все-таки молоток – грозное оружие, если им действовать так, как это делала сестра Стоун. Однако ее последующие слова вызвали в хирурге прилив желчи. Если вислоухий кот, по ее мнению, был одним из самых полезных членов отряда, напрашивалось продолжение о том, что следующим полезным членом была она сама, а Огилви отводилась роль балласта, который можно было сбросить за борт в любой момент. Хирург пожал плечами и перекинул топор из одной руки в другую:
- Вот значит как, сестра... Хотите сказать, что если я дам этому паршивцу весла, он будет грести как заправский матрос, а вы больше не будете нуждаться в моём бесполезном обществе?  Ну-ну...
У Огилви так и вертелось на языке предложение разойтись. Пусть сестра Стоун пробирается из мира мёртвых в мир живых в компании кота, а он – сам по себе. Но будучи сдержанным по натуре, он сдержался и не дал волю словам, начал спускаться вниз, к воде, по шатким деревянным сходням.
Лодку он обнаружил сразу: крепкое суденышко было оснащено парой весел и масляным фонарем, который Огилви тут же зажёг при помощи спичек, захваченных из особняка.
- Садитесь на нос, сестра, - приказал он, борясь с двойным узлом на веревке, которой лодка была привязана к дощатому причалу. - И кота держите на коленях, чтобы не мотался туда-сюда и не мешал мне грести.
[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

- Вот и помолчите, сестра, - пробурчал Огилви, борясь с на совесть завязанным двойным узлом. Провозившись еще с полминуты, он потерял терпение и перерубил тонкий канат топором. Забросив обрубленный конец веревки в лодку, он снял башмаки и шерстяные шотландские чулки и положил их туда же, после чего оттолкнул лодку от причала, собираясь тут же в нее запрыгнуть. Однако сделать ему это не удалось: в лодыжку вцепились чьи-то пальцы, точно так же, как это уже случилось с ним у платана. Огилви заорал и затряс ногой, но это не помогло. Опустив взгляд, он увидел, что лодочник, череп которому раскроила сестра Стоун, окончательно превратился в неприличность и, несмотря на полученную черепно-мозговую травму, пытается дотянуться до его лодыжки желтыми прокуренными зубами. Двумя взмахами топора Огилви отрубил неприличности сначала голову, а затем руку и повернулся к реке, обнаружив, что лодка, подхваченная течением, успела удалиться от причала на несколько десятков ярдов вместе с сестрой Стоун и котом. 
- Назад! – заорал он, хотя и понимал, что это глас вопиющего в пустыне, и сестра Стоун даже при всем желании не справится с веслами. Первым его побуждением было броситься в воду и догнать лодку вплавь, но он тут же сообразил, что тяжелые топор и кочерга утянут его на дно. Оставить  оружие он не мог, и с отчаянием глядел на то, как его единственная надежда на спасение медленно уплывает вниз по реке.
- Проклятье... – только и мог вымолвить шотландец, озираясь по сторонам в напрасной попытке отыскать другую лодку. Шарканье чьих-то ног, раздавшееся сверху, наполнило его душу леденящим ужасом. Сестра Стоун очень бы ему сейчас пригодилась, поскольку в буквальном смысле слова набила руку на неприличностях. Однако мерцающий огонек фонаря, который так и остался стоять на кормовой банке, удалялся все дальше и дальше.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Маленький огонек, призывно сиявший на корме лодки, внезапно потух, вслед за чем послышались ритмичные всплески воды и Огилви понял, что сестра Стоун все-таки взялась за весла. Ему бы обрадоваться, да только звуки удалялись, а не становились ближе. Хирург заскрежетал зубами в бессильной ярости: мерзавка  бросила его на растерзание неприличностям! Смылась вместе со своим вислоухим дружком, не оставив ему ни единого шанса на спасение, и что хуже всего – вместе с ней уплыли его чулки и башмаки! 
Деревянные ступени сходней заунывно скрипели под тяжестью троих неприличностей, неторопливо, но целеустремленно спускавшихся к воде. За их спинами маячили другие, - зловещие изломанные тени, каждая из которых представляла собою контейнер, до краев заполненный смертельной заразой. Огилви отшвырнул топор и кочергу, сбросил с себя поясную сумку-спорран вместе с его содержимым, стянул шерстяной килт и в одной рубашке бросился в воду. Течение, хотя и не быстрое, подхватило его и понесло вслед за невидимой лодкой, в которой находились его бывшие попутчики. Плавал Огилви прекрасно и потому довольно скоро снова услышал хаотичные удары весел, злорадно оскалившись: сестра Стоун была сообразительной и ловкой девицей, но чтобы научиться как следует грести, одной сообразительности недостаточно, нужна долгая и упорная практика! Удвоив усилия, хирург поплыл быстрее и уже различал смутные очертания лодки, державшейся на расстоянии нескольких ярдов. К сожалению, сестра Стоун сидела  спиной к движению и лицом к нему*, поэтому надо было ухитриться подплыть к лодке незаметно, чтобы не получить удар веслом по голове.  Огилви задержал дыхание и нырнул.

