Огилви последовал за сестрой Стоун, прикидывая, где им взять столько воды, чтобы смыть с себя жирную сажу. По пути на кухню он заглянул в посудомоечную и обнаружил в ней кран с холодной проточной водой.
- Чудеса! - воскликнул Огилви, открутив кран и увидев, как из него полилась вода. - Вот что значит иметь много денег! Не удивлюсь, если наверху мы обнаружим еще одно чудо механики: ватерклозет с гидравлическим затвором и сливным бачком!* Однако воду надо нагреть, и будь я проклят, если на кухне не окажется плиты с духовкой и котлом для воды.
Плита действительно была: великолепная дровяная печь закрытого типа с духовкой, увлажнителями и вытяжными трубами. Как настоящий джентльмен, Огилви взял на себя самую тяжелую часть того, что им с сестрой Стоун предстояло сделать.
- Не думаю, что топить камин опасно: дым из трубы пойдет, однако неприличности вряд ли смогут установить связь между ним и присутствием людей в доме. К тому же нам понадобится горячая вода для чая, а для этого надо растопить плиту. Вы пока пошуруйте в кладовой на предмет того, чем можно подкрепиться, а я наношу в котел воды из посудомоечной, принесу дров и разведу огонь в плите. А вообще-то сажа лучше всего смывается не водой, а маслом, так что если найдете бутылку прованского масла - будет нам счастье.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Огилви успел наполнить водой котел и развести огонь в плите, а сестра Стоун все не возвращалась. Не столкнулась ли она с неприличностями - в винном погребе или кладовой? Но криков о помощи он не слышал, поэтому решил не заморачиваться по этому поводу: возможно, полная неопытность незамужней девушки в хозяйских делах не давала ей возможности быстро сделать выбор между окороком и кровяной колбасой или бутылкой французского вина и  бутылью испанского хереса. Англичанки, по наблюдениям Огилви, вообще не были сильны ни в кулинарии, ни в любовных утехах, уступая своим шотландским товаркам по всем этим статьям, столь важным для настоящего мужчины.
Усевшись перед плитой, в чреве которой пылал огонь, Огилви наслаждался теплом и уютом кухни, позабыв о том, что творилось за стенами особняка. Жить бы тут да жить, не думая ни об операциях и вскрытиях, ни о пациентах, которых ему приходилось принимать в частном порядке, чтобы заработать на масло к заветрившемуся куску черного хлеба, которым снабжали его госпиталь и анатомический театр.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

- Долго же вы отсутствовали: вода уже начала закипать, - упрекнул Огилви сестру Стоун, но тут же сменил гнев на милость, увидев, сколько снеди она принесла из кладовой. - Пардон, сестра, теперь я вижу, что время было потрачено с пользой. Но как же вы дотащили такую тяжесть? Кликнули бы меня, - я бы вам помог.
Пока сестра Стоун раскладывала еду на столе, он нашел стакан, наполнил его виски и как следует приложился к этому напитку, составлявшему гордость Шотландии.
- Не иначе как с винокурни Джона и Джеймса Чивасов, - сделал он предположение, поскольку на бутылке по прихоти случая отсутствовала этикетка*. Сделав еще один глоток, он поднял стакан, внимательно посмотрел на жидкость, в которой играли блики от огня, горевшего в печи, уже гораздо более уверенно заключил, - Точно их продукт! Посмотрите, какой насыщенный янтарный цвет! А вкус... О, да вы и сигары принесли! Сестра Стоун, да вам цены нет! Если бы я был главным хирургом госпиталя, сей же час назначил бы вас главной сестрой милосердия!
Огилви потянулся за сигарой, обнюхал ее со всех сторон и расплылся в улыбке, выдававшей его пристрастие к тонким и запретным удовольствиям. Однако вместо того, чтобы раскурить ее, он спрятал сигару в карман своего сюртука, решив выполнить просьбу сестры Стоун и не оскорблять запахом табака ее обоняние.
- А насчет того, что происходит в Лондоне, я так скажу: видимо, это какая-то новая разновидность чумы. А чума пока не выкосит три четверти населения, на убыль не пойдет. Так что самый верный путь - отсидеться здесь, сестра.

*Шотландцы братья Чивасы (Шивасы) в 1801 году наладили выпуск нового сорта выдержанного виски, который быстро завоевал популярность в Англии и США и впоследствии стал производиться под названием Чивас Регал (Chivas Regal)

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Произведя в уме подсчет, Огилви понял, что сгустил краски: видимо, на него уже начал действовать напиток, сделанный на винокурне братьев Читас. Но признаваться в этом сестре Стоун он не собирался.
- Во время последней эпидемии "черной смерти" в Лондоне умерло сто тысяч человек, - сообщил он, не добавляя, что это колоссальное число составляло пятую часть населения города, но никак не три четверти. Вам никогда не попадалась книга некоего Даниэля Дефо "Дневник чумного года" или же дневник Сэмюэла Пипса? Оба эти автора посвятили описанию чумы 1665 года немало страниц. Но все это лирика, сестра: несмотря на красочные, а порою душераздирающие описания, никто  из них так и не назвал истинную причину возникновения этого смертельного недуга. Да и после них самые светлые умы медицины напрасно бились над этой проблемой.* Так что и я бессилен определить возбудителя новой разновидности чумы, охватившей город сейчас. Возможно, это ядовитые миазмы, которые поднимаются от грязных вод Темзы, возможно - что-то другое. Однако несомненно, что болезнь передается от ожившего трупа к живому через прикосновения и укусы. Помните Гиббонса? Он был жив и здоров, когда прибежал в морг, а потом... Господи, прости мне этот грех!
Огилви откупорил бутылку и налил вина в свой опустевший стакан, поскольку другого не нашлось.
- Выпьем же за упокой души Гиббонса и других несчастных, павших от этой страшной болезни! - провозгласил он тост и протянул стакан сестре милосердия, а сам отхлебнул виски прямо из горлышка своей опустошенной на три четверти бутылки.

*Причина не была известна до 1894 года, когда исследование Александра Йерсена показало, что болезнь возбуждала чумная палочка, переносимая крысиной блохой

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

- На удивление неплохо, - отозвался Огилви,  орудуя ножом и приготовляя себе внушительный сандвич из толстых ломтей хлеба и окорока, которые он переложил более тонкими ломтиками сыра. - Я заметил, что в минуты опасности у меня возникает нервное напряжение, которое не лишает сил, а напротив, делает меня более активным и бодрым. В данную минуту я бодр и свеж, как будто сейчас не поздний вечер, а раннее утро, и я только что встал с постели после восьмичасового сна. А ваш вопрос не праздный, однако же я уверен, что простое прикосновение не опасно, опасен укус. Вы же не можете заразиться бешенством от того, что погладили бешеную собаку? Нет, не можете. Так же и я не мог заразиться этой разновидностью чумы лишь от того, что ее носитель схватил меня за горло, не оставив на коже даже царапины. Кстати, я тут подумал, что это и не чума вовсе, а бешенство, но опять же какого-то ранее неизвестного медицине типа. Боже мой, какое непаханное поле для научных исследований! Я мог бы прославиться, если бы открыл истинную причину этого страшного недуга и нашел противоядие!
Огилви откусил от сандвича приличный кусок и стал его пережевывать, попутно прихлебывая виски из бутылки, и чуть не подавился, когда услышал царапанье в кухонную дверь. Выронив сандвич, он вскочил на ноги и подхватил кочергу, которую ранее прислонил к стене рядом со своим стулом: короткий нож казался ему менее эффективным оружием против неприличностей.
- Сидите, где сидели, сестра! - шепнул он побелевшими губами. - Я проверю, что там такое.
Царапанье повторилось, и вслед за ним раздалось громкое и протяжное мяуканье.
- Котяра! - с облегчением выдохнул Огилви, но кочергу не бросил.
Подойдя к двери, он резко распахнул ее, вызвав новый всплеск возмущенного кошачьего мяуканья, а за ним - шипение.
- Так, кто тут у нас? - спросил он, присаживаясь на корточки перед большим котом дымчатого окраса и с широко поставленными ушами, кончики которых свисали вниз, прикрывая ушную раковину* - Ага, да ты шотландец! Что ж, входи, дружище, и отведай разносолов с нашего стола.