*А иначе и нельзя

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Огилви ничего не видел в мутной и темной воде самой грязной реки Англии, однако сумел нащупать  днище лодки и поплыл вперед, скользя по нему кончиками пальцев одной руки, загребая другой и не уклоняясь от курса. Вынырнув у носа, спиной к которому сидела сестра Стоун, он ухватился за него обеими руками и подтянулся, по грудь показавшись над поверхностью воды.
- Ку-ку! - сообщил он сестре Стоун радостную весть о своем появлении. - Думали, сможете сбежать от меня, сестра? Пока сестра Стоун не успела поднять крик, вскочить на ноги и размахнуться веслом, он начал осторожно забираться в лодку, - так, чтобы та не перевернулась. Это было очень непросто: твердый, кое-где облупившийся от краски нос суденышка обдирал его голые чресла и Огилви стиснул зубы, чтобы не разразиться ругательствами, которые могли бы оскорбить слух леди. Пытась удержаться на скользком дереве, он распластался на животе и заерзал, продвигаясь вперед и выставив на обозрение сестры Стоун и Скуна свои молочно-белые ягодицы, на которых выделялись воспаленные багровые полосы - следы недавней порки, которой подвергла его сестра Стоун. Впрочем, Огилви надеялся, что их вид заставит сестру Стоун почувствовать угрызения совести и она не станет бить его лопастью весла по голове.
[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Сестра Стоун повела себя так, как большинство женщин, но к счастью, лодка не перевернулась. Огилви же чуть снова не свалился в воду и удержался лишь чудом* Видя, что беглянка не собирается бить его веслом, он перебрался на одну из банок и уселся там, натянув рубаху на колени в тщетной попытке прикрыться.
- Это я вас бросил? - переспросил он, одной рукой шаря по дну лодки в поиске башмаков и чулок. - А я думаю, что все было иначе: вы ведь даже не попытались вернуться к берегу, чтобы меня подхватить! И если бы я не умел плавать, сейчас уже кормил бы рыб на дне реки, но что более вероятно - превратился бы в неприличность, поскольку сразу после вашего бегства на меня напала целая толпа оных. Так что теперь у меня нет ни оружия, ни килта, - будьте любезны с этим смириться. А впрочем, вы можете искупить свою вину, одолжив мне свои блумерсы или оторвав кусок от юбки, чтобы я смастерил из него набедренную повязку. Пока вы решаете, счем вам легче расстаться, я сяду на весла.
И Огилви, отпустив подол рубахи, протянул руку к сестре Стоун, чтобы забрать у нее второе весло, которое она все еще судорожно сжимала. 