*Первые вислоухие кошки  были завезены в Европу из Китая в конце 18 века, от них пошла порода шотландских вислоухих.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

.

- Да бросьте, сестра! - не поворачивая головы, ответил Огилви, почесывая кота за ухом, отчего тот довольно заурчал. - Не вижу никаких настораживающих симптомов! Этот котяра так же здоров, как мы с вами, разве что голоден.
Подхватив кота на руки, чему тот не сопротивлялся, Огилви вернулся к столу и усадил своего нового знакомого прямо на столешницу. Кот тут же принялся за трапезу, а хирург развалился на стуле, снова вернувшись к бутылке с виски.
- Как же хочется спать! - зевнув, сообщил он сестре Стоун. - Столько впечатлений за один день: я за всю свою жизнь так не впечатлялся, а вы? Надо отыскать спальни и как следует отдохнуть. Полагаю, все они находятся на втором этаже.
Огилви потряс бутылку и проверил уровень содержимого. Его лицо исказила гримаса досады: виски в бутылке осталось всего на два пальца, не более. Прикончив остатки, он поставил пустую бутылку на пол и плотоядно уставился на бутыль с вином, из которой угощалась сестра Стоун.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Огилви остановился, пристально глядя на сестру Стоун и стараясь держаться строго перпендикулярно полу.
- Не все? - переспросил он. - Что ж, тем лучше: не придется карабкаться по лестнице. И умыться надо, вы правы: негоже пачкать сажей чужую постель. Показывайте дорогу, сестра!
Он не уточнил, куда надо показывать дорогу: в ванную комнату, которая, вне всякого сомнения, имелась в этом роскошном особняке, или же в спальню на первом этаже. У его ног крутился дымчатый кот, явно признавший в нем родственную шотландскую душу.
- Ах ты паршивец! - ласково промолвил Огилви, наклоняясь, чтобы почесать кота за ухом. - Как звать-то тебя, храброе сердце? Эркельдун или Скун?
Кот дважды мяукнул, потершись о его ногу, обтянутую до колена шерстяным гольфом.
- Видимо, Скун, - заключил Огилви, выпрямляясь, и широко зевнул, не потрудившись прикрыть рот ладонью. Его охватила та приятная расслабленность, которая сопровождает первую стадию опьянения: все вокруг казалось ему  доброжелательным и красивым, включая сестру Стоун, хотя она и принадлежала к племени медсестер, которых, он, надо признаться, недолюбливал. Впрочем, она и была красивой, - этого Огилви отрицать не мог, но вот насчет доброжелательности мог бы поспорить, не рискуя проиграть пари.
- Ну? - гораздо менее ласковым тоном спросил он, отвлекаясь от разговора с шотландским вислоухим котом и снова обращая свой пронзительный взор на девушку. - Вы здесь заночевать собрались или как? Где ванная комната?

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

*Эркельдун- место рождения легендарного шотландского барда и провидца XIII века Томаса Лермонта
Скун - древняя столица Шотландского королевства рядом с одноименным аббатством