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Огилви только хмыкнул, поймав весло, но вместо того, чтобы приступить к гребле, продолжил поиски башмаков и чулок: лодка уверенно двигалась вниз по течению и без его помощи, и он мог позволить себе полениться еще несколько мгновений без риска налететь на берег. Вместо башмаков он обнаружил нечто гораздо более нужное: штаны, происхождение которых заставило его задуматься. Возможно, это были запасные штаны владельца лодки, а возможно, их забыл по рассеянности кто-то из пассажиров, а вот при каких обстоятельствах, Огилви предпочел не думать. Быстро натянув штаны, он с радостью убедился, что они ему впору, и взялся за весла, выравнивая лодку.
- Спешу вас обрадовать, - сообщил он сестре Стоун, все еще дувшейся и оттого повернувшейся к нему тылом. - Я нашел, чем прикрыть свой срам, поэтому можете не отворачиваться, а смотреть вперед и подсказывать мне, что там у нас на горизонте. Но если хотите сойти на берег - пожалуйста: я вас высажу там, где вам надо.
Вокруг заметно посветлело, но свет этот не был похож на ласковые лучи первой утренней зари: напротив, он был зловещим и, как заметил Огилви, втянув носом воздух, попахивал гарью.
Повернув голову, он увидел далекие сполохи и понял, что где-то загорелся дом, а может быть, и не один. Удивляться не приходилось: для возникновения пожара достаточно было  опрокинуть на пол масляную лампу, а тушить было некому.
- Кажется, начинается второй Великий пожар, - угрюмо промолвил он. - Страшно представить, что останется от Лондона. Но может быть, это и к лучшему: огонь выжжет всю заразу, охватившую город.
[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Огилви перестал грести, всматриваясь в разгоравшееся оранжево-красное зарево. Хотя он и был шотландцем, Лондон стал ему вторым домом, и сейчас он не мог не скорбеть о судьбе, постигшей этот великий город. Скун, казалось, тоже проникся моментом и присмирел, сидя на одной из банок и глядя  на апокалиптическую картину пожара, которая отражалась в его круглых янтарных глазах, придавая им дьявольский красноватый оттенок. Огилви стряхнул с себя оцепенение и снова налег на весла.
- Лондон уже горел, а вместе с ним сгорела и чума*, - сказал он, пытаясь найти утешение в опыте прошлого. - Ничего, отстроят заново, лучше прежнего, - было бы кому. Возможно, что мы с вами - последние из живых, кто покидает зараженный город. Но нам надо поторопиться: вдоль берега до сих пор располагаются склады с горючими материалами, в том числе и пороховые, и если огонь доберется до Темзы, мы задохнемся от дыма.
Огилви никак не мог взять в толк, отчего на реке не было других беглецов: насколько хватало взгляда, их лодка была единственной.

Чума свирепствовала в Лондоне в 1665 году
[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Последние сутки хирург только и делал, что пытался выжить, и думал соответственно о том же. Но сейчас, оказавшись в сравнительной безопасности, он впервые вспомнил о своих знакомых, - тех, кто скорее всего уже превратился в неприличностей: пациентах и врачах госпиталя, соседях по дому, паре-тройке веселых девиц, с которыми время от времени развлекался к обоюдному удовольствию. Из родственников в Лондоне у него был только дядя, занимавший пост главного хирурга в госпитале Томаса и Гая, но он, к счастью успел уехать из города за несколько дней до того, как разразилась эпидемия. Старик каждый год в июне уезжал на две недели в родную Шотландию, чтобы половить форель. Подумав об этом, Огилви почувствовал прилив беспокойства за дядю: что, если к его возвращению по Лондону еще будут бродить живые мертвецы? Его намерение добраться до Шотландии еще более укрепилось: надо найти дядю и предупредить его о том, что в Лондон возвращаться нельзя!
Сестра Стоун сидела к нему спиной и молчала, и Огилви подумал и о ее близких: наверняка ведь кто-то у нее был, - родители, братья-сестры, а может быть, и жених. Девица-то она была привлекательная, даром что ходила в блумерсах.
- У вас кто-нибудь из родных был... есть в Лондоне? - спросил он, невольно испытывая сожаление по поводу возможных потерь, которые понесла или же вскоре понесет его попутчица.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