Огилви, стараясь сохранять равновесие, проследовал за сестрой Стоун, следом за ним неспешно шествовал Скун.
- Сюда? - на всякий случай переспросил хирург, хотя дверь, на которую указала ему сестра-поводырь, была единственной в поле его зрения. Повернув дверную ручку, он вошел и остановился, оценивая обстановку. Комната была просторной, но меблирована крайне аскетично: кроме широкой кровати под балдахином из кроваво-красного бархата и тяжелых штор в тон ему, полностью закрывавшим окна, ничего более в ней не было. Ничего, кроме предметов, которые сделали бы честь  камере пыток испанской инквизиции: плети разных размеров, - от маленьких жокейских кнутиков до грозных кошек-девятихвосток с металлическими наконечниками, - были развешаны по стенам наподобие коллекции огнестрельного и холодного оружия. Огилви открыл рот и громко рыгнул: наспех съеденный обед, залитый большим количеством виски, неудержимо рвался наружу. Скун мягко вспрыгнул на кровать и растянулся на этом королевском ложе, бесстрастно глядя на него янтарными глазами и как будто ожидая конкретных слов и действий.
Огилви закрыл рот и немного подумал. Затем подошел к кровати, сел на нее и погладил леопардовую шкуру, служившую покрывалом.
Снаружи был темный Лондон, по которому бродили толпы кровожадных неприличностей, искавших себе новые жертвы. Как он встретит утро, и встретит ли вообще, хирург не знал, - уместно ли было в столь крайних обстоятельствах отказывать себе в последней радости в лице хорошенькой сестры милосердия, главной задачей которой было оказывать посильную помощь страждущим? 
Огилви откашлялся, прочищая горло,  и похлопал ладонью по мягкой подстилке, бессознательно намекая на некий подтекст, хотя слова его вряд ли нуждались в пояснениях:
- Послушайте, сестра... Вы - привлекательны, я - чуть менее привлекателен, но все же не настолько страшен, как главный хирург. К чему терять драгоценное время, которого у нас, скорее всего, осталось совсем немного?
Огилви скользнул взглядом по блумерсам сестры Стоун и счел своим долгом добавить:
- Не хотел вас огорчать, но чего уж теперь... Блумерсы вам совсем не к лицу, так что снимайте эту пакость, и поскорее.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Огилви был не готов к такой бурной и неадекватной реакции на свое более чем разумное предложение хотя бы потому, что обычно сестры милосердия ему ни в чем не отказывали. Да и с какой стати им было отказывать хирургу? Это было неразумно и самонадеянно, с какой стороны ни посмотри. Но сестра Стоун, по-видимому, была слишком высокого о себе мнения, - жаль, он не сразу это понял. Но виски затуманил ему голову и лишил бдительности. Поэтому, когда его голень обжег первый удар плетью, он даже и не подумал сопротивляться, так велико было его изумление. Толстый вязаный гольф смягчил удар, однако следующий, более меткий, до крови рассек кожу, видневшуюся из-под края килта. Скун, до тех пор спокойно лежавший рядом с хирургом, с пронзительным воплем метнулся в сторону и, спрыгнув с кровати, забился под нее, возмущенно протестуя против такого произвола.
Сестра Стоун тем временем замахнулась в третий раз,  и Огилви, протрезвевший от нахлынувшего на него ужаса, последовал примеру кота, желая как можно быстрее забиться в темный угол и переждать бурю. Однако зазор между рамой кровати и полом оказался недостаточно широким, и он самым постыдным образом застрял ногами наружу, выставив на обозрение фурии свой голый зад, поскольку предатель-килт задрался, пока он извивался ужом, пытаясь заползти в укрытие.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Огилви считал себя достаточно изворотливым человеком, но на этот раз его изворотливость была существенно ограничена деревянной рамой кровати. Скрежеща зубами от нестерпимой боли, он все же мучался не столько от нее, как от унижения, которому его подвергла  девчонка, и даже не соотечественница, действиям которой он нашел бы оправдание из чувства патриотизма, а какая-то англичанка в штанах. Его мужское достоинство было растоптано, и лишь знаменитая шотландская гордость не позволяла ему заорать во все горло и умолять о снисхождении. Сначала хирург пытался отчаянно лягаться, но положение, в котором он находился,  не позволяло ему нанести ответный удар, и в конце концов он затих и смирился с тем, что надо дождаться окончания этой экзекуции, чтобы вылезти из-под кровати и задать наглой девке хорошую трепку. Когда его телесные и душевные силы были на исходе, он ощутил, что сила ударов ослабела и понял, что либо  сестра Стоун устала работать плетью, либо насытилась своей яростью. У Огилви открылось второе дыхание и он затрепетал от предвкушения мести. Елозя животом по ковру, он выбрался из-под кровати и поднялся на ноги, стараясь не морщиться от боли, которая усилилась от того, что тартан из овечьей шерсти натирал кровоточащие раны. Если бы хирург имел возможность посмотреться в зеркало, он бы и сам испугался своего вида: сажа, которую он не успел смыть, разошлась по лицу потеками от слез, которые помимо воли лились у него из глаз, пока сестра Стоун охаживала его плетью. Черные глаза пылали гневом и, казалось, готовы были выскочить из орбит, рот кривился в судорожной гримасе. Огиви протянул к шее сестры Стоун скрюченные пальцы, страстно желая свернуть ей шею, но в последний момент остановился. Нет, такого греха на душу он не возьмет, достаточно с него того, что он выставит ее на улицу, - и пусть  воюет с неприличностями в одиночку, при помощи плети.
- Вон! – дрожащим от ярости голосом проскрежетал он. – Вон отсюда! Считай, что ты уволена  без рекомендаций!!!
Тут он сообразил, что пугать сестру милосердия увольнением бессмысленно: госпиталя Королевского колледжа, как и самого колледжа,  больше не существовало. От осознания того, что он и сам навсегда лишился дела всей своей жизни и куска хлеба, хирург совершенно пал духом. Руки его бессильно повисли вдоль тела, а голова затряслась, как у дряхлого старика. Все вдруг потеряло смысл, впереди была лишь долгая черная ночь, наполненная воем неприличностей. Обогнув сестру Стоун, он на негнущихся ногах направился к двери, решив покончить со всеми своими бедами одним махом: достаточно выйти на улицу, и его растерзает толпа оживших мертвецов. Страшная смерть, но зачем жить, если  он никогда уже не возьмет в руки скальпель, чтобы спасти чью-то жизнь или сделать вскрытие ради интересов науки, а его породистый шотландский зад, к которому он не подпустил бы даже овцу, оказался отдан на поругание женщине, хуже того - англичанке!