- У меня в Лондоне только дядя, но и он, к счастью, уехал в Шотландию, как всегда делает в это время года, - ответил Огилви. - Что ж, хотя бы в этом нам с вами повезло.
Он заметил дрогнувший голос сестры Стоун и ее повлажневшие глаза, в которых плескались отблески разгоравшегося пожара. Видимо, девушка плакала, пока сидела, повернувшись к нему спиной. Чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, он указал на левый берег Темзы, где находились Вест-Индские доки, мимо которых они проплывали: это было огромное сооружение между Лаймхаусом и Блэкуоллом, занимавшее шестьдесят четыре акра в длину и состоявшее из двух комплексом: Северный док, в котором разгружали прибывшие в Лондон из вест-индских колоний торговые судна, вмещал в себя двести пятьдесят кораблей каждое водоизмещением в триста тонн, Южный, располагавшийся ближе к реке, снаряжал корабли, отплывавшие с грузами в Вест-Индию, и был способен вместить сто девяносто пять кораблей. Признаков возгорания он не заметил, однако это было всего лишь вопросом времени.
- Сколько добра сгорит, - сказал Огилви, - На этих складах сотни тысяч тонн сахара, кофе, муки, какао и специй, - всего того, чем снабжают нас вест-индские колонии, и тысячи честных моряков каждый день рисковали своими жизнями, перевозя эти грузы по морю.
Он снова взялся за весла, поскольку сейчас они находились в том месте, где река делала большой изгиб, что удлиняло путь к выходу в море.

*На карте:
http://london1850.com/cross16.htm

Думаю, вы ошибаетесь, - возразил Огилви, глядя на строй торговых кораблей, стоявших в доках. - В Лондоне сейчас должно быть полно мародеров, желающих поживиться чужим добром. Может быть, поэтому мы никого и не встретили на улицах? Те, кто успел, сбежали из города, - в особенности это касается богачей, у которых есть экипажи и лошади, - а бедняки, сумевшие избежать встречи с неприличностями, наверняка стараются обчистить брошенные особняки и квартиры. Не мне их винить: нищета способна превратить в дьявола даже святого. Вообще-то, если бы я имел хотя бы самое смутное представление о кораблевождении, я бы не удержался и угнал бы один из этих красавцев, трюм которого под завязку забит колониальными товарами. И я не думаю, что мы можем предостеречь моряков, которые готовятся войти в порт, лучше и быстрее, чем это сделает пожар
Огилви отметил про себя, что его общение с сестрой Стоун неожиданно вошло в мирное русло, и это его удивило. Наверное, сыграло свою роль упоминание о родственниках и то, что ни у нее, ни у него не было в Лондоне никого, о ком они могли бы тревожиться и печалиться. В этом они были похожи: два одиночки, о которых тоже никто не беспокоился.
- А как вы стали сестрой милосердия? - осведомился он, желая узнать больше о своей спутнице.

- Но ведь эти товары все равно пропадут, - возразил Огилви. - А продав их в другом месте, можно было бы выручить столько денег, что хватило бы на постройку нового, современного госпиталя для бедных или для рожениц, у которых нет мужей, а значит, и средств для того, чтобы обратиться к частнопрактикующему врачу. Разве вы не хотели бы стать старшей медсестрой в таком госпитале? Или акушеркой? Вы не представляете, сколько женщин умирает только потому, что вынуждены обращаться за помощью к старым повитухам, профессиональные качества которых оставляют желать лучшего.
Предложение поесть поступило вовремя: Огилви уже давно ощущал довольно сильные спазмы в пустом желудке.
- Буду благодарен за кусок хлеба с мясом, - сказал он. - Мне действительно надо подкрепить силы, чтобы я мог грести дальше.
Скун, то ли почуявший запах мяса, то ли ведомый присущей кошкам сверхъестественной интуицией, подобрался к сестре Стоун и начал тереться о ее бок, ласково мурча и выпрашивая кормежку. Огилви хотел цыкнуть на нахального попрошайку, но сдержался.