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Дойдя до входной двери, Огилви стал отодвигать засов, чтобы выйти из особняка, и вдруг понял, что никуда не пойдет, пока не будет готов к встрече с ордой неприличностей. Одно дело – погибнуть от разрыва пушечного ядра, как чуть было не случилось с ним, когда он служил полковым хирургом под Балаклавой, и быть с честью похороненным, как солдат, другое – стать одним из них... Перед его мысленным взором возникло лицо Гиббонса в том момент, когда уже ставший неприличностью санитар высунул голову из воздуховода, и он содрогнулся от омерзения. Нет, он будет сражаться, как Элдерсли*, и покинет зачумленный Лондон с высоко поднятой головой, оставив за собой гору трупов высотой с Бен-Невис*!
Огилви прикинул возможные пути ухода: самым быстрым и относительно безопасным был путь по реке, до которой отсюда было рукой подать. Добравшись по Темзе на лодке до одного из лондонских доков, он выйдет на ней в эстуарий, а затем – в открытое море, и поплывет вдоль береговой линии, высматривая безопасное место, где можно будет остановиться с ночевкой и развести костер. Возможно, что встретит таких же, как он: немногих оставшихся в живых. Отчего-то хирург был уверен, что таких, как он, остались считанные единицы, впрочем их и раньше можно было по пальцам пересчитать, и не только в Лондоне, но и в Эдинбурге. Но сначала надо было подготовиться как следует, и главным пунктом списка самого необходимого, который он составил в голове, было оружие. В этом гнезде роскоши и разврата был винный погреб, комната для неприличных утех, уборная с ватерклозетом новейшей конструкции и погреб, забитый окороками и головками зрелого сыра, значит, должна была быть и оружейная? Рассиживаться было некогда, да и состояние его зада, немилосердно исхлестанного сестрой милосердия (Огилви криво усмехнулся над своим каламбуром), не позволяло присесть даже на краешек стула. Он снова задвинул засов до конца, развернулся и отправился искать оружейную комнату.