Огилви оставил весла, предоставив лодке возможность плыть по течению, и накинулся на хлеб с мясом с неприличным рвением. Тщательно пережевывая угощение, он раздумывал над тем, что ответить сестре Стоун, поскольку до сих пор не пришел к определенному мнению насчет того, где им высадиться на берег.
- Все зависит от времени наступления прилива, - наконец ответил он. - До эстуария примерно сорок миль, и если бы мы все время плыли по течению, мы бы преодолели этот путь за пять-шесть часов. Но когда начнется прилив*, мы сразу же окажемся в невыгодном положении и будем вынуждены грести против течения, причем оно будет таким мощным, что, боюсь, моих сил не хватит на то, чтобы с ним справиться. Так что остается надеяться на то, что сегодня река потечет вспять не рано утром. Но как только это случится, нам придется высадиться на берег и  дожидаться наступления отлива.
Доев свой скромный, но показавшийся ему удивительно вкусным завтрак, он собрал просыпавшиеся на брюки крошки и тоже ссыпал их в рот, жалея, что в лодке нет ни капли жидкости, пригодной для питья: пить речную воду он не стал бы ни за что на свете. С таким же успехом можно было отпить из городской канавы.
- Спасибо за угощение, сестра, - поблагодарил он свою попутчицу, с завистью посматривая на Скуна, который уминал свою долю.
Снова взявшись за весла, Огилви начал грести, чувствуя прилив сил и бодрости духа: вот что делает с мужчиной вовремя поданная еда!

*А черт его знает, когда он начнется, потому что данных на 1855 год нет. Например, сегодня первый прилив начался в 7:26 утра, а в прошлом году в этот же день - в 11:58

Огилви помрачнел: он и сам думал о том же, но старался отгонять от себя пугающие мысли. Но действительно, все могло быть именно так, как предположила сестра Стоун. Эпидемии всегда распространялись со скоростью лесного пожара. К тому же Лондон мог стать не первым городом, который охватила новая разновидность бешенства.
- Все может быть, сестра, - со вздохом признал он. - К тому же мы не знаем, кто занес эту страшную болезнь в Лондон и откуда. Я ставлю на моряков, прибывших из далеких краев: Вест-Индии, индийских или австралийских колоний, а может быть, и из Африки! Сдается мне, что беда все-таки пришла из Вест-Индии. Один морской офицер, побывавший на Ямайке, рассказывал мне, что там процветает культ черных жрецов, которые умеют превращать трупы в оживших мертвецов. Правда , мертвецы эти не нападают на живых...
По тому, с каким усилием ему приходилось грести, хирург понял, что начался прилив. Посмотрев по сторонам, он увидел, что уровень воды в реке стремительно поднимается и стал табанить веслом, пытаясь развернуть лодку и направить ее к берегу.

Лодка качнулась, когда за ее борт ухватилась мертвенно-бледная рука, и от неожиданности Огилви чуть не заорал благим матом. Первым его побуждением было оттолкнуть незваного гостя, но он не был уверен, что это оживший мертвец. Разве неприличности умели плавать? Хирург в этом очень сомневался. К тому же и Скун не проявлял никакого беспокойства, по-прежнему занятый угощением, которым оделила его сестра Стоун, а уж он то должен был почувствовать неладное! Посему хирург решил, что надо протянуть помощи такому же беглецу, как он и  сестра Стоун. К этому благородному поступку его, помимо прочего, подталкивала клятва Гиппократа.
- Осторожнее, сэр! – обратился он к незнакомцу, прекращая грести, чтобы случайно не огреть его веслом. – Перебирайтесь ближе к корме и держитесь за лодку: я собираюсь пристать к берегу!
Впрочем, он тут же подумал, что было бы лучше, если бы новичок забрался в лодку, немного отдохнул  и сменил его на веслах: тогда, возможно, они смогли бы продолжить путь, не делая остановки. Грести по очереди было намного легче, чем одному.
Но незнакомец молчал, продолжая держаться за борт и не предпринимая никаких усилий, чтобы последовать совету хирурга. Лица Огилви не видел, а нездоровую бледность кожных покровов на руке списал на то, что пловец слишком долго находился в холодной воде.
- Так вы  собираетесь перебраться к корме или как? – с оттенком нетерпения в голосе спросил он. – В том положении, что сейчас, вы мешаете мне грести и прилив несет нас туда, откуда мы начали!
Незнакомец ухватился за борт лодки второй рукой и поднял к Огилви обезображенное смертью лицо, ужаснувшее хирурга. Огилви и хотел бы  огреть мертвяка веслом, но для этого надо было вынуть его из уключины, поэтому он отпрянул, чтобы тот не вцепился зубами в его руку и заорал:
- Сестра! Сделайте что-нибудь!!!