*Элдерсли – сэр Уильям Уоллес, шотландский рыцарь и народный герой, сражавшийся за независимость Шотландии
*гора Бен-Невис - высшая точка Шотландии.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Огилви прошерстил весь особняк, но оружейной так и не нашел. Поразмыслив, он решил, что все, что нужно для охоты, владелец, скорее всего, хранит в своем загородном поместье. Нельзя сказать, что он был обескуражен: навряд ли пуля, даже серебряная, могла бы свалить с ног неприличность: эти ребята были как заговоренные, и вырубить их можно было скорее холодным, чем огнестрельным оружием. Прихватив с собой трехрогий канделябр, хирург спустился в подвал и начал обшаривать углы в колеблющемся свете трех свечей. Поиски принесли свои плоды: к ящику с углем был прислонен большой колун, посмотрев на который, шотландец первым делом подумал о лохаберской секире. Почему топор находился здесь, а не у поленницы, было загадкой, но Огилви не стал терять времени на то, чтобы ее разгадать, - просто взял топор и сунул его за пояс. Кочерга уже неплохо зарекомендовала себя и он решил, что она будет служить ему и впредь. Оставалось найти на кухне большой нож для разделки мяса, - и он мог считать себя более-менее экипированным для уличных стычек с неприличностями. Менять килт на брюки он не хотел, но чистая рубашка не помешала бы, поэтому он снова отправился наверх, - теперь уже на поиски гардеробной. Порывшись в платяных шкафах, он нашел тонкую шерстяную фуфайку и хлопковую рубаху, в которые тут же облачился. Смывать с себя сажу он не видел смысла: в темноте она служила маскировкой, а кроме того, казалась ему чем-то наподобие боевого раскраса, и он сожалел лишь о том, что не может нанести на свое лицо синие и зеленые полосы, как это делали скотты и пикты, чем вызывали страх у римских легионеров.
Брать ли что-нибудь из еды? Это был вопрос на тысячу гиней. Тащить на себе мешок с едой, когда главным было как можно быстрее уносить ноги, показалось ему нелепостью. В брошенных домах и пабах можно было легко найти съестное, поэтому он ограничился тем, что положил в мешочек, привязанный к поясу, несколько сухарей и фляжку с виски, который перелил в нее из найденной в погребе бутылки.
Располосованный тыл жгло как огнем. Огилви заколебался, но врачебный опыт все-таки восторжествовал над желанием поскорее покинуть особняк, чтобы пробираться к реке. Налив в большой медный таз воды из котла, он снял килт и, морщась от боли, уселся в теплую ванночку, чтобы промыть раны, нанесенные рукой сестры Стоун.
[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Отмокая в тазу, Огилви думал о том, что хочешь-не хочешь, а ему придется  вернуться в комнату пыток и предупредить сестру Стоун о своем уходе, чтобы она крепко-накрепко заперла за ним входную дверь. На душе скребли кошки: несмотря на то, что шотландец был в ярости из-за выходки сестры милосердия, он все-таки понимал, что бросает слабую и беззащитную женщину на произвол судьбы и пытался усмирить угрызения совести тем соображением, что наглухо запертый особняк, обнесенный кованой оградой, вряд ли привлечет внимание неприличностей, а еды и воды в нем было столько, что можно было пережить длительную осаду. "Сама напросилась, паршивка!", - буркнул он, пытаясь приподняться, чтобы насухо вытереть свои израненные чресла, и в этот момент дверь отворилась и в кухню вошла преступница собственной персоной, держа в руке подсвечник с воткнутой в него свечой.
Огилви досадливо крякнул и торопливо схватил со стула килт, набросив его на согнутые колени, чтобы прикрыть то, что бросалось в глаза прежде всего.
- У вас удивительный талант заставать меня врасплох, сестра Стоун,  - сказал он, сверля девушку хмурым взглядом. - Я бы и сам к вам зашел, чтобы попросить вас запереть за мной входную дверь, когда я буду уходить.

[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]

Огилви смерил девицу еще одним неприязненным взглядом. Ишь ты, подождет она! А он как будто не жаждал ее общества. Коту, испепелявшему его укоризненным взором, он ответил взглядом, исполненным глубочайшего презрения: а чего еще мог ожидать вислоухий предатель, переметнувшийся на сторону англичан в лице сестры Стоун?
- Так подождите снаружи, - сухо отповедовал Огилви, вставая и прикрываясь килтом. - Я оденусь и уйду с минуты на минуту. А вам советую не рыпаться и ждать, пока эпидемия пойдет на спад. В этой обители разврата  есть крошечный очаг культуры: библиотека на втором этаже. Займитесь самообразованием, сестра: когда чума закончится, вы сможете поразить своими знаниями новых нанимателей.
Придерживая перед собой килт, прикрывавший его достоинства, Огилви схватил льняное кухонное полотенце и стал осторожно промокать им капли воды, повисшие на его истерзанных тылах. Ощущение было не из лучших, и он помимо воли поморщился, претерпевая боль.
[status]Настоящий шотландец[/status][icon]https://a.radikal.ru/a28/1903/1c/53c2cd143f0d.png[/icon